Роман Черкашин
Старое кладбище
– И зачем? Зачем ты его убил? Он мёртвый, совсем….
– А ты знаешь, как он жил? Он кололся уже с год, на это у него уходили все деньги. Причём деньги матери тоже. У сестры все копилки вычистил, в доме творился кошмар. Сам стал быдлоганом, грубым, навязчивым, пипец всему! Но кололся и кололся, как не в себя. Не видел изменений в себе, даже зубы, что сгнили он не видел и видеть не хотел. Стал, как игрушка, что в витрине универмага стоит и только на всех смотрит. Когда он стал на мать руку поднимать, я и решил, убью подонка, чтоб никто его пути не повторил.
Он и Славик взяли покойника за руки и поволокли в соседнюю ограду.
Пока тащили Змей говорил себе под нос:
– Когда-то ты был мужиком, а теперь стал дерьмом, а не человеком, вот и лежи теперь здесь, твоя судьба, ты её заслужил.
Они бросили тело в высокой траве и вернулись к ребятам.
Тамара стояла и дёргала филейной частью под музыку, что лилась из колонок магнитофона, вверх-вниз, в сторону левую и правую. Музыка затихла, песня завершилась и девчонка уселась на могильную плиту, на которой танцевала секунду назад, дабы хорошенько отдохнуть.
В этот момент концерт Мэрилина Мэнсона на кассете закончился и, по всей видимости, в роли дописки заиграла «Агата Кристи» «Трансильвания».
Тамара сидела на надгробие, вытянув ноги, но звуки любимой группы вернули её к жизни и она опять задёргалась.
