Роберт Андреевич Оболенский
Цифровое Чистилище
Глава 2. Вторник 14 октября 2087
3:20 А.М.
Прошло две недели с того дня, как Эндрю Питерс убыл с Хиллом на военную базу под Эрзином. И вот, шасси самолета «Эйр Юнион» вновь коснулись полосы Ла-Гардия глубокой ночью. Проверка, медосмотр и общение с таможенной службой. Домой он вернулся лишь с рассветом. Такси разбудило его по прибытию. Неровная поступь, потертый кожаный мешок от «Стайнс» собрал на лестнице все углы. Входная дверь привычно скрипнула, ключи упали в монетницу.
Бросив дорожную сумку, достал пиво из холодильника и направился к креслу, но звонок телефона перехватил его на полпути. Прихрамывая на одну ногу, он поспешил к рабочему столу, на котором стоял аппарат стилизованный под проводную классику прошлого века.
– Питерс, слушаю.
– Ди, это Кляйн.
– У тебя, что-то важное?
– Ты не в курсе?
– В курсе чего? Ты же знаешь, я оставляю пейслайн дома, – устало выдохнул, бросив взгляд на рабочий стол, где лежал аппарат.
– Да-да. Чтобы писать чисто и правдиво, я в курсе, – нервно ответил Кляйн.
– Так в чем дело? – улыбнулся Эндрю.
Временами Питерса забавляло представление коллег о его методах работы. Они видели в нем сторонника старых порядков, эдакого правдоруба, псевдо Хемингуэй-я и ретрограда в мире цифровых реалий. Не понимая, что в горячем поле военной журналистики, технологичный пейслайн становится смертельно опасной меткой на карте, которую в любой момент легко отследить и по ошибке влупить снарядом с любой из сторон. Но Эндрю давно к такому отношению привык, пропускал уколы мимо ушей, упрямо гнул свою линию, всегда имея свою точку зрения и непоколебимое слово… Наверное, именно поэтому, он и возвращался с командировок целым. Но, как у любой медали, у его жизни была своя – темная сторона. Питерс являлся фанатом своего дела, поэтому в отличие от других, дома его никто кроме кактуса не ждал. И только с Джозефом Кляйном на работе был он близок, вот и сейчас, в темной квартире, стоя в захламленной холостяцкой квартире, он ждал ответа от ненавистного друга:
– Не знаю, как и сказать – помедлил с ответом Кляйн.
– Да не тяни ты! Я только с рейса…
– Брукс умер.
– Что?! – Он намотал телефонный провод на руку и сел на край стола.
– Только в утренний номер пустили, – помедлил Кляйн, – надо встретиться.
– Согласен, вечером у Дженис?
– Да. И еще вот что, он тебе не передавал никаких материалов по охоте?
– Нет, а тебе?
– Тоже ноль.
– Понял, тогда до вечера?
– Да, буду к девяти.
Эндрю положил трубку. Достал из холодильника початую упаковку пива «Бадди»[2] и прихватил со стола открытую бутылку. Обогнув кофейный столик в гостиной, резко развернулся и следуя инерции опустился в кресло. Кожаная обивка привычно захрустела, но иначе. Его смутил непривычный звук. Оставив пиво на полу, он поднялся и опустился вновь. Прислушался, соскочил с кресла. Встал на здоровое колено, сунул руку под подушку. Нащупав нечто, Достал толстый пакет из картонной бумаги и в задумчивости сел обратно.
«Открыть в случае моей смерти или исчезновения» – ниже инициалы Д.Б.
– Твою мать, во что ты влез, старик!
[2] «Бадди» – популярное на восточном побережье светлое пиво. Как утверждает рекламный слоган: «Все приходит и уходит, лишь «Приятели» остаются рядом».
Опустил конверт на колени, допил открытое пиво залпом и отшвырнул пустую бутылку на ковер. Сделал глубокий вдох. Пальцы легли на шершавое полотно бумаги, он замер в нерешительности. Провел ладонью по записи несколько раз к ряду и вскрыл его. Внутри пакет поменьше и записка:
«Эндрю, здесь проверенные контакты и материалы. Также в случае утери этого пакета ты найдешь копии в почтовых конторах «Хай Валл Пост». Они лежат в ячейках на имя мистера Де Билла до востребования. Пароль ты знаешь. Я верю в вас, мальчики. Будьте умнее и хитрее меня. Это очень горячий материал. Ваш Джеймс Брукс».
Дочитав, отложил записку и закурил. Уставился на шипящую батарею, а про себя подумал: «И в каждой строчке шутка. Ироничный ты ублюдок, – вздох, – эх, старик, мне будет тебя не хватать».
Пепел упал на колено, и он равнодушно втер его взмокшей ладонью в штанину. Достал второй конверт, перевернул. На тыльной стороне надпись фломастером – «Цифровое чистилище 2075/2080».
В дверь позвонили, и Эндрю вздрогнул от неожиданности. Спрятал пакет под подушку кресла, а записку скомкал и сунул в задний карман. Звонок повторился.
– Да, иду я, иду! – крикнул, подходя к двери, и бросил взгляд на часы.
7:40 А.М.
– Кто там?
– Полиция Нью-Йорка.
Эндрю резко дернул дверь на себя, стоящий на пороге невольно попятился.
– Вы меня напугали.
– Моя вина, это всё нервы. Я так понимаю, вы по вопросу мистера Брукса?
– Да, – с досадой отметил офицер в гражданском и показал жетон.
– Целый капитан, не знал что дело настолько серьезно.
– Да, капитан Меллоуз. И хочу предупредить сразу, это неофициальный визит, мистер Питерс, – поправил часы, – мы с Джеймсом работали вместе. Могу я войти?
– Да, без проблем. Кофе, пиво?
– Воды, если можно.
Прикрыв дверь, Эндрю указал рукой на стойку на кухне, а сам направился к раковине. Достал чистый стакан из сушки и наполнил водой из-под крана. Капитан занял место у стойки, облокотился и обвел комнату взглядом.
– Недавно вернулись?
– Да, был на границе с Китаем. Вернее говоря, с Монголией, но вы же знаете, – запнулся. – А как вы?
– Дорожная сумка, – улыбнулся капитан, указав в сторону письменного стола, и отпил из поданного ему бокала.
– Бессонная ночь, голова совсем не работает. – Хлопнул себя по лбу Питерс, а про себя подумал: «Хрена ты тут разнюхиваешь, капитан?»
– Не буду скрывать, меня, как и любого другого гражданина, заботит положение дел на границе, – Меллоуз опустил стакан на столешницу и повертел его в руке. – Расскажете?
– Если обещаете не выдать информацию раньше публикации.
– Можете на меня положиться, я могила, – ухмыльнулся капитан и одернул полу пиджака.
– Я был на военной базе под Эрзином, что в штате Тоува. Кажется, шестьдесят первый по последовательности включения, но это я так, – прокашлялся. – Собирал материалы для статьи с Джери Хиллом. На нем фото, на мне статья. Вот в целом и всё.
– Это не о скандале с мобильной броней идет речь?
– Вы меня без ножа режете.
– Боюсь, вы неправильно меня поняли. Я потерял сына в восемьдесят втором, он служил в третьем полку мобильной пехоты и погиб в том самом округе Тоу.
– Черт! Соболезную. А я-то подумал.
– Я на вашем месте о том же подумал бы, – прервал его Меллоуз. – Вы не знали, а я не предупредил. Так, расскажете?
– Да, – Эндрю выдержал паузу, закурил. – Когда в конце восемьдесят второго Пекин подписывал капитуляцию, одно из условий по северной границе звучало так: – «Граница проходит по размещенным на местности войскам». – Меллоуз кивнул. – Всё бы ничего, но ночью «драконы» перебросили часть войск на северный берег реки Тэс-Хем, тогда этому не придали значения, но позже выяснилось, что именно там им удалось частично уничтожить одно из звеньев МП. Мы хотим приурочить эту статью к двенадцатилетнию со дня переворота в Монголии. Осветить нынешние проблемы и почтить память наших парней.
– Ясно, – Меллоуз тяжело вздохнул и оттер лоб платком. – Спасибо, мистер Питерс.
– Рад помочь, капитан. Сигарету?
– Нет, я бросил.
– Понимаю, – дружелюбно ответил Питерс, а про себя добавил: «Бросил он, ещё скажи, что ты трезвый член нации и каждые выходные посещаешь церковь».
– Вернемся к основному. – облизнув губы, сказал Меллоуз, глядя как Питерс жадно затянулся.
– Конечно, – кивнул он в ответ
– Давно вы виделись с мистером Бруксом?
– Незадолго до отлета на границу. Тридцатого сентября.
– Быть может, вы заметили что-то необычное в его поведении?
– Да нет. Он как всегда был спокоен. Разве что губы кусал больше обычного, но это у него случалось часто. У вас уже есть версия?
– Как я и говорил ранее, это не официальный визит. Расследование ведет другой участок.
– Тогда что вы от меня хотите?
– Понимаете, как бы так выразиться. Я знаю, что Джеймс плотно общался с одним из наших детективов. Имя Ричард Бэнкс вам о чем-то говорит?
– Впервые слышу.
– Хм, быть может Генри Паскаль?
– Аналогично. А почему вы их сами не спросите?
– Они отстранены за превышение мер и в данный момент не в городе, но есть подозрение, что они косвенно причастны к инциденту. Мы рассчитывали на показания Джеймса, – замялся капитан и кашлянул в кулак.
– Спасибо за честность, сэр.
– Услуга за услугу, – Меллоуз посмотрел на часы над холодильником. – А Джеймс не оставлял никаких документов на хранение?
– В последнюю нашу встречу я отдал ему статью о ситуации на Русско-Турецкой границе, и это были все материалы, которые гуляли между нами.
– Постарайтесь вспомнить. Может было что-то ещё, что-то более конфиденциальное?
– Едва ли, на тот момент самым конфиденциальным был лишь материал по статье, – Питерс нахмурил брови, – но явно уже не сейчас, думаю статью под названием «Совиный охотник»[3] вы с легкостью найдете в сегодняшнем номере.
[3] Совиный Охотник на английском: Owl Hunter.
Услышав название статьи, Меллоуз напрягся, бросил взгляд в сторону, но тут же принял привычное, деловитое выражение лица, и растягивая слог, протянул:
– Я-ясно. – облизнул губы, почесал кончик носа, – Примите мои соболезнования, мистер Питерс. Джеймс был хорошим человеком и профессионалом своего дела. И спасибо за воду. – Капитан поднялся и направился к выходу. У двери остановился. Поднял палец к виску и почесал за ухом. – Мистер Питерс.
– Да, сэр?
– Инициалы О. Х. вам о чем-то говорят?
– Нет, сэр. А кто это?
– Я предполагаю, что это возможный убийца.
– У вас только инициалы?
– Нет, еще мне известна фамилия: Хантер. А что значит первая часть, я пока не знаю. Но не волнуйтесь, так или иначе, я приложу все силы, что бы дело отошло нашему участку. – Меллоуз сунул руки в карманы брюк, нахмурился. – Надеюсь, вы не планируете покидать город в ближайшее время?
– Как только сдам новую статью, поеду в Огайо приобретать раритетный фургон. А что?
– Я был бы благодарен, если бы вы воздержались от путешествий в ближайшее время.
– Со всем уважением, сэр. Но ваша просьба неофициальна, а я не намерен откладывать свои планы из-за смерти своего босса, каким бы классным парнем он ни был.
– И это ваша благодарность наставнику? – скривился Меллоуз.
– Это жестокий мир, капитан, вам ли не знать.
– Да-а, – протяжно ответил Меллоуз, с прищуром глянул на Питерса, а козырнув, сказал: – Всего доброго, мистер Питерс.
Покачав головой, капитан прикрыл за собой дверь. А Эндрю еще долго стоял неподвижно, прикидывая в уме все за и против. Наконец, глядя на закрытую дверь, скал: «И вам, сэр».
Подумал о завтраке, но усталость перевесила чувство голода. Вернулся к креслу с секретом, аккуратно сел, опираясь руками на подлокотники, но травмированное колено вновь напомнило о себе резким прострелом.
«И на кой черт я полез на тот броневик!» – подумал он, медленно выпрямляя ногу, а вслух сказал: – Вот так! Немного посидим, отдохнем. А потом и за дело возьмемся, – выудил бутылку пива из упаковки и подкурил сигарету.
– Что думаешь, Ренди? – обратился он к стоящему на кофейном столике кактусу. – Насыщенный денек? – сделал вид, что прислушивается, – Да, тоже так считаю, – жадно затянулся. – Надеюсь, тебя это не беспокоит? Нет, я не про ситуацию, я про нас. – стряхнул пепел в горшок Ренди, плеснул приятелю и пивка, сказал: – Просто, как твои друзья кактусы относятся к тому, что мы живем вместе? – наклонил голову, прислушался. – Да, ты прав. Сейчас есть вещи и поважнее.
Дотянулся левой рукой до старенького магнитофона, прожал кнопку плей. Внутри что-то щелкнуло, послышался треск и урчание. Бобина закружилась в танце по часовой, пленка едва заметно шуршала. Эндрю откинулся на спинку, отхлебнул пива и затянулся. Сигаретный дым стелился по гостиной под звуки флейты. Он сделал еще глоток и опустил голову на подголовник. В дело вступил саксофон, Питерс сложил руки на груди, прикрыл веки. И сам не заметил, как провалился в глубокий сон. Пока Джжери Рафферти сладко пел о том, как ветер нёс его по Бейкер стрит. И свет играл лучами, и шелест смерти мерил каждый шаг, когда в закате таял ещё один безумный день.
Вечером того же дня…
Струйка слюны ползла по щеке, он резко тряхнул головой проснувшись. Подскочил в кресле, ощупал пропитанную пивом футболку на груди. Пальцы правой руки саднило от ожога. Скривившись, зло отбросил истлевший фильтр. Проморгался, отхлебнул из бутылки и с отвращением сплюнул выдохшийся напиток на ковер.
– Мерзость-то какая, – вытер ладонью губы, – Ренди, а ты куда смотрел? Мог бы и толкнуть.
Кактус безучастно молчал, сидя в кремового цвета горшке. Из-за занавешенных окон было непонятно, какое сейчас время суток. Питерс мотнул головой, растер лицо руками и потянулся.
– Еще один день в раю, да? – закурил и неспешно поднялся, опираясь на левую ногу. – Как насчет кофе? – Ренди молчал. – Что?! Опять воды? Слабак, – тяжело вздохнул и облизнул губы, – ладно, парень, будет тебя вода.
Прихрамывая обогнул кофейный столик, бросил взгляд на наручные часы. Освещенные радием стрелки указывали на пятнадцать минут седьмого. Эндрю улыбнулся, соскреб ногтем каплю грязи с защитного стекла. Латунный корпус заметно потерся более чем за вековую службу, а выведенный курсивом логотип заметно потускнел. Затянулся, выпустил дым носом и вспомнил слова деда: «Урал, это тебе не всякие там, береги их».
– Да уж, ты как всегда прав, – сказал он в тишине комнаты и почувствовал, как глаза увлажнились от нахлынувших воспоминаний. Поправил широкий, кожаный ремень-напульсник под часами. Отер глаза и направился к кофеварке.
Засыпал свежий помол, долил воды и включил. Достал новый блокнот из рабочего стола, долго искал ручку. Не найдя, остановился на карандаше. Бросил взгляд в сторону кухни. Кофеварка пыхтела и бурлила, как Багдад в начале века.
– Эй, Ренди! Будешь меня ждать? – Ответа не последовало. – Так и знал, эгоист ты чертов.
Взял поданный капитану бокал со столешницы и отлил половину в керамический домик Ренди.
– Ну, как тебе? Жестковата? Ну, парень, согласен, вода тут не очень, но переезжать я пока не планирую. Надеюсь, это не будет проблемой? – нагнулся, прислушиваясь. – Оу, я тоже тебя люблю, малыш! Дай мне минутку, налью себе кружечку от нашей любимой ворчуньи Марпл и вернусь к тебе.
Красного цвета старушка продолжала пыхтеть, извергая в кофейник черный, как сажа, напиток.
– Ох, мисс Марпл! Вы прекрасны, как юная дева, но так работать нельзя. Вы не думали о пенсии? – прислушался к пыхтению. – Ах да, прошу прощения, миссис. Кстати, как ваш супруг поживает? Понятно. Он всё еще варит чай? Ясно, – кивнул, – да, мне как обычно.
Подхватил кувшин с кофе, наполнил кружку и ссыпал сахара на глаз из стоящей рядом банки.
– Черный как ночь и сладкий как грех, – ухмыльнулся, размешал кофе ложкой. Сигаретный дым лез в глаза, и он затушил окурок в раковине. – Спасибо, – кивнул кофеварке и отсалютовал, – да. И вам хорошего дня, миссис Марпл.
Проходя мимо плиты, бросил окурок в кастрюлю с зарождающейся в ней жизнью. Вернувшись к креслу, пододвинул кофейный столик ближе. Оставил на нем кружку и блокнот с карандашом.
– Ренди, помнишь те рожки с мясом, что мы оставили на плите две неделе назад? Да, согласен. Славные парни. Так вот, кажется, они уже открыли письменность и вовсю осваивают плесени строение. И не говори, сам в шоке! Кажется, только вчера взял их с полки в «Джаст Фуд», и тут бац! – он хлопнул себя по лбу, – они уже чуть ли не в космос планируют лететь. Эх, летит же время, – аккуратно опустился в кресло. – Ну что? Поработаем? – кивнул. – Согласен, также думаю.
Сунул руку под подушку и достал пухлый конверт из коричневого цвета бумаги. Провел пальцами по выведенной маркером заметке, надорвал край и вывалил содержимое на кофейный столик.
– Да, как и всегда. Основательно и по существу.
Снял защитную оплетку из тонкого поролона, разложил содержимое в четком порядке.
Диктофон «Лунар» в переиздании от «Ред Кэп», серия «Легаси» от 2073 года. Побитый жизнью блокнот формата А5 в оплетке из бычьей кожи. Медная кнопка на язычке, ручка в комплекте. Миниатюрная коробка с картами памяти, каждая оклеена малярным скотчем и пронумерована. Конверт. В адресной строке прописан адрес Питерса. Правее, почтовая марка. Перевернута и завалена влево.
«Что бы это могло значить?» – подумал он, повертел конверт в руке, а вслух сказал: – Четыре предмета и семь записей. Плохой Йосс? – невольно сглотнул и постучал костяшками по столешнице. – Да, это надолго.
А сказав, припомнил передачи по ящику, в которых активно продвигалась философия жизни в гармонией с миром. Как заверял телеведущий: Йосс – это сила, что правит всем, наподобие судьбы. Йосс может быть хорошим и плохим, изменить его нельзя, всякому событию свой срок. Припомнив эту истину, Питерс вновь взглянул на послание в деталях. И если опираться на этот чертов Йосс, в данный момент все было крайне туманно: четверка означала смерть, а семерка единство во всем. Но будучи числом нечетным, семерка меняла свой тон в зависимости от стоящей рядом с ней цифры. И если хорошо подумать, то в данный момент Йосс говорил ему о одной большой – единой смерти.
«Послушай себя идиот, о чем ты только думаешь?» – мысленно одернул себя Питрес, и вернулся к делу.
Вытряхнул содержимое малого конверта: ключи от ячеек с логотипом «Хай Валл Пост» на бирках, наушники-затычки и карта памяти. Распутал проводные наушники, вставил карту в диктофон. Откинулся на спинку кресла и включил напольную лампу. Сидел в тишине какое-то время. Наконец выудил сигарету из пачки и нажал кнопку плей.
Шорох бумаги, торопливый шаг. Кто-то грузный опустился в кресло, послышался жалобный скрип обивки. Звук свинчивающейся крышки, гулкий звон стекла о стекло. Спикер выпил стакан залпом, и опустил его на стол так, будто хотел метнуть в стену, но в последний миг передумал.
– Эндрю… – прозвучал голос Брукса. И вновь молчание да едва слышное сопение.
Старик прокашлялся и закурил. Неразборчивое бормотание и вновь тишина. Лишь далекий гул вентилятора нарушал вакуум первой минуты. Треск, скрип, первое внятное слово:
– Эндрю, это письмо адресовано тебе и только, – кашель, дрожь голоса и заметная хрипота. – Запомни две даты: 2075 и 2080 годы. Первая, это год смерти Нельсона Биглса. Вторая – день исчезновения Карла Регге. Первого ты знаешь, второго вряд ли. Даю подсказку, он разработал цифровую помощницу Найс для «Ред Кэп». Запомни это и отложи в сторону, пока не ознакомишься со всеми материалами.
Шелест бумаги, режущий слух звук клейкой ленты.
– Я не знаю, как придать большего веса своим словам. Разве что, – вздох, – скажу так. Написание истории второй половины XXI века привело меня к четкому осознанию, что наша страна неуклонно движется к катастрофе мирового масштаба, иначе выразиться я не могу. Повторюсь. Все материалы и этот блокнот, предназначены только тебе, Андрей. Кляйна напрямую не вмешивай, прошу. Да, я знаю, что ты не любишь свое прежнее имя, но я так говорю специально. Пойми, к материалу надо подойти серьезно. Он также неприятен и правдив для нашей страны, как и твое прошлое для тебя. Кажется, я несу чушь. – Вздох.
– Черт, мне кажется, за мной следят. И это не АНБ, ФБР или ЦРУ. Я боюсь произнести это вслух. На следующей неделе у меня состоится важная встреча с парой детективов. Это очень важные инсайды. Там всё на свои места и встанет. – Вновь звук льющейся в бокал жидкости.
– Надеюсь, всё это лишь бред старика и у меня развивается слабоумие. А если нет?! В конверте всё пронумеровано, слушай по порядку. Даты и ссылки на бумаге. Копии всего на последней карте памяти. – Тишина и далекое бормотание, щелчок клавиши, запись остановилась.
Питерс затушил окурок и прикурил новую. Положил диктофон на стол.
– Найс.
Черная коробка ожила синим огоньком в глубине прихожей:
– Чем могу помочь, мистер Питерс?
– Включи «Моторхед».
– Какой альбом?
– На твой вкус.
Динамик щелкнул, блюзовые мотивы заполнили комнату, когда хриплый голос Лемми запел о тяжких днях на обочине жизни, людях, что находят приют лишь в канаве. А Питерс стиснул зубами фильтр, бросил взгляд на часы:
6:40 Р.М.
Широко зевнул. Велел Найс выставить будильник на без двадцати девять. Отхлебнул кофе, мотнул головой. Стряхнул пепел на ковер, и взялся за изучение содержимого блокнота в оплетке из бычьей кожи. А старина Лемми еще долго тянул свой заунывный блюз о тяжкой доле, тех, у кого жизнь окрашена светом луны.
«Пэксон и Тобил», «Хефрон», последующее слияние. «Пайзер» и, скандал с вакциной в западной Африке. «Эко Кор» набирает обороты. Сноска красными о поглощение «Гипперион Энерджи». «ФТ Системс», госконтракты, отсылка к Китайскому синдрому на полях. Война в Корее, смерть Джун Ира. Противостояние «Зион» и «Венус». Томас Дилан – имя президента подчеркнуто три раза.
«Сумятица какая-то», – подумал про себя Питерс, наспех пролистав блокнот. И заметил, что в верхнем углу страниц дневника остались следы от степлера. Он отлистал на пять страниц вперед. Никаких зацепок, а последняя страница и вовсе перечеркнута наискось красным маркером. Ниже подпись: «Структурировать и разобрать в деталях. Добавить свежие наработки!»
– Да, одним кофе тут явно не обойтись!
Эндрю ушел на кухню, вернулся с кофейником.
Глаза скользили по ровному почерку Брукса. Даты, события, факты. Он выпил кофейник, заварил ещё. Достал новую пачку «Каманчи»[4] из блока. Тянул одну сигарету за другой и вновь возвращался к заметкам старика. Виски пухли, не поспевая за ходом мысли, а музыка сливалась в единый ритм и шла фоном.
[4] «Каманчи» – марка сигарет с индейцем на пачке. Как гласит слоган: «Насладись чистым вкусом фронтира и познай свою истинную природу». Все вырученные с продаж средства идут на поддержку коренного населения Америки.
Солнце давно зашло…
– 8:40 РМ, – проинформировал бархатистый голос Найс с легкой хрипотцой. Он машинально кивнул, не отрываясь от дневника.
– Сэр?
– Да-да, – отмахнулся он, допивая холодный кофе.
Динамики резко увеличили мощность звучания. Песня эхом загуляла по пустой гостиной: «Одни парни, как вода. Другие, как вино. Но я люблю вкус чистого стрихнина».
– Черт, да угомонись ты! Бесовское создание! – попытался он перекричать льющуюся из динамиков музыку.
Мелодия в ту же секунду стихла, в ушах звенело.
– Ох, ну и леди! Девятый вал!
– Я вас совсем не понимаю.
– И ты не первая! – крикнул он в ответ, размял брови и отложил блокнот.
Горло саднило от второй пачки за вечер. Он потряс кружку пытаясь поймать последнюю каплю языком. Она приземлилась на щеку.
– Сообщение от Гауляйтера[5], – информировала Найс, Эндрю невольно улыбнулся. А про себя подумал: «Нет, всё же переименовать его надо, а то когда-нибудь узнает, обидится».
[5] Гауляйтер – высшая партийная должность национал-социалистической немецкой рабочей партии областного уровня.
– Что пишет?
– Будет через десять минут.
– Хм, в кои-то веки вовремя.
– Отправить сообщение?
– Напиши: «Я выхожу».
Сделал глубокий вдох, руки заметно потряхивало. Обвел взглядом квартиру, медленно выдохнул. Собрал материалы, убрал всё в конверт. И посмотрел на горшок с кактусом.
– Да, вот такие дела, приятель. Вновь печаль, вновь расставание, – хлопнул себя ладонью по бедру. – Ну, что?! Погнали, девоньки, – поднялся, бросил серьезный взгляд на Ренди, – ты за старшего.
Убрал конверт в дорожную сумку, туда же отправил блок сигарет Каманчи и бутылку скотча. Пару рубашек, три майки и упаковку белых носков.
У двери остановился, бросил дорожный мешок у тумбы, накинул куртку. Присел на дорожку и собрался с мыслями, окидывая студию взглядом. Вдруг резко вскочил, словно хозяйка, вспомнившая об забытом на плите молоке. Добежал до рабочего стола, достал выключенный пейслайн. Убрал в карман и, еще раз убедившись, что всё на месте, поспешил на встречу с Кляйном.
Выйдя на улицу, огляделся. Подошел к автомату со свежей прессой и купил утренний номер «Готэм Пост». На первой странице красовалось фото мертвого мужчины. Руки неряшливо раскинуты, женщина с прикрытым ладонью лицом на заднем фоне. Раскрыв газету, он бегло пробежался по тексту:
«Главный редактор «Нью-Йорк Дейли» был найден мертвым… на тротуаре… возле здания редакции… причина смерти… падение с семьдесят четвертого этажа… Ведется расследование».
Свернув газету, покачал головой. Сунул сверток под мышку и поспешил к бару за углом.
