Рой Медведев
Политические портреты. Леонид Брежнев, Юрий Андропов
Во втором эшелоне. Л. И. Брежнев в годы Отечественной войны
В мае 1981 года на склонах Днепра в Киеве был торжественно открыт громадный мемориальный комплекс по истории Великой Отечественной войны 1941–1945 годов. На большом митинге, посвященном этому событию, выступил специально прибывший по этому поводу в Киев Л. И. Брежнев. Наиболее заметной частью комплекса стала высоченная статуя Родины-матери. У подножия этого сверкающего колосса, выполненного из сверхдорогой стали, лишенного каких-либо национальных признаков и закрывавшего собой силуэт Киево-Печерской лавры, расположился Украинский государственный музей Великой Отечественной войны. Особое внимание посетителей музея привлекли укрепленные на куполе здания мраморные доски, на которых, по примеру Георгиевского зала в Кремле, были высечены золотом имена 11 613 воинов и 201 труженика тыла, удостоенных звания Героя Советского Союза и Героя Социалистического Труда во время войны. Среди гостей Киева в эти дни было немало ветеранов, которые находили на мраморных плитах и свои имена. Один из ветеранов, участвовавших в торжествах по случаю открытия нового мемориального комплекса, рассказывая мне об этом событии, не скрыл и своего возмущения. Он с трудом нашел на мраморных плитах имена многих прославленных полководцев, которые лишь один раз удостоились звания Героя Советского Союза. Где-то в конце списка героев значилось и имя Верховного Главнокомандующего Сталина, которому это почетное звание было присуждено только в 1945 году. На мраморных плитах были выбиты имена трех трижды Героев Советского Союза, в том числе знаменитых летчиков А. И. Покрышкина и И. Н. Кожедуба. Возглавляли же список героев два четырежды Героя Советского Союза – маршал Г. К. Жуков и Л. И. Брежнев, который согласно алфавиту находился в самом начале списка и имя которого было выбито самыми большими буквами, хотя во время войны Брежнев не имел звания Героя. Более того, в музее в специальном зале были выставлены одежда и оружие Брежнева. Между тем знакомый мне ветеран хорошо знал, что свое первое звание Героя Советского Союза Брежнев получил только в 1966 году, то есть через двадцать с лишним лет после окончания Отечественной войны. Как и другие ветераны, он также знал, что в годы войны Брежнев ничем особенным, в сущности, не отличился.
Как известно, в первый период Отечественной войны обстановка на фронтах складывалась для Советского Союза неудачно. Если судить по книге «Малая земля», Брежнев в первый же день войны обратился с просьбой отправить его на фронт и «в тот же день просьба моя была удовлетворена: меня направили в распоряжение штаба Южного фронта». Однако, по другим данным, Брежнев в первые недели войны находился в Днепропетровске, занимаясь эвакуацией населения и предприятий из западных областей Украины. В первых числах июля немецкая авиация начала бомбардировки Днепропетровска, который был тогда крупным центром оборонной промышленности. Пришлось эвакуировать и главные предприятия и часть населения самого Днепропетровска. По приказу командования часть военно-промышленных объектов города надо было взорвать, в том числе и мост через Днепр. Последнее не удалось сделать, что вызвало явное неудовольствие командования. Полковник в отставке А. П. Кадышев, возглавлявший в 1941 году одно из подразделений в гарнизоне Днепропетровска, свидетельствует, что именно Брежнев участвовал в отборе и подготовке будущих подпольщиков. По мнению А. П. Кадышева, эта работа велась крайне непрофессионально, что привело впоследствии к провалу многих подпольщиков и к слабому развертыванию подпольной борьбы именно в Днепропетровске.
В распоряжение штаба Южного фронта Брежнев был направлен только в середине июля 1941 года. Вскоре он назначается заместителем начальника политуправления этого фронта. Южный фронт был наспех образован в июне 1941 года, в его состав входили и 18-я армии и 9-й отдельный стрелковый корпус. И командование фронта, и военная обстановка быстро менялись, однако в первые месяцы войны войска фронта отступали на восток с боями медленнее, чем на других фронтах. Это объяснялось отчасти и тем, что противник перешел в наступление против Южного фронта только 2 июля и что группировка немецко-румынских войск, действовавшая против наших войск на этом направлении, была значительно слабее, чем на других фронтах. Только к 20 июля войска Южного фронта отошли за Днестр. В августе фронт приблизился к Днепру и Днепропетровску, город начал подвергаться ожесточенным артиллерийским обстрелам. Оборонять его было трудно, и Днепропетровск захватили немцы. В конце августа фронт организованно отошел за Днепр, а еще в июле на базе Приморской группы войск Южного фронта была сформирована Приморская армия для обороны Одессы.
Гораздо более драматичная обстановка сложилась на соседнем Юго-Западном фронте. Из-за ошибок Ставки и командования фронта наши войска были окружены, и гитлеровцам удалось не только захватить мужественно оборонявшийся Киев, но и взять в плен более 450 тысяч солдат и офицеров.
В это время войска Южного фронта организованно отходили на восток, упорно обороняя в октябре и ноябре 1941 года Донбасс и прикрывая подступы к Ростову-на-Дону. Немцы рвались вперед, стремясь выйти к Кавказу. На короткое время им удалось захватить Ростов, но в ходе Ростовской наступательной операции, одной из первых в Отечественной войне, войска Южного фронта под командованием генерала Я. Т. Черевиченко сумели нанести поражение ударной группе немецких войск и в ноябре 1941 года освободить Ростов. Немцы были отброшены на 60–80 километров от города, и на несколько месяцев бои здесь приняли затяжной, позиционный характер. Во всех этих событиях принимал участие и бригадный комиссар Л. И. Брежнев. Ветеран Отечественной войны П. В. Гончаров писал автору этой книги: «Мне как кадровому командиру Красной Армии (лейтенанту) в начале Великой Отечественной войны приходилось видеть Л. И. Брежнева в звании бригадного комиссара, так как все секретари обкомов по запасу были бригадными комиссарами (на петлицах один ромб)».
В начале 1942 года после победы наших армий под Москвой Сталин приказал перейти в наступление на всех фронтах. Такой приказ получили и измотанные в осенне-зимних боях войска Южного фронта. Хотя у фронта не было преимущества перед немцами и румынами ни в численности войск, ни в вооружениях, однако наши части вели бои на своей земле. Главной операцией фронта, которым командовал в те недели генерал-лейтенант Р. Я. Малиновский, была Барвенково-Лозовская операция, проведенная совместно с частями Юго-Западного фронта. Советские войска прорвали оборону противника, продвинулись вперед на 90–100 километров и создали угрозу коммуникациям донбасской группировки противника. Хотя Южный фронт и не выполнил всех поставленных перед ним задач, проведенные им боевые действия были оценены Ставкой положительно. Многие командиры, солдаты и политработники были награждены. Именно за участие в Барвенково-Лозовской операции Л. И. Брежнев, был награжден своим первым орденом – орденом Красного Знамени.
Однако боевое счастье переменчиво. После короткого затишья в боях войска Южного и Юго-Западного фронтов получили приказ провести новую наступательную операцию. Войска двух фронтов начали 12 мая 1942 года крупное наступление с целью освобождения Харькова и создания условий для дальнейшего наступления на Днепропетровск. Эта операция закончилась полной неудачей. Хотя войска Юго-Западного фронта прорвали оборону противника и продвинулись вперед на 20–50 километров, немецкой ударной группировке удалось, в свою очередь, прорвать оборону Южного фронта, зайти в тыл войскам Юго-Западного фронта и окружить их. После ожесточенных боев из окружения смогли вырваться лишь около 22 тысяч человек. Около 230 тысяч человек погибли и попали в плен. Войска Юго-Западного и Южного фронтов не только понесли крупные потери, но и лишились важных плацдармов на Северском Донце. Это поражение позволило немецким войскам перейти вскоре в общее наступление на южном направлении, захватить Крым, Ростов-на-Дону, выйти на Северный Кавказ и в район Волги у Сталинграда.
Я не знаю, где находился и что делал в эти тревожные месяцы полковник Брежнев. Многие из тех, кто был причастен к неудачной Харьковской операции, были понижены в должности. Р. Я. Малиновский стал командовать 66-й армией, и только в феврале 1943 года он снова назначается командующим Южным фронтом. Брежнев осенью 1942 года был направлен на Кавказ и назначен заместителем начальника политуправления Черноморской группы войск Закавказского фронта, которая участвовала в сражениях за Туапсе и Новороссийск. Немецкая армия заняла Новороссийск, Таманский полуостров, затем продвинулась далеко на восток, захватив Краснодар, Ставрополь, Нальчик, Моздок. Туапсе же удалось отстоять, и немецкие войска не сумели прорваться здесь в Закавказье. Зимой 1942/43 года немецкое наступление на Северном Кавказе было наконец остановлено, что не позволило армиям врага прорваться к Грозному и Баку. В ознаменование этих боев 1 мая 1944 года была учреждена медаль «За оборону Кавказа», которой среди более чем 500 тысяч человек был награжден и Л. И. Брежнев.
В январе 1943 года в Красной Армии изменились отдельные воинские звания и были введены погоны. Звание бригадного комиссара было упразднено. Некоторые из бригадных комиссаров получили звание генерал-майора, другие – полковника. Полковником стал и Л. И. Брежнев. Весной 1943 года он был назначен начальником политотдела 18-й армии. Еще сравнительно недавно этой армией командовал генерал-майор А. А. Гречко, которого сменил на этом посту генерал-полковник К. Н. Леселидзе.
Группа ветеранов 18-й армии в письме в газету «Неделя», справедливо отмечая ряд ошибок в моих газетных публикациях о военной биографии Брежнева, одновременно указывала на то, что в годы брежневщины «много писали не об армии, не о ратных подвигах ее войск, а на фоне боевого пути армии прославляли начальника политотдела Л. И. Брежнева. В печати, как правило, постоянно, широко и ловко использовалась ограниченная обойма одних и тех же боевых эпизодов, героических подвигов, узкий круг имен, так или иначе связанных с ним и выгодных для шумной пропаганды его руководящей роли и боевых заслуг на фронте. Все остальное, главное, героическое, замалчивалось… Около двух лет боевого пути армии – период самых тяжелых, кровопролитных сражений против фашистских захватчиков, по конъюнктурным соображениям не освещались в печати. Почти две трети имен и бессмертных подвигов Героев Советского Союза и полных кавалеров ордена Славы до сих пор остаются даже неупомянутыми в литературе».
Если судить по официальной биографии Брежнева, то можно было бы сделать вывод, что начальник политотдела всегда был вторым человеком в армии. Это не так. Формы политического управления в Красной Армии в первый год войны несколько раз значительно изменялись, но уже к концу 1942 года они приобрели устойчивый характер, сохранившийся до конца войны. Главным политическим руководителем и в составе армии, и в составе фронта был член Военного совета, который утверждался непосредственно в ЦК ВКП(б) и считался основным представителем партии в военном руководстве. Командующий армией или фронтом, начальник штаба и член Военного совета принимали все важнейшие военные решения и отвечали за судьбу армии или фронта. Член Военного совета – политработник – считался вторым человеком в армии (иногда он назывался «первый член Военного совета») и обязательно участвовал в разработке оперативных планов. Кроме этих трех лиц в работе Военного совета принимали участие заместители командующего и командующие родами войск. Начальники политотделов к работе в Военном совете не привлекались. Политотделы армий руководили работой партийных и комсомольских организаций, агитационно-пропагандистской работой, армейской печатью, подготовкой наградных документов и т. п. В своей работе политотдел армии отчитывался перед Военным советом армии и перед политуправлением фронта, а также перед командующим армией. Так, например, в 1943 году членом Военного совета 18-й армии был генерал-майор С. Е. Колонин, которому и подчинялся непосредственно начальник политотдела полковник Л. И. Брежнев. Под руководством политотделов проводились партийные и комсомольские собрания, прием новых членов партии. Нередко Брежнев лично вручал партийные билеты принятым в партию солдатам и офицерам.
Как политработник Л. И. Брежнев никаких особых заслуг не имел. По свидетельству Д. А. Волкогонова, полковой комиссар ПУРККА Верхорубов, проверяя политработу в 18-й армии, написал в составленной им характеристике: «Черновой работы чурается. Военные знания т. Брежнева – весьма слабые. Многие вопросы решает как хозяйственник, а не как политработник. К людям относится не одинаково ровно. Склонен иметь любимчиков»[10].
Подобного рода характеристики мешали, по-видимому, быстрому продвижению Брежнева по службе. Согласно официальной биографии будущего генсека, большую часть 1943 и 1944 годов полковник Брежнев продолжал оставаться начальником политотдела 18-й армии[11]. Лишь в конце 1944 года он был назначен начальником политуправления 4-го Украинского фронта, который вел военные действия уже на территории Чехословакии[12]. Не слишком обильными были и награды Брежнева, который 2 ноября 1944 года получил очередное воинское звание генерал-майора. Кроме ордена Красного Знамени, о котором я уже говорил, Брежнев получил еще один орден Красного Знамени, орден Красной Звезды, орден Богдана Хмельницкого. Это, конечно, немало, но другие молодые генералы имели больше наград, и это больно задевало самолюбие Леонида Ильича.
Но вернемся к судьбе 18-й армии, с которой столь тесно была связана и судьба Брежнева. В 70-е годы об этой армии говорили и писали в нашей печати больше, чем о любой другой. В некоторых городах открывались даже музеи, посвященные исключительно 18-й армии. Первый такой музей был создан в Баку по инициативе Г. А. Алиева, который возглавлял в 70-е годы Компартию Азербайджана. Я, конечно, далек от того, чтобы умалить военные заслуги 18-й армии, которая принимала участие в боях на юге советско-германского фронта. Так, например, в феврале – марте 1943 года 18-я армия участвовала в Краснодарской наступательной операции. По плану Ставки войска Северо-Кавказского фронта должны были разгромить сильную краснодарскую группировку противника, прижатую к Азовскому морю, не допустив отхода немецких войск в Крым. Одновременно войска фронта должны были уничтожить вражескую группировку в районе Новороссийска и освободить этот город. Советские армии, однако, еще не располагали достаточными силами для осуществления задачи в полном масштабе. В результате ожесточенных боев Краснодар был освобожден, и войска Северо-Кавказского фронта продвинулись на запад от города на 60–70 километров. Но они не смогли преодолеть заранее возведенного здесь мощного оборонительного рубежа. Поэтому и Таманский полуостров, и Новороссийск остались еще на несколько месяцев в руках гитлеровцев.
При подготовке Краснодарской операции командование фронта решило провести Южно-Озерейскую десантную операцию для содействия разгрому новороссийской группировки противника. В то время как главные силы фронта готовились к наступлению на Краснодар, с 4 по 9 февраля 1943 года южнее Новороссийска, в районе Южная Озерейка, высадился десант в составе 1,5 тысячи бойцов и 10 танков. Они захватили небольшой плацдарм, создав немалые трудности для противника. Однако дальнейшие события развивались не так, как предусматривалось командованием фронта и Ставкой. Наступление основных сил фронта было остановлено, а затем и надолго отложено. Этот плацдарм на Мысхако оказался изолированным. Для наступательных операций здесь было слишком мало сил и средств, да и оборона плацдарма требовала больших усилий. Этот плацдарм был, в сущности, лишь частью задуманной ранее крупной десантной операции. Основной десант должен был захватить район Южной Озерейки и развернуть здесь значительные силы. Десант на Станичку (предместье Новороссийска) был только демонстративным. Но из-за шторма и ошибок флота высадить основной десант не удалось, тогда как демонстративный десант под командованием майора Ц. Л. Куникова сумел закрепиться на участке в 4 километра по фронту и 2,5 километра в глубину. Сюда прорвалась и часть десанта, высаженного в Южной Озерейке. Этот участок получил позднее название Малая земля. Демонстративный десант превратился таким образом в основной. Первоначально этот десант формировался за счет добровольцев с кораблей и частей Новороссийской военно-морской базы. Однако уже после образования плацдарма и расширения его до 30 квадратных километров командование фронта решило укрепить действовавшие на нем части пятью стрелковыми, двумя морскими бригадами и пятью партизанскими отрядами. Руководство десантом взяла на себя оперативная группа 18-й армии. Попытки немцев сбросить десант в море были отбиты. На Малой земле наши войска создали крепкую оборону и сумели сохранить плацдарм до начала Новороссийско-Таманской наступательной операции (сентябрь – октябрь 1943 г.).
В масштабе Отечественной войны оборонительные бои на Малой земле были только одной из многих тысяч подобных операций, имевших к тому же вспомогательный характер. Ни в планировании, ни в проведении этой операции начальник политотдела Л. И. Брежнев не принимал никакого участия. В официальной биографии Брежнева говорится, что он «часто бывал здесь (т. е. на Малой земле. – Примеч. Р. М.), причем, как правило, в моменты, когда обстановка становилась особенно сложной, а бои достигали высокого накала… В трудные дни боев Л. И. Брежнев делил с малоземельцами все горести и радости, тяготы и опасности фронтовых будней. Его оптимизм, бьющая ключом энергия и бодрость заставляли бойцов подтягиваться, расправлять плечи. Десантники знали его в лицо, и в шуме и грохоте боя не раз слышали его спокойный голос»[13].
Однако для начальника политотдела армии участие в боях не только не являлось обязательным, но и считалось ненужным, а часто даже вредным, так как его присутствие в гуще боя могло лишь мешать строевым командирам. В действительности все 225 дней боев на Малой земле штаб 18-й армии, как и ее политотдел, находились на Большой земле в относительной безопасности. Как можно судить и по небольшой книжке Брежнева «Малая земля», он был на плацдарме два раза – один раз с бригадой ЦК партии, другой раз для вручения партийных билетов и наград солдатам и офицерам. В большой документальной повести Георгия Соколова «Малая земля», автор которой, как говорится в предисловии, все «семь долгих месяцев находился в гуще боев на Малой земле», мы можем найти два упоминания о Брежневе – «худом полковнике с большими черными бровями»[14]. Разумеется, даже редкие поездки на Малую землю были сопряжены с немалой опасностью. Как рассказывал еще в 1958 году бывший военный корреспондент С. А. Борзенко, «однажды сейнер, на котором плыл Брежнев, напоролся на мину, полковника выбросило в море, и там его в бессознательном состоянии подобрали матросы»[15].
В последующие годы даже этот эпизод стал претерпевать весьма странные метаморфозы. В публикациях о боях на Малой земле исчез вначале тот факт, что Брежнева подобрали и подняли на сейнер в бессознательном состоянии. Однако еще позже появились публикации, где можно было прочесть, что Брежнев не только сам выбрался из трудной ситуации, но и помог подняться на борт сейнера нескольким ослабевшим матросам.
Ветеран 18-й армии А. Никулин писал в газете «Аргументы и факты»:
«Мне, как ветерану 18-й армии, малоземельцу с 14 февраля по апреля 1943 г., до недавних пор постоянно задавали вопрос, видел ли я на Малой земле Л. И. Брежнева. Нет, о том, что он был у нас начальником политотдела, я узнал только в 1957 г. В книжке “Малая земля” многое описано правильно, но есть и досадные исключения.
Рассказывается, что к любому подразделению можно было пройти по ходам сообщения. Может быть, Л. Брежнева и водили по ходам, а мы ползали по поверхности, используя для укрытия складки местности и воронки от авиабомб и крупнокалиберных снарядов, недостатка в которых, к сожалению, не было. В них оборудовали огневые позиции и окопы для связистов. Прорыть же ход сообщения от орудия до окопа связиста ни малой, ни большой саперной лопатой в скалистом грунте было невозможно, а другого шанцевого инструмента у нас не имелось. Переползая, я и был контужен взрывной волной от разорвавшегося крупнокалиберного снаряда и стал пожизненно инвалидом II группы.
Далее. В книжке описывается, что быт малоземельцев был налажен и даже баня была, в которой якобы мылся Л. И. Брежнев. За все время пребывания на Малой земле мы мылись только под ливневыми дождями и купались в море при высадке да когда доставали с затонувшего корабля рисовый концентрат. Им и питались, так как теплоход с продовольствием был подбит немцами и затонул метрах в 150 от берега. Это было в марте, три недели мы не получали никаких продуктов вообще.
И последнее: от ветеранов 18-й армии я узнал, что Л. И. Брежнев встречался только с политработниками, другие, как и я, офицеры (а что уж говорить о солдатах) в глаза его не видели.
Сейчас на Малой земле, да и в других местах, где проходила 18-я армия, убирают все, что связано с именем Л. И. Брежнева. Заодно разрушают и то, что дорого сердцу каждого воина этой армии. Зачем же понадобилось зачеркивать массовые героические подвиги тысяч малоземельцев, отдавших свои жизни за Родину, оставшихся инвалидами? – справедливо спрашивает А. Никулин. – Пошли разговоры, что Новороссийску незаслуженно присвоили звание города-героя, что десант не сыграл никакой роли в Великой Отечественной войне. А ведь это не так. Наш десант держал этот важный клочок земли площадью 30 квадратных километров в течение 225 дней, приковывая к себе значительные силы фашистов, которые в противном случае использовались бы на других участках фронта. И, наконец, надо же понять, что высадку десанта планировал не Л. Брежнев»[16].
Конечно, можно объяснить досаду ветерана боев на Малой земле. Но можно объяснить и недовольство других ветеранов – в 70-е годы о боях на этом небольшом плацдарме в нашей печати вспоминали едва ли не чаще, чем о боях под Сталинградом, Курском, Ленинградом, Москвой, и уж гораздо чаще, чем о героической обороне Одессы, Бреста, Севастополя. Фальсификация и раздувание роли Брежнева в Отечественной войне проводились настолько грубо и бесцеремонно, что даже в книгу маршала Жукова «Воспоминания и размышления» ее редактор «по совету свыше» должен был вписать абзац о том, что Г. К. Жуков хотел «посоветоваться» с Брежневым, хотя о полковнике Брежневе Жуков в годы войны ничего не знал[17].
Наиболее подробное описание тяжелых боев по освобождению Новороссийска и Таманского полуострова можно найти в книге В. Карпова «Полководец», которая была удостоена Государственной премии СССР. Замысел этой сложнейшей операции был задуман лично командующим Северо-Кавказским фронтом генерал-полковником И. Е. Петровым совместно с начальником штаба фронта генерал-майором И. А. Ласкиным. Как свидетельствует Карпов, «приняв решение, Иван Ефимович, не заботясь о своем авторстве и приоритете, стал советоваться с товарищами, готовый принять их критику, поправки, пожелания или одобрение. Разумеется, для сохранения тайны он знакомил со своим замыслом очень ограниченный круг генералов»[18].
Среди этих генералов был, конечно, и командующий 18-й армией генерал Леселидзе, на которого возлагались важные задачи при штурме Новороссийска. В свою очередь, Леселидзе ознакомил с отдельными деталями операции ее участников – командиров полков и соединений, ведущих политработников, включая и Брежнева. Фраза В. Карпова о том, что генерал Петров не заботился 6 своем авторстве и приоритете, не случайна, потому что позднее в военной литературе встречались попытки оспаривать приоритет и авторство Петрова в разработке главного плана этой блестящей операции. Такая попытка содержится, например, в книге бывшего представителя Ставки на Северном Кавказе и бывшего наркома Военно-Морского Флота Н. Г. Кузнецова[19]. Карпов деликатно и убедительно опровергает утверждения Кузнецова. Но Карпов, естественно, не считает нужным опровергать нелепые притязания Брежнева или, вернее, его биографов. При описании боев за Новороссийск и Тамань в книге Карпова имя Брежнева вообще не упоминается. А между тем в его биографии мы могли бы прочесть следующее: «На всех этапах битвы за Кавказ Л. И. Брежнев принимал активное участие в разработке планов оборонительных и наступательных операций и их проведении. Он был одним из инициаторов смелого замысла по осуществлению в сентябре 1943 года десантной операции с суши силами 18-й армии и с моря Черноморским флотом с целью полного освобождения Новороссийска…»[20]
Почти сразу же после освобождения Новороссийска и Таманского полуострова войска Северо-Кавказского фронта захватили плацдарм на Керченском полуострове и начали подготовку к полному освобождению как Керченского полуострова, так и всего Крыма.
Не слишком точно излагается в «Кратком биографическом очерке» и Керченская десантная операция в ноябре – декабре 1943 года, в которой активное участие принимала и 18-я армия. Если ограничиться этим источником, то может создаться впечатление, что именно 18-я армия сумела захватить главные плацдармы на Керченском полуострове, и только на заключительном этапе Керченской операции армия Леселидзе была по непонятным причинам переброшена на другое стратегическое направление, а именно в распоряжение 1-го Украинского фронта. В энциклопедии «Великая Отечественная война» на этот счет можно прочесть: «Десант 18-й армии 1 ноября скрытно высадился в районе Эльтигена и захватил плацдарм до 5 километров по фронту и до 2 километров в глубину. Воспользовавшись тем, что противник сосредоточил основные силы для борьбы с десантом 18-й армии, Азовская военная флотилия в ночь на 3 ноября высадила северо-восточнее Керчи десант 56-й армии, который к 12 ноября захватил плацдарм на участке от Азовского моря до предместья Керчи. Противник спешно стал перебрасывать на Керченский полуостров из Перекопа свежие силы, стремясь сбросить десант в море, но безуспешно. Войска 56-й армии закрепились и удерживали плацдарм до начала Крымской операции 1944 года… Десант 18-й армии, подвергаясь непрерывным атакам противника с суши и с воздуха, был оттеснен к морю и удерживал территорию в 4 квадратных километра. 6 декабря противнику удалось вклиниться в его оборону… Не имея возможности оказать помощь десанту, советское командование 11 декабря на судах Азовской военной флотилии эвакуировало его»[21].
Разумеется, эта вынужденная эвакуация нисколько не умаляет заслуг бойцов и командиров 18-й армии. Без их мужественной борьбы не смогла бы успешно провести свою десантную операцию 56-я армия. Но не следует и приписывать армиям, командармам и начальникам политотделов тех заслуг и подвигов, которых у них не было.
В дни боев на небольшом эльтигенском плацдарме 18-я армия фактически бездействовала. У Черноморского флота не было тогда достаточных плавсредств, чтобы наращивать силы одновременно на двух плацдармах (северо-восточнее и восточнее Керчи и в районе Эльтигена), и части 18-й армии могли поддерживать своих десантников только огнем дальнобойной артиллерии. Лишь одиночные суда с трудом пробивались к плацдарму, чтобы доставить боеприпасы, продовольствие и вывезти раненых.
Фронтовые связи могли быть краткими, но прочными. Я уже писал выше о знакомстве Л. И. Брежнева с генерал-майором А. А. Гречко. Это знакомство могло продолжаться и после того, как Гречко стал командовать 56-й армией, и тогда, когда он был назначен заместителем командующего 1-м Украинским фронтом. Можно предположить, что именно в 1943 году Брежнев познакомился с М. А. Сусловым, первым секретарем Ставропольского крайкома партии, который в 1943 году возглавил краевой штаб партизанских отрядов и являлся также членом Военного совета Северной группы войск Закавказского фронта, которая в январе 1943 года была преобразована в Северо-Кавказский фронт. Вероятно, еще на Украине Брежнев познакомился с А. П. Кириленко, который в 1939–1941 годах был вторым секретарем Запорожского обкома партии, а в 1941–1942 годах – членом Военного совета 18-й армии. Военные дороги 1942–1943 годов, несомненно, сталкивали Брежнева с будущим адмиралом С. Г. Горшковым – командующим Азовской военной флотилией.
Осенью 1943 года на Украине развивалось мощное наступление советских войск. Решением Ставки 18-я армия была выведена из состава Северо-Кавказского фронта и переброшена на 1-й Украинский фронт. Командовал этим фронтом генерал Н. Ф. Ватутин. Членом Военного совета фронта, которому отныне подчинялся и Л. И. Брежнев, был Н. С. Хрущев. Фронт лишь в ноябре освободил столицу Украины Киев и теперь готовился не только к отражению немецкого контрудара, но и к возобновлению наступления на запад. 18-я армия в составе 1-го Украинского фронта приняла активное участие в Житомирско-Бердичевской операции, проведенной в декабре 1943 – январе 1944 года. В результате этой операции немецкая группа армий «Юг» понесла большие потери, и многие из украинских городов были освобождены.
Когда идет война, все ее участники, хотя и в разной степени, подвергают свою жизнь опасности. В боях на Украине погиб генерал армии Н. Ф. Ватутин. После тяжелой болезни умер командующий 18-й армией генерал-полковник К. Н. Леселидзе. (Его заменил на этом посту генерал-лейтенант Е. П. Журавлев.) В опасные переделки попадал иногда и Л. И. Брежнев. В декабре 1943 года во время контратаки противника группа немецких войск прорвалась к Киевскому шоссе, и в отражении этой атаки пришлось принять участие работникам политотдела, включая и самого Брежнева. Гораздо позднее Леонид Ильич писал: «Не теряя драгоценных секунд, я бросился к пулемету. Весь мир для меня сузился тогда до узкой полоски земли, по которой бежали фашисты. Не помню, как долго все длилось. Только одна мысль владела всем существом: остановить!»[22].
Свидетелей этого подвига начальника политотдела так и не нашлось, да и вряд ли Брежнев своей рукой написал приведенные выше строчки. Тем не менее на предполагаемом месте этого короткого боя через тридцать лет было решено возвести огромный монумент. Его соорудили на окраине села Ставище Коростышевского района Житомирской области. На монументе надпись: «Здесь в ночь с 11 на 12 декабря 1943 года начальник политотдела 18-й армии Л. И. Брежнев вел пулеметный огонь, отражая атаку противника». При открытии монумента в это никому ранее не известное село прибыли генералы и ответственные работники области и республики. Вокруг монумента выросла гора цветов. Потом все было сфотографировано, и огромные цветные фотографии преподнесены самому Брежневу. Я не хочу оспаривать сам факт ночного боя, таких эпизодов на Фронте было немало и с генералами, а не только с полковниками. Должен все же отметить, что после публикации статьи «Брежнев в годы войны» я получил письмо от ветерана Отечественной войны П. Г. Коряжкина, проживающего в г. Клин Московской области. В этом письме говорится:
