Рина Зерцалова
Зеркальный бизнес попаданок
Глава 3. Геологические изыскания
Утро началось с хриплого «ку-ка-ре-ку», приглушенного закрытой ставней.
В спальне – полумрак. Тихо.
Где-то зашевелились люди – по коридорам эхо разносит неясный гомон, стуки и звук шагов. Кухонные слуги, наверное. Растапливают печи, греют воду, готовят завтрак для господ.
Вчера мы очень устали, легли спать рано, почти сразу после заката. Зимняя ночь длинная, я выспалась до отвращения.
Надо вставать. В комнатке прислуги спит девушка, которую мне выделили. Дергаю за веревочку, у нее звякает колокольчик. В каморке скрипит кровать, несколько минут служанка копошится, потом выходит ко мне. Заспанная. Из-под платка выбились встрепанные волосы.
– Умываться подай, – отдаю команду.
Она изображает бодрость и энтузиазм, кланяется мне и быстрым шагом выбегает за дверь. За дверью ее резвые шаги сменяются на медленное шарканье.
Не проходит и получаса, как служанка возвращается с тазиком для умывания. Пока она бродила, я успела посетить туалетную комнатку с довольно удобным стулом, с ночной вазой под сиденьем. На Земле такие для маленьких детей до сих пор используют, а это – такой же, только для взрослых. Дальше – умывание чуть теплой водой. К воде прилагается брусок коричневого мыла, но я его по утрам не использую – слишком сушит кожу.
Одевание.
Служанка помогает сменить нижнюю рубашку с ночной на дневную, более короткую, натянуть чулки с завязками над коленом. Чтобы чулки лучше облегали ноги, при их кройке ткань располагают по диагонали, так она лучше тянется. Помнится, когда на Земле появились развратные «голые» платья, без нижних юбок, мягко облегающие фигуру, их длинные подолы тоже кроили по диагонали, в этом и был секрет их облегания.
На ноги – войлочные тапочки, чтобы ноги на каменном полу не мерзли. В спальне еще ничего, а в коридорах дворца – холодно.
На тело надеть нижнее платье, поверх него – теплое верхнее платье. Верхнее платье из плотной шерстяной ткани, зима же. Но до пальто ему далеко. Если надо будет выходить на улицу – сверху еще мантию надо накидывать. Застежки у платьев на спине, служанка застегивает их ловкими пальцами. Хорошо, что тут не изобрели всяких извращений вроде корсетов, пышных нижних юбок и жестких каркасов под юбку типа корзины из прутьев или китового уса. Впрочем, может, у них всё впереди, изобретут еще. Красота – она такая, реально требует жертв.
Теперь служанка усаживает меня на высокий стул, очередь причесывания. Это небыстрая процедура. Волосы-то длинные, почти до колен. После расчесывания – плетение и укладывание кос.
Наконец – покрывало на голову, с вуалькой. Это нужно для приличия, чтобы лицо не пудрить. Раз есть вуалька – значит я вроде как в неофициальном виде, не накрашенная, и от этого ущерба моему статусу нет. А не было бы ее – пришлось бы пудриться. И никого не волнует, что мне шестнадцать лет, я ведьма, а значит – кожа у меня от природы здоровая, мне эта пудра совершенно не нужна. Тут строго: дворянка – изволь пудриться. Была бы аристократкой – пришлось бы жидкими свинцовыми белилами лицо мазать. Иначе не поймут. А непонимание статуса – это не шутка. Примут за служанку, по заду хлопнут, в качестве комплимента, а для благородной – это оскорбление действием, за это мужчину и повесить могут, если не ту девицу или даму хлопнул…
– Завтрак еще не готов, – смущается служанка. – Обычно господа позже встают.
– Ничего, я прогуляюсь пока.
Я хочу исследовать замок. Служанка остается – у нее свои дела есть. Застелить постель, вынести воду, почистить и зажечь камин, самой умыться и причесаться нормально…
Прохожу, не задерживаясь, через свою гостиную и иду гулять по замку. Мне любопытно.
* * *
Мне выделили покои в гостевом крыле дворца. Тут скромно – покои небольшие, коридоры не украшены. Интересно было бы пройтись по господской половине, но – не сейчас. Мало ли что подумают, если встретят гостью, которая ранним утром в одиночестве бродит около спален хозяев замка. Поэтому я иду вниз, туда где помещения для общего пользования. Малая столовая, передний зал, общая трапезная, зал приемов.
Спускаюсь по боковой лестнице на первый этаж. Мой нос чувствует запахи готовящейся пищи. Желудок тихонько урчит. Напоминает, что ужин был весьма скромным и давно.
Иду на запах и на шум голосов.
Кухня. Печи горят. Пахнет шкварками. На большом столе крепкий мужик в фартуке мнет тесто для утренней выпечки. Или утренняя уже в печи, а это уже хлеб к обеду? На большой сковороде жарится омлет, на другой разогреваются колбаски.
Слуги заняты. Те, кто ниже рангом, бросают на меня взгляд и отворачиваются. Кто я, почему я тут – это не их дело. Толстая тетка в белом фартуке до пола окидывает меня подозрительным взглядом. Выгнать меня она не может, я ж благородная. Но и терпеть какую-то непонятную девицу на своей кухне ей неприятно.
– Я быстро чего-нибудь перекусить возьму и уйду, – ставлю ее в известность.
– Служанку бы прислали. Она бы в покои принесла, – недовольно говорит кухарка.
– А что у вас есть? – я ненавязчиво подхожу к столу, там корзинка с яйцами. Беру яйцо покрупнее.
Руки сами привычно достают из ножен кинжал, его острым кончиком пробиваю скорлупу с одной стороны, палец зажимает дырочку, чтобы не вытекало. Переворачиваю. Дырочку побольше расковыриваю с другого конца. Вот интересно – лица родителей Тригеты я едва помню, а вот как дырку в скорлупе проковырять – руки знают. Присосалась губами к широкой дырочке, палец приподняла, чтобы дать доступ воздуху, несколько глотков, и во рту – сначала безвкусный белок, потом сладковатый желток. В руке осталась пустая скорлупа. Тригета с детства любила высасывать так свежие куриные яйца. И я теперь люблю.
– Есть колбасы трех видов: кровяная; из сала; мясная, – рассказывает кухарка. – Творог свежий. Мед. Пироги с печенью и с яблоками. Чай, кофе, ягодный взвар. Омлет. Каша жидкая на молоке.
Я высасываю еще одно яйцо, хватаю горячий пирог с печенью, благодарю и ухожу.
* * *
Прошлась по залам первого этажа. В общем, ничего интересного. Потолки высокие. Каких-то пышных украшений или фресок нет. Просто штукатурка и побелка, на стенах – цветная, на сводах – белая или небесно-голубая. Вот мебель красивая, это да. Некоторые предметы инкрустированы костью или экзотическими сортами дерева. Сделано всё очень стильно и аккуратно. Гнутые ножки и подлокотники, яркие краски, позолота, лакированные поверхности, резьба, бархатные подушки на сиденьях. Мебель – роскошная.
Через боковой выход я выбралась из здания наружу. Хотелось осмотреться вокруг.
Со двора по лестнице поднялась на крепостную стену. С внутренней стороны стена невысокая, метра два, а вот с внешней – очень даже. Навскидку – с высоту пятого этажа.
Внизу под стеной лениво плещутся темные волны озера. Вокруг замка до горизонта – равнина. Деревенька стоит. Дорога. Пустые поля. Пастбища с потемневшей травой. Иней на траве. Лес недалеко. В озеро, на котором стоит замок, впадает речушка. Впадает, а с другого конца выпадает. Вода в озере проточная, чистая. Может, летом она ряской зарастает, но сейчас – чистая, почти черная поверхность с небольшой рябью. Около берега намерз тонкий лед. В воде отражаются серые облака.
По углам крепостной стены стоят массивные круглые башни. Сама стена не толстая, с полметра, но вдоль ее гребня с внутренней стороны сделана галерея, длинный балкон, по которому можно пройти от башни к башне. На стене между большими башнями торчат две маленькие башенки, посаженные прямо сверху на гребень. Я подошла к ближайшей, заглянула в дверной проем. Круглая площадка, где пометится пара человек, пол в ней наклонный, а в нем – бойницы, направленные вниз, к подножию стены.
Я обхватила себя руками. В платьях, без мантии, холодновато, а наверху еще и ветер.
– Госпожа? – от башни подошел какой-то дворянин. – Вам помочь?
С виду – воин. Плечи широкие. На поясе – шпага и кинжал. Лицо такое, серьезное. Как будто он уже с утра пару врагов зарубил и теперь следующего ищет, кого надо бы зарубить.
– Я хотела посмотреть на окрестности, – честно призналась я. – Любопытно.
– Да тут и смотреть нечего, – пожал он плечами.
Смотреть действительно нечего, тут он прав. Равнина, пологие холмы, деревенька, речка, озеро. Унылый зимний пейзаж. Было бы лето, хоть коров на выпас выгнали бы, а так и их нет.
– Вот я и хотела убедиться, что смотреть нечего. Пойду я в покои. Греться. Мне там завтрак обещали.
В моей гостиной служанка уже разожгла камин, воздух немного прогрелся. Я перечислила ей, что хочу на завтрак, девушка ушла на кухню и скоро вернулась с подносом.
* * *
Не успела я поесть, ко мне пришла сонная Фальма.
– Какие планы? – интересуюсь я.
– Обычное времяпровождение – подождать, пока все позавтракают, потом засесть в чьей-нибудь гостиной, моей или матери, и там вышивать и болтать обо всякой всячине.
– Я не особо вышивать умею. И болтать не особо хочу.
– А придется. Все жаждут услышать что-то новое. В первую очередь от меня будут рассказов требовать, но потом переключатся на тебя – ты новый человек, что-то свежее можешь поведать.
– Ужас. А может, у вас тут есть библиотека, и там можно книгу по магии какую-нибудь взять, почитать?
– Есть. Можно. Но сегодня-завтра придется удовлетворять любопытство дам и сплетничать за вышиванием.
– А как же с подбором участков с сырьем?
Фальма пожала плечами:
– Можно прямо сегодня поспрашивать. Давай начнем с управляющего землями, он, наверное, знает, что у нас где имеется.
Виконтесса приказала служанке найти управляющего и позвать его, только предупредить, что дело неспешное, чтобы он спокойно завтракал и занимался утренними делами, а как освободится – шел к нам.
* * *
До прихода управляющего Фальма успела объяснить мне, как тут у них всё устроено.
На территории графства расположены четыре баронства. Но земли баронств графу не подчиняются, бароны в своих феодах полновластные хозяева. Они даже налогов графу не платят, чуть ли не единственная их обязанность – присылать во время войны свои отряды в общее войско. Конечно, кое-какие доходы граф получает и с тех земель, через таможенные пошлины, платежи с городов, принадлежащие графскому роду предприятия, торговлю. Но главный доход семьи – с земель собственного домена рода Блуа. Домен этот по размерам примерно сопоставим с баронством. Конечно, семья графа сама не имеет дела с арендаторами и старостами деревень. Этими делами, включая сбор арендной платы и оброка, общественные работы, заготовку зернового резерва, графские сады и стада, занимается управляющий.
Управляющий оказался немолодым дворянином с объемным животом и седой бородкой. Впрочем, ширина плеч, мускулистая шея, крепкие пальцы и шрам на лице намекали, что в молодости этот дворянин немало повоевал.
– Чем я могу быть полезен, молодая госпожа? – добрая улыбка мужчины плохо сочеталась с рваным шрамом от кинжала или копья на его скуле.
Фальма объяснила. Нам нужен известняк. Есть ли в графстве его месторождение?
– Есть, как не быть. Выше по течению реки на берегу были скальные выходы, как раз известняковые. Оттуда на больших лодках его возили на строительство замковых стен и башен.
– А как такие гладкие стены сделали? –еще когда я утром выходила на стену меня удивило качество строительства.
– Так обычно, как. Ставится опалубка из досок, мастера выкладывают поплотнее ряд крупных камней, промежутки заполняют мелочью, а потом всё это заливается раствором извести. Застывает – опалубку выше переносят и следующий слой делают так же.
Я удивилась. Практически по технологии монолитного бетона строят, кто бы мог подумать. Кстати, цемент тут тоже известен, просто известь дешевле и удобнее, а прочности и у нее достаточно.
– Значит, выше по течению, есть известняк… – вернулась к нашей проблеме Фальма.
– Есть. Правда, большую часть скалы на каменоломне уже срезали, но кое-что осталось. Вам много известняка надо?
Мы переглянулись. Мы рецепт и примерную технологию производства стекла выяснили, а о количестве как-то и не задумались пока.
Я стала прикидывать. Сколько весит большое зеркало из толстого стекла? Ну, пусть килограммов десять. Сколько их мы сможем продать, если учитывать, что они стоят по пару тысяч золотых за штуку? Пусть мы даже скинем цену вдвое по сравнению с дуронскими мастерами. Несколько десятков? Сотню? Пусть сотню. Это тонна веса. В составе стекла четверть – это известняк и сода, которая тоже из известняка делается. С учетом потерь, тонны камня нам на год хватит, получается. Я перевела в местные меры и озвучила результат подсчетов.
– Так это всего одна кадь, может две, – удивился управляющий. – Ради такого зачем держать собственную каменоломню? Проще купить камня. Вам еще и под нужный размер и форму расколют, напилят и обточат.
Мы почесали затылки.
– Какие-то мы несообразительные оказались. Может, нам и песок покупать? – предложила я.
– Погоди! – подняла палец Фальма. – Все крупные производители стекла расположены там, где есть качественный песок или кварц. Так?
– Ну, да.
– Может, мы начнем оконное стекло делать, по цене на порядок ниже. А в нем потребность будет в сотни раз больше. Или посуду. Посуда тоже дорогая и спрос на нее большой.
Я согласилась. Перспективы у нашего производства немалые. Есть куда расширяться.
– А главное – нам же все равно нужна своя земля, чтобы там производство расположить. Вот и пусть эта земля будет там, где есть песок. Желательно – подальше от чужих глаз.
– Но поближе к дорогам.
Мы обсудили с Фальмой, и решили – известняк действительно проще покупать. Не такой уж это редкий материал, тем более – около каждого города есть каменоломня, потому что известь везде применяется. Без камня в строительстве обойтись можно, кирпич использовать, а вот без извести – нет.
Чтобы нам было удобно возить – неплохо бы устроиться на берегу какой-нибудь реки. Но это не принципиально, если не получится – будем телегами по дорогам доставлять.
Для нас важнее всего чистота кварца. Чтобы наши зеркала не получились зеленоватыми или коричневыми из-за примесей. И вот месторождение чистого кварца или кварцевого песка мы обязательно должны взять в собственность. Иначе, когда мы станем бесстыдно богатыми, у владельца земли может возникнуть соблазн нас шантажировать отлучением от хорошего сырья. Оно нам надо?
Сложнее всего было объяснить управляющему, что такое кварц, и чем он отличается от других камней.
* * *
Управляющий дал нам наводки на несколько мест, где он видел камни или песок, похожие на то, что надо нам. Но в первый день мы никуда не поехали. Из вежливости посидели в гостиной графини, вышивали там в кругу благородных дам и девиц, сплетнями обменивались. Всех интересовало, как там жизнь в Магической академии, кто из благородных красив, кто силен, кто как себя ведет, в том числе – кто с кем спит.
– А у виконта Хорна есть любовница? – скромно интересуется своим потенциальным женихом сестра Фальмы.
Тут понятия о приватности совершенно отсутствуют. Мне бы в голову не пришло при посторонних спросить, есть ли любовница у моего жениха, а тут – вот так вот. Чего скрывать? Все ж свои.
Мы задумались. Вот как-то даже не обратили внимания на эту сторону жизни виконта Хорна. Казалось бы, Фальму этот факт должен был интересовать, она же первая в невесты к нему собиралась. А ее больше интересовали мирные переговоры между родами.
– Я думаю, кто-то есть, в его свите я видела пару девушек-джентри, – Фальма после паузы ответила. – Но на людях он ведет себя скромно, а в спальне я ему свечку не держала. Разговоров о его распутстве мы тоже не слышали.
Разговор перескочил на другую тему.
Вот так мы и просидели за пяльцами весь день. Общались.
Между делом Фальма сходила, договорилась с капитаном замка о лошадях и сопровождении для наших поездок по графству.
* * *
Первый выезд состоялся на следующий день, после обеда.
Я поднялась к себе в покои. Служанки там не оказалось – то ли белье пошла относить прачкам, то ли к любовнику упрыгала, пока есть свободное время.
Я вышла в коридор, цапнула за рукав первую попавшуюся прислугу и приказала срочно найти мою горничную.
Села ее ждать. Мне же переодеться надо, как без нее? Теоретически, снять платье я могу и сама, не настолько это сложно, чтобы умереть, запутавшись в подоле. Но застежки платьев на спине. Да и вообще, со служанкой – это удобно и правильно.
Застежки на спине – потому что благородных всегда раздевают и одевают служанки. Им удобнее со спины, к тому же пуговки и крючки не портят красоту спереди. У мужчин на кафтанах, чтобы одежда сидела ровно и красиво, приходится нашивать множество маленьких пуговичек, обшивать их тканью под цвет одежды. Пока мужчина застегнет их все – устанешь ждать. Женщинам проще. На спине обычно крючочки, ты стоишь, служанка их застегивает.
Кстати вот, когда я только попала сюда, думала, тут все эти крючочки и застежки ужасно крупные и грубые. Думала я это, пока в первый раз не увидела своими глазами кольчугу. Каждое кольцо кольчуги имеет диаметр меньше сантиметра, а толщина проволоки, из которой его сделали, – миллиметр или около того. Но это еще не все. Каждое такое кольцо замкнуто, и концы его или сварены кузнецом, или… или в них сделана крошечная дырочка, в которую вставлена крошечная заклёпочка. А сколько таких колечек, дырочек и заклёпочек в одной кольчуге? Десятки тысяч? В одной. А сколько кольчуг в дружине одного барона? Кузнецам, которые умеют делать вот такое, сделать из проволоки маленькие аккуратненькие крючочки для женского платья – вообще не проблема. Хотя, конечно, денег они стоят.
– Госпожа? – наконец появляется служанка.
– Переодень меня в верховое.
Я встаю, служанка начинает с меня снимать платья. Без нее я бы не смогла ни раздеться, ни одеться, да. И это еще неплохой вариант. Потому что на Земле, в период, когда в моду вошли широкие панье и кринолины, для одевания дамы требовалась целая бригада служанок. И немаленькая комната. Госпожа стояла в нижнем платье, с корзиной из китового уса, надетой на талию (корзина эта – диаметром почти в два метра). А две служанки в четыре руки с помощью длинных деревянных палок расправляли над ней верхние юбки и опускали их, чтобы они ровно легли на кринолин. Не только юбки, там еще и других деталей одежды хватало, но с юбками сложнее всего, они ж двухметровые в диаметре. А потом можно было невзначай всей этой красотой случайно свечку на пол сбить и сгореть. Тупо сгореть заживо в собственной одежде. Так что местный вариант – еще ничего. Всего одна служанка, никаких корзин под юбкой. Разве что трусов для полного счастья не хватает…
Служанка стащила с меня платья, оставила в чулках и нижней рубашке. Дальше – одевание.
Тут «женских» седел, в которые садятся бочком, закидывая коленку на специальный крюк, по какой-то причине не изобрели. Соответственно, женский верховой костюм – это не платье-амазонка, а штаны и блуза.
– Госпожа, вы рубаху вверх приподнимите…
По случаю холодного времени года служанка сначала натягивает на меня исподнее, почти такое же, как мужчины зимой под чулки надевают. Штанишки из тонкой шерсти чуть ниже колен. Голени у меня чулками прикрыты, а выше – исподнее будет греть. Потом – нижняя блуза. Потом собственно штаны. Штаны из толстой шерстяной ткани, невзрачно-коричневые, грубые, широкие. Дальше – очередь обуви. Для верховой езды носят не мягкие туфли, больше похожие на тапочки, и не ботинки вроде мокасинов, а сапоги. А под сапоги служанка накручивает мне на ноги портянки из мягкой ткани. Я сижу на кровати, придерживаю штанины, чтобы те ей не мешали. В портянках тепло и удобно. Сапоги-то без утеплителя, просто один слой кожи, зимой в таких было бы холодно, а если по лужам бродить – то вообще плохо. А так – и тепло, и ногу не натрешь.
Поверх штанов надевается женская верховая юбка – короткая, до колен, широкая. Чтобы не смущать окружающих теми местами, где сходятся ноги. Я так думаю, это не из-за особой стыдливости женщин, в банях тут нередко женщины и мужчины вместе моются. Я думаю, это чтобы не оказаться в неудобном положении, если «те дни» наступят. Хотя в «те дни» лучше дома сидеть, и уж точно не на лошадях ездить, но мало ли.
Наконец, надеваю верхнюю блузу, скорее даже куртку. Широкий шарф на моей голове служанка сворачивает в тюрбан, оставляя концы свободными, чтобы можно было шею и лицо закрыть. Теперь – теплая мантия похожая на мексиканское пончо.
Всё, я готова. Выхожу.
Меня уже ждут.
К нам с Фальмой приставили одного проводника-джентри, и пару солдат, в кирасах, с оружием. Предполагается, что мы будем ездить в безопасных местах, двух бойцов достаточно.
Тело помнит, как управляться с лошадью. Я легко вскакиваю в седло спокойного мерина. Мы выезжаем из крепости и бодрой рысью едем по обочине разбитой грунтовки.
* * *
Домен графа Блуа раскинулся примерно на день пешего пути от замка. Вообще, день пути – мера весьма относительная, потому что по лесу это один километраж, а по дороге – совсем другой. Но в среднем это, по нашим меркам, километров двадцать. Я так думаю, шагами не мерила. И никто не мерил. Потому что никого не интересует, сколько в дне пути шагов.
Казалось бы, десяток километров галопом – это десять-пятнадцать минут скачки. Ан нет. Нормальная лошадь столько галопом не проскачет. Еще у меня есть большие сомнения, что женщинам полезно долго скакать галопом. По физиологическим причинам. Поэтому мы передвигаемся рысью. Там, где дорога особенно раскисла, переходим на шаг, чтобы коняшки не поскользнулись. На путь до предполагаемого месторождения кварца уходит около часа.
– Вот эта скала! – радует нас проводник, указывает рукой вперед.
Перед нами глинистый обрыв, из него торчат белесые камни. Камни слегка поблескивают.
Мы спешиваемся.
– Ну что, это он? – интересуется Фальма.
А откуда я знаю, он это, или просто что-то похожее?
Я смотрю на Фальму. Фальма смотрит на меня. Сопровождающие смотрят на нас.
Надо что-то решать.
Отковыриваю кусочек камня. Что-то мне в нем не нравится. Какой-то он неправильный. Это у меня ведьминская интуиция работает. А может, просто не выспалась.
Не, точно что-то не то. Прошу у солдата кинжал, мизерикорд с острым игольчатым клинком, цельнокованый со стальной рукоятью. Ковыряю камень острым кончиком.
– Упс! – камень раскололся.
«А если так?» – бью по нему тяжеленькой рукоятью. Камень раскалывается, но не просто, а на плоские пластины. Почти прозрачные. Что это мне напоминает?
– Это ж слюда! – первой сообразила Фальма.
– Угу. Значит, не оно. Едем дальше.
* * *
Места, где нам показали залежи песка, мне не понравились. Где-то песок сильно засорен глиной непонятного химического состава, где-то он имеет явно рыжий цвет, а значит – в нем куча примесей. С песком нам не повезло, в общем.
Во второй день поисков приехали к гряде, из которой выпучивались крупные желтоватые камни. Некоторые из земли торчали, некоторые рядом лежали свободно.
– Вот. Это кварц, – поняла я.
Фальма обрадовалась.
– Но он какой-то рыжий. В нем много примесей железа. Стекло получится темное.
Фальма загрустила.
– Проедемся вдоль гряды? – предложила я.
Гряда эта с камнями проходила прямо по холмам и полям длинной прямой складкой.
Едем, а мне что-то из подсознания покоя не дает. Прямо как чешется внутри головы.
– Так, стой, я буду медитировать, – останавливаю я наш маленький отряд. – Заодно и перекусим.
Расстелили покрывала на ближайших глыбах, я села, ввела себя в состояние транса. Покопалась в подсознании. Разобралась, что меня смущало. Восстановила информацию, которая случайно попала ко мне в подсознание на Земле. Вышла из медитации.
– Я поняла. В этом кварце с некоторой вероятностью может быть золото.
– Да?!
– Прыгать и кричать «Мы богаты!» не торопись. Золота в нем мало. Может, десяток граммов на тонну породы. Может, сотня. Может, вообще нет.
– Тут разве умеют извлекать золото из камней?
– Не поверишь, умеют, и уже давно. Но мы этого делать не будем. Такие разработки – дело ужасно трудоемкое, обычно их ведут с использованием рабского труда. Быстрого богатства они нам не принесут, да мы и не осилим такой масштаб.
Фальма загрустила.
– Но! – я подняла палец вверх. – В таких жилах есть вероятность найти крупные скопления самородков. Вот их мы сейчас и пойдем искать. А моя магия нам поможет. И твоя – тоже.
– Да!! – у Фальмы улыбка до ушей.
В первый раз ее такой вижу. Так-то она леди до мозга костей, но слово «золото» и у нее пробудило азарт.
* * *
Мы едем вдоль гряды. Чтобы лошади не поломали ноги, глыбы камней оставляем чуть в стороне. Долго едем. Может, километр. Кварцевая жила истончается и… исчезает. Уходит под землю.
– Тут ничего интересного. Поехали в обратную сторону.
Возвращаемся, едем вдоль жилы в другой ее конец. Сотня метров, километр. Впереди что-то новое. Горка какая-то каменная. И наша кварцевая жила прямо через нее идет.
– Ага! – теперь и я почувствовала азарт.
Спешились. Я побродила вокруг места, где кварц переходит из глины в камень.
– Что магия земли говорит? – интересуюсь у Фальмы.
– Какая-то неоднородность на глубине в несколько метров.
– Надо копать! – решаю я.
Наши провожатые переглядываются, видно, что в их головах мысли вроде: «Вот сумасшедшая девка!».
– Где?
– Здесь! – ткнула рукой себе под ноги.
– Глубоко?
– Глубоко. Может, несколько метров. Но не широко, только чтобы пролезть можно.
Джентри-провожатый чертыхается. Оставляет нас с солдатами, сам едет в ближайшую деревню за крестьянами.
Мы коней расседлали, седла на камни положили, чтобы свои попы не отморозить. Сидим, на солнышке греемся, яблоки едим. Хорошо!
Через час приковыляла телега с крестьянами. Телега запряжена здоровенным спокойным волом с метровыми рогами. В телеге – деревянные, окованные по краю железом, лопаты, кирки, корзины, веревки, даже кувалды, на случай, если камень разбить надо. Крестьян – четверо.
Я показала место, угол на стыке двух видов камня. Работники откинули в сторону несколько глыб, вгрызлись в землю. Сначала лопатами копали. Потом, как яма углубилась, один в нее залазит, небольшой киркой ковыряет землю, нагребает ее в корзины, другие на веревке эту землю поднимают и относят в сторону. Когда нижний копатель устает, меняются местами.
Они копают, мы сидим. Метра на три углубились уже. Потом смотрю – в корзинах почва цвет сменила. Была рыжая глина, стала зеленая. Подождала, пока они свою шахту еще немного углубят. Пора, думаю.
Выгнала копателя из узкой норы, идущей вниз с небольшим наклоном. Сама туда спустилась. Лезть не пришлось, меня мужики на веревке опустили. Взяла с собой факел, чтобы посветить.
Смотрю – на границе скалы, кварцевой жилы и зеленой глины какое-то пятно в камне. Я в него кувалдой ка-а-к дала!
Я – девушка сильная. Когда освоилась с навыками ведьмы, в первую очередь сделала свое тело более сильным и выносливым. Потому что магия – это хорошо, но людей, которых спасло от опасности умение быстро бегать, гораздо больше, чем тех, кому помогло колдовство. Вот я и позаботилась, чтобы у меня такое умение было. Потому что жизнь – она такая. Сегодня ты благородная девица, а завтра тебя убить пытаются.
Проломила я кувалдой тонкую каменную перегородку и обнаружила внутри гнездо. Гнездо золотых самородков.
– Есть! Корзину спускайте!
Выломала всё, что блестит, загрузила корзину. Проверила, чтобы в гнезде больше ничего интересного не осталось. Крестьяне корзину наверх подняли, потом и меня.
Стоят все вокруг корзины, глазам не верят.
– Вы чуть спокойнее относитесь, – говорю я им. – Вот это вот, – показываю пальцем на угловатые кристаллы, – вообще не золото, хоть и блестит. А тут половина – это вкрапления камня.
– А вот это – золото? – Фальма уточняет, тыкая в самый крупный самородок, весом килограммов в пять.
– Это – золото. Видишь, кристаллы пирамидками.
– Хорошо быть ведьмой!
– И графиней быть тоже неплохо. Поехали? Отцу твоему скажем, что тут можно золото в промышленных масштабах добывать…
Фальма с надеждой глянула:
– А может, еще покопаем?
– Не, такое гнездо может быть только одно. Вокруг него породу тоже надо добывать, но ее придется серьезно перерабатывать, крупные самородки вряд ли там будут.
* * *
В замок приехали поздно, уже темнело. Солдаты вошли, брякнули тяжелую корзину посреди зала. «Куда ее?» – интересуются. А тут как раз граф с графиней к ужину вышли, нас увидели.
Подошли, граф пальцем тычет:
– Это что?
– Золотые самородки вперемешку с каменной породой и железной рудой. Нашли. У вас в домене можно золото добывать из кварцевой жилы, потом расскажу где.
Граф сразу слуг кликнул:
– В хранилище!
– Не-не-не! – вмешалась Фальма. – Это золото – наше.
Ее отец покраснел от возмущения:
– Как – ваше? На моей земле найдено!
– Ты, папенька, мне разрешение искать камни давал? Давал! Образцы собирать позволил? Позволил! Так вот, это – образцы! Они – наши!
Граф стал хватать воздух ртом.
– Какие еще образцы? Тут золота на десять тысяч корон!
– Это образцы, и они – наши! А золота тут на пять тысяч примерно, – наша леди по дороге уже прикинула вес драгметалла в корзине, там его килограммов тридцать-сорок, но половина этого веса – порода и примеси.
Тут мать вмешалась:
– Дорогой, пусть девушки побалуются. Они заслужили. А мы с тобой завтра пошлем охрану к тому месту, где они копали, рабочих наймем, и мастера-золотодобытчика найдем…
В общем, золото свое мы отстояли. Теперь надо его обменять на деньги, и мы вполне обеспеченные девушки. Ну как, не то, чтобы богатые, но на платья и заколки деньги найдутся. И на начало нашего зеркального бизнеса – тоже. Там ведь вложения какие-то потребуются, хоть и не очень большие – печи и сараи построить, место огородить, лошадей купить для транспортировки, людям в первое время платить, пока покупателей не найдем…
* * *
Пока граф занимался суетой вокруг разработки золота, мы продолжили поиск чистого кварца. Объездили еще несколько мест. Везде взяли образцы.
Мы как решили? Мы не химики, не геологи, все наши знания о сырье для стекла – то, что я извлекла из нашей подсознательной памяти. Знания там, прямо скажем, неполные. Мы не понимаем, насколько тот или иной камень подходит для наших целей. А потому – будем действовать просто и практично. Наломаем образцов, отвезем их в Академию. В Академии есть своя стекольная мастерская, там когда-то силами студентов и преподавателей делали цветные стекла для витражей главного учебного здания. Вот в этой мастерской, под руководством мастера, мы сварим из всех наших образцов стекла и поглядим, что получится. Тот образец, который даст самое прозрачное стекло и возьмем в работу. Главное – не перепутать, какой из них откуда взят.