Роман Титов
Темный исток. Гробницы пустоты
– Тогда зачем?
Контрабандист шутливо погрозил мне пухлым пальчиком.
– Э, нет, малец, я на эту уловку не поймаюсь. Хочешь узнать мои цели? Принеси мне минн. И если не передумаешь, мы с тобой обсудим, что и как, идет?
– Не идет, – тут же встрял братец.
Д’юма притворно скуксился.
– Ты стал таким правильным, Мекет. Аж тошно.
Тот не отреагировал на поддевку, но зато всерьез задумался над предложением.
– Один инфочип за один росток минна, так?
– Воистину так, – кивнул Д’юма. – Только росток этот должен быть живым. Всяких там засушенных веников из сувенирных лавок мне не надо. С тех пор как махди повымирали, обнаружить минн стало почти так же трудно, как живого лейра. В естественной среде, насколько мне известно, его уже давно нет. Все, что осталось – это несколько экспериментальных образцов в имперских лабораториях в Мероэ. Так что вам даже в лес соваться не понадобится. Только навестить столицу и вывезти оттуда кустик. Для сверхсущества проще некуда, согласитесь?
Мекет не стал спорить и с этим, только мрачно пробормотал:
– Впервые в жизни мужик требует от меня цветы. Надеюсь, он же последний… – Он покосился на меня, затем уставился на крышку стола, потом опять на меня и под конец повернулся к пухлому интригану. – Ладно, чтоб тебя, я готов за это взяться. Но лишь при одном условии.
Д’юма навострил длинные уши.
– Ты отдашь мне инфочип и забудешь, что вообще когда-либо нас знал. – Брат выдержал паузу, внимательно глядя на контрабандиста, после чего прибавил: – Хорошенько обдумай это, Д’юма, потому что потом условия будет уже не изменить. Если я вдруг узнаю, что ты не удержал воду в заднице и рассказал кому-то об этой встрече, можешь сразу заказывать себе гроб по размерам.
– Ты угрожаешь мне, Мекет? – Карлик изо всех сил старался казаться удивленным. – Разве так разговаривают со старыми друзьями?
– Не путай хрен с пальцем. Мы не друзья, Д’юма. И никогда ими не были.
Д’юма то ли фыркнул, то ли хрюкнул.
– Это уж точно. Дружить с тобой не всякий сможет, Мекет. Но я по натуре оптимист и верю, что все еще возможно. Пусть будет по-твоему. Я забуду о нашем знакомстве, как только получу свое растение.
И все это было так мирно и пристойно, что поневоле пришлось напомнить о себе.
– Безумно рад за вас, товарищи. Но вы не забыли, что я еще не дал согласия?
– О, – сказал Д’юма. – О-хо-хо. Я уже понял, что братец не поделился с тобой своими планами относительно инфочипа. И это вполне в его стиле. Но разве ты не должен доверять ему?
Должен ли? Я перевел взгляд на Мекета, чье лицо, наполовину скрытое в тени полей шляпы, оставалось безмятежным. У него на все случаи жизни был план. Но стоил ли он доверия? Ответить на этот вопрос было сложнее, чем прикончить Ди Аргуса.
Кажется, брат почувствовал мои сомнения, потому что вкрадчиво попросил:
– Мозголом, просто сделай мне одолжение, идет? Одно из немногих.
Я вздохнул. По сути, уступить Мекету в его просьбе не стоило мне никакого труда. Все, что было возможно, я мог вытрясти из него и по ходу дела. К тому же путешествие на покрытую туманом древней истории Боиджию могло стать одним из самых запоминающихся приключений в моей жизни. И уж наверняка приятней, чем прошлое дело о пропавшем семейном лакее. Так зачем отказываться?
– Хорошо. Я согласен. Вы отдадите нам инфочип, Д’юма.
– В обмен на кустик минна, – кивнул карлик.
– В обмен на кустик минна, – повторил Мекет. Не сказав больше ни слова, он оттолкнулся от импровизированного столика и выпорхнул из палатки.
Мне ничего другого не оставалось, кроме как поблагодарить Д’юму за чай и отправиться за братом.
– Знаешь, – сказал я, проплывая вслед за Мекетом через трущобные пузыри обратно к кораблю, – если б я знал, зачем нам этот никчемный инфочип, мне было бы проще согласиться.
Мекета мои слова задели.
– Никчемный? Никчемный?! Да понимаешь ли ты, сколько информации хранится на этом маленьком кусочке металлопластика?
Я нарочно скорчил постную мину.
– Я от природы очень неплохо соображаю, но ты не удосужился рассказать мне о деталях.
– Не тебе говорить о природе чего бы то ни было, – огрызнулся брат и тут же замер, сообразив, какую бестактность ляпнул. – Прости, Риши, я не хотел.
– Но сказал, – заметил я, стараясь не показать, что его шпилька достигла цели. Из-за весьма необычного способа, благодаря которому появился на свет, я стал замечать, что крайне болезненно реагирую на все разговоры, связанные с темой естественности.
– Обидчивость тебе не к лицу, – заметил он, оглянувшись по сторонам. На этот раз никто из местных не лез к нам с просьбой подать милостыню. Хотя всю дорогу провожали недоброжелательными взглядами.
Я показал брату средний палец.
Он фыркнул, но продолжил:
– На самом деле, все, что наговорил тебе Д’юма чушь полная. Или по большей части. А вот про чип он не лгал. Малыш занималась разного рода сделками. Некоторые из них были очень специфичны. И оттого привлекательны для многих. Я хочу заполучить чип прежде, чем кто-нибудь другой пожелает того же.
– Это я уже понял. Я хочу знать, зачем?
– Ага. Уверен. Еще как хочешь.
Что ж, это было ожидаемо.
Я закатил глаза и переключился на новый вопрос:
– Чип всегда был у Д’юмы?
– Всегда. С той самой поры, как Малыш заключила свою первую сделку. Она была весьма прагматичной бабенкой. И никому не доверяла. Кроме Д’юмы. За что этот сварливый мешок заработал такой бонус, я понятия не имею. Зато точно знаю, что сам Д’юма никогда этим доверием не пренебрегал.
– И даже не пытался использовать чип в собственных целях? – Нечто довольно странное показалось мне в том, что личность, желавшая высвободить коддас из положения беженцев и разумников третьего сорта, ни разу не прибегла к помощи вещицы, без дураков способной сделать из него богача.
– Если бы Д’юма объявил о намерении продать инфочип Малыша, он бы и суток в живых не протянул. Началась бы охота. Кроме того, ты и сам слышал, что его не интересуют деньги. Только нечто более весомое.
– Минн, что ли? – усмехнулся я.
– На самом деле в этом нет ничего смешного, Риши, – с укоризной качнул головой Мекет.
От меня не ускользнуло, что он уже дважды за время беседы назвал меня по имени, не использовав нелепое прозвище, которым сам же и наградил. Означало ли это перемену в его отношении? Я хотел верить, что нет.
– И все же, что такого привлекательного в том инфочипе? Что важного он хранит для тебя?
– Для нас, Риши. Не для меня, – поправил брат тихо. – Не думай, будто я не сожалею о том, что творится теперь с тобой по моей милости. Хоть ты и стараешься скрыть перемены, я все вижу. Тень растет в тебе, словно опухоль. Клетка за клеткой она захватывает твое естество, пока однажды не поглотит полностью. Это надо остановить. Остановить, пока не поздно. А в инфочипе есть кое-что о том, как это сделать.
Меня от этих слов передернуло. Резко застыв на повороте, я не рассчитал угла и врезался в одну из переборок – эдакая иллюстрация удара обухом по голове.
– Зараза! – выругался я и схватился за ушибленный лоб. – Так, погоди… Что? Как это понимать? В инфочипе есть подсказка, как усмирить Исток? Откуда она там взялась? Да и вообще, откуда тебе знать, что это можно сделать?
– Я не знаю наверняка, но почти уверен, что возможно, – сказал Мекет, перехватив мою руку и подтолкнув к ползунку, ведущему на борт «Ртути».
– Как?.. Почему?.. Да каким образом, в конце-то концов?!
В ответ на это брат усмехнулся, но без намека на веселье.
– А это еще одна из тайн, которые Желтый Малыш унесла с собой в могилу. Но мы ее узнаем. Просто доверься мне.
Если б я был дурак, я бы, наверное, так и сделал. Но кое-какой опыт и жизнь бок о бок с Мекетом научили воспринимать его слова чуть менее буквально. Не нужно зваться гением, чтобы понять, в какую сторону ветер гонит фотоны. Братец затеял авантюру, но, догадываясь, что меня на нее легко не подписать, нарочно нагнал туману, чем и воспалил мое воображение. Он, как никто, в Галактике знал, насколько сильно я падок на всякие тайны и загадки прошлого, пусть даже не особо далекого, и давил на это не стесняясь.
Притом не зря.
После разговора в техносферах мне и впрямь захотелось побывать на Боиджии и побродить по ее легендарной висячей столице. Но вместе с тем я не переставал испытывать зудящее ощущение на самом краю сознания, которое шептало, что простой прогулкой дело совсем не ограничится. За прошедшие недели фигура Ди Аргуса, маячившая, казалось, всюду, куда бы мы ни сунулись, ничуть не утратила своей зловещести.
Как ни забавен был оборот, с той поры, как мы оставили Дей-Прим, серый страж мерещился мне в каждой тени. Я знал, что смерть хозяйки не повлияет на его целеустремленность и, может быть, поэтому ожидал за первым попавшимся поворотом. Бледное лицо с жутким серебристым взглядом даже снилось ночами. Оно намекало, что новая встреча была неизбежна, и я старался морально готовить себя к ней. Аргус не обещал мне мук адских, но вполне доходчиво дал понять, что не остановится, пока не заполучит обратно. А раз так, то имело смысл оглядываться почаще. И не соваться туда, где само понятие цивилизованности давно размылось и превратилось в анахронизм.
Мекет же, напротив, вел себя так, будто никакого Аргуса нет и в помине, и все, что им движет – желание исправить прежние ошибки. Но я-то знал, что ночные кошмары донимают брата едва ли реже, чем меня самого, а все эти обещания с помощью эфемерных знаний избавиться от влияния Теней – лишь отчаянная попытка обратить время вспять. Он не понимал, что сделанного не исправить, и на все мои попытки втолковать ему эту простую истину, только огрызался. Брат, как и большинство разумников, считал Тени вселенским Злом, которое следует уничтожить, прежде чем оно успеет осквернить все на свете. Но я не винил его за зашоренность. Придет время, и ему придется столкнуться с реальностью. И будет лучше, если это случится на моих условиях.
Глава 4
Добро пожаловать в Мероэ!
– Ты ввел не те координаты, – проворчал Мекет, тыча пальцем в дисплей на приборной панели. Стоя над душой, он наблюдал за тем, как я пилотирую «Ртуть», и время от времени неодобрительно цокал. Корабль едва отошел от станции коддас на приличное расстояние и готовился к переходу на сверхсветовую. – Вот здесь ошибка. Видишь? Ни хрена ты не видишь!
Воздев глаза к потолку, я тяжко вздохнул и попросил его, пока еще вежливо:
– Мекет, сядь, пожалуйста, и не говори под руку. Сам разберусь.
Это был далеко не первый мой полет за штурвалом звездолета, и все же брат трясся так, словно я залез в его арсенал, достал оттуда плазмомет и принялся палить во все стороны прямо в рубке. Как дитя малое, честное слово.
– Никогда не пренебрегай расчетами, Мозголом! Если в цифрах ошибка, ты можешь воткнуться в планету. Каково тогда будет?
Я попытался его успокоить:
– Все будет нормально. Ни во что не воткнемся. Даже на месте окажемся. Точно тебе говорю.
– Да кто вообще учил тебя так летать?!
– Ты учил! Сам же сказал, что у нас мало времени. Вот я и подправил координаты, чтобы поближе к Боиджии оказаться. Не хочу тратить часы на это идиотское задание. Вообще, все эта таинственность жутко раздражает. Пойди туда, не знаю куда. Принеси то, не знаю, что. Какого лейра все это значит?
– Это значит, у хитрожопого проныры наметан план, – ответил Мекет заметно тише.
Речь шла, разумеется, о Д’юме.
– Есть идеи, зачем ему понадобился минн? – спросил я, не уверенный, что брат ответит.
Тем не менее он проговорил:
– И немало. Одна неправдоподобней другой. Хотя я бы не стал себе голову этим забивать. К нам это все отношения не имеет.
– Но ты уверен, что в конце Д’юма честно отдаст чип тебе?
Мекет не торопился отвечать. Отступив к креслу навигатора, брат мрачно проговорил:
– Ему будет некуда деться. Хочет или нет, а расстаться с инфочипом придется. Иначе я устрою ему такие неприятности, что даже серые позавидуют.
Неприкрытая угроза, прозвучавшая в этих словах, заставила меня поежиться. Нет, я и раньше слышал, как брат угрожает своим неприятелям, но отчего-то никогда прежде его слова не провоцировали такое количество мурашек. Похоже, Мекет слишком сильно верил в инфочип. А раз так, то не остановится ни перед чем, пока не заполучит его.
И все из-за меня.
Это льстило, но вместе с тем и тревожило. Такого фанатизма я не ожидал.
– Стартуй уже, – буркнул он.
– Есть, капитан, – надеясь разрядить обстановку, шутовски отсалютовал я и перевел рычаг в вертикальное положение. Тьма и звезды, ее усыпавшие, мгновенно свернулись в трубочку, уступив место безудержному калейдоскопу хаоса гиперпространства.
Как только миллионы лет, которые нам гипотетически пришлось бы потратить на путешествие до Боиджии, превратились в скромные двадцать минут, а «Ртуть» выбросило прямо перед мутно-зеленым эллипсоидом, я украдкой выдохнул. Несмотря на всю браваду, что демонстрировал брату, у меня хватало мозгов оценить возможность накосячить. Космические путешествия, кто бы как ни расхваливал современные ИскИны и сверхточные гипердвигатели, всегда сопровождала определенная доля риска, которой нельзя было пренебрегать.
Впрочем, страх убиться об планету не шел ни в какое сравнение с тем гнетущим ощущением, что нахлынуло на меня, стоило только нацелить корабль на снижение по спирали.
– Не так резко, Мозголом, – встрял Мекет, снова встав ментором за моим плечом. – Что это с тобой?
– Возьми управление, – выдохнул я сквозь крепко стиснутые зубы. Казалось, все внутри взбунтовалось против того, чтобы приближаться к странной планетке. Выпустив штурвал из рук, я быстро уступил место пилота законному владельцу и, уцепившись за переборку, уставился в иллюминатор, за которым разрастался боиджийский серп.
– С тобой все в порядке?
Прежде чем ответить, пришлось сделать несколько глубоких вдохов:
– Я в норме. Просто немного тошнит. Только и всего. – Я продолжал вглядываться в приближающуюся поверхность, словно саваном укрытую грозовыми облаками, и надеялся привыкнуть к ощущениям. Тут и там вспыхивали ослепительные искорки бушующих вдалеке гроз. Несмотря на то что я не мог этого слышать, их отзвуки отдавались в голове тяжелым звоном. – По-моему, с этой планетой не все ладно.
– По-твоему? – Мекет деланно усмехнулся. – Да от этого замшелого булыжника у любого мурашки по коже! О чем, кстати, вся Галактика в курсе.
– Нет, тут другое, – качнул головой я, однако пояснять не стал.
Невольно напрашивалось сравнение с Яртеллой. Только если в случае с обителью лейров, оттуда хотелось просто удрать, то Боиджия вселяла стойкое ощущение гадливости. Как будто тебя лицом макают в чан, доверху наполненный смесью из компоста и древесного сока. Мягко говоря, неприятное чувство.
Которое, впрочем, не мешало оценить местные виды.
Густая многоцветная роща в километр высотой, расстилавшаяся под днищем «Ртути», звалась Великим паатовым лесом и считалась едва ли не самым опасным местом в Галактике. Не перечесть, сколько баек я услышал о ней на Семерке. О смельчаках-охотниках, что по глупости совались туда и больше никогда не возвращались. О диких хищниках, способных ударом хвоста распилить взрослого разумника пополам. О лозах-душилках. И о махди, конечно же, – жутких аборигенах, которых искусственно вырастили для защиты несметных сокровищ, скрытых в планетарных недрах.
Несмотря на флер отвращения, вид из иллюминатора все равно захватывал дух.
– Здесь, правда, всего один город? – спросил я не столько из интереса, сколько ради того, чтобы пригасить неприятные ощущения, заставлявшие существо в ящике елозить.
Мекет неожиданно удивил ответом.
– Ну да. Легендарный Мероэ. Он же столица Семи Холмов. А заодно риоммский форпост. После Второй войны лейров Риомм взял планету под надзор, разместив в городе гарнизон. Тех аборигенов, что не померли сами, убили, а их резервации разорили. Все наиболее ценное вывезли, а город оставили на попечение местных аристократов.
Забыв о недомогании, я изумленно уставился на брата:
– Откуда ты все это знаешь?
Тот на мгновение оглянулся, скривив кислую физиономию.
– Я, между прочим, тоже читать умею. А еще бывал тут не раз. Так что даже всезнайку вроде тебя могу чему-нибудь научить. Например, ты знал, что самый первый граф Занди добыл здесь Иглу Дживана, с помощью которой помог одержать победу над лейрами?
Честней был бы ответить, что знал, но лишать брата его маленького триумфа не хотелось.
Довольный собой, он продолжил:
– А про то, что эта самая Игла способна была уничтожать Тени? Что? Тоже нет? Серьезно, Мозголом? А как же твои инфернальные книжки, что ты часами затираешь до дыр? Там об этом ни-ни?
Я вздохнул.
– Оставил бы ты мои инфернальные книжки в покое и смотрел бы лучше перед собой. Того и гляди днищем скрести начнем.
Брат подчинился и выровнял нос корабля. Но гнусно хихикать при этом не перестал.
– Даже удивительно, что ты об этом не слыхал, учитывая твою помешанность на лейрах и всей этой теневой лабуде, – проговорил он.
Ну, знаете ли! Уперев руки в боки, я сказал:
– Моя, как ты выразился, помешанность имеет под собой основания.
Дернув щекой, Мекет хмыкнул:
– Камушек в мою сторону?
Я решил не отвечать. В конечном счете попытки выяснить, кто виноват и что с этим делать, потеряли для меня всякий смысл. Я простил брата за то, что он столько лет скрывал правду о моем происхождении. И уж точно не собирался перекладывать на него вину за то, что сотворил со мной Орден куатов. По их указке ученый Рас Гугса создал воплощение Теней, живого Истока, а значит, с ними мне и разбираться.
Наблюдая за тем, как из облаков выступает столичный город Мероэ, я постарался отбросить все переживания и страхи, навеянные давящей атмосферой, и сосредоточился на головокружительном пейзаже. Недаром говорил кто-то из мудрецов: «Можно всю жизнь провести, перелетая от планеты к планете, открывая диковинные миры, но так и не постичь и тысячной доли того, насколько прекрасна, таинственна и непостижима наша Вселенная».
– Боже мой, я и не думал, что здесь настолько красиво!
– Вот как? Священный трепет, значит? А где же отвращение? – хмыкнул Мекет, намеренно облетев город по кругу, просто чтобы позволить мне полюбоваться красотами.
А ведь полюбоваться было чем! Даже несмотря на то, что от былого Мероэ здесь осталось не так уж и много.
Поговаривали, будто раньше этот город был залит солнечным светом, в лучах которого высокие золотисто-перламутровые башни и купола сверкали, будто риоммский жемчуг со дна океана Мас. Сколько, интересно, лет прошло с тех пор? Сотня? Две? Местные наверняка скажут. Теперь над столицей в прямом и переносном смысле нависали тяжелые тучи. Стены изящных зданий обветшали и все больше утопали в океане дикой зелени, над которым прежде гордо нависали. Кое-где виднелись следы давно минувших сражений, разбитые купола, опрокинутые минареты. Со времен первого графа его маленькое царство пришло в упадок и запустение.
– Ну, насмотрелся? – спросил братец и, не дожидаясь ответа, опустил «Ртуть» на ближайший бутон посадочной площадки. С виду не очень устойчивая она нависала над океаном зелени, держась лишь на единственном тонком лепестке.
– Что-то не заметил, чтобы ты запрашивал разрешение, – сказал я, заставив себя не обращать внимания на завязавшиеся в узел внутренности.
– А я и не запрашивал. Здесь вообще никто этой ерундой не страдает.
Слова Мекета заставили меня нахмуриться:
– Ерундой? Я думал, планета принадлежит Риомму?
– Формально – да, но с технической точки зрения вся эта провинция – сплошное и никому не нужное болото. Половина местных давно свалила в поисках счастья. Остались только нищеброды, да парочка аристократов, готовых удавиться, лишь бы не бросать родные места. Зуб даю, даже они чуют, что от всего этого комка грязи так и несет безысходностью. Потому и нам тут задерживаться не стоит.
Выслушав его с серьезным видом, я демонстративно зевнул и проверил надежность скрытой под курткой портупеи. Только дурак сунется сюда безоружным.
– Ой, что-то не припомню, чтобы ты хоть об одной планете говорил иное.
Брат, выбравшись из-за кресла, хлопнул себя по груди:
– Ты ж знаешь, я оптимист. Везде стараюсь отыскать что-нибудь хорошее. Но тут… – Он покосился в сторону иллюминатора, за которым виднелся кусок паатового леса, задавленного тяжелыми тучами. – Полный тухляк!
В обычной ситуации я бы непременно поспорил с таким утверждением, но, памятуя о своих ощущениях по прилете, решил промолчать. Узлы, в которые завязались кишки, и непрекращающееся ворчание твари из ящика и без того мешали сосредоточиться. Если еще и вступить в спор с братом, то можно сразу ставить точку на этом путешествии.
В итоге я сказал:
– Предлагаю не лезть на рожон.
– Всенепременно, – с охотой кивнул Мекет. – Вот добудем инфочип Малыша и заляжем на дно. А теперь давай-ка на выход.
Оказалось, что весь план по добыче ростка минна состоял всего из трех этапов: проникаем в имперскую лабораторию, хватаем растение, сваливаем. Все. Никаких деталей и забот о том, как попасть на территорию охраняемого объекта, и что делать с непредвиденными трудностями, которые легко возникнут на пути. Особенно с нашим-то везением.
– Мы же не галактический банк идем грабить, – отмахнулся братец и нацепил шляпу. – Никому нет дела до какой-то там лаборатории. Охрана минимальная. Нам даже вспотеть не придется.
Если это так, то почему Д’юма сам не выкрал растение, а отправил за ним нас?
Но вместо того, чтобы задать этот вопрос вслух, я спросил:
– Да ты вообще хоть знаешь, где эта лаборатория находится?
– К твоему счастью, знаю. Я вообще много чего знаю. И тебе пора бы к этому привыкнуть.
– Я бы, может, и привык, не скрывай ты от меня все до самой последней минуты.
Мекет поморщился. В который раз.
– Не ломай мне мозг! Хотя бы сейчас, – попросил брат, переводя системы корабля в режим ожидания. Похоже, он и впрямь не собирался здесь задерживаться. – Воспринимай эту маленькую поездку как очередное приключение. Ты же это так любишь.
– Интересно, – задумчиво произнес я, – хоть кого-нибудь подобные слова заставляли чувствовать себя спокойней?
– Даже если и нет, – сказал Мекет, – ничто не мешает тебе стать первым. Идем уже. Сказка ждать не будет.
Спускаясь по трапу в душный и насыщенный влагой и прелым запахом боиджийский воздух, я сверлил взглядом спину Мекета и гадал, следовало ли мне быть до самого конца с ним откровенным? Может, не стоило скрывать правду о смерти Метары и предостережении шаманки? Или я все-таки правильно сделал, что промолчал?
– Я знаю, о чем ты сейчас думаешь, – внезапно бросил братец, широким шагом двигаясь по выложенному потрескавшейся плиткой рукаву. Цель маячила впереди – высокий дом со сквозной аркой, за которой виднелось что-то более-менее похожее на широкую улицу. По крайней мере, шум повседневной жизни с той стороны давал понять, что этот странный город не совсем еще призрак.
– Что-то сомневаюсь.
– Тебя беспокоит отсутствие плана.
Чувствуя, как от влаги и запахов, насытивших воздух, засвербело в носу, я пробормотал:
– Меня беспокоит отсутствие беспокойства у тебя. Тебе вообще все равно, как нам добыть этот адский минн? Просто постучим и спросим?
Брат замер и обернулся. Его лицо оставалось невозмутимым, и только в глубине глаз поблескивали искорки раздражения.
– Слушай, Мозголом, напомни, чтобы я позже врезал тому идиоту, который назвал тебя умным. Ты за кого меня принимаешь?
– Честно ответить?
– Прекрати! Мы возвращаемся к тому, с чего начали. Опять.
– Тогда и ты прекращай темнить и выкладывай все как есть. Сам хотел, чтобы я доверял тебе. Но вот доверие – вещь обоюдная. Или ты не в курсе?
Теперь уже в глазах Мекета были непросто искорки. Там затевался целый грозовой фронт. Он недобро сощурился:
– А кто сказал, что я тебе не доверяю?
Я пояснил:
– Ты тащишь меня в место, от которого мурашки по коже, и при этом ничего не хочешь объяснять. Что-то не похоже на доверие.
Он подошел вплотную, схватил меня за плечи и как следует встряхнул.
– Да нечего здесь объяснять! – Понизив голос, Мекет затараторил: – Все просто до безобразия. Мы заходим в местный паб и там встречаем моего человека. Получаем от него инфу по охране и пропуска. Дальше по обстоятельствам. Все. Никаких глобальных выдумок и прочей шпионской ерунды. И на твои «темные силы» никто не рассчитывает, не беспокойся. Это я тебе пытаюсь вдолбить всю дорогу. Здесь всем насрать на безопасность. Особенно местным.
Я собирался возразить, как поступал всегда, но тут нас прервали. Пара патрульных, затянутых в форму риоммских сил безопасности, выступили из проулка и с подозрением уставились на нас. Оба при этом держали руки на кобурах.
– Эй, что здесь происходит?
Мекет тут же отступил от меня и, нацепив на лицо невинную улыбку, обернулся к безопасникам.
– Ничего криминального, начальник. Просто маленькое недопонимание с младшим братишкой. Уже все в норме.
– Точно? – Патрульный перевел цепкий и ничуть не дружелюбный взгляд на меня.
Я поспешил кивнуть.
Безопасников устроил ответ. Развернувшись на каблуках, они ушли.
Мекет проводил их нечитаемым взглядом, но ни слова больше не проронил. Лишь продолжил шагать в сторону главной улицы. Мне ничего не оставалось, кроме как последовать за ним в русло вялотекущей жизни Мероэ.
Несмотря на опасения, столица Боиджии вовсе не была такой уж унылой и тихой, как рисовало буйное воображение. Да, грязи здесь хватало. Зато не было ощущения абсолютной беспросветности и до уровня всеобщего упадка техносфер Кодда Секундус оставалось еще далеко. По улицам гоняли старенькие прыгуны и такси-рикши, мимо торговых лавок лениво слонялись пешеходы, а в проулках, подобных тому, из которого мы только что выбрались, тусовались местные бездельники, кусками черствого хлеба прикармливавшие стайки рыжеватых птиц. Шум двигателей и голоса разноликих горожан, вперемежку с отчаянными воплями диких животных, доносящихся из джунглей, задавали городу тон. Но самое удивительное, что, несмотря на все это, Мероэ оставался по-прежнему сказочно красивым и таинственным.
Настолько, что в нем можно было бы и обосноваться…
– Ты уже связался с этим своим приятелем? – спросил я брата, надеясь отогнать странное наваждение.
– Как только вылетели со станции. Он будет ждать в таверне «Тибо». Это недалеко, – бросил через плечо Мекет, стараясь не задеть компанию закутанных в ободранные тряпки курсу, разложивших свои пожитки прямо посреди тротуара.
Отметив отсутствие ядовито-желтого треугольника на их лбах, я с облегчением выдохнул.
До забегаловки и впрямь оказалось рукой подать. Буквально за следующим поворотом, в переулке, согласно наполовину стершейся табличке, именуемом Джиптан, виднелся невзрачный серый вход в нужную нам таверну.
Едва глянув на дверь, я сразу же растерял всякое желание заходить.
– Может, лучше здесь подожду?
Мекет фыркнул и даже не подумал сбавить шагу.
– Чтобы привлечь больше внимания? Нет уж, обойдешься.
– Что-то не внушает мне это место доверия.
– Можно подумать, когда-то было иначе. Ты и «У Мар’хи» не особо жаловал, пока не привык. Так что не куксись и веди себя естественно. Тут в большинстве своем странный народ обитает. Вряд ли мы останемся незамеченными, но лишний повод для провокаций лучше не давать.
– Как скажешь, начальник.
Изнутри таверна производила ровно такое же впечатление, что и снаружи. Ничем не примечательный паб, каких полно в любом уголке Галактики, с деревянной барной стойкой, замызганными столиками, тусклым освещением и пьяным угаром. Народ разношерстный. Его было много (и это несмотря на полдень!). А главное – ни одному из чахнувших над кружками забулдыг, казалось, нет никакого дела до двух подозрительных типов, внезапно нарисовавшихся на пороге.
– К стойке, – подтолкнул меня в спину Мекет.
На этот раз я не стал пенять ему, что втихаря все спланировал, а теперь сыплет указаниями, и просто двинулся, куда сказали, по пути украдкой разглядывая посетителей. Не ради любопытства, а чтоб убедиться, что от них действительно не стоит ждать неприятностей. Местные жители вовсе не выглядели невинными агнцами и при желании вполне могли устроить проблемы. Загвоздка состояла в том, что каждый из них казался слишком сосредоточенным на своих личных бедах и на окружающий мир будто плевать хотел.
Бармену мы не понравились с первого взгляда, и это ясно читалось в том, как топорщились его мшистые бакенбарды.
– Чего надо? – спросил он грудным басом, заиграв желваками.
– Кабинку номер пять. – Мекет бросил на грязную стойку несколько риммкоинов.
Монетки тут же исчезли, а бармен, даже не потрудившись сменить интонацию, указал на одну из неприметных дверок по левую сторону от нас.
Молча кивнув, брат распорядился:
– Ты жди здесь. Я быстро.
Я рта раскрыть не успел, а он уже скрылся.
Тихонько выругавшись, залез на ближайший стул и, чтобы не привлекать внимания, уставился в одну точку за спиной бармена.
Вспомнилась забегаловка Тола Мар’хи на Семерке, которая сразу же показалась такой родной и милой сердцу, и день, когда в ее дверях появилась Диана Винтерс. Вот уж о ком я с тех пор старался не думать, и каждый раз проигрывал это сражение с самим собой. Леди Орра, дочка правителя Тетисс, та, кто пришла к нам за помощью в надежде найти убийцу своей матери, и та, кого я предал, когда позволил этому самому убийце уйти прямо у нее из-под носа.
Двум господам не служат, как говорят, а я пытался отыскать способ сделать так, чтобы все были счастливы. Именно эта двуличность и стала силой, задушившей ростки симпатии, которые только зарождались между нами – моя скрытность и запоздалая честность. Я сознался во всем почти сразу. Как только отчалили от Дей-Прим, выдал услышанное от шаманки и то, почему позволил ей уйти живой. Диана, конечно же, не приняла моих объяснений, а мотивы понять не пожелала. Я и сам их с трудом понимал, если честно. И теперь не мог избавиться от клейма подлейшего из предателей. Даже среди куатов я не встречал столько презрения, сколько нашел в глубине ее удивительных синих глаз. И вряд ли еще хоть когда-нибудь увижу.
Временами я последними словами ругал себя за то, что не смалодушничал и попросту не смолчал, но, понимая, что правда рано или поздно все равно бы всплыла на поверхность, прекращал заниматься самоедством. В конце концов, я сделал то, что сделать был должен: открыл ей правду. Другой вопрос, что, дав шаманке уйти, я из того, кто взялся за раскрытие преступления, вмиг превратился в пособника убийцы.
Этого мне никто прощать не собирался. А в особенности – сама Диана Винтерс.
Внезапное урчание в желудке заставило отвлечься от тяжелых мыслей и задуматься о более насущных вещах. Спеша покончить с не в меру странным заданием, я совсем забыл, что в последний раз угощал себя безвкусным чаем Д’юмы, и с той поры не проглотил ни крошки.
