Римъ Эдельштейн
Обречённость
Думая, что теперь всё будет расчудесно, Коленька с радостью распрощался с «Огоньком» – детским домом, который боролся с его фобией довольно успешно. Однако он тут же получил новое имя и фамилию, что несколько омрачило его радость. Фамилия, разумеется, была Лопаткин, а вот имя… Имя ему дала мама Настя в честь своего деда, и… Честное слово, лучше бы назвала в честь отца… Имя он получил еще хуже фамилии – Митрофан.
Плюнув на эту формальность, Коленька продолжал жить Митенькой целых четыре года весьма успешно – тётя оказалась психологом, который взялся облегчить участь мальчика. И ей это удалось. Митенька стал разговаривать, учиться в школе (хотя он все еще вздрагивал и испуганно замирал, когда встречал людей), в общем, уже забыл приют. Но…
Другой денек изменил всю его жизнь. На этот раз мартовский. А если быть совсем точным, то жизнь Мити изменила сосулька весом несколько килограммов, рухнувшая на голову мамы Насти и расколовшая ей черепушку пополам.
Убитый горем папа Андрей чуть не убил Митю, плененный Зеленым Змеем. Ярость его обуславливалась неверным решением, принятым после второй бутылки (если не четвертой), что во всем виноват Митенька.
Получив тяжелейший открытый перелом своей хрупкой психики, Митенька бежал к матери отчима, бабе Стёпе. В ту ночь, после побега Мити, отчим выпал из окна и здорово шмякнулся о землю. Насовсем.
Баба Стёпа оказалась нормальной, а вот Митенька стал совсем плох. Даже хуже чем был в приюте. Он загорелся желанием мстить людям с помощью АК, но служить его не пустили. Устроив мало-мальски пригодную жизнь двадцатилетнего внука – попросту говоря, устроив его грузчиком на склад, – бабка сложила с себя обязанности по его дальнейшему воспитанию. Тоже насовсем. Но перед этим она успела попросить помощи у своей родной сестры – бабы Веры. Та согласилась, однако, ехать к Мите не спешила. Просто наняла няньку в виде Митиной соседки сверху – Марины Егоровны. И давай ей каждый месяц высылать деньги, чтобы та присматривала за парнем.
Пока соседи сверху пропивали Митины деньги, он сам зарабатывал свои на складе и делал еще кое-что.
Мстил.
4.
В дверь постучали, когда Митя уже замочил в ванной всю одежду и вымыл Ножа, своего друга. Хоть он и понимал, что куртку надо выбросить, Митя упорно тёр её рогожкой, всё быстрее двигая рукой, как вдруг замер словно вкопанный. Стучат в дверь. В его дверь.
Тихо отомкнув дверь ванной, Митя медленно пошел к двери в коридор, стараясь не шуметь и сжимая в руках Ножа. Прижавшись ухом к двери – Бог знает, почему он не стал смотреть в глазок – Митя стал слушать.
– Мы же обещали его бабке присмотреть за ним. Она же говорила, что он… ну такой… – Её «же» звучало как «зэ» и это ужасно бесило Митю. Однако и заставило слегка улыбнуться. Это была соседка сверху – Марина Егоровна.
– Дебильный, – подсказал хриплый противный голос откуда-то справа.
Теперь Митрофан заулыбался во все свои желтые острые зубы. И её тупой муженек, чем-то напоминающий жирного кабана.
– Тихо ты, – резко понизив голос, сказала тётка. – Ты же слышал, как он вчера орал. Вдруг ему плохо…
– Вдруг уже сдох, – вставил муж и заржал. Как конь. Или как лошадь.
Митя отчетливо услышал шум, который оборвал смех – видимо, жена толкнула муженька. Это заставило улыбнуться шире.
Раздался неясный шепоток, и затем резкий гнусавый голос тётки:
– МИТЕНЬКА, ОТКРЫВАЙ! ЭТО ТЁТЯ МАРИНА ПРИШЛА!
Испугавшись её дикого возгласа, Митя невольно отпрыгнул назад, споткнулся и рухнул на пол.
– Слышала? – громовым голосом спросил муженёк и заорал:
– А НУ, ОТКРЫВАЙ, ПРИДУРОК! БУДЕШЬ МНЕ ЕЩЁ ВЫЁ…
Однако жена вовремя заткнула ему рот, иначе быть бы ненормативной лексике!
– Митенька, солнышко, не слушай его, – почти заворковала соседка, хотя Митя уже никого не слушал.
Он припал к двери (поднялся сразу же, подобно пехотинцу HECU) и раздумывал, открыть дверь сразу и прирезать их, или отложить на потом.
– Ладно, живой он, – внезапно произнес муженёк, будто что-то почувствовав. – Пойдём уже. Зайдём позже.
Несмотря на противоречивые возгласы жены, он потащил её к себе.
Спустя минуту Митя упал на пол обессиленный и заплакал. Но в голове у него уже родился план отмщения тем людям, которых он ненавидел больше всего.
5.
Первый раз акт мщения произошел еще летом.
Митя прогуливался в парке, освещённом лунным светом – гулял он ночью, когда их маленький городок ложился спать, и никто не мог его напугать. Само собой, его друг (Нож, просто Нож) был рядом с ним – а точнее, в кармане джинсов. Ну и что, что рукоятка торчит вверх, как маяк, и сообщает всем, что у этого паренька не все дома? Ну и что тут такого, если никого и нет?
