Роберт Бойль
Бэконовский шифр
Гэнслер ссылается на Шапфера, чтобы установить факт, что Бэкон с большим жаром проповедовал весьма прозаичные истины и ссылается на Крэка, чтобы показать, что Бэкон был ритором, a не поэтом. Затем он продолжает от себя: «Есть два важных качества, одинаково свойственных и хорошему оратору, и истинному поэту – подъем духа и сила воображения; эти качества отличают ораторское искусство от всей остальной прозы и приближают его к поэзии, причем в других отношениях ораторское искусство составляет отдельную, третью область, стоящую между прозой и поэзией. Этими качествами Бэкон обладал в высочайшей мере, и в особенности его сила воображения ввела в заблуждение многих критиков. Но также как Бэконовский подъем, направленный всегда на отдельную цель, ничего общего не имеет с божественным огнем поэта, так и его силу воображения не следует смешивать с поэтической фантазией. Сила воображения проявляется y него в быстрой смене представлений, в любви к аналогиям, и главным образом, в неистощимом богатстве образов. Все эти три момента формально совпадают с подобными же процессами в душе поэта: в первом пункте, Бэкона можно сравнить столько же с Шекспиром, как и с Ариостом. Но что он все-таки не поэт, видно именно из его образов». Ганс Гэнслер приводит много примеров из произведений Бэкона и приходит к следующему заключению: «само собой разумеется, что y Бэкона встречаются отдельные поэтические образы, но дело не в них, a в том, чтобы решить вопрос был-ли он поэтом по существу. Само собой разумеется, что y и великих поэтов встречаются образы, которые, если их выделить из связи с целым, не представляют ничего обособленно поэтического. Но y Бэкона именно самые оригинальные образы прозаичны по существу. Это образы, рождающиеся в душе политехника, – и это вполне соответствует миросозерцанию писателя, обратившего в прозу то, что есть самого поэтичного на свете – древнюю мифологию. Не поняв этого, критики приняли воодушевление оратора за священный огонь поэта».
