Римъ Эдельштейн
Долгожданный праздник в семье Мясорубовых
– Почему он едет впритык? – спросила Елизавета, ощущая страшное давление.
Отец её натянуто рассмеялся.
– Боится отстать.
Они приехали довольно быстро, но необъяснимая тревожность у Елизаветы лишь возрастала. Фургон остановился тут же, и добродушный мужичок, выскочивший из автомобиля, подошёл снова к её отцу. Они принялись вести диалог о том, что мясо подорожало, браконьеры возят слишком уж непригодный товар и…
Елизавета успокоилась, ступив на крыльцо своего дома.
«Надо пить таблетки. Эти внезапные панические атаки меня доконают», – подумала Лиза, длительно выдыхая, чтобы хоть немного успокоиться. И это ей удалось.
Первым делом она прошла на кухню, выпила воды. Только сейчас она поняла, что в доме стояла гнетущая тишина. Её матери дома не было. Девушка пошла в душ.
Когда она вышла в халате и с полотенцем на голове, тишина стала не просто гнетущей, а предельно давящей. Складывалось ощущение, что её засунули в вакуум, и теперь стены этого вакуума сжимались.
«Что-то здесь не так, – подумала она. – Что-то происходит».
Она вернулась в свою спальню и надела джинсы с футболкой. Почему-то ей померещилось, что кто-то вошёл в прихожую. Аккуратно так, на цыпочках. Тихонечко крадётся.
Лиза выглянула из своей спальни и прислушалась. Стояла тишина. Она начала движение по коридору, машинально прижимаясь спиной к стене. Почему-то ей это казалось очень важным, чтобы её никто не увидел.
Она кралась в собственном доме, прислушиваясь к звенящей тишине, и только слышала своё дыхание. Сердце билось в висках, а ноги начали превращаться в вату.
Когда она стала спускаться на первый этаж, ноги её подкосились: она отчётливо увидела, что в прихожей стоит тот самый мужичок, засунув руки в карманы. Конечно, он сразу же увидел её.
Она отпрянула.
– Извините, девушка! – позвал он. – Ваш отец куда-то ушёл, а я вошёл, чтобы его подождать. Всё нормально?
Лиза понемногу стала брать себя в руки. И спустилась с лестницы.
– Я не знаю, я его не видела, – быстро ответила она и чуть не побежала к выходу. Сердце у неё почти выскакивало из груди.
Мужичок стал снова дружелюбно ей улыбаться, и она почти проскочила… Как мужичок схватил её за локоть. Она вскрикнула и стала вырываться. Трепыхаться!
– Девушка! Девушка! – выпалил он. – Подождите! Подождите со мной вашего отца, я же не могу…
– Я не знаю, где он! Отпустите меня! Отпустите! – она продолжала барахтаться, как птица, попавшая в ловушку, но мужичок держал её крепко.
– Юра! – крикнул он. – ЮРА!
Отец её появился из кладовой: он был одет в длинный чёрный фартук, резиновые перчатки и такие же сапоги. В руках он держал тот молоток с железной ручкой
– Что тут происходит?! – воскликнул он. – Дочка!
– Папа! – крикнула она, и вырваться ей удалось. – Помоги мне!
– Бегу! – заорал он. – Держись!
Он побежал быстро… И она увидела, что лицо его перекошено от злости… Но в какой-то момент она увидела его глаза. Он смотрел на неё, а не на этого мужичка.
Она выбежала из дома.
– МАМА! – закричала она. – МАМА! ГДЕ ТЫ?!
Мужичок настиг сразу за крыльцом её и повалил на землю – она упала и ударилась подбородком. Перед глазами замерцали мириады звёзд.
– ПАПА! – завопила она. – ЭТО ЖЕ Я! МАМА! ГДЕ ТЫ?!
Она билась и старалась вырваться, но мужик держал её крепко, прижимая её книзу.
– С мужиком было проще, – процедил он. – А тёлки всё истерят! Бей! Бей!
Безумие затмило разум Елизаветы, но она продолжала оказывать сопротивление. Она до конца не могла понять, что её собираются убить. Ну не укладывалось у неё это в голове. Осознание сего факта находилось на уровне инстинктов,
Через пару секунд она увидела, как перед ней появились знакомые резиновые сапоги, это подскочил её отец.
– Папа! – кричала она, и земля забилась ей в рот.
