Ричард Мак Борн
Вьюга
ИЗГОЙ
Итак, для большей ясности стоит пояснить главное и полностью определить ситуацию: официальная миссия ВП прибыла сюда, на Сансару, если быть абсолютно точными, уже спустя тысяча семьсот восемьдесят шесть зависимых лет после заселения планеты. К сведению тех, кто мало знаком с исчислением Эталона: означенное время идентично древнему земному календарю и ведёт своё начало от создания Мирового Объединённого Собора, Религии, ставшей долгожданным спасением для человечества, предложившем универсальное Учение познания в истинную сверхсправедливость и избавлением от греха страданий тех, кто добровольно примкнул к ней, пытаясь избавиться от собственного невежества. Применяя же перевод в обычные рамки Джаннат, то в известном Мире минуло не более полувека. Слишком малый и незначительный срок для целой Вселенной. И довольно весомый, если задумываться о скоротечности человеческой жизни и тех огромных расстояниях разделяющих известные всем звёзды, достигать которые способны лишь те корабли космических флотилий Человечества, которые управляемы Ныряльщиками. Ведь именно эти существа имеют способности ориентироваться в переплетённых сегментах Времени и Пространства.
Если же вести речь о такой мало познанной материи, как Время, то его по своему невежеству страшатся только те, кто дорожит своей жизнью. Резиденты Векторной Прогрессии (ВП) предпочитают замалчивать эту истину, лицемерно лукавя перед обширной паствой. Мифы о вечной жизни стали их откровениями, а ложь о бесконечности Бытия учением. Они фанатично полагаются лишь на непререкаемость религиозных догм диктуемых Меджлисом и всемогущество своей веры в эти догмы, глубоко скрывая призрение к аборигенам опекаемых миров. На Сансару, как и на всякую иную планету, обнаруженную в глубинах космоса они пришли, продолжая исполнять свою святую миссию. Понимание того, что всё во Вселенной происходит, отнюдь, не случайно, становилось оправданием каждого из их действий: насаждать своё учение Всевечного и таким образом удерживать под контролем многие миры, способные стать независимыми и конкурентоспособными для Джаннат. Но всякая жёсткая система подчиняется законам усложнения и разрушения, начало которому полагает не столько страх и хаос, а именно последовательность и порядок.
Об этом было ведомо и рыцарям ордена Арьяначария. Вот потому, следуя женской линии представленной в Меджлисе орденом Вадья Джигьяса, они продолжали бесконечный поиск Альмуст Баллах. Тот кто постигнув истину Самого Всевечного, Великого Непознаваемого станет Сагун Аватаром, чтоб совладать с Порядком и разрушить последовательность…
«… И когда Судьба навязывает тебе стать Сагун Аватаром, то необходимо приготовиться принять со смирением и решительностью все, что может произойти с таким человеком в этом мире, под светом всех звёзд и родного светила. И тогда время и смерть перестанут властвовать над тобой, становясь всего лишь простыми словами, а жизнь твоя превратится в бессмертный и вечный миф…»
Происходившее вокруг казалось полным безумием, поражавшим воображение. Однако, действительность казалась совершенно реальна. Ничего подобного он никогда ещё не видел за своею такую ещё короткую жизнь. Наверное, сам Всевышний проклял его послав в это место. Но этот ужас завораживал своей странностью и непознаваемой красотой.
Бескрайняя пустыня окружала со всех сторон. Её горизонт терялся куда бы не переносился его взгляд. Ветер с огромной силой кружил странную пыль и гнал её от теряющегося в сплошном мареве солнца. Вернее того, что должно было считаться им, ибо там, в вышине, обрамлённая сияющем ореолом зияла тёмное око Великой бездны. Его тьма поражала и одновременно пугала своим величием. Большего помешательства он не в силах был выносить, сдерживаясь и смиряясь с происходящим, а потому, опустив голову продолжал путь.
Песок невыносимо блестел голубоватыми переливами, а мелкое, колкое крошево сыпало в глаза заставляя не раскрывать их от резкой боли. Что за безумие творилось вокруг, невозможно было понять: сыпавшиеся с небес белые осколки таяли от его дыхания и казались жестокой карой, остановить которую было не в силах ни кому в этом мире. Сплошным мягким покровом они укрывали пустыню опускаясь на землю. При каждом следующем шаге под его ступнями эта белая тверд ломалась и он по колено проваливался в странный песок. Цепочка глубоких следов, тянувшаяся за ним, очень быстро исчезала заветриваемая небесной пылью. Постепенно начали даже образовываться небольшие барханы, которые, как он уже знал по опыту, стоило обходить стороной, так как существовала огромная опасность провалиться в них и остаться навсегда встретив скорую смерть.
Главное, что сейчас он чётко осознавал, так это то, что необходимо постоянно двигаться. Любая проволочка, остановка и слабость может обернуться сном, за которым последует окончание всего. Холод и ветер обессиливали, не давая двигаться, а далёкий горизонт и белое однообразие убивали стремление идти далее.
Он должен был шагать, продолжать путь, ради себя, ради того, чтоб дойти, чтоб остаться живым. Только вот одно оставалось непонятным – куда и зачем он шёл?..
– Это всё? – спросил Отче.
– Наверное, да, – спокойно произнёс Рон.
В приглушённом свете одинокого светильника настоятель обители рыцарей Арьяначариев прекрасно различал юношеское лицо своего подопечного, ещё по- детски свежее и наивное. Такому в пору придётся долго оставаться в монастыре обучаясь премудрости и практике рыцарей Великого Следования. И Непознаваемый тому свидетель, из мальчишки, может так статься, что-нибудь да и получиться.
Небольшая келья послушника напомнила ментору о тех совсем недавних временах, когда он сам был простым ачарием и занимал подобную, ничем особо неотличимую от этой.
– Наверное? – настоятель внимательно взглянул на Рона. – Ты ещё так легко поддаёшься соблазну сомнения. Это естественно и позволительно лишь для послушников. Для тебя же подобное должно уже быть отринутым.
– Простите Отче! Но я никогда не видел ничего подобного. Всё это так непонятно… А там, откуда я родом, таких странных бурь нет. – Немного помолчав и опустив взгляд юноша тихо проговорил: – Всевышний не посылает на наши земли песок с небес…
– И он не превращался в воду в твоих руках, – закончил за него ментор. Он еле заметно улыбнулся и сжав губы попытался не выдать этого.
Рассказ самому Рону казался какой-то несусветной выдумкой, мистикой наполненной магическим и сакральным смыслом. Образы прошедшего сна как- то странно волновали и настораживали юношу. Он боялся и в тот же момент увлекался тем, что запомнил.
Чуть сощурившись он повернул голову в сторону, тем самым предположив, что Отче скорее всего знает нечто, гораздо более того, что было поведано. И возможно сон Рона может оказаться вещим?
– В тебе ещё нет спокойствия, – ментор встал и прошёл к двери. – Очень жаль, что ты так хочешь выделиться своей уникальностью. Сила, которую мы все ищем даётся нам для смирения, чтоб выйдя на путь к Всевечному мы смогли бы хоть на чуть – чуть приблизиться к Его сиянию.
– Так, Отче! – отвели Рон.
– Не опускай в покорности голову, воину – арьяначарию это не должно. – Ментор наконец- то открыл дверь. – С завтрашнего утра отправишься в Сад и выберешь себе спящую дживу для епитимии. Это послушание послужит укреплению твоего намерения и само собой многому научит. А сейчас собирайся ко сну…
Настоятель обители степенным шагом вышел наружу.
Поднявшись с кровати, Рон, подошёл к алтарю и начал привычный ритуал молитвы и медитации. Ментор отсылая его в Сад спящих душ тем самым давая понять, что он должен пройти определённую практику: выбрав себе омертвевшее дерево Рон обязан будет каждый день ходить вниз к источнику и подниматься обратно вверх с сосудом наполненным живительной водой. И всё это станет происходить до тех пор, пока хоть единый живой листок не появиться на омертвевших ветвях. А это срок не быстрый, и может так оказаться, что займёт не малую часть его, Рона, жизни. В истории обители случалось и так, что епитимия в Саду оканчивалась со смертью самого исполнителя. К тому же спуск к источнику не близок и весьма крут.
Стоило ли жалеть о том, что он рассказал Отче? Ведь наполненный странными и пугающими картинами, его сон мог оказаться лишь пустым видением, а прячущаяся в мрачных образах неизвестность совершенно не имела мистического смысла. Скорее всего сам Отче посчитал эту небольшую исповедь испуганного юноши полной глупостью и гордыней? Вот потому и отправлял в Сад для избавления от навеянных страстей и укрепления в понимании острой необходимости быть на Пути. Предрассудки и страхи лишь отвлекают ещё слабый дух. Скорее всего то, что он завтра придёт в мёртвый Сад станет действительно правильным послушанием, которое в конце концов направит его к свету истины и просветления.
Произошло так, что хеландия Преподобной матери Роахим Урсулы Крондарум опустилась на планету в тот самый момент, когда настоятель монастыря Ордена арьяначариев решил всё же нанести визит на Вайкун–II, предоставив составленный, наконец-то, подробный отчёт для кади Галяма, со всеми своими аналитическими выкладками. Постоянные поиски во многих мирах Вселенной претендентов на особую участь, название которой Альмуст Баллах, аналог женского Сагун Аватара, оказались бесперспективными и приводили лишь к тому, что практически все привезённые на Ашрам–IV становились всего-навсего очередными воинами – монахами ордена не пройдя и сотни проверок на соответствие. И были они, как того и требовалось, все без исключения мужского рода. Именно этого предписывали пророчества, которым отдавалась дань и жёсткое следование традиции Вековечного писания святого Согласия. Женская составляющая в расчёт не бралась вовсе, и даже не рассматривалась как вид носителя генетической составляющей.
В противовес мужской концепции женский орден занимался противоестественной для ачариев евгеническим инбридингом и искусственным выводом Просветлённого.
Подобное противостояние оказывало на поиски Великого воплощённого весьма необходимый эффект, ведь в конкуренции должны были рождаться именно те качества и способности, которые приводят к успеху, совершенно устраняющие дефекты и ненужные мутации.
Глава ордена Вадья Джигяса сопровождаемая своей свитой из трёх сестёр – послушниц и нескольких рабынь, шла по длинному коридору монастыря. Рядом с этой процессией смиренно следовало всего двое представителей мужского ордена. Они не пытались разговаривать или даже увещевать Преподобную, которая раздражённая весьма скромной встречей в нетерпение направлялась в кабинет для аудиенций к настоятелю Инсару Тарадию.
Около входа в приёмную делегацию остановил высокий монах с обритым черепом и весьма неприятным лицом. Его впалые щёки и худоба выдавали в нём старика, а кожа посерела от почтенного возраста, но лицо было без особо видимых морщин. Одетый лишь в жёлтый подрясник перепоясанный оранжевым поясом, он смиренно поклонился сложив кисти в замок, а за тем методично осмотрел пришедших. Долго сдерживая свою речь, монах, переведя взгляд на Преподобную мать заговорил так, словно она была тут совершенно одна:
– Настоятель нашего монастыря, Отче Инсар, ожидает вас у себя. Прошу идти за мной!
Кивнув головой своей свите в знак того, чтоб те оставались на месте, Роахим Крондарум направилась вслед за монахом. Обуревавший её гнев она не старалась сдерживать, отдаваясь охватывающему чувству полностью. Мало того, что на посадочной площадке старпорта её встретили какие- то послушники, так ещё теперь и заставили идти по длинным коридорам этого мерзкого монастыря, чтоб настоятель его мог успеть собраться и найти необходимые отговорки в предстоящей беседе с ней. Всё здесь было пропитано отвратительной энергией мужского духа и сомнительных ментальных техник для достижения просветления. Преподобную мать буквально трясло от таких догадок. Сейчас она пыталась познать мысли ведущего её монаха. Но то ли тот так хорошо был подготовлен выставляя ментозащиту, то ли, что более возможно, был просто туп, но проникнуть в размышления воина- ачария Роахим так и не смогла.
Остановившись рядом с низкой полукруглой аркой привратник развернулся и холодно посмотрел на Преподобную мать. Та не отводила взгляд, а лишь упорно старалась взять под контроль монаха.
– Вас ждут! – спокойно произнёс он и толкнул дверь.
Приёмный кабинет оказался небольшой комнатой наполненной несколькими книжными полками укрывавшими собой всю правую стену. Огромный стол, покрытый тяжёлой бардовой скатертью, находился в небольшом эркере. Именно там обратившись к широкому окну и заложив руки за спину стояла поджарая фигура настоятеля храма. Тут же обернувшись Преподобная мать окотила привратника гневным взглядом, в котором сквозило непонимание. Старый монах всё ещё оставаясь в поклоне медленно прикрыл двери.
– Вы уже здесь? – Инсар Тарадий с холодной вежливостью обернулся и подойдя к Преподобной матери сложил руки в приветствии. – Я рад принимать вас в нашей обители. Хвала Вековечному!
– И силе Его! –сразу же ответила женщина.
Нетерпение Преподобной было столь явным, что Тарадий посчитал для учтивости и уважения остаться стоять, в то время как Роахим опустилась в глубокое кресло и облегчённо вздохнула.
Затягивающуюся паузу прервал голос пожилой женщины, хрипотца в котором уже выражала спокойствие и степенность.
«Весьма быстро титулованная джигьяса смогла прийти в себя, что мало свойственно для неё. Посмотрим, с чем она пожаловала?» – размышлял Инсар.
Стоило однако признать, что прибытие высокой дипломатической миссии женского Ордена Объединённого Собора на планету арьяначариев был большой редкостью, если не более, курьёзом в их официальных контактах. Однако же, непременно стоило принимать во внимание то, что хеландия, корабль преподобных матерей Вадья Джигьяса прибыл на Ашрам совсем не столь публично. Говоря откровенно, никаких запросов и заранее оповестительных космограмм совершенно не поступало ни главам Меджлиса МОС (Мировой Объединённый Собор), ни администрации самой планеты, которую решила посетить делегация. Лишь короткая депеша присланная лично самому наставнику монастыря предупреждала о весьма скором прибытии. А это значило, что Преподобная Роахим желала оставить факт своего визита на Ашрам- IV в тени, а вопросы поднимаемые в беседах с Тарадием в определённой секретности от членов Меджлиса.
«Хотя думать, что об этом визите совершенно неизвестно высшим духовным чинам, было бы глупо и опрометчиво,» – пришёл к внутреннему пониманию Инсар.
Чтоб избежать лишних и случайных речей он перешёл на уважительно смиренный тон начав с обычных вежливых предложений. Глубокие морщины ещё более очертили недовольно искривившийся рот пожилой женщины, а её тонкие сухие губы полуоткрылись в призрении.
– Инсар, прекрати представлять из себя дурака. Ты прекрасно понимаешь, что я прилетела сюда не за твоими лицемерными поклонами.
– Неужели это так заметно, – проговорил настоятель. – Мне казалось…
– Тебя слишком плохо воспитывали! – Преподобная с надменностью смотрела на Инсара. – Насколько я помню, твоё обучение проходило на Вайкуне? Весьма показательно, ведь там властвует непогрешимая свобода альхати и необузданность греха.
– Только ли? – Тарадий опустил взгляд. – Об этом может судить лишь мало сведущий о планете человек. В особенности незнающий ничего о ортодоксах…
– Упрямец, ты так всё ещё и остаёшься совершенно необузданно язвительным. Никак не научишься вежливости и тактичности.
Прекрасно понимал гнев Роахим настоятель монастыря старался оставаться хладнокровно спокойным.
– Простите, Ваше Преподобие! Мне стоило догадаться и сразу предложить вам отдохнуть после столь долгого пути.
– Оставь эти излишества. Я ещё не так стара, чтобы забывать о деле.
Тарадий от неожиданности чуть было не хмыкнул. Он отошёл в сторону к противоположному креслу.
– Вашей способности всегда оставаться энергичной можно позавидовать. Оказывается, на Вайкуне у нас с вами были прекрасные наставники и учителя.
– Попридержи свой язык, иначе, весьма скоро ты можешь покинуть это место, – ответила женщина. – Я здесь не для того, чтоб выслушивать гадости от мужчины.
– Смиренно соглашаюсь с вами и подчиняюсь неоспоримым доводам, – резюмировал настоятель храма. Он спокойно смотрел на Преподобную мать замечая, как её явное нетерпение стало намного более уравновешенным, но покуда не собиралось исчезать полностью. Старуха прибыла с какой- то особой и определённо, весьма важной, миссией, значение которой она будет открывать мизерными порциями. В конце беседы стоит быть особо внимательным и ожидать пассажа отвлекающей, но едкой речи, выдав которую, Роахим будет намеренно акцентировать внимание совершенно не на том, за чем явилась. И, что вполне возможно, она постарается выведать в беседе определённые факты, которые ей будут необходимы и особо важны.
Поправив головной аналав и одёрнув хитон Роахим сложила руки в успокаивающей мудре. Выпрямив спину она всем своим видом старалась показать уверенное спокойствие и беспечность. Однако же её выдавал взгляд, настороженный и жёсткий. За всю свою жизнь Роахим уже не единожды посещала этот монастырь, и вся эта обстановка ей была довольно хорошо знакома. В течении почти пятьдесят лет здесь совершенно ничего не изменилось. Разве что, стало чуть больше книг, да хозяин кабинета, на её памяти, был уже третьим по счёту. А вся обстановка вокруг лишь немного потемнела от времени, словно покрылась патиной. Стоило бы и обновить…
Всё- таки необходимо начинать, пришла к неутешительному выводу Преподобная мать. Затягивающееся молчание обязательно натолкнёт Инсара на совершенно излишние и, вполне может статься, что верные догадки. Он умел строить логические построения и эту способность Тарадия стоило учитывать. Такой может сломать всю её игру, а о ней ачарий и не должен подозревать. Пусть думает о предпосылках приведших её на эту жалкую планетку- монастырь и ни о чём более…
– Моё прибытие к вам сюда, тебя никак не удивляет?
– Честно говоря, известие о приближении вашего корабля пришла весьма поздно, чтоб своевременно подготовиться к вашему визиту.
– Всё это пустое. Я говорю о совершенно ином. Всему есть причины из которых проистекают следствия. Надеюсь, что твоё любопытство не было столь равнодушно и ты уже не раз задавался вопросом, почему делегации нашего Ордена намеренно посетила Ашрам?
Ощутив давление в висках Тарадий постарался не показывать о том вида. Старуха пыталась проникнуть в его мысли надеясь отыскать однозначный и явный ответ на свои подозрения: скрывал ли он от неё что- то особенное связанное с Сансарой?
– Вы весьма проницательны…
Инсар настойчиво смотрел на женщину.
– А ты сам, – Преподобная мать едва заметно изменила мудру, – как считаешь? Ведь наши концепции в поиске осознания настолько противоположны, что ставит в позицию врагов. А отсеивание рабочего материала по созданию Всевоплощённого и того больше.
Пальцы женщины напрягались всё сильнее. Но, как видно, у неё совершенно не получалось сломить ментальный заслон настоятеля.
«Она боится и не знает с чего начать. Я для неё пока не союзник, но и не враг. Мне же известно только то, что хеландия Вадья Джигьясы посетила Сансару. Этого мало, так что определённо стоит потянуть время», – решил Тарадий.
– Что ж, – начала Преподобная мать, – раз ты молчишь, то мне придётся раскрыть тебе глаза. Надеюсь, что твоя осведомлённость в некоторых ситуациях не совсем ясная и полная, а догадки, которые ты пытаешься спрятать, сродни глупости.
Спокойно восседая в глубоком кресле Инсар ощущал уверенность и облегчение – внешнее ментальное напряжение исчезло, а голова переставала ныть от давления.
– Стараясь рассказать что- то, ваше Преподобие, я стану уподобляться лгуну, который путается в своих выдумках и оправданиях, совершенно не зная истины. Зачем?
Роахим от подобных слов внимательно посмотрела на собеседника.
– Ты же знаешь, что мы посетили Сансару…
– Это не являлось тайной. О том, что туда направляется корабль, нам сообщили источники МОС.
– Да, ортодоксы, которых программа распространения Векторной Прогрессии держит там, весьма сносно справляются лишь с функциями доносов. Довольно посредственная конфессия и совершенно бесполезная. Их деятельность весьма слаба и незаметна. И нас, – а более конкретней, наш Орден – это не устраивает!
– Тогда, – Тарадий подался немного вперёд, – вам стоит организовать свою миссию.
– Не дальновидно и совершенно бессмысленно. Догадываешься, почему?
Опершись о мягкую ткань спинки Инсар сжал губы. Старуха закидывала его банальными и надоедливыми вопросами. Становилось ясным то, что о чём бы она сейчас не говорила по поводу ли провальных действий ортодоксов на Сансаре, медленных и слишком далеких в реализации планов, шаги ордена Арьяначариев по внедрению догматических принципов новой религии всё же оказывались эффективными. Хотя победами подобный вялотекущий процесс назвать было очень сложно. Но, во всяком случае, даже этим совершенно не мог похвастать женский орден, который из- за упущенного времени и внешних склок был не способен основывать на планете свой филиал.
– Это уже стало ясно ещё тогда, когда на объекте появился первый храм ачариев.
Быть связанными высшим Меджлисом и проповедовать жителям планеты разное понимание Вековечного грозило лишь одним – полной гипертрофией и трансформацией концепции Алмуст Баллах в местный фольклоре, погружая её в еретическое извращение. Никакого контроля, ни каких откровений, а только распри среди новоприбывших проповедников и пророков. Таким путём не добиться необходимого.
– Надеюсь, теперь ты перестанешь задавать глупые вопросы? Иначе, будешь отвечать на них сам.
– Но Преподобная, не я явился к вам…
– Увы, – ответила Роахим, – о чём я весьма сожалею. Дело всё в том, что именно было сообщено мне, как главе Ордена. И какие причины послужили тому, чтоб посетить этот провинциальный мирок с его убогим охлосом.
Замолчав пожилая женщина плавным движением опустила свои ухоженные кисти на подлокотники величественного кресла. Небольшой перстень с гербом красовался на её указательном пальце левой руки, негласно говоря, что его хозяин принадлежит к Ордену Вадья Джигьяса. На правом безымянном пальце было надето массивное кольцо представителя Меджлиса.
– Простите, Роахим, но у меня нет на подобные заявления чётких объяснений. К тому же, я не весьма понимаю, что вас так обеспокоило.
Громкий выдох женщины достиг слуха Инсара.
– Несколько месяцев назад, – с нетерпением начала Преподобная мать, – наш транспортный корабль проходил через систему Сансары, чтоб пополнить запасы золота, тем самым создавая себе возможность увеличить радиус полёта, его продолжительность и иметь дополнительную возможность для возвращения назад, на Свагарлоку – II. Как это ни жаль, но приходится констатировать полный саботаж со стороны вашей конфессии, а отказ в предоставлении необходимого материала назвать грубой диверсией. – Роахим отвернулась и тут же выкрикнула: – Это же немыслимо!
Отче Инсар прекрасно знал, что золото, как топливная составляющая, использовалось для субсветовых двигателей кораблей способных преодолевать огромные расстояния в короткие сроки. Конечно же, эта технология уже стала уступать той, которую во всю эксплуатировали Ныряльщики ЦКГ (Центр Космического Генерирования). Сворачивая время и стабилизируя его периоды около финишной точки, эти существа фактически возвращали объекты контроля в тот момент, когда происходил старт и разница перелёта оказывалась весьма минимальной, если не сказать более, полностью отсутствовала. Но в качестве эффективного преодоления бесконечных просторов между векторными точками запланированного маршрута корабли Центра пользовались теми же самыми двигателями, основанными на принципе расщепления мезонных связей ядер благородного металла.
– По этому поводу у меня имеется немного иная информация…
Преподобная мать озадачено посмотрела на собеседника. Её взгляд выражал откровенное удивление и гнев, которые она и не старалась скрывать.
– Однако же, – усмехнувшись сказала Роахим, – я сомневаюсь, что услышу правду. Твоя дерзость, Инсар, совершенна безгранична. Или, – старуха сделала паузу понижая тон, – ты просто слеп в своём невежестве. Подозреваю, что представители ортодоксов докладывают тебе не всё…
– Ваше Преподобие, – начал Торадий, – мне понятен ваш гнев и недоумение. Но обстановка на планете такова, что весьма слабое развитие технологии не позволяет производить добычу золота в весьма широких масштабах. Выслушайте меня, прежде чем стараться обвинять в посредственном исполнении собственных обязанностей.
Поднявшись с кресла настоятель храма подошёл к столу и вынул из тумбового ящика листы бумаги.
– Если позволите, то я могу предоставить вам отчёт о проделанной работе нашего Ордена на Сансаре. Вот здесь, – Инсар положил на край исписанные листы, – действия конфессии на протяжении последних восьми зависимых лет.
Замолчав, Тарадий внимательно смотрел на пожилую женщину. Та сидела не шелохнувшись и исподлобья оглядывала монаха – ачария.
– Продолжай, – пророкотала властным тоном старуха.
– Всё дело в том, что для широкого развития технократии на объекте прошло ещё слишком мало времени, каких– то триста- четыреста лет. Весьма короткий срок, если учитывать то, что подобный всплеск необходимо тщательно подготавливать, как экономически, так и социально. А их в свою очередь может сформировать, только и только, религиозно-мистические учение. Для инициирования определённых процессов нескольких сот лет зависимого времени весьма недостаточно. Должно отжить не один десяток поколений, которые будут воспринимать историю предков как пустой миф, а навязанное станет неотъемлемой частью быта, сродни суеверной и непререкаемой истине, предрассудок, который руководит их жизнью.
– Именно для того и создавалась программа Векторной Прогрессии, чтоб подтолкнуть независимые и провинциальные миры подчиняться нам. Слишком много свободы ведёт лишь к анархиям и противостоянию.
– Согласен, – Тарадий сел, тут же почувствовав себя уверенней. – То, что подчинено контролю, придаёт уверенность и силу. Да, мы смогли добиться того, что создав более организованную систему товарообмена, во главе её угла утвердили золото, не столько как эквивалент оценивания труда, но более как атрибут общественного благополучия. Для нас же это является показателем результативности экономического развития. Однако стоит повторить: инициирование подобных воззрений и процессов слишком мало для необходимости развития технологий. Общество на планете совершенно не готово к лавинообразным этапам развития, ни морально, ни социально. И уж тем более, в научно- исследовательском плане. Пока на Сансаре нет ни предпосылок, ни базовых оснований. Добыча необходимого материала основывается на ручном труде и скромных подношениях новоиспечённых последователях конфессии. И происходит это в мизерных масштабах.