Равиль Нагимович Бикбаев
Лукоморье
– Мой дедушка, филолог кандидат наук – божий одуванчик, работал в музее Пушкина, – негромко засмеялся врач, – и он утверждал, что по мужской линии мы прямые потомки Александра Ивановича Тургенева. Хотя официально Александр Иванович Тургенев не был женат, но он очень любил красивых дам и делал им подарки. И как говорил не безызвестный Воланд: «Да, прав Коровьев! Как причудливо тасуется колода! Кровь!»[15]
Тургенев не стал рассказывать, что его уже покойный дедушка – одуванчик, добровольцем ушёл на фронт, защищал Ленинград, в рукопашной не раз резался с немцами, а при прорыве блокады был тяжело ранен и комиссован военно-врачебной комиссией как инвалид первой группы.
– Тургенев, это потомок писателя? Который «Муму» написал? – попыталась проявить литературную эрудицию и чуточку польстить психиатру, с наигранным восторгом проговорила Наталья Николаевна.
– Автора «Муму» зовут Иван Сергеевич Тургенев[16], он еще совсем молодым человеком всего лишь несколько раз встречал Александра Сергеевича, незадолго до его последней дуэли, – крайне сдержанно ответил Александр Иванович и вспомнил, что говорил его пушкинист-дедушка со слов Карамзина (сын историка) о Наталье Николаевне: «недалекого ума эта женщина». Муму! Нет бы вспомнила «Отцы и дети» или «Дворянское гнездо», одно муму у нее на уме.
– Александр Иванович Тургенев, – после короткой паузы с некоторым оттенком гордости договорил психиатр, – был тем человеком, который после ранения Пушкина дежурил в его доме, всячески помогая семейству поэта, а после его кончины, проводил поэта в последний путь. И если я его потомок, то как я могу отказать в помощи Александру Сергеевичу, когда он в беде? Как я могу не отдать его в любящие руки законной супруги?
– Но вы же сами утверждаете, что он сумасшедший! – резко повысила голос Наталья Николаевна, – и я ему не супруга.
– Утверждаю, – кивнул Повелитель Царства Мертвых и далее чуть визгливо прокричал, – но от этого он не перестает быть Пушкиным. А вот если вы не его супруга перед Богом, то идите-ка голубушка, вон!
Лицо психиатра исказила нервная гримаса он привстал с роскошного кожаного кресла и правой рукой указал посетительнице на дверь своего кабинета.
Наталья Николаевна возможно, по чужому пристрастному мнению и была «недалекого ума эта женщина», но она была весьма разумным, практичным человеком и грамотным врачом. А все студенты, обучаясь на врача изучают основы психиатрии, кроме того Наталья Николаевна знала бытующее в среде врачей мнение, что все психиатры немножко «ку-ку» и от частого общения с пациентами сами пребывают на грани сумеречного сознания.
– Вы меня неправильно поняли, – с точки зрения психиатрии разумно и грамотно, пролепетала Наталья Николаевна, – я пока Гончарова, но Александр Сергеевич сделал мне предложение и тщательно все обдумав, я решила его принять и стать madame Пушкиной.
Психиатр как рентгеном просветил ее взглядом опытного человека, профессионально умеющего отличать изощрённую ложь больного, когда тот пытается притвориться здоровым, от сермяжного простенького вранья здорового человека. «Врет Наташка! – с удовлетворением заметил Повелитель Царства Мертвых, – но врёт толково и в соответствии с моментом».
– Это был тест на совместимость, на скорость и адекватность реакции в условии нервного кризиса, – плюхнувшись обратно в кресло, добродушно засмеялся психиатр, – вы Наталья Николаевна его успешно прошли. Вижу Пушкина на лечение вам доверить можно. Забирайте его. Нужные распоряжения я персоналу отдам.
– Мне кажется, – робко проговорила Наталья Николаевна, – что у Вас к этому больному какое – то личное отношение, ну как хорошему знакомому. Это так? Может вы ранее встречались?
Не дура, отметил врач, Карамзин ошибался, хотя ему простительно, он не профессионал.
– Ранее я с больным не встречался, – задушевно с профессиональными интонациями заговорил врач, наблюдая нервные реакции сидевшей перед ним женщины, – Но определенное личное влияние на мою судьбу господин Пушкин оказал. Помните поэму «Медный всадник»?
Название слышала, поэму не читала, отрицательно покачала головой Наталья Николаевна.
– А вот меня эта поэма еще в юности заинтересовала, я собственно говоря и психиатрию выбрал из-за нее. В ней очень достоверно, правильно с медицинской точки зрения, рассмотрена болезнь литературного Евгения. Вот вы коллега, хоть и не психиатр, а хирург, но сами рассудите: Сильнейший стресс Евгения под воздействием внешних обстоятельств, потопа, страха смерти, ужаса маленького человека перед грозным величием стихии, все это воплощается в образе Императора который гонит Евгения по пустой улице столицы. Рассудок Евгения не выдерживает, он ищет спасения в бреду. Но Пушкин не бросил бедного больного Евгения в беде, в своей поэме он сообщает читателю, что Евгений покинул столицу, выехал в провинцию и там обрел душевное спокойствие и восстановил здоровье. Пушкин как настоящий врач психиатр, в своей поэме убрал все факторы, раздражающие больного и вот результат: Евгений жив, работоспособен, но чуточку нелюдим, т. к. такой стресс не мог не оставить своего следа в психическом состоянии больного. А ведь Пушкин не врач, а написал такой шедевр психиатрии. Эту поэму надо читать студентам как учебник. Вот так!
Наталья Николаевна почувствовала, что в ходе нервно скачущей от темы к теме беседы, она обильно пропотела, ей было неловко с потным телом, с размазанным макияжем на лице и соответствующим запахом от одежды идти по коридору дурдома за своим суженым. Она литературно говоря замялась, а иначе выражаясь заерзала потной попой в кресле.
– Что-то еще? – резковато поинтересовался Александр Иванович.
Наталья Николаевна хотела, как коллега коллегу, спросить разрешения сходить в душ «для врачей» дабы омыть там потные телеса и восстановить макияж перед свиданием с Пушкиным, но вовремя «прикусила язычок» будучи уверенной, что ее прямую и естественную просьбу, коллега криво истолкует как предложение с сексуальным контекстом.
Главный врач с вопросом на лице ждал объяснения ее поведения и не желания немедля покинуть его кабинет, и Наталья Николаевна брякнула первое, что пришло ей в голову:
– Вот смотрю на ваши хоромы и завидую, вот бы наш главный так – же умел финансирование выбивать,
– Он так никогда не сможет, – самоуверенно и чуточку надменно заявил главный врач психоневрологического диспансера и Повелитель Царства Мертвых, – профиль у него извините не тот. У нас тут вожди, цари, императоры вкупе с дикторами прибывают. А у вас кто?
Наталья Николаева, чувствуя, как ее липкий пот впитывается в нижнее белье, лицом изобразила восхищение.
– А нет ли у вас спиртика? – смущенно прошептала mademoiselle Гончарова и покраснела.
Не дрогнув лицом Повелитель Царства Мертвых, нагнулся и достал из стоящего под столом холодильника емкость с C2H5OH брезгливо отодвинув при этом с полки холодильника бутыли с виски и коньяком. Дополнительно выставил на стол, уже початый пакет томатного сока, две маленькие лабораторные мензурки и два высоких стеклянных бокала. В мензурки он ловко налил спирт, бокалы наполнил соком томата. Галантно подал смущенной девушке полную жидкости посуду и встав торжественно провозгласил тост:
– На здоровье!
Наталье Николаевне крайне неловко было признаться, что спиртом она намеревалась обтереть тело и лицо в дамской комнате и там же наложить новый макияж из предусмотрительно захваченной косметички.
Психиатр с бесстрастным лицом выдохнул воздух и залпом осушил мензурку со спиртом до дна, с силой втянул ноздрями воздух и запил жидкий огонь спирта холодным томатным соком.
Хирург Гончарова машинально отметила его четкие, высококвалифицированные действия и отважно произвела те же манипуляции, в том же порядке.
Наталье Николаевне сразу стало безразлично, что макияж размазан, а одежда пропахла потом.
Александр Сергеевич смотрел в окно и пребывал в настроении, которое интеллигентные петербуржцы именуют «сплин», а врачи определяют, как затяжную депрессию. А так как он не буянил, то его более не вязали смирительной рубашкой и не фиксировали связками на кровати.
После того, как его остановив кровотечение перевязал немолодой врач так похожий на Владимира Ивановича Даля, его посетил главный надзирающий этого дома скорби, господин Тургенев. Господин Тургенев порекомендовал ему окончить лечение и отдохнуть после ранения, осторожно высказался о возможности нервного потрясения и ласково, убедительно порекомендовал для общего укрепления здоровья и восстановления сил соблюдать больничный режим, по времени принимать лекарства и ходить на процедуры, а по поводу множества несуразностей, которые его окружали, господин Тургенев тонко улыбаясь заметил:
– Александр Сергеевич, ну представьте себе, что коварный Черномор перенес вас в неведомую даль. А добрый и весьма расположенный к вам старец, направил вас в Лукоморье где ваша жена спасла вас смертельно раненого и вылечила. Это всё объясняет, не так ли?
Как разносторонне образованный человек Александр Иванович Тургенев на память знал множество стихотворений Пушкина, а перед встречей с больным выбирая тактику общения с ним, освежил в памяти поэму «Руслан и Людмила».
– А мои дети, а друзья? – расстроился больной,
– Полагаю с ними все в порядке, – продолжал ласково утешать его господин Тургенев, – ведь колдун, старец то добрый, где для нас пройдут века, в вашем мире минует лишь миг и вы вернетесь к своим близким. Они вашего отсутствия и не заметят,
– Я Наташу видел, – отозвался Александр Сергеевич, сознание его от введенного внутривенно лекарства пребывало в заторможенном состоянии, и критически осмыслить реальность он не мог, – Странная она тут, меня не узнала, прическа отвратительная, одета безобразно.
Войди в его бред, продолжил лечение психиатр Тургенев, войди и осторожно, шаг за шагом начинай выводить больного из сумрака сознания, дай ему мотивацию к лечению, мотивацию к жизни.
– Возможно, Наталья Николаевна тут в Лукоморье под воздействием злых чар вашего недруга и позабыла Вас, – воодушевленно продолжил терапию господин Тургенев, – но вылечившись Вы вновь сможете добиться ее расположения. Дерзайте Александр Сергеевич, дерзайте!
Александр Сергеевич приободрился и почувствовал себя значительно лучше, окружавший его бред никуда не делся, но получил разумное объяснение. И потом Александр Сергеевич был сполна наделен незаурядной творческой фантазией, а человеку с фантазией легче войти в новый совершенно не привычный мир, приняв его за реальность. А милейший доктор Тургенев, в качестве проводника Вергилия,[17] вызывал у него доверие и симпатию.
– Я распоряжусь и вам выдадут перо и бумагу, – вставая со стула сказал Александр Иванович Тургенев, – будет желание сочиняйте и рисуйте.
Его перевели в отдельную палату и улучшили условия содержания. Санитар принес пачку прекрасной белой бумаги и непривычное пишущеее перо. В санитарной комнате отделения увидев себя в зеркало, он нервно рассмеялся, внешность у него теперь ну точь-в-точь как 1818 году когда после тифа (гнилой горячки) ему обрили голову и он исхудавший ходил в театр, а там в ложе сняв парик и обмахиваясь им, забавлялся смехом почтеннейшей публики[18]. Сейчас было не до забав, хотя все было не так уж и плохо, пулевое ранение заживало, пища была сносной, а окружающих его странных людей, за исключением тактичного и приятного в общении господина Столыпина находившегося в соседней палате, он просто игнорировал. Но однажды, заболевшего санитара при раздаче пищи в общей столовой заменил тихий, вежливый и услужливый без подобострастия пожилой больной.
– Здравствуйте Александр Сергеевич, – вежливо поздоровался он, передавая поэту тарелку с больничным супом,
– Здравствуйте, э … – отвечая чуть замялся Пушкин,
– Федор Кузьмич, – поняв его затруднение представился, чуть улыбнувшись больной,
Плешь на голове у него была заметна даже при короткой гигиенической стрижке, а в чертах его хорошо выбритого лица, в модуляции голоса, было что – то хорошо знакомое.
– Александр Павлович? – принимая тарелку с супом, неуверенно спросил Пушкин,
– Узнали? – усмехнулся больной и процитировал:
Властитель слабый и лукавый,
Плешивый щеголь, враг труда,
Нечаянно пригретый славой,
Над нами царствовал тогда.[19]
И радушно предложил:
– Возьмите второе, сегодня картофельное пюре и жареная рыба,
Пушкин взял вторую тарелку и поставил ее на поднос. Отметил, что рыба пахнет восхитительно, а желудок урчит.
– Вы знаете, Александр Сергеевич, – из бачка наливая в стакан компот из сухофруктов, негромко говорил больной, – Я ничуть не удивился, увидев вас здесь. Я, когда читал ваши стихи так и думал, что тут вам самое место,
– Гм…, – смутился Пушкин, не понимая то ли это оскорбление, то ли своеобразное одобрение и спросил:
– А Вы, Ваше Императорское Величество как тут оказались?
– Его Императорское Величество Александр Первый Благословенный,[20] умер в Таганроге, – c печалью ответил больной, – а тут проходит лечение, смиренный старец Федор Кузьмич,[21]
Укоризненно заметил Пушкину:
– Вы очень рассеяны и забыли взять хлеб,
Пушкин взял два кусочка хлеба. Один белый, второй серый. Хлеб был свежим.
– А вы заметили господа-товарищи, – заговорил стоявший за Пушкиным в очереди на раздачу пищи больной, – как только Аракчеев[22] уходит на больничный, а его заменяет Александр Благословенный, порции как по волшебству становятся больше, а столовая чище,
и смеясь добавил:
– Этак я монархистом стану!
– Господин Гриневицкий![23] – вспыхнул раздатчик пищи, смиренный старец Федор Кузьмич, – Избавьте меня от ваших замечаний, а то я, чтобы самолично вас не задушить, санитаров позову и им будучи в смирительной рубашке вы объясните свою мотивацию по цареубийству,
– Сатрап, – испуганным шепотом сказал больной и заткнулся.
– Аракчеевым прозвали нашего санитара, – пояснил Пушкину мигом успокоившийся раздатчик пищи, – он частенько уходит в запой, ему оформляют больничный и мы все надеемся, что скоро он тут поселиться окончательно. А сэкономленной больничной пищей и пищевыми отходами он кормит свиней, у него свой свинарник,
В миру бывший императором, Александр Первый недобро оскалился и шепотом:
– Но это не свиньи, это нераскаявшиеся души, ставшие бесами, наш Повелитель держит их в таком состоянии, чтобы каждый видел, что может ждать его если не покаешься в своих грехах,
– Федор Кузьмич, – строго обратился к раздатчику пищи, господин Столыпин, – прошу Вас прекратить болтовню и не забывать, что ещё не все больные получили положенное от казны пищевое довольствие.
Пушкин отошел от окна выдачи пищи и за столом с удовольствие и большим аппетитом скушал больничный обед.
– Если хотите добавки, – шепнул ему Александр Благословенный, когда Пушкин отнес грязную посуду к мойке, – то приходите после того как я развезу питание по закрытым палатам. Многие больные там в период лечения нейролептиками часто отказываются от приема пищи. Этой едой, я охотно поделюсь с вами.
– Благодарю, – не отказался от монаршей милости удивленный и исхудавший поэт, организм которого настойчиво требовал дополнительного питания.
– Даже тут всюду коррупция и протекция, а простому человеку никогда досыта поесть не дадут, – желчно заявил услышавший шепот раздатчика пищи, больной имени которого Пушкин не знал, – надо об этом сообщить Повелителю,
– Полноте голубчик, – ласково сказал Федор Кузьмич борцу за еду и справедливость, – приходите и вы, телесной пищи хватит,
А Пушкину представил больного:
– Это господин Ржевский,
Пушкин кивнул больному,
– Совсем другое дело, – облизнул губы Ржевский и по-свойски, как соучастнику преступного сообщества, подмигнул Пушкину.
И Александр Сергеевич с помощью доппайка полученного от Федора Кузьмича, он же Александр Благословенный, он же больной психоневрологического диспансера, набирался сил, чтобы выйти в жестокий волшебный мир Лукоморья, сразить Черномора и освободить от злых чар Наташу.
Но все равно его меланхолично и неотвратимо давил «сплин». За время пребывания в палате он не смог написать и строчки, а рисунки напоминали детские «каляки, маляки».
Наблюдавший за его состоянием психиатр Тургенев был чуточку разочарован. Понять кто этот больной: Пушкин попавший в третье тысячелетие через интертемпоральный[24] портал или действительно человек под влиянием стресса лишившийся рассудка, психиатр понять пока не мог. О если бы Пушкин хоть что-то написал старым стилем, то проведя почерковедческую экспертизу можно было установить личность автора. А тут изволили видеть, вместо этого «каляки, маляки»
Как человек Александр Иванович Тургенев в профессиональном плане был немного тщеславен. Его тайной страстью было написание книги, в которой он в художественной форме обрабатывал бред больных. Книжка была мрачноватой, а сочинялась в стиле темной фантазии. Главный герой – это Повелитель Царства Мертвых, его Дворец (психоневрологический диспансер) это портал в другие измерения. Больные реальные исторические личности, через портал попавшие в Царство Мертвых. И только Госпожа Смерть может привести несчастного в это Царство и только Она способна освободить его. Было немного жутко, только один монолог Александра Македонского с натуралистическими подробностями битв, казней и развлечений знати мог вогнать в нервную дрожь мнительного человека, а у историка вызвать сильнейшее профессиональное раздражение. Александр Иванович работая над книгой, выслушивал больных, ставил им диагноз и назначал лечение, общался с коллегами врачами и остальным персоналом диспансера и при этом он чувствовал, как расширяются границы его сознания и понимал, что он действительно является земным воплощением Повелителя Царства Мертвых. Как грамотный и опытный врач психиатр он отдавал себе отчет о ненормальности своего состояния и держал его под контролем. Еще подростком Александр Иванович Тургенев прочитал в переводе повесть Джека Лондона «Смирительная рубашка». В этой повести приговоренный к смертной казни заключенный использует метод малой смерти (транса)[25] путешествует среди звезд и узнает об опыте прошлых воплощений. Свое состояние Тургенев определял как нечто схожее, но более яркое и насыщенное подробностями. А еще Александр Иванович знал, что тогда при аварии он все же умер от болевого шока и потери крови, но Госпожа Жизнь которой отдал свою кровь Владимир Даль, взяла его руку и вывела из Царства Мертвых. Александр Иванович никогда не забывал, что он видел за гранью. Он знал, что его личность, не калеча ее в этой реальности использует Повелитель Царства Мертвых.
А в отношении Пушкина, Александр Иванович ещё не утратил надежды, надеясь, что тот еще проявит свои таланты и займет достойное место на страницах пока не оконченной книги.
Александр Сергеевич продолжал смотреть в забранное решеткой окно палаты. По стеклу стекали капельки унылого мелкого дождя. Думая, что он утратил свой дар, Александр Сергеевич под воздействием психотропных лекарств, тоскливо размышлял о бессмыслице жизни, неминуемом конце и в смятении чувств призывал Госпожу Смерть.
Отворяясь чуть скрипнула входная дверь палаты. Госпожа Смерть пришла. «Да, не так я ее себе представлял!» – изумился Александр Сергеевич и растерянно сел на кровать.
От Смерти явственно несло алкоголем, она сильно пахла женским потом, а ее лицо было в жутких потеках.
– Здравствуй, князь ты мой прекрасный! Что ты тих, как день ненастный? Опечалился чему?[26] – знакомым чуть осипшим голосом ласково сказала выпившая спирта Госпожа Смерть и предложила:
– Пора домой, Саша,
– Что у тебя с лицом? – дрогнув голосом задал совершенно бессмысленный вопрос бледный Александр Сергеевич.
– Макияж потек, – расстроенно сказала Госпожа Смерть, взяла со спинки кровати полотенце и тщательно вытерла им лицо.
Александр Сергеевич облегченно выдохнул, поутру после бала Наталья Николаевна частенько также выглядела, да и запах ее утренней отрыжки после употребленного накануне шампанского тоже был знаком.
В палату зашел мрачный здоровенный санитар и занес объемную сумку.
– Переодевайся дорогой, – предложила Наталья Николаевна, – тут твои новые вещи.
– Ты поди, Наташа, поди, – распорядился Пушкин – а лакей мне поможет.
С великорусского матерного, на условный литературный язык, речь санитара перевести было возможно, но не нужно. Бить внешне щуплого больного он не стал, но выходя от души хлобыстнул дверью.
– Я помогу, – отвлекая внимание крайне удивленного Пушкина, быстро сказала Наташа и расстегнула молнию на сумке.
Мужской спортивный костюм был на размер больше, чем рост Пушкина, расстроено заметила Наталья Николаевна, по-женски оглядывая Александра Сергеевича, зато зимние ботинки впору, а пуховик вообще такого фасона, что кажется безразмерным. Да не велик ростом Саша, не велик, немного истощен, сухощав, плечи широкие, талия тонкая, мускулатура развита и соразмерна телосложению. Ничего откормим, сходим в Гостиный двор подберем вещи по размеру. Хотя нет, Гостиный двор, это очень дорого, сходим на вещевой рынок. Представила, как Пушкин стоя на подмокшей картонке примеряет джинсы, засмеялась, ладно в Гостиный так в Гостиный.
– Скоро еще? – чуточку сварливо спросил обувшийся Пушкин, уже одевший спортивный костюм.
– Готово, – подала ему пуховик Наталья Николаевна.
На выходе, в вестибюле диспансера, Пушкин в ростовом зеркале критично осмотрел себя в новом наряде. Мда-с, уродство то какое, но что делать раз в этом Лукоморье так принято.
– Карета подана, барин, – юродствуя с поклоном сказал охранник за стойкой и рукой показал на заметную через стеклянную дверь машину такси.
Пушкин уверенно взял под руку Наталью Николаевну и пошел в новую жизнь. Дверь на фотоэлементах бесшумно отворилась. Пушкина это не удивило, сказка так сказка, чему тут удивляться.
Через окно кабинета за ними с интересом наблюдал Александр Иванович Тургенев, диагноз больному именующему себя: Александр Сергеевич Пушкин, он поставил, лечение провел. Пушкин принял существующую реальность и готов к социализации в обществе. А вот Наталья Николаевна вызвала у него большой, но исключительно профессиональный интерес. То, что она чуточку не в себе он сразу определил, но что дальше? Если эта дама и его коллега врач, втайне признала себя Натальей Николаевной Пушкиной из девятнадцатого века, то она возможно психически не совсем здорова, а вот передалась ли ей весьма необычная наследственность Натальи Николаевны Пушкиной, урожденной Гончаровой[27], пока неизвестно. А там есть за чем понаблюдать ученому генетику и врачу психиатру. Бабушка со стороны матери, психически неуравновешенная романтичная дама, иначе бы она не бросила мужа и дочь, чтобы сбежать с любовником. Дедушка со стороны матери, абсолютный эгоист и большой мерзавец, бросил беременную любовницу на руки законной жене и спокойно умчался и далее получать удовольствия от жизни. Дитя от этой связи и маменька Наташи, неврастеничка. Дедушка, папа отца, мот, развратник, с неуравновешенным характером. Бабушка, мама отца, лишилась рассудка и жила отдельно от мужа и сына, с внуками не общалась. Отец Наташи тоже стал умалишенным. В девятнадцатом веке эта наследственность внешне у Натальи Николаевны не проявлялась, а что за демоны бушевали у нее в душе пока не определить. Да и были ли они эти демоны? Любопытно! Да у Пушкина наследственность не нормальна, про Абрама Петровича Ганнибала[28]любителям изучения генеалогии поэта хорошо известно, а вот про его прадедушку Александра Петровича Пушкина, который будучи в сумеречном сознании убил свою жену[29] кроме специалистов мало кому ведомо. Очень любопытно, что у них получится в третьем тысячелетии в Лукоморье при такой генетической склонности обоих к нервическим болезням. Будем наблюдать с профессиональным интересом решил Повелитель Царства Мертвых, потер руки и отошел от окна, когда машина с Александром и Натальей отъехала от входа в дом скорби.
Раскладной стол в скромной однокомнатной квартире был сервирован на две персоны посудой девятнадцатого века. Этот сервиз производства фарфорового императорского завода семья Гончаровых сохранила и пронесла сквозь все войны и революции двадцатого века. К двадцать первому веку от семьи Гончаровых осталась одна Наташа. Интимным неярким теплым светом горели свечи, в хрустальные бокалы налито красное вино, мясо было жареным, курица тушёной, свежие фрукты спелыми. Он деликатно не спрашивал ее, как ей удалось растрепанной, потной, со смазанным лицом и запахом алкоголя, вырваться от Черномора, она не спрашивала его о дальнейших планах. Тихий семейный ужин. Болтали о назначении бытовых приборов в квартире, об одежде и погоде. Пушкин после горячей ванны и бриться был в длинном мужском халате и бос, она одета в милое золотистое платье и обута в туфли на низком удобном каблуке.
Мужской халат остался в квартире как память (руки выкинуть не дошли) о первом муже Наташи, а бритву, которую перед принятием ванны с удовольствием использовал при бритье Пушкин, Наталья Николаевна ранее использовала для эпиляции. Ну и что? Во-первых, Александр Сергеевич этого не знал, а во-вторых их семейная жизнь никого не касается.
Наталья Николаевна молча разобрала складной диван, расстелила постель с новым бельем, Александр Сергеевич поспешно задул свечи и снял халат. Сначала Александр Сергеевич не понял, что за предмет ему дала жена, но Наталья Николаевна мягко, ласково, настойчиво, умело помогла ему одеть, средство контрацепции. А потом они воссоединились во всех смыслах этого слова. Недолгая разлука прошла. Госпожа Смерть их не навещала, а Госпожа Жизнь не мешала.
[1] Автор дал имя литературному персонажу, как память о человеке, который написал уведомление (рапорт) о дуэли А.С. Пушкина.
"Полициею узнано, что вчера в пятом часу пополудни, за чертою города позади комендантской дачи, происходила дуэль между камер-юнкером Александром Пушкиным и поручиком Кавалергардского её величества полка Геккерном, первый из них ранен пулею в нижнюю часть брюха, а последний в правую руку навылет и получил контузию в брюхо. Г-н Пушкин при всех пособиях, оказываемых ему его превосходительством г-м лейб-медиком Арендтом, находится в опасности жизни. О чем вашему превосходительству имею честь донесть. 28 янв 1837 года. Старший врач полиции Иоделич."
[2] Все медицинские учреждения обязаны извещать правоохранительные органы о поступивших к ним больным с ранениями от огнестрельного или холодного оружия
[3] Т.к. действие произведение происходит в Лукоморье, автор счел возможным использовать имена героев произведений А.С. Пушкина. Наина – злая колдунья, ведьма из поэмы А. С. Пушкина «Руслан и Людмила».
[4] Автор дал имя литературному персонажу: в знак уважения к светлой памяти Владимира Ивановича Даля (10 (22) ноября 1801 – 22 сентября (4 октября) 1872) – офицера русского флота (мичман), русского писателя, этнографа и лексикографа, собиратель фольклора, военного врача. Друга А.С. Пушкина. Автора: Записки В.И. Даля о смерти А.С. Пушкина
[5] Выражение литературного персонажа следует понимать в контексте фразы из письма А.С. Пушкина к Петру Вяземскому об окончании работы над «Борисом Годуновым»: «Ай да Пушкин, ай да сукин сын» .
[6] Автор дал имя литературному персонажу в знак уважения к известному во второй четверти XIX века доктору медицины Ивану Тимофеевичу Спасскому, профессору Петербургской медико-хирургической академии. Врачу и преподавателю судебной медицины Училища правоведения. Автору многочисленных научных сочинений, в том числе, первого отечественного руководства по судебной медицине для юристов. Домашнему доктору семьи А. С. Пушкина. Оставившему записки о последних днях жизни поэта.
[7] Автор дал имя литературному персонажу: в память о Петре Петровиче Ланском втором муже Натальи Николаевны, который сумел ее обеспечить после смерти А.С. Пушкина, и старался как мог заменить детям поэта, отца.
[8]Электрокардиография
[9] Роман в стихах «Евгений Онегин». А.С. Пушкин
[10] По официальной версии Людмила Дербина задушила поэта Николая Рубцова в ходе бытовой ссоры во время которой Николай Рубцов находясь под воздействием алкогольных напитков нанес ей легкие телесные повреждения. У Дербиной зафиксированы рана и кровоподтёк на губе, царапины на руке и ноге. Песня на стихи Николая Рубцова «Букет» композитор Александр Барыкин, исполняется по настоящее время. Его стихи читают поклонники его творчества. Время уже отделило талантливые стихи поэта Николая Рубцова от человека со всеми его достоинствами и недостатками. Спи спокойно Поэт, тебя читают и помнят.
[11] Из воспоминаний Анны Алексеевны Андро, урождённой Олениной (8 августа 1807 – 15 (27) декабря 1888)
[12] Автор дал имя литературному персонажу в знак уважения к Александру Ивановичу Тургеневу. Дата рождения: 27 марта (7 апреля) 1784 город Москва. Дата смерти: 3 (15) декабря 1845, город Москва. Русский историк, публицист и чиновник; брат декабристов Николая и поэта Андрея Тургеневых. Александр Иванович был в числе самых близких друзей А.С. Пушкина, которые дежурили в его доме после его ранения на дуэли. Александр Иванович Тургенев проводил Александра Сергеевича Пушкина в последний путь к месту его захоронения.
[13] Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин – русский писатель, один из наиболее известных сатириков XIX века, журналист, государственный деятель. Родился 15 января 1826 года в селе Спас-Угол Тверской губернии. Умер: 10 мая 1889 года (63 года), Санкт – Петербург, Российская империя. Это выражение приписывают и другим писателям 19 века. Но автор в этой работе, указывает Салтыкова –Щедрина.
[14] Случай приведен в повести автора «Боец десантной бригады»
[15] Мастер и Маргарита. М.А. Булгаков.
[16] Иван Сергеевич Тургенев – русский писатель-реалист, поэт, публицист, драматург и переводчик. Родился: 9 ноября 1818 года, Орел, Орловская губерния, Российская империя. Умер: 3 сентября 1883 года (64 года), Бужеваль, Сена и Уаза, Третья Французская республика. О встречах с Пушкиным Тургенев упоминает в источнике: «Литературные и житейские воспоминания».
[17] Божественная Комедия. Данте Алигьери. Вергилий римский поэт 15.10.70 до н.э. – 21.09.19 до н.э., в поэме Божественная комедия проводник по загробному миру.
[18] Из воспоминаний актрисы Александры Каратыгиной-Колосовой 4 февраля 1802— 7 марта 1880. «В 1818 г., после жестокой горячки, ему обрили голову, и он носил парик. Это придавало какую-то оригинальность его типичной физиономии и не особенно его красило. Как-то, в Большом театре, он вошёл к нам в ложу. Мы усадили его, в полной уверенности, что здесь наш проказник будет сидеть смирно… Ничуть не бывало! В самой патетической сцене Пушкин, жалуясь на жару, снял с себя парик и начал им обмахиваться, как веером. Бритая голова поэта привлекла внимание сначала соседних лож, а затем и зрителей, сидевших в креслах. То тут, то там раздавался смех, и это мешало смотреть представление. Друзья пытались урезонить Пушкина, но тот продолжал дурачиться.»