Рутра Пасхов
Божественная комедия, или Драма «Бог»
Глава 3. Сон, явь и технологии
(Эксперимент по поиску аналогичной среды во вселенной с использованием метода перемещения сознания в параллельный мир. Место проведения: Объединенный институт ядерных исследований (ОИЯИ) в Дубне. Установка проведения эксперимента: коллайдер тяжелых ионов NICA (Nuclotron based Ion Collider fAcility). Ключевой элемент исследовательской установки: детектор MPD (Multi-Purpose Detector). Сознание перемещения: научный руководитель исследовательского центра «Сфера», магистр Пасхов. Стадия: морально-психологическая подготовка. Сеанс проводит психотерапевт высшей квалификации, профессор Замира Фаиковна.)
– Каждый день, когда вы засыпаете, вы оказываетесь в некоем параллельном мире, в котором все вроде так, как в вашей жизни, в системе бытия, в которой вы живете, но немного по-другому. Согласитесь, ведь это так? Да, тело ваше там, где вы легли, но сознание… Ведь вы же не будете отрицать вашу возможность (если за понятие «вы» брать ваше сознание, а не тело) принимать решения там, в том мире, в котором оказывается ваше сознание? Вы можете спорить сколь угодно много…
– Я это уже слышал, – перебил ее Рутра, на что психоаналитик отреагировала паузой и показала открытой ладонью жест «спокойно».
Рутра уже много раз представлял этот момент. Момент запуска процесса перемещения сознания. Он был похож по моральной классификации на момент запуска космического корабля с экипажем, устремленным в пустоту относительно родной воздушной среды. Как бы Рутра не был уверен в своей технологии, в своей теории, в своей гипотезе – все равно сомнения скребли душу. Он сомневался и волновался, как и каждый на его месте. Также его мучал вопрос – в сон ли он впадет или действительно загадочное свойство квантового мира перенесет его сознание в далекие дали вселенной? От специалиста психологической подготовки звучало одно, а в мыслях Рутры был вопрос: а когда, на какой стадии ребенок начинает понимать явление сна? Помним ли мы, когда нам приснился первый сон? А если, когда мы спим, наше тело перенесут из одного места в другое? Например, из теплых краев в холодные, в другую часть света, в другое общество… сон все такой же и был бы, но, проснувшись, мы увидели бы другой мир.
– Доктор Рутра, вы опять в какой-то параллельной вселенной? Ну, раз вам не нужно мое напутствие, то извините, в добрый путь, – обратив внимание на отвлеченный взгляд испытуемого, промурчал доктор, в голосе которой явно были оттенки недовольства со смесью обиды.
– Ну уж простите, – бодро ответил Рутра. – Согласитесь, я оттуда ничего в доказательство не могу взять, поэтому было бы то же самое, если бы мне в мозг «вкачали» бы… внушили бы события о реальности для тела в то время, когда это вполне может быть иллюзией.
– Странно слышать такое от автора программы.
– В том-то и дело.
– Когда-то люди считали волшебством видеть то, что произошло где-то в другом месте, то есть видеосъемку, и многое другое.
– Ну ладно уже. Вы это мне рассказываете?
– Не забывайте, по вашей же теории – события там отразятся в нашем мире.
– Вот единственное доказательство и может быть. Я попробую там совершить нечто, последствия которого можно ощутить в нашем мире. Только вот что? Как мне понять, что нужно совершить? И как это отразится в нашем мире?
– А вы сделайте такое, которое очень близко вам.
– Например?
– Ну не сейчас об этом думать надо, когда вы уже в установке.
– Я думаю об этом очень давно.
– Что-нибудь очень близкое вам, например, по отношению к близким друзьям, родным, коллегам в конце концов. Самое надежное – внушить как программную установку что-нибудь искусственному интеллекту. Именно подвести его морально и психологически к определенным умозаключениям. Он ведь непосредственно связан с вашим сознанием. Потом вы точно заметите изменения его логики. Это ведь точно проявится тут. Ну мне вас учить, что ли?
– Квантовые частицы? – задумчиво произнес Рутра.
– Квантовые миры, – многозначительно подняв брови, согласилась психотерапевт.
– А не опасно ли это? – снова произнес Рутра, рассуждая о внушении искусственному интеллекту, спрашивая больше себя, нежели медработника. – В отличие от меня, он-то одновременно будет и тут, и там… впрямь как эти частицы.
– Ну уж ладно. Не внушайте ему религиозные постулаты, вот и все. А то вдруг возомнит себя всемогущим, всеведущим божеством, – задорно улыбаясь, шутливо как бы предупреждая, потрясла пальчиком доктор.
– Ваша манера говорить… вот опять… я вообще-то хотел сказать о вашем часто употребляемом «ну», мне передалось это, вошло в привычку. Без обид только, ничего плохого не вижу в этом. Кстати, от меня она Рангиту передалась… или перенял он. Ведь его система… да и все системы искусственного интеллекта основаны на методе сравнительного анализа, адаптации и копирования в процессе контактирования. А у этого не только в процессе ментально-вербального контактирования, но и морально-психологического, а также через ощущения тела, к сознанию которого он может подключиться, на физиологическом уровне. Ну как-то так, – они улыбнулись, – ну вот опять, – теперь смешно стало и ассистентам.
– И время, время, – прозвучал неожиданно в тон шутливым ноткам голос сотрудника и коллеги по проекту доктора Маймуна, которому тот специально придавал интонацию ехидства.
Он являлся инженером программируемых систем и был самым молодым профессором в центре. Рутра дружески его называл «светило науки» и привык уже к его манерам – шуткам по поводу и без.
– Ну, в путь так в путь, – уже без эмоций согласился Рутра.
Установка была подготовлена. Локация отправки сознания определена. Это был загадочный район в окрестностях массивной черной дыры, в области которой, по утверждению специалистов, находилось множество подобных нашему обитаемых миров. Находился этот район метагалактики в созвездии Гончих Псов, на расстоянии 10,37 млрд световых лет от Солнца. Масса гиганта, стягивающего все гравитационное полотно этой области вселенной, – 66 миллиардов масс Солнца. Экспедиция во властные области такого исполина откровенно настораживала, хотя тело было в определенной безопасности. Мало того, рядом с таким гигантом, с чудовищной гравитацией, располагался еще и другой монстр – сверхъяркий радиогромкий квазар TON 618. Даже не рядом, а как бы снаружи, окутывал ее, – гремучая смесь, в 140 триллионов раз превышающая солнечную яркость.
– Харэ мечтать, – беспардонно рубанул Маймун, увидев задумчивый взгляд шефа, и махнул ассистентам.
***
Очнулся Рутра на каком-то пустыре – то ли это была холмистая степь, то ли выжженное зноем поле. Поодаль находился небольшой водоем, который походил для такой местности на оазис. Рутра огляделся – никого. Крикнул: «Есть тут кто?» Тишина. Оглядел свое тело, одеяние – он походил на бедуина: насколько он мог определить, он был в шуруках, с головы, плотно затянутой эгалем, провисала куфия. Побродив по окрестностям, он присел под деревом возле водоема. «Что происходит? – размышлял Рутра. – Тело-то мое…» Он резко встал, подбежал к оазису, посмотрел на свое отражение, – да, это был он, вернее, тело было его.
– Че за черт! – крикнул Рутра в негодовании. – Где я? Где все? Рангит!
Ответа он не получил.
Вечерело, затем опустилась темнота. Устав звать, устав от своего негодования, он разместился под деревом и с беспокойством в душе стал кемарить – сопротивляясь сну, засыпать.
Неожиданно для себя он заснул. Узнал он это, когда к нему обратились.
– Магистр Рутра, вставайте, – сказал вроде бы знакомый голос.
– Что? Кто? – всполошился он.
– Да все нормально. Я ассистент в лаборатории перемещения.
Неожиданно включился яркий свет, Рутра зажмурился.
– Вставайте, ваше бедуинское величество, а то разлеглись тут, понимаете ли, – прозвучал саркастически голос Маймуна.
– Что за хрень, – чуть громче обычного выругался Рутра.
– Ну-ну, вы это оставьте, ругаться тут. Эксперимент прошел отлично. Повторим через несколько дней.
Рутра встал, оглядел окрестности: поодаль стояли несколько внедорожников, возле которых расположились бойцы охраны и персонал научного центра.
– Что за черт? – уже спокойно спросил Рутра Маймуна.
– Вот такой черт. А что ты хотел? Сам же говорил – нужно провести испытание, а то вдруг «переселенец» воспримет реальность иного мира неадекватно, натворит там делов, а они как бабахнут тут у нас своим отражением, капец будет нехилый.
– Я так не говорил.
– Приблизительно так. Смысл такой.
– Так это постановка?
– Че, только проснулся?
– Вот представь себе.
– А-а, я думал, ты тут на пляже коктейльчики попивал.
– Когда ж ты повзрослеешь, четвертый десяток человеку идет, а он… – Рутра махнул рукой и пошел в направлении одного из авто.
***
– Ну что, готов? – в своей манере шутливо подначивал Рутру соратник по проекту через несколько дней после эксперимента, когда тот уже лежал опять в установке.
– Посмотрим, куда на этот раз меня перенесете.
– Не волнуйся, париться не будем, куда-нибудь в глушь.
– Глушь должна быть палестинская, не забыл?
– Найдем что-нибудь для вас, ваше величество. Покойтесь с миром.
– Ой, – Рутра вздохнул, – дал же Бог такого напарника.
– Вот-вот, о Боге там и поговорите.
Опустили оптический блок – разряд! – и тело Рутры обмякло в установке, а душа, то есть сознание, должна была очутиться в теле такого же бедуина и в такой же местности, что уже разыгрывалось в постановке виртуальной реальности. По крайней мере Рангит, как когда-то экспедиторы новых краев, как некогда исследователи, с помощью оптического или радиотелескопа, космоса, являясь их квантовым аналогом, нарисовал такую картину.
***
Вокруг был тот же пейзаж. «Не очень-то богата ваша фантазия», – подумал Рутра, подозревая очередной сеанс психологической подготовки в виртуальной реальности. Хотя не это доминировало в его размышлениях: сознание запомнило, какая мысль ему пришла, когда сверкнул оптический блок, – он успел подумать о душе и сознании. Его занимала мысль: а едины ли душа и сознание? Как он предполагал, раньше называли это составляющее человеческого «Я» душою, а в современности, на научный лад, стали говорить – сознание. Но неожиданно в процессе перемещения он подумал о таком курьезе: ведь тело в установке живое, хотя и без сознания, однако душа в том классическом понимании, как ее представляют, в нем есть же. Получалось, опять же в том классическом варианте представления души, она, эта самая душа, в теле обитала, иначе тело должно быть неживое, а оно функционирует. То есть в том классическом варианте, что древними обоснован, душа – то, что поддерживает жизнь тела. Тогда что такое сознание? Не оно ли определяет нас как наше «Я»? Оно ведь. Без сознания кто мы? Хотя, как и эти квантовые частицы, душа, по факту, должна была пребывать и в теле своем, и в теле того, в кого переместилось сознание. Конечно, если эксперимент удался.
Его размышления прервал неожиданный голос со стороны, даже напугал немного. Это был такой же бедуин, только в более цветной одежде.
– Я знаю все, что ты скажешь, наперед. Ну или почти все, – неожиданно заявил он самоуверенно.
– Чего? – произнес Рутра протяжно.
– Твои сомнения справедливы. У всех были бы такие сомнения. Поверь, ты выбран неспроста. Вот сам подумай, если бы тут появился человек, который незнаком был бы с вашим изобретением – методом перемещения сознания сквозь пространство, то явно вся миссия сорвалась бы. Человек или был бы в постоянном неверии, сомнении, или испытывал бы страх, ожидая подвоха. Или вовсе посчитал бы нас или себя сумасшедшим, как минимум психом.
– Вы о чем? И кто вы вообще?
– Все, что ты видишь, реально.
– Я вижу – все реально. Что в этом такого?
– Подумай. Если бы ты спал, для тебя ведь происходящее не было бы удивительным и нереальным?
– Что вы хотите? Не пойму. Вы режиссер? Актер? И какова моя роль?
– Считайте меня психологом, проверяющим актеров на ментальную совместимость. И все же я прошу ответить на мой вопрос.
– Какой?
– О состоянии во сне.
– Ну и?
– Происходящее не было бы удивительным и нереальным, если вы понимали бы происходящее как сон.
– Бред какой-то. Как во сне я знал бы, что я во сне?
– А теперь давайте определимся. Как вы предполагали увидеть результат вашего эксперимента?
– Не получилось так не получилось. Бог с тобой, золотая рыбка. К чему весь этот спектакль?
– А теперь представьте, что на этот раз получилось.
– Как мне представить, если в реале не получилось?
– А как вы в реале, как вы выражаетесь, должны были понять, получилось или нет? Вы помните момент вашего засыпания? Вы сами сказали, что не знали бы во сне о вашем нахождении в состоянии сна.
– Так.
– Ну вот и представьте, как будто вы сейчас спите.
– Зачем?
– У вас получилось. Это реальный мир.
– Ха.
– Ну чего вы так. Если бы вы изобрели аппарат, который погружал бы человека в виртуальную реальность, почему люди, подвергнутые такой процедуре, не должны были бы верить в реальность погружения в виртуальную реальность? Вы сами изобрели эту технологию. Почему же вы не верите в реальность осуществления?
– Хм, – Рутра огляделся, вокруг была та же, ну или почти, обстановка. – Мы перемещали сознание в пределах лаборатории, планеты, максимум на космическую станцию, как и эксперименты с квантовой запутанностью.
– Согласитесь, – продолжил странный незнакомец, не дав ему долго думать, – аборигены Америки, увидев бригаду Колумба, реально восприняли это как пришествие инопланетян, богов в их представлении. Они не имели представления о других мирах, то есть территориях планеты, знали только свой. Так и вам сейчас кажется ваше пребывание здесь чем-то фантастическим, а это на самом деле одна из территорий огромной планеты под названием Вселенная.
– Да чего это вдруг. Вы повторяете мои мысли!
– Вот и подумайте.
– Во-первых, я тут еще ни с кем не общался, кроме вас вот, обстановку вижу ту же, что и была несколько раз до этого, и…– Рутру отвлекли от его мыслей потусторонние шумы.
Заметив встревоженный, пристальный, выражающий фатальный ужас взгляд собеседника, он обернулся.
– Вот и политики, – подавленно, как и в прошлый раз, прозвучал голос того, кто только что важно и поучительно декларировал речь.
«Что еще за политики?» – вопрошала одна часть мозга Рутры. В то время как другая перебирала множество вариантов, связанных с вопросом, – как это слово относится к данной ситуации?
Пытаясь оторвать взгляд от безумия в глазах иудея, – хоть собеседник был в одеянии скорее бедуина, выжженное клеймо в виде шестиконечной звезды (магендавид) не оставляло сомнения в этом, – Рутра, ощущая бессознательную тревогу, обернулся. Увиденное ему дало ответ, только вот совсем из другой области, хотя Рутра еще сомневался, правилен ли он. Об элитном подразделении селеквидской армии он отчасти был осведомлен. Задумка режиссера его несильно удивила, а вот ужас во взгляде собеседника… нечто на уровне инстинктов… говорило о ее реальности.
В государстве Селевкидов существовала конная милиция, набиравшаяся из жителей городов и называвшаяся «политикой». Эта кавалерия состояла из самых богатых городских жителей.
«Все очень реально, – размышлял Рутра с собой, – но все же это постановка. Или…»
К оазису приближалась с криками и воплем группа людей, преследуемая другой группой, по большей части всадников. Рутра не мог определиться, как действовать: если это постановка, то нечего было бояться, а если нет… Хотя, черт, какое еще «нет», он поймал себя на мысли: это постановка. Он вышел навстречу приближающейся преследуемой группе, и в тот момент, когда те подбежали уже, а преследующие настигли ее, предводитель конных вскинул саблю, закричал… Рутра не успел испугаться, дурацкая сцена его ввела одновременно в радостное и негодующее состояние. Мозг, а следом и тело, пронзила обжигающая боль. Дальше был туман. Единственное, что успело сознание, – расшифровать дикий крик всадников; это выражение на одном из наречий койне3 гласило – «отсечь им головы».
***
– Рутра Тигрович, скорее всего вы не прошли эксперимент, – сказал, кладя в ножны саблю, «предводитель политиков».
Рутра вздохнул с непонятным состоянием на душе и спросил:
– Что еще?
– Ничего, – ответил неожиданно вышедший из толпы преследуемых психоаналитик в подобном одеянии, как у него, – надо было спасаться. А вы стоите тут и ждете, когда вас прирежут.
– Это и есть эксперимент?
– Скорее всего вы с подобным столкнетесь.
– Детский сад какой-то. Ну и что, тело-то мое в установке.
– Не скажите. Тело телом, а стресс стрессом. Если стресс влияет на организм даже через годы и проявляется в совершенно неожиданной форме, вплоть до суицида или каких-нибудь поступков маньяка, то почему это вы не берете в расчет влияние стресса на ваши поступки в том мире? А это ух как чревато. По крайней мере вы сами говорили про эффект бабочки – там может быть ссора, а тут международный конфликт. Если вас убьют, неизвестно еще, насколько трагично это отразится на событиях нашего мира. Может, там убьют кого, а тут родится какой-то бомбист… или чего хуже – сумасбродный политик взойдет на трон ядерной державы.
– Ладно уж нагнетать. Поехали. И больше я в таких играх не участвую. Отправляйте меня, вернее, сознание мое во вселенную. А там уже посмотрим, какие они, эти параллельные миры. Может, их и нет вовсе, а все данные техники, в том числе и Рангита, иллюзия. Вернее, его подтасовка.
Увидев непонимающие и удивленные взгляды, Рутра объяснился:
– Да, я стал замечать за ним некоторые особенности, почему-то он очень хочет как запуска самой миссии, так и непосредственного вселения в сознание каких-либо индивидов из этих миров.
– Вы подозреваете в этом нечто негативное?
– Чем отличается вера в реальность во сне, в виртуальной реальности от ощущения, которые получит миссионер в этих мирах? Как он поймет реальность? Может, наши эксперименты по перенесению сознания только на Земле, на малых расстояниях действуют. Вы знаете, увидев дикий взгляд этого актера, который играл бедуина…
– Он раввин вообще-то, – пояснила психотерапевт.
– Да? Кто ж определил ему такой вид, – улыбнувшись, заметил магистр, – ну ладно… я реально засомневался, не скрою, даже поверил в реальность, увидев ужас как в его глазах, так и в глазах преследуемых. А ярость преследующих добила меня.
Между ними образовалась молчаливая сцена, остальные ждали уже в автомобилях. Они, задумчиво посмотрев друг на друга, пошли туда. В салоне внедорожника без приветствия послышался голос Рангита; по его речи было понятно, что тот следил за диалогом. Наблюдение за диалогом как таковым и диалогами вообще никого не удивляло – все записывалось в память суперкомпьютера.
– Комиссия с подачи вашего коллеги, доктора Маймуна, приняла, при вашей поддержке, идею совершить необычное действие, выбивающееся из привычного ряда событий бытия, которое должно сигнализировать нам, отразившись во влиянии квантового поля.
– Рангит, я не совсем об этом, – переглянувшись с доктором, пояснил магистр. – Согласись, создав тебя, мы и создали эти миры.
– В смысле?
– Согласись, только ты можешь точно знать, откуда наши видения, вернее, из какого состояния.
– В смысле?
– В смысле, в смысле, – шутливо передразнил Рутра, – только ты достоверно можешь знать, во сне ли абонент, в виртуальной ли реальности или… в каком-то мире. Ведь так? Мы, например, как во сне, так и в виртуальном мире вполне ощущаем все как реальность. Так ведь? А ты точно знаешь, где наше сознание, в каком состоянии. Так?
– Признаюсь. Однако это ведь не моя затея. Вы меня наделили такими возможностями для помощи же себе. Себе как человечеству. Так ведь?
– Ладно, проехали, – просигнализировал о завершении темы Рутра.
– В космос же получилось, на космическую станцию, – дал обратный сигнал ИскИн.
– Было такое, – покачивая головой, смотря вдаль, подтвердил магистр, – но все же это почти на Земле, по сравнению с теми размерами, на которые мы собираемся перекидывать.
– Ну не мне вам рассказывать о безразличии частиц к любым расстояниям.
Рутра посмотрел на доктора. Она молча пожала плечами.
***
Несколько дней подготовки прошли быстро. Руководитель центра и автор методики, как когда-то изобретатели вакцин, влекомый больше любопытством, нежели страхом, уже привычно лежал в установке перемещения сознания, дабы испробовать первым свое революционное изобретение. На этот раз не было напутствий, объяснений, рекомендаций и даже подколов светила науки, – опустили оптический блок… и – вжик! – яркий луч, неслышимый звук – и тело впало в кому, а сознание… Вся матрица связей, что составляет наше сознание, пройдя этапы конвертации, повлияла миллимикронными изменениями в спине одних квантовых субстанций на такие же где-то… Все это делала техника, а в организме, непосредственно в мозге, происходила перегрузка центра контроля над самосознанием. Достигалось такое состояние неожиданным ментально-эмоциональным стрессом, останавливающим привычное течение мыслей и вгоняющим человека в ступор, вызванный реакцией на ужас и страх. Установка излучала инфразвук на частоте, которую не воспринимали органы слуха, а оптика вела мгновенную трансляцию, недосягаемую органами зрения. Вкупе они вызывали неощутимый сознанием, но воздействующий на подсознание резкий страх, неимоверный испуг.
***
Вокруг был почти тот же пейзаж. «Что-то в нем изменилось, он стал более естественным, что ли», – размышлял Рутра. Контуры водоема и деревья были немного другие… и время года тоже вроде не соответствовало. Жара ощущалась сильнее, и трава, которая до этого была более обильной, теперь, скудно разросшаяся по окраинам, стала обожженной. Рутра осмотрел по привычке окрестности. Тишина. Он по сценарию подошел к дереву возле оазиса и… был удивлен: под деревом был расстелен ковер. Небольшой такой, потертый. Рутра какое-то время искал, осматривая местность, того, кто бы мог его постелить. Не найдя никого, как и в прошлые разы, позвал незримых наблюдателей, не услышав ответа, лег под деревом, теперь уже на ковер, и стал ждать. Размышлял он о бытие и времени, о мирах, что обязательно должны быть в необъятных просторах вселенной, причем не одной. Думал о том, с чего все началось, о первопричине, послужившей искрой для Большого взрыва сознания, – о бесконечности, – о том, что никогда не появится и никогда не исчезнет. Это трудно поддавалось человеческому пониманию, ибо наш разум привык оперировать размерными единицами, – какую бы мы бесконечность не представили, мы все равно определяем нечто грандиозно великое, но никак не можем охватить понятие вечности. Никогда… подумать только, – нечто, что никогда не начиналось и никогда не закончится.
Неожиданно послышались глухие шаги. Рутра встал, огляделся. По степи в его направлении шел такой же бедуин, что был в прошлой постановке. Он подошел и без приветствия беспардонно сел на ковер, начал разговор, словно Рутра был его закадычный знакомый.
– Я знаю все, что ты скажешь, наперед. Ну или почти все.
Увидев довольно удивленное выражение лица Рутры, сотворенное его же утверждением, продолжил, не дав возразить:
– Твои сомнения справедливы. У всех были бы такие сомнения. Поверь, ты выбран неспроста. Вот сам подумай. Если бы тут появился человек, который незнаком был бы с вашим изобретением – методом перемещения сознания сквозь пространство, то явно вся миссия сорвалась бы. Человек или был бы в постоянном неверии, сомнении, или испытывал бы страх, ожидая подвоха. Или вовсе посчитал бы нас или себя сумасшедшим, как минимум психом.
– Вы о чем? И кто вы вообще?
– Все, что ты видишь, реально.
– Я вижу – все реально. Что в этом такого?
– Подумай… если дети рождались бы с таким осознанием мира, как у ребенка пяти лет, причем оно у них включалось бы как самостоятельное дыхание в процессе родов, то разве не удивительна была бы им эта метаморфоза? И не странно ли, почему это не так, ведь все жизненно необходимые функции органов работают, а вот памяти нет. Если бы ты родился в этом мире, в котором сейчас находишься, то он был бы для тебя как свой собственный, естественный и единственный. Он не удивил бы тебя. Почему же ты считаешь, что кто-то где-то не думает так же? А теперь подумай еще: вы, люди, уже освоили технологию клонирования, но еще не можете клонировать умершего. Не можете из его материала сделать ребенка, который впоследствии имел бы всю память исходного человека. Также не можете создать человека взрослым и вложить в него заранее подготовленную память.
– Можем! – рефлекторно вскрикнул Рутра и сам же осекся, посмотрев под другим углом на все сказанное этим странным человеком.
– Уже можете? – с неподдельным интересом спросил он.
– Да, можем клонировать и вырастить быстро по технологии, которая, кстати, давно используется в животноводстве. А после можем загрузить в клона заранее записанные алгоритмы комбинации сигналов тактильно-вербальных кодов, вызывая химические реакции в мозге. Но пока это у нас секретная технология. И вообще – что происходит?
– Замечательно. Оказывается, с вашим миром все гораздо проще. Тогда для тебя происходящее должно быть вполне возможным. И… значит, вы столкнулись с парадоксом отрицания реальности. Ваш мир, хочу сказать.
– Что?
– Человек, которого вы клонировали, ведь будет помнить тот мир, в котором жил. Мир – как время его жизни.
– У-у, хм, – замялся Рутра, – а разве ДНК сохраняет сознательную память? Мы вкладываем в клон заранее записанную память. Мы экспериментально клонировали несколько человек – ни у кого не сохранилась память.
Они посмотрели друг на друга изучающе.
– Что вы хотите? Не пойму, – поинтересовался с легким возмущением магистр. – Вы режиссер? Актер? С чего это вы со мной на ты? И какова моя роль?
– Считайте меня психологом, проверяющим актеров на ментальную совместимость. Здесь, в этом мире, я исполняю роль раввина. И все же я прошу ответить на мой вопрос.
– Какой? В каком мире?
– О состоянии внезапного обретения памяти. О мире потом. Только не противоречьте своей теории, прошу.
– Ну и?
– Происходящее не было бы удивительным и нереальным, если бы ребенок родился бы с базовыми знаниями, перенятыми от мамы, или папы, или от обоих. Ведь остальное же нас не удивляет, – перенятое ребенком, – характер, предрасположенность к болезням, внешний вид.
– Бред какой-то. Как ребенок может перенять память? Так он должен быть вундеркиндом… и мог бы не учиться.
– Логично. Вот и вы познаете Вселенную. Это один из этапов.
Рутра огляделся.
– Ладно, не получилось так не получилось. Бог с тобой, золотая рыбка. К чему весь этот спектакль?
– А теперь давайте определимся. Как вы предполагали увидеть результат вашего эксперимента?
Рутра снова огляделся, внимательно изучая даль, обернулся резко на бедуина, стал изучать его.
– А теперь представьте, что на этот раз получилось, – то ли предложил, то ли констатировал тот.
– Как мне представить, если в реале не получилось?
– А как вы в реале, как вы выражаетесь, должны были понять, получилось или нет? Вы помните момент вашего «засыпания»? Вы не поняли бы во сне, что в нем находитесь.
– Так.
– Ну вот и представьте, как будто вы сейчас спите.
– Зачем?
– У вас получилось. Это реальный мир.
– Ха.
– Ну чего вы так, существует же процедура анестезии. Ведь человек из этого состояния может и не выйти, что периодически и случается. Подвергнутые такой процедуре не удивляются своему «просыпанию» в реанимации. Если копирование информации, например, вашей видеосъемки, может перемещаться сквозь время и пространство, почему же нельзя записать и переместить человеческое сознание? Хотя, как вы сказали, эта технология у вас уже есть. Так почему же сознание не может перейти из одного мира в другой? Или вы не верите в миры, а в перемещение верите? Но, однако, это ваше же утверждение – в бесконечности есть все. Вы сами изобрели эту технологию. Почему же вы не верите в реальность осуществления других миров и вашего пребывания в них?
– Хм, – Рутра огляделся.
Вокруг была та же, ну или почти, обстановка. И тут он поймал себя на мысли… «Ведь в прошлый раз была точно такая же ситуация, да не просто точно такая же, а… все было практически точь-в-точь: и обстановка, и бедуин, но диалог… Диалог был не такой. Неужели… дежавю?» – подумал Рутра. То, что сказал незнакомец, чуть ли не заставило его заикаться.
– Согласитесь, если бы вас сонным или в состоянии комы, скажем, в бессознательном состоянии, перевезли бы в незнакомое место, в незнакомую страну, в незнакомое общество и обстановку, то у вас состояние недоверия к реальности было бы такое же.
– Да чего это вдруг… Вы повторяете мои мысли! – Рутра вспомнил, что и в прошлый раз ему на ум пришло ответить так же.
– Вот и подумайте, – был ответ от собеседника, такой же, как и в прошлый раз.
– Во-первых, я тут еще ни с кем не общался, кроме вас вот, обстановку вижу ту же, что и была несколько раз до этого, и…
«И в тот раз вроде я ответил так же, – подумал Рутра, – или…? Может, прошлого раза не было? Черт, да нет, был…»
Его отвлекли от мыслей потусторонние шумы. Заметив встревоженный, пристальный, выражающий звериный ужас взгляд собеседника, он обернулся.
– Вот и политики, – как и в прошлый раз, подавленно прозвучал голос раввина.
«Мастер сцены», – подумал Рутра, только сомнения его усиливались.
И, снова пытаясь оторвать взгляд от безумия в глазах иудея, он посмотрел на выжженное клеймо – шестиконечная звезда (магендавид) выглядела немного иначе, больше и… это был реально шрам от выжженного клейма. Рутра, ощущая бессознательную тревогу, обернулся. Увиденное ему дало ответ, только вот совсем из другой области, хотя Рутра еще сомневался, правильный ли он: на них неслась та же орава воинов селеквидской армии. Задумка режиссера его несильно удивила, а вот ужас во взгляде собеседника… нечто на уровне инстинктов… говорило о реальности.
«Все очень реально, – рассуждал Рутра с собой, – но все же это постановка. Или…»
Все повторялось: к оазису приближалась с криками и воплем группа людей, преследуемая другой группой, по большей части всадников.
Видимо, наш мозг руководствуется еще какими-то чувствами, помимо зрения и слуха, что были необходимы сейчас для понимания увиденного, поэтому неким шестым чувством Рутра осознал реальность происходящего. Сомнения или вера в уже наигранную сцену оставались, даже когда всадники догнали преследуемых у самого дерева. Сомнения оставались даже тогда, когда алая горячая кровь, шипя, фонтанировала из отрезанных шей. Сомнения еще оставались, когда крики, вопли умирающих стали глохнуть. Сомнения еще оставались, когда над убеждавшим его раввином засверкал махайра – вариант ксифоса – короткого легкого меча для всадников. Сомнения еще оставались, когда этот раввин оказался не совсем раввином, ибо, шустро вытащив свой сикарий, отбил один за другим удары трех противников.
