Роман Николаевич Мухин
Мудрый Деревенский Дом
ромбовидным узором. Сверху этого коврика также рамки с многочисленными фотографиями. Не помню
, в каком углу, но точно висела икона с лампадкой. Дальше если по правой стороне смотреть уже шла тыльная сторона печки с маленькой лежанкой. Всё.
3.Размышления о вечном
К чему этот сон? Дом давно, лет как 30 назад, продан из-за одного из братьев Мамы, которому мало было двух квартир на трёх человек семьи. По советским деньгам продали за 1500 рублей, по 500 рублей на трёх человек, мама и эти два «помощника». Это был 90 год, удача была не на стороне чудо продавцов. Деньги обесценились на руках, и на них можно было купить разве что – мороженое. Мама плакала долго. Не из-за денег, а из-за того что потеряла родное «гнездо», да ещё и отдали просто так. Слышали, что кто-то там немного пожил и после уехали. Дом стоял пустой.
Примерно в 2010 году, когда в очередной раз я отвозил Маму на кладбище к бабушке и дедушке, а оно находилось ближе к центру села «Нижняя Ведуга», в километрах пяти от той стороны, где был Мамин дом, я решил запланировать и провести Маму «на экскурсию» до её бывшего дома. Думал, ей это будет важно, ценно. Поехали, чудом проехали место, которое раньше всегда было заболоченным и грязным, было сухо, свернул на дорожку по памяти, где когда-то ездил у Папы на коленках, а прошло, извините, больше 20 лет, смотрю вправо, где должен быть дом старой бабушки – сплошные заросли. Едем потихоньку, всеми смотрим, Мама говорит: «Да ни туда заехали!». Нет, я чувствую по интуиции тут, вот слева поле идёт чуть наверх до горизонта, та же дорога, только справа неживое всё, заросшее. Вот и гараж у дороги у дома тёти Маруси, дом вроде не заброшен, но запущено всё и никого. А вот, следом, в зарослях, чёрный домик. Не узнать сразу, нет сараев никаких, снесли давно, остатки забора, видно прежние жильцы ставили. Сад засох и зарос. Дом стоит. Заброшен. Но стоит! Стоит старичок! Он так и говорил нам стоя в зарослях и закрыв глаза, именно так выглядели забитые досками окна: «Вот смотрите, что вы наделали, вы меня бросили. Я рассыпаюсь. Я стою один, и я умираю». Что-то прямо щемило даже у меня. Когда Мама поняла, что это и есть её родительский дом, я смотрел на неё. Слёзы брызнули из её глаз. Она заохала и почти побежала через заросли высокого сорняка к дому. Видно было, что даже Отец не может скрыть эмоций, и он только произносил угрюмо: «Нда… Нда». О чём он думал, что вспоминал, я не знаю. Боже, зачем я придумал эту идею с приездом сюда, я чувствовал вину. Сколько мы провели так время, не знаю. Можно только гадать, сколько воспоминаний у Мамы были сейчас вырваны из памяти. С мясом выдрали из глубины наружу, в один миг! Она жила здесь до 18 лет пока не умер Дедушка Ваня от рака. После, была вынуждена уехать на заработки в город Воронеж, работала сиделкой и училась на портниху. По выходным, когда удавалось, она ехала на электричке домой, шла семь километров пешком, помогала бабушке Тане, своей Маме и двум младшим братьям. Когда вышла замуж за Папу, ездили вдвоём на Папином мотоцикле или так же на электричке. Потом вместе с детьми. Так многие годы. Машина появилась уже, когда бабушка Таня жила с нами в городе и болела. Уезжали в подавленном настроении. Внутрь дома мы не попали, так как он закрыт на ржавый замок, а окна наглухо забиты. Да и сама Мама, как бы пугаясь увидеть внутренности, запретила мне сбить замок и войти. Уезжая, Мама благодарила и говорила, что уже и не думала, что когда-нибудь повидает свою малую Родину. Глаза были хоть и заплаканные, но счастливые.
