Салахутдин Карамов
Утро деловых крестьян
Голубев живо вбежал в дом и увидел лежащего на кровати старшего Потапова.
– Добрый день, Сергей Савельевич, – сказал Голубев, подойдя к кровати Потапова. – Как самочувствие?
– Добрый, добрый, – повторил Потапов. – Самочувствие? Как видите, уже не встаю. Возьмите стул и присаживайтесь.
Ухаживающая за Потаповым медсестра, специально нанятая Лаурой Потаповой, ушла в другую комнату.
– Как вы сами, Петр Иванович?
– Держусь пока. Но чувствую, что очень устал. Пора мне на отдых.
– Может быть и так, но заменить вас никто не сможет.
– Не согласен, Сергей Савельевич, незаменимых людей, как говорится, нет. Не будет меня, придет другой, быть может, лучший, более деловой.
– Да, все может быть. Жизнь – штука непредсказуемая, порождает таких коварных человечков, что порядочным людям становится не по себе.
– Вы, Сергей Савельевич, берегите себя, о светских делах сильно не беспокойтесь.
– Легко сказать. Честный человек до конца обязан думать о жизни, о делах и пытаться сделать так, чтобы они стали лучше и человечнее.
– Верно, но это трудная задача, однако, надеюсь, разрешимая.
– Петр Иванович, мне недавно сообщил информацию, которая касается лично вас, мой дальний, очень преданный мне родственник, которому я когда-то сильно помог материально. Он крутится в криминальных структурах, потому знает много. Так вот, недавно он был у меня и сообщил, что уже полностью подготовлено покушение на вас. Вы мешаете им беспредельно воровать земли крестьян.
– Верю вам, Сергей Савельевич. Мне известно, что криминал давно охотится за мной. Бог пока бережет меня.
– На этот раз, Петр Иванович, все очень серьезно. Потрачены крупные суммы в валюте. Даже вашему министру заплачены большие деньги, чтобы не поднимал шума.
– Даже так! Ну и дела нынче. Не знаю даже, что сказать и что предпринять. У меня нет даже охраны.
– Берегите себя, Петр Иванович.
– Поберегусь, конечно, но, как говорится, от судьбы не спрячешься. Кто хоть стоит за всем этим? Он не сказал?
– Ну как же, сказал. Да всё те же – агрохолдинг «Колос». Гендиректор Гаспарян и его команда. Учтите, Петр Иванович, эти бандиты ни перед чем не остановятся. Может быть, вам стоит куда-то уехать на время?
– Да куда же я поеду? А ведь они только этого и ждут. Давно уже открыто предлагали бросить все и уехать.
– Ну, знаете, вам виднее.
– У меня есть новость для вас, Сергей Савельевич. Мы с Зубровским были в колонии и встречались с Виктором Сергеевичем. Подготовили его к освобождению. Наняли хорошего адвоката. Скоро будет дома.
– Вот за это большое спасибо. Выходит, конфликт между вами исчерпан. Хорошо, если успею повидаться с ним…
– Успеете, Сергей Савельевич, верьте в это и ждите. Что касается конфликта, о котором говорите, то я давно забыл о нем и простил Виктора. Вы же знаете об этом. На руководящие посты он уже не хочет. Лауру Потапову утвердим на пост директора хозяйства. Виктор займет пост директора маслозавода и будет помогать Лауре – директору.
– Добро. Дай бог, чтобы все так и было. Послушайте, Петр Иванович, и тогда, и сейчас никак не пойму, что нашло на Виктора, какие силы повлияли на него, что он фактически переродился? Из коммуниста превратился в живодера-капиталиста.
– Объяснить это можно, но нужно ли оно вам сейчас, Сергей Савельевич? Не принесут ли эти рассуждения вам лишние нервные терзания и муки?
– Возможно, так и будет. Но он мой сын, и я хочу знать все.
– Виктор был увлечен тогда какими-то неестественными помыслами, наотрез отказался от своих коммунистических идей, на которых воспитывался и вырос, и даже дорос до руководящей должности. Но в каждом человеке сидит дьявол в виде материальных интересов. У Виктора случайно оказалась очень крупная сумма денег в валюте. И это сбило его с того праведного пути, по которому он шел по жизни.
– Да неужели этого достаточно, чтобы потерять голову и совершить преступление?
– Может, и достаточно. У Виктора скопился комплекс таких факторов, которые и привели его к идейно-нравственному конфликту. Понимаете, Виктор Савельевич, в кармане миллионы долларов. Этот фактор в любом случае влияет на психику человека. Такой человек и в тюрьме будет чувствовать себя «королем», потому что он с потрохами купит тюремное начальство, которое за копейки служит и по сути сидит в той же тюрьме.
– Правдоподобно звучит, однако я о таких вещах не задумывался. Спасибо вам, Петр Иванович. У всех ли людей случается такое?
– Не у всех, но у многих. Человек – Homo sapiens – к сожалению, еще не совершенен. Он еще не выбрался из болота имущественной зависимости. Ленин и выстроенный им Советский Союз пытались вытащить человека из имущественной помойки, сделать его свободным, не получилось. Пожалуй, было в воспитании и росте вашего сына нечто такое, что его травмировало или выделяло из сверстников. Вспоминайте, Сергей Савельевич. И вы откроете тайну, которая привела его к такой катастрофе.
– Конечно, было. Это же жизнь. Но я уже абсолютно ничего не помню. Бог с ними, с этими событиями. Дело уже сделано, ничего не вернешь. Сделанное дело не возвращается, – сказал Потапов и, приподнявшись, сел на кровать.
«Знает, – подумал Голубев, – что случилось с Виктором в юности, но не говорит».
– Вот поговорил с вами, Петр Иванович, и мне стало как-то легче и веселее. А жизнь прошла. Долгая была она у меня.
– Согласен с вами, Сергей Савельевич. Мы с вами одного поколения люди – крестьяне, – поддержал Потапова Голубев. – Я очень горд этим.
– Вы, Петр Иванович, сколько лет работали председателем колхоза?
– Более десяти лет!
– А я – пятнадцать лет! Было очень интересно, привлекательно. Мы были одержимы духом, идеей, что делаем что-то новое, человеческое. А сейчас что? Вы можете, Петр Иванович, понять это и объяснить?
– Объяснить все это не так сложно, – констатировал Голубев и продолжил: – Мы уже коснулись этих вопросов. Человек – Homo sapiens, его корыстное правое крыло верховодит в жизни. Сегодня победил собственник-индивидуалист, вор и хапуга, потерявший добрые качества.
– Неужели нет управы на них? Почему власть не контролирует их? – выразил искреннее удивление Потапов.
– В том-то и дело, контролирует и управляет. Поймите, Сергей Савельевич, нынешняя российская власть – это власть собственников. Все, что делается новыми собственниками, делается с позволения властей.
– Погодите, что-то не врубаюсь. Я говорю с крестьянской колокольни. А то, что в загоне сельское хозяйство, земли заросли бурьяном, – это из-за действий нынешних властей? Так, что ли? – жестко поставил вопрос Потапов.
– Вы сомневались в этом?
– Откровенно говоря, не знаю. Никогда не занимался политикой, анализом общественных явлений.
– Ой, Сергей Савельевич, не лукавьте. Не вы ли говорили ранее о том, что власти, разрушая колхозы, разрушают общинный образ жизни крестьян?
– Да, говорил. Я это услышал от одного лектора. Все равно неясностей тут много. Поясни, пожалуйста, попроще.
– Причины и основания очень глубокие, Сергей Савельевич, – начал объяснять Голубев. – Социалистический колхозный строй, установленный в России, в корне соответствовал психологии русского крестьянства, общинному характеру его жизнедеятельности. Вот что еще важно. Коренные интересы русского народа почти полностью совпадают с принципами социалистического образа жизни, а следовательно, колхозного строя.
– Вот теперь более-менее все ясно. Я интуитивно чувствовал и фактически понимал это, но выразить связно не мог. Как приятно послушать знающего человека.
– Это еще не все, Сергей Савельевич. Во всем сказанном выше содержится ответ, почему сельское хозяйство в развале и никто не собирается его поднимать. И сейчас они яростно хулят и позорят ту систему, защищают свою разрушительную позицию. Они полагают, что русская деревня никогда не поднимется с колен. В противном случае это означало бы реальное оживление и подъем русского народа и России в целом.
– Безусловно, русский народ выживал и выходил победителем из более тяжелых форм упадка, – отметил Потапов. – Я верю в наше будущее.
– Одно ясно как белый день. Нужно беречь наше основное богатство – землю. А аграрное производство мы наладим. Беда наша сейчас – это пахотные земли, которые разбазариваются. Их захватывают бандитские элементы и превращают в предмет купли-продажи. Почему на меня ополчились криминальные структуры? Потому что не даю им захватывать крестьянские земли. Это первое. Второе – нужно организовать народные крестьянские хозяйства. Этим я сейчас и занимаюсь.
– Ах, Петр Иванович, какие благородные задачи вы ставите перед собой и перед обществом! Люди вас не забудут. Дай Бог вам здоровья…
Прощаясь, Сергей Савельевич еще раз напомнил Голубеву о грозящей опасности и просил беречься. Голубев пообещал… Но увы…
3
Собираясь на работу, Лаура заметила, что дочь приоделась как никогда.
– Ты куда собралась? – удивилась она и пристально посмотрела на Ларису. Она уже догадалась о причинах перемен в одежде дочери.
– Можно я снова приду к тебе в контору?
– А что, прямо с утра?
– Да нет. Попозже, примерно перед обедом, как вчера.
– Приходи, конечно, какой разговор! Ты одна здесь, скучаешь, наверное, – сказала она. Немного даже растерялась, поняв поведение дочери. Поистине, не ожидаешь, а дети вдруг становятся взрослыми и мыслят уже по-взрослому.
«Но нужно объясниться», – подумала Лаура.
– Скучно, конечно, – нехотя ответила Лариса.
– Доченька, скажи откровенно, я тебе зла не желаю, Алексей понравился тебе? – Лаура сознавала, что повела разговор на подобную тему с дочерью впервые, но рано или поздно такой разговор должен был состояться. Лучше сразу, чем позднее, когда уже отступать не будет возможности.
– Да, мама, – глухо ответила Лариса, задержавшись несколько с ответом. Смутилась и вдруг расплакалась и бросилась в объятия матери.
– Ну, полно, полно, доченька, успокойся. Все нормально. Надо радоваться, вижу, к тебе приходит светлое чувство.
– Правда, мама? Ты не осуждаешь?
– Да ты что, доченька, как я могу? У тебя рождаются жизненные интересы, которые есть у каждого человека. Вчера поговорили, наверное. Какое впечатление он произвел?
– Да, поговорили. Мы так увлеклись разговором, будто давно знакомы. Понимаешь, мама, он знает английский язык.
– Как ты узнала?
– Алексей сам заговорил на английском.
– Как он догадался?
– Когда я сказала, что учусь в университете в Лондоне, он тут же заговорил по-английски. И мы с ним долго говорили на английском языке.
– Выходит, нашли общий язык, – рассмеялась Лаура. – Это добрый знак.
– Он произвел впечатление, мама, человека, близкого мне по духу. И, конечно, по внешним данным – достойный молодой человек.
– Я, доченька, очень рада вашему знакомству. Не скрою, он понравился и мне, и я подумала: вот была бы достойная пара тебе. Возможно, это Божье предзнаменование, что вы познакомились.
Лаура сделала паузу, раздумывая, сказать ли дочери о том, что она вся в нее, в мать. Она тоже с первого взгляда влюбилась в Виктора и не ошиблась. Но только Виктор оказался по натуре не цельным и изменялся в зависимости от обстоятельств, совершал неподобающие мужчине поступки. Дважды уже сел в тюрьму. Нет, решила она, не нужно все это рассказывать дочери. У нее своя жизнь, свой путь, предначертанный судьбой.
– Знаешь, Лора, прошу тебя, – попросила она, – будь внимательна и осторожна. Мы Алексея пока не знаем. Одно очень важно – он ученик Петра Ивановича. А Петр Иванович умный человек. Все видит, все знает. Ведь он предложил Алексею проводить тебя. Быть может, это вовсе не случайно.
– Я поняла, мама. Я уже не маленькая и все понимаю. Многое будет зависеть и от меня самой.
– Вот и хорошо. Я жду тебя в конторе.
Субботин с Поповым были уже в управлении агрохоза «Россия» и ждали Потапову. Она приехала и завела молодых специалистов в кабинет, попросив у них паспорта.
– Оформим вас приказами, – сказала Потапова, – как просил Петр Иванович. Вас, Алексей Павлович, заместителем директора, а вас, Геннадий Григорьевич, зоотехником нашего хозяйства. Пока что временно – с приставкой «и. о.». У вас нет возражений?
– Нет возражений. Мы согласны. Так, Геннадий?
– Да, так! – подтвердил Попов.
– Скажите, с чего вы намерены начать работу? – спросила Потапова. – У вас есть рабочий план?
– План у нас, Лаура Федоровна, один: узнать все о вашем хозяйстве, чтобы мы могли начать организационные мероприятия в новом хозяйстве, как запланировал Петр Иванович. Я хочу изучить вначале всю документацию вашего хозяйства, начиная с устава и постановления администрации района о его регистрации. А Геннадий Попов подробно ознакомится со всем животноводческим хозяйством вашего предприятия. Он будет руководить как специалист-зоотехник организацией и строительством животноводческих ферм в нашем новом хозяйстве. Это пока все. Лаура Федоровна, не найдется ли транспорта довезти Попова до ваших ферм?
– Не вопрос, найдем, – сказала Потапова и позвала секретаря. Секретарю дала указание найти шофера Тараса, чтобы он повез Попова на ферму.
Попов с секретарем ушли.
– А мне, Лаура Федоровна, найдите свободный кабинет, – попросил Субботин, – чтобы я там мог изучить документы в спокойной обстановке.
– Найдем, у вас будет свой кабинет. Вы же как-никак заместитель директора теперь.
– Да ладно – заместитель, – поддразнил себя Субботин. – Вы с Петром Ивановичем выдали мне этим большой аванс. Но клянусь, я его оправдаю.
– We will wait and hope, that everything would be this way, – сказала Потапова по-английски.
– Oh, really! – восторженно воскликнул Субботин тоже на английском языке и расхохотался от души.– Where am I, in English club or farmstand?
– Well, what did you expect? Did you think that people, who work here are poorly educated?
– No, I didn’t think so, but I didn’t expect, that I would get into the company of the smartest and fully trained people. I was stunned by Larisa’s excellent knowledge of English yesterday. We talked a lot. I really enjoyed that.
– I learnt languages on purpose. I also know French. I intended to be a diplomat, but I wasn’t fated to become one.
– You never can tell. If something is bound to happen, it will happen. But Petr Ivanovich says, that the work here is not bad. The work in the countryside is by far better that the work of a diplomat.
– Better than what?
– The work here is candid and true, and being a diplomat you will never tell the truth. You should hustle like a humming top, jerking around, cheat, willing to work around things in political processes…
– There is nothing doing, that is the job. Thank you for understanding my work today, Aleksey. Can I call you by your first name?
– Of course, you can. I will be very pleased with it.
– You’re a considerate man, Aleksey. You didn’t even ask me why I didn’t become a diplomat, knowing several languages. I have to tell you a personal secret: I failed in love with wrench man Victor so I’m here, in the countryside. And my children, George and Larisa learned English on their own under my influence. Of course, they took classes. How did you studied English?
– On my own too. I also studied at school and took a class. Still I didn’t have any plans besides working in the countryside. I studied English for the overall development. That’s all. My parents are country dwellers. Dad worked at the farm, mother is a teacher. I’m an only child. They live in the next district.[4]
Потапова о чем-то задумалась. Возникла небольшая пауза. После этого собеседники перешли на русский. Получилось как-то плавно, естественно.
– Я ждала, что вы спросите про мужа…
– Лаура Федоровна, – перебил ее Субботин, – не надо. Я в курсе и знаю, что скоро он выйдет и вернется к вам. Не хочу тревожить вам нервы неприятным разговором. Я такой вот учтивый человек, никого не осуждаю и принимаю всех такими, каковы они в жизни.
– Спасибо вам, Алексей, за понимание ситуации нашей жизни и проявление человечности.
– Скажите, прошу вас, Лаура Федоровна! Вчера Лариса обещала, что придет сегодня в контору. Придет она?
– Раз обещала, значит, придет. Вы ее попросили?
– Да, просил, – ответил Алексей и подумал: «Потапова разоткровенничалась. Случайно ли это? Пожалуй, нет, потому и мне нужно идти навстречу – другого момента может не быть».
– Лаура Федоровна, вы сейчас немного рассказали о себе, душу фактически открыли. Это мне знак, возможно, с небес. Я тоже хочу быть с вами откровенным. Не судите меня строго. Лариса мне понравилась. Очень…
– Правда?! – возбужденным голосом выразила она не то радость, не то удовлетворение. Алексей не разобрался и не понял ее, потому что сам был возбужден не меньше, чем Потапова. – Я вам верю, Алексей, потому скажу, что, как я поняла, Лариса тоже неравнодушна к вам. Но ведь у вас была только первая встреча…
– Да, первая, и одной ее для меня достаточно. Не подумайте, что проявляю высокомерие, но я знаю себе цену и в состоянии определить, какая девушка может быть мне парой, а кого не могу допустить к себе ближе пяти метров. Многие крутились вокруг меня и в институте, и в нашей родной деревне, но среди них не было ни одной даже близко похожей на Ларису…
– Я всё поняла. Буду рада и счастлива, если у вас сложится дружба и возникнет настоящая любовь Я буду всячески вас поддерживать…
В кабинет зашла секретарь и сказала:
– Лаура Федоровна, напоминаю, как вы просили, через пятнадцать минут совещание у главы администрации района. Вы приглашены.
– Хорошо, Наташа, уже еду. Прошу тебя, откройте кабинет второй и передайте ключ Алексею Павловичу. Он там будет работать. Передайте ему все документы, которые он запросит. Понятно?
– Все ясно, будет выполнено.
– Алексей, возьмите документы, которые хранятся в моем сейфе.
Потапова передала папку внушительных размеров.
– Мы продолжим наш разговор, – сказала Потапова, – основательно потолкуем еще не раз. Если Лариса придет, пусть будет у вас в кабинете.
– Хорошо!
Потапова уехала. Субботин поселился в отведенном кабинете и начал изучать документы агрохоза «Россия». Но чтение не шло. Состоявшаяся беседа с Потаповой, матерью Ларисы, отвлекала его от чтения. Неожиданный и содержательный разговор возбудил Алексея, и он начал подумывать о своей будущей жизни. Поток мыслей кружился, блуждал, они невероятным образом мешались, но неизменно возвращалась одна главная мысль – о Ларисе. Все сфокусировалось на ней. Она была центром всех раздумий. Было приятно, что думы о Ларисе согревали душу, возвращали к мечтам юных лет, и казалось ему, что они уже близки к тому, чтобы стать реальностью. Сколько бы он ни думал, ни мечтал, факт оставался фактом: образ Ларисы прочно занял место в самых глубинных, постоянно ощущаемых нишах души Алексея.
Субботин был человек не только деловой, но и волевой, он буквально заставил себя заняться делом. Оставив сердечные думы, часа полтора интенсивно изучал очень для него важные деловые документы агрохоза. Он так увлекся чтением, что не сразу понял, что в дверь кабинета стучатся. Только при повторном стуке он наконец среагировал:
– Открыто!
Субботин опешил: на пороге появилась разодетая Лариса. Войдя в кабинет, она с ослепительной улыбкой, по крайней мере, так показалось Алексею, направилась к столу, за которым сидел Субботин.
Алексей по-настоящему растерялся. Его шокировала внезапность появления Ларисы, да еще в таком виде. Но он сумел взять себя, что называется, в руки. Встал и пошел навстречу Ларисе.
– Ну, здравствуй, Алексей, – сказала Лариса, подавая ему руку. Алексей пожал ее теплую, мягкую ручку, поцеловав ее, погладил место поцелуя. Алексей не знал, что Лаура успела уже поговорить с дочерью по телефону и рассказать ей о разговоре с Алексеем. Лариса уже знала, что нравится Алексею, и потому вела себя очень раскованно.
– Здравствуй, Ларочка, здравствуй, дорогая, – повторил Алексей, приветствуя Ларису. – Я ждал тебя.
И вдруг осекся, попросил:
– Давай перейдем сразу на «ты»!
– Нет возражений, – согласилась Лариса. – Рано или поздно мы все равно перейдем на «ты».
– Верно. Так вот, я ждал тебя, но появилась ты все-таки неожиданно, и я чуть было не растерялся.
– Не может быть. Ты такой основательный и уверенный.
– Не в этом дело. Я подумал: а вдруг ты будешь занята и не сможешь прийти в контору.
– Ну как я могу обмануть человека мне симпатичного? Не будет такого никогда!
– Спасибо за это, дорогая. Ты сегодня совсем другая, не как вчера.
– А какая?
– Необыкновенно красивая. Монументально красивая. Поставь прямо сейчас на постамент – и ты будешь украшать площадь.
– Алеша, прошу тебя, сильно не хвали, хотя мне приятно слышать такое, тем более от тебя. Но пойми, не могла я прийти к тебе в лохмотьях, как чучело. К тому же я люблю ходить в шикарной одежде. Милый, я ведь для тебя приоделась.
– Спасибо. Но и без такой одежды вижу, какая ты красавица, и я так думаю, что наша встреча не случайна. Чувствую всем существом, что мы всегда будем вместе. Мы созданы друг для друга. Потому тебе говорю открыто все, что думаю о себе, о тебе, о нас. Никогда никому не говорил такое и не скажу никому больше.
– Наши встречи одобряет мать, – добавила Лариса.
Услышанное обрадовало Алексея.
– Она, должно быть, понимает, что мы – отмеченная самой природой пара и Богом благословенная, сакральная.
Неожиданно Лариса подошла к Алексею, обняла его и поцеловала в щеку. Не растерялся и Алексей, обнял ее, крепко прижал к себе, ощутив полные груди и изгибы тела Ларисы. Она обвила его своими руками, прижалась лицом к лицу Алексея. Он отыскал губами ее губы и начал страстно целовать. Ее мягкие теплые губы отвечали тем же. Буря неизведанных, совершенно новых чувств и сладостное блаженство охватили все существо Ларисы. Никогда еще она не испытывала ничего подобного. Она ни разу еще по-настоящему не целовалась ни с кем. Она была нецелованной. Она только предполагала, что такое может быть, и ждала с нескрываемым для себя желанием. И вот этот момент настал, и она испытывает прелести общения с любимым человеком.
Алексей был в таком же положении. В юности вообще не терпел общества девчонок. Ему было противно назойливое приставание отдельных, особенно легкого поведения, девочек. Полагал, что все они одним миром мазаны. Все годы учебы в университете ни разу не общался с девушками, тогда как многие однокурсники в свободное время только этим и занимались. В школьные годы он однажды влюбился в одноклассницу, но та на него не обращала внимания и была, как оказалось, в близкой связи с парнем из другого класса. Когда он узнал об этом, то любовь просто испарилась, будто ветром сдуло. Он понял, что это была и не любовь, а детское увлечение. И это усилило его отвращение к девочкам. Здесь, в Сосновке, когда в первый же день приезда увидел Ларису, у него неожиданно вспыхнули прежде заглушенные чувства к женской половине. Этому способствовала непревзойденная красота Ларисы. Интуитивно чувствовал, что она как никто другой подошла бы ему в жены, а что ему пора жениться, уже намекали родители. И вот небольшой толчок со стороны Петра Ивановича решил все проблемы. Двое, не прилагая никаких усилий, нашли друг друга. И невеста уже в его объятиях. Алексей впервые осознал, что такое обнимать любимую девушку и какие божественные чувства испытываешь при этом. Долгие годы он жил, не зная любовного чувства, не погружаясь в сладостный сон с пониманием, что это взаимно и у тебя в объятиях любимая и любящая тебя женщина, которая всецело принадлежит тебе, одному тебе, так же, как ты принадлежишь ей. Сколько прошло времени, как долго они целовались, пребывали в любви, теперь уже не установить, да и не нужно. Изможденные, они еле оторвались друг от друга. Взволнованную и довольную Ларису Алексей посадил на стул.
– Какая ты, Лара, красивая и воспитанная. Я люблю тебя. Очень прошу, успокойся. Впереди целая жизнь. Будущее – наше. Знай, дорогая, я никому тебя не отдам. Ты моя на всю жизнь.
– Я тоже тебя люблю, Алеша. Не скрою, всю недолгую жизнь искала тебя, нашла, и вот мы вместе.
– Теперь, когда, как говорится, все карты раскрыты и мы знаем друг друга, можно уже составить план будущих наших действий. Доложим нашим родителям…
В кабинет зашла Потапова и спросила:
– Так, о чем хотели доложить мне как родителю Ларисы? Извините за вопрос, краем уха слышала ваши слова, когда входила в кабинет.
– Докладываю. – сразу заявил Субботин. – Лаура Федоровна, я люблю Ларису. Я узнал сейчас – и она меня любит. Прошу вас, благословите нашу дружбу и будущую нашу совместную жизнь. Вот об этом мы хотели сказать вам и моим родителям.
– Понятно! А что скажет Лариса?
– Скажу то же самое, мама. Я полюбила Алексея. Он тот молодой человек, о котором мечтала и молила Бога все время.
– Я должна убедиться, – Потапова решилась на отчаянный и раскованный шаг и потребовала: – Если вы искренне любите друг друга, то поцелуйтесь сейчас прямо при мне. И я смогу определить, есть ли любовь между вами.
Алексей подошел к Ларисе и сказал:
– Дорогая Лариса, я люблю тебя, и, если и ты любишь, покажем маме, что любовь у нас искренняя.
Лариса встала и подошла к Алексею, положила руки на его плечи. Алексей обнял ее, и они по-настоящему, демонстративно поцеловались. Вышло прямо-таки как в кино, естественно и красиво.
Потапова, глядя на них, расчувствовалась, подошла, обняла их и расплакалась.
– Дети мои родные, – сказала Лаура сквозь слезы, – это любовь у вас, настоящая. Доченька, рада за тебя. Я даже не заметила, как ты повзрослела и уже готова выйти замуж. Алеша, береги ее, она у меня единственная и дорога мне. Благословляю вас, будьте счастливы.
Алексей с Ларой кинулись к ней, стали успокаивать и заверять, что все у них будет нормально.
– Ничего, ребята, – сказала Лаура, – эти слезы от счастья. Вы не представляете, как я рада за вас. Сейчас я очень взволнована. Все вопросы обсудим потом. Я к обсуждению пока не готова. Предлагаю поехать сейчас к нам, и вместе пообедаем.
– Это отличная идея, маменька! – воскликнула Лариса на предложение матери. – Что ты скажешь, Алексей?
– Я за обеими руками. Что за вопрос…
– Извини, привыкнуть еще нужно к новой реальности, – заметила Лариса.
После обеда Потапова усадила молодых напротив себя и твердо заявила:
– Теперь, когда основной вопрос решен, вы можете быть всегда вместе. Если вам, Алексей, придется оставаться ночевать у нас, а это неизбежно, то будете спать в отдельных комнатах. Вы же пока не семья. Прошу вас соблюсти приличие и достоинство. Главное – до регистрации брака ни о каких близких отношениях не может быть речи, – жестко потребовала она. – Это наша семейная традиция. Вам это понятно?!
– Понятно! – одновременно высказали свое согласие молодые.
– И еще. Вы должны знать: я сегодня же вызываю к нам Георгия, и он поможет решить вопрос, как быть с твоей учебой в Лондоне, Лариса. Я не хочу, чтобы вы надолго разлучались. Нужно добиться, чтобы досрочно выпустили тебя с дипломом. Такой исход возможен. Поедете вдвоем с Георгием в Лондон и решите этот вопрос.
– Я согласна, мама, – ответила Лариса.
– Поддерживаю такое решение, – одобрил и Алексей действия Потаповой. – Оно оптимальное в нашей ситуации.
– Доченька, ты отдыхай, а мы с Алексеем поехали на работу.
– Хорошо! – согласилась Лариса. – До встречи…
4
Время идет быстро. Неизменно чередовались будние дни. Три дня изучал Субботин документы агрохоза «Россия», делал обширные выписки из важных документов, а с устава хозяйства снял ксерокопию полностью. Каждый день он общался с Ларисой. Она приходила в контору хозяйства, помогала Алексею делать выписки из документов по его просьбе. Постоянное общение сближало их еще сильнее, и они узнавали друг друга конкретнее и глубже. И эта фактически совместная работа позволяла выявлять их психологическую совместимость и укрепляла дружбу и любовь.
Субботин продолжал изучение документов агрохоза «Россия». Вместе с ним работала Лариса. Однажды Алексея пригласила Потапова.
– В Николаевском отделении нашего хозяйства, – сказала она, – возник какой-то скандал. Не выдают премиальные дояркам, потому они шумят. Прошу вас, Алексей Павлович, поезжайте туда и разберитесь, о результатах проверки доложите.
– А как с транспортом?
– Возьмите мою машину. Лариса здесь, с вами?
– Да. Я ее возьму с собой.
– Хорошо, будьте осторожны.
Придя в свой кабинет, Алексей заявил:
– Получил задание. Едем в деревню Николаевку. Там доярки устроили скандал. Нужно разобраться.
– Мама знает, что я тоже еду?
– Знает и не возражает.
– На какой машине едем?
– На директорской. Мать сама предложила. Она догадалась, что я обязательно возьму тебя с собой.
Доехали быстро. Управляющий и конфликтующие доярки, предупрежденные о прибытии заместителя директора, были уже на месте, в конторе отделения. Когда зашли в кабинет Субботин с Ларисой, все были сильно удивлены. Непонятно почему.
– Я новый заместитель директора Субботин Алексей Павлович, – заявил Субботин тоном, не допускающим никаких сомнений. – Это Лариса – моя помощница. Директор Потапова поручила мне разобраться в вашем конфликте и доложить ей для принятия соответствующих мер.
Субботин присел на приготовленный стул. Обратился к Ларисе:
– Лариса Викторовна, присаживайтесь. Управляющего попрошу изложить суть конфликта.
– Доярки поломали дорогой доильный аппарат западного производства, чем нанесен ущерб хозяйству на семь с половиной тысяч рублей, – доложил управляющий Смирнов.
– Кто конкретно поломал доильный аппарат?
– Вот они, доярки.
– Втроем поломали один аппарат?
– Я не знаю, все трое или одна из них. Не выдают виновника. Скрывают.
– Выходит, доильный аппарат не был закреплен за конкретной дояркой?
– Нет! Они все трое пользовались этим аппаратом.
– И что теперь? Какие меры предприняли?
– Мы взыщем сумму ущерба с доярок.
– На каком основании?
– Но ведь ущерб нанесен…
– Вы же только что сказали, что вину доярок не установили. Вы хоть установили, какие технические повреждения нанесены доильному аппарату? Возможно, – продолжал задавать вопросы Субботин, – здесь вины доярок нет. В районе есть специалисты, способные провести техническую экспертизу. Давайте послушаем доярок. Вот вы, с краю сидящая, как вас зовут?
– Вера Панова.
– Скажите, Вера, что случилось с аппаратом?
– Да мы не знаем. Пришли на дойку утром, включили, а доильный аппарат не работает.
– Вы не пытались выяснить, в чем дело?
– Нет, конечно. Что мы в нем понимаем?
– Кому вы доложили?
– Управляющему Михаилу Ивановичу. Он пригласил слесаря, тот повозился с аппаратом и ничего не смог сделать. Мы тут при чем? С нас управляющий хочет взыскать эту сумму. Не выдает премию.
– Михаил Иванович, какие-либо документы составляли по поломанному аппарату?
