Сандра Гроу
Морозко. Легенда о последней невесте
Неизвестный. Джеймс Неизвестный
Утро выдалось на удивление яркое и солнечное. Мои все куда-то ушли, даже Душенька, которая обычно в такое время седьмой сон досматривает. Во дворе мне снова попался Антошка, который через забор дразнил нашу Тяпу.
– Все на ярмарку побежали. А ты чего здесь? – усмехнулся он.
– А где у вас ярмарка?
– На другой стороне деревни, за холмом.
Вот где я могу найти второго заговорщика, а заодно послушаю, о чём болтают местные – вдруг что-то прояснится!
По дороге мне особо некогда было присматриваться – солнце ослепляло, отражаясь от идеально белого снега, я знала, по какой улице идти, а местные, и правда, все умотали на шоппинг, будто корова языком слизала. И всё-таки меня не покидало ощущение, будто всё стало выглядеть немного иначе. Я не помнила этих домов. Возможно, в тот раз мы проезжали по другой улице?
Деревня вдруг закончилась. В смысле как-то совсем «вдруг», слишком резко. И я оказалась на берегу реки.
Здесь местами снег успел подтаять, и на этих проплешинах показалась зелёная трава. А вместе с ней и подснежники! Красивые, крупные, целыми пучками. Я присела и погладила их, как маленьких котиков. Милые. Такие же, как у нас! Мне хотелось плакать от радости. Как будто я нашла первый знак дороги домой.
Стоп! А почему всё-таки деревня так неожиданно исчезла?
Я вскочила на ноги – домики виднелись уже где-то вдалеке. Не могла же я за два шага… Неужели опять начинается та магия – или что это было – которая перебросила меня из моего мира сюда? Тогда за ближайшим холмом может быть наш городской парк?
Осмотревшись, я быстрым шагом пошла по дорожке, чтобы завернуть за холм. Но позади меня раздался топот копыт и навязчивый звон бубенцов. Тропинка была слишком узкой – пришлось отскочить в сторону, чтобы пропустить тройку.
– Эй, красна девица, не подскажешь, как проехать на ярмарку?
Лошади остановились возле меня, а правил ими… Мужчина лет тридцати. Довольно симпатичный. И будь это в нашем мире, я бы сказала, что он похож на актёра или певца – только они умеют так обворожительно и искренне улыбаться. И разве что еще Джеймс Бонд – предпоследний и предпредпоследний!
Кстати, ни у кого из местных я не видела такой стильной чёрной дублёнки с серебряным шитьём и не менее шикарной чёрной меховой шапки.
Или это уже другой мир? Чьёрт побьери13, а моя сумочка с телефоном осталась у Душеньки на печке! Не то, чтобы я готова была прямо сейчас рвануть отсюда с этим обаятельным типом…
– Так что, краса моя? – он ждал ответа. – Покажешь дорогу?
Кажется, я застыла на месте и тоже пыталась улыбнуться – наверняка, самой глупой улыбкой, какую лишь можно себе представить. Я покажу дорогу – и он уедет. Если бы я еще сама знала, где нахожусь!
– Милый, ну что там? Это уже Берёзищи? – из-за плеча моего Бонда выглянула рыжеволосая дамочка модельной внешности в песцовой шубе и с толстенной туго заплетённой косой. Лицо её выдавало лёгкое раздражение, потому я получила лишь презрительный взгляд зелёных глаз из-под чёрных пушистых ресниц. Зоозащитников на тебя нет, цыпа! За эту шубку они бы таких песцов выдали!
– Берёзищи. – кивнула я. – Ярмарка за холмом. Должна быть. Я туда иду.
– Подвезти? – он подал руку, приглашая сесть в сани.
– Нет, спасибо. Мне ещё цветов нужно нарвать. – лучше отвернуться и уйти. Зоозащитников на меня нет…
Они уехали, и от реки потянуло сыростью. Странно, но никаких цветов я здесь уже не видела. Всё было снова присыпано снегом, и в ноги стало холодно, будто валенки потеряли подошвы в сугробах.
Я смотрела вниз и с ужасом понимала, что до сих пор бегала босиком по снегу! А в руке у меня неизвестно как оказалась корзинка с ароматными пирожками.
Только этого мне не хватало! Я схватилась за голову, проверяя, не нарисовалась ли красная шапка…
– Сань, просыпайся! – Душенька пыталась меня растолкать, стянув одеяло.
По босым ногам пробежал холодок. Так это был сон! Никаких ярмарок, подснежников, красавцев в чёрных дублёнках! А пирожки? Тут нюх меня не обманул – на столе под вышитым полотенцем притаился свежий хлебушек, уже переполовиненный и общипанный вечно голодной Душенькой.
– Что эт ты разоспалась сегодня? Помнишь, чего мне вчера обещала? К колодцу со мной сходить, на женихов посмотреть.
– А с чего ты взяла, что женихи там будут?
– Так Антошка прибегал, всё выложил. И сапоги твои Яким от Птички притащил.
– Вона как… – я натянула одежду и медленно сползла с нагретой печки.
Сон это был, сон. Мужика в чёрной дублёнке я, конечно, видела где-то в нашем мире, просто не помню. Никакой он не суженый – не верю я в это «На новом месте приснись жених невесте!». Случайно лицо запомнилось – может, из рекламы бритвенных станков.
Порефлексировала. Легче не стало. Сейчас ещё у Душеньки спрошу!
– Марфуш, а кто из ваших парней ходит в таком красивом чёрном полушубке с серебряным шитьём и чёрной шапке? – я аккуратно отрезала кусочек хлеба и принялась жевать.
– Никто. – она удивлённо уставилась на меня. – А где ты его видела? Возле птичкиных?
– Кого? – я чуть не подавилась горбушкой.
– Забудь. – девка замахала руками. – Был один. Он, говорят, с чёртом связался.
Любопытство моё только разгоралось. Что за тип такой? Есть у него имя?
Мориарти? Сиверус Снейп? Кагыр Маур Дыффин аэп Кеаллах? Конный эсэсовец из Средиземья?14 Внутренний голос, заткнись!
Пойдём рассуждать логически. Никто о нём раньше не заикался, но я могла его видеть. Мельком. Значит, Бонд из сна может быть вполне реальный человек. А если о нём такое говорят, то не он ли стоял вчера за сараем с алканом Терентием? Для каких таких дел ему понадобилась чужая девка, я уточнять не буду.
Следующая догадка была ещё хуже – уж не он ли вытащил меня сюда из моего мира? Тогда мне нужно отыскать его и любыми хитростями добиться возвращения домой.
– Как найти этого… безымянного? Где он живёт?
– Никто не знает. Он сам приезжает, когда им надо.
– Им?
– Его хозяину.
– Он крепостной что ли? А, его хозяину – чёрту!..
Ну вот, опять облом! Но черти вроде из христианского времени уже – раньше у славян что-то другое было.
– Ладно, Марфуш, мы не о том сейчас. Надо тебя в порядок немного привести – губы, брови, ресницы.
– Тащить косу и сметану?
– Нет, постараемся обойтись. – я вытащила свою косметичку. – Садись и не задавай глупых вопросов!
«И никто не умеет сопеть, как Гастон!»
Колодезный сруб был окружён подобием невысокого заборчика из двух жердей с каждой стороны. Видимо, для того, чтобы местным было на что опереться спиной или другой важной точкой, когда поход за водой затягивался из-за обсуждения жизненно важных новостей.
Впрочем, сейчас тут собралась молодёжь, которая пришла будто и не за водой вовсе. Несколько местных девиц в шубейках и красивых платках оккупировали две дальние стороны ограждения, вокруг них вертелись парни с шуточками, хиханьками да хаханьками. Шустрый блондинчик перебегал от одной группки к другой, вертя в руках балалайку, а другой кавалер, прихрамывая на левую ногу, таскал с собой бубен и время от времени мерзко сморкался в снег. Третьего парня я узнала – это он попался нам на въезде в деревню. Матвей, Душенькин интерес. Он не бегал и не суетился, а занял устойчивую позицию, бесцеремонно обнимая за талии сразу двух красоток, которые румянились и стыдливо улыбались.
Все уставились на нас, но сногсшибательного эффекта Прокофьи Людмиловны моя подопечная не произвела – так и знала, что теней и накрашенных ресниц для преображения будет мало, следовало гардероб обновить!
– Кто к нам пожаловал! – громогласно объявил балалаечник. Его инструмент при этом издал грустный трунь.
– Зубоскалы окаянные! – покачала головой проходившая мимо бабка с санками.
– Добрый день всей честной компании. – постаралась улыбнуться я. Видела, что моя клиентка уже заливается краской без всякой свеклы, бормоча слова приветствия.
Вице-мистер Большие Берёзищи что-то нашептал своим подружкам, они в ответ рассмеялись настолько вульгарно, что даже мне стало неуютно. Зачем я только потащила Душеньку сюда! Надо было хотя бы сарафан ушить.
Она неумело крутила ручку, ведро со скрипом поднималось – долго, ой, как долго!
– Помогли бы красной девице, добры молодцы! – хмыкнула я, упирая руки в бока и разглядывая развесёлую компашку.
– Мы сюда не затем пришли-и-и. – балалаечник затрещал по своим трём струнам, подбегая к нам ближе.
– Уйди, Тимошка, без тебя тошно. – буркнула Марфуша.
Матвей вдруг оставил своих румяных девиц и тоже направился к колодцу, самодовольно усмехаясь.
Ой, стоп! Я поняла, кого он мне напоминает! Ну, вылитый Гастон из «Красавицы и Чудовища»! И тёмные волосы, и красный кафтан со стоячим воротником, и висящие на руках подружки! В голове начала вертеться песенка из мультика, хотя слова я помнила весьма приблизительно.
Впрочем, бог бы с ним, со сходством, если парень вдруг решил поджентельментствовать и помочь моей подопечной. У неё, небось, бабочки всякие в животе запорхали, как говорят некоторые романтики. Надеюсь, не выкинет никакую глупость на радостях.
Но Гастон вместо Душеньки направился ко мне и протянул руки в перчатках из мягкой светлой кожи, попахивающих конским потом.
– Что, красивая, поехали кататься?
«Самый славный Гастон, самый наглый Гастон, и никто не умеет плевать, как Гастон…». Фу, гадость какая!
Кажется, я не смогла проконтролировать свои эмоции и презрительно скривилась.
Улыбка кавалера медленно обмякала, как сдувшийся шарик. Не знаю, что он собирался сказать или сделать, но в следующую секунду за спиной Матвея на землю полетело ведро с водой, сбив его с ног.
Вся компания изумлённо охнула, когда первый парень на деревне тяжёлым мешком грохнулся в грязный мокрый снег. Его модные синие штаны из дорогой ткани позорно промокли, а пушистая шапка наполовину погрузилась в тёмную лужу.
Матвей-Гастон непонимающе растопырил глаза – над ним нависла Душенька с коромыслом в руке, сама не ожидавшая такого поворота.
– Корова неуклюжая! – завопил из своей лужи красавец.
Марфуша в ужасе отшатнулась в сторону.
– Ты не ушибся? – я подхватила парня под локоть, помогая сесть так, чтобы он не видел виновницу своего позора.
«И опять перед нами тот самый Гастон… И конечно, слона жизнерадостней он». Отвяжись, дурацкая песня!
Тимофей и его сопливый приятель сперва подавляли смешки и лишь тыкали в Матвея пальцем за его спиной, но когда тот поднялся на ноги – вовсе заржали в голосину, и парочка девиц к ним присоединилась.
– Тебе, Матвей, в дом поскорее надо. Обсушиться, чтобы не отморозить ничего. – я постаралась как можно громче отряхивать снег с его одежды, чтобы заглушить смех. – Раз Марфуша набедокурила, она тебя и проводит, позаботится.
Душенька, стоя позади своего героя, отчаянно мотала головой и руками – нет, ни в коем случае! Испугалась, что ли? Вот дурёха! Зря я тебя полчаса красила? Улыбнулась бы, рассказала, какой он сильный и мужественный – мужики тоже любят, когда им лапшу вешают.
– Ты… – Матвей резко обернулся к моей клиентке и наклонился, чтобы подобрать с земли ведро.
И тут я с ужасом поняла, из-за чего так веселилась остальная честная компания. Штаны нашего красавца не только помокли, но и разорвались сзади – до самой филейной части, так что проглядывало голое тело.
– …не попадайся мне больше на глаза, а не то… – он замахнулся, и Душенька зажмурилась, втягивая голову в широкий воротник.
– Что ты, Матвей! – я вцепилась в его вторую руку, разворачивая обратно. – Она же не нарочно. Тут скользко, лёд один, да и руки у девицы замёрзли.
– А у Матвейки теперь седалище отмёрзнет, в драных-то портках! – выкрикнул хромой.
– Не переживай, Матвеюшка, она… – я наткнулась на ненавидящий взгляд тёмных глаз. – … То есть, я… зашью. Аккуратно.
– Да ступайте вы все… – лицо красавца побагровело, ноздри раздулись – он готов был кинуться с этим ведром и на нас, и на своих приятелей.
Гастон! Самый что ни на есть Гастон!
– …в бухгалтерию. – тихо прошептала я. – Или ещё подальше16.
Душенька сурово сдвинула накрашенные брови и подобрала упавшее коромысло, проверяя, надёжно ли оно лежит у неё в руках. И Матвей краем глаза её движение заметил. Ой, не к добру всё это!
– Ты чего собралась делать, девка?
– Ничего она не собралась! – я дёрнула его за рукав обратно к себе. – Домой нам надо!
Вице-первый жених пытался вырваться, и только теперь я ощутила, что мои ноги стоят не очень устойчиво. Разлитая Марфушей вода там, где не успела стечь, уже подмёрзла, превратив площадку в один большой каток. Пришлось вцепиться в руку Гастона-Матвея, чтобы не упасть.
– Что здесь за шум? – по пологому склону к нам неторопливо подходил кузнец Степан со своим пустым ведром.
– Да отстань ты! – Матвей сурово и асексуально засопел, и решительно выдернул свою руку, толкая меня в плечо. Мы оба потеряли устойчивость.
– А ну не трогай её! – Душенька взмахнула коромыслом и невольно поехала на нас под уклон.
Цирк на льду! В прямом смысле слова.
Наш мокрый кавалер, растопырив пальцы, с трудом смог выровнять свой корпус, но мои ноги оказались коварнее и продолжали скользить – я упала на пятую точку, снова сбив Матвея. Сверху на нас прикатилась и свалилась Душенька. И все втроём мы съехали вниз к Степану.
Молодёжь наверху охала и улюлюкала от восторга.
Кузнец отставил своё ведро и деловито поднял под белы руки Марфушу, которая оказалась ближе всего.
Эх, будь на его месте Брюс Уиллис, самое время было бы сказать «Второй раз мы встречаемся и ты в моих объятиях!». Романтика!
Но Душенька включила режим «Лилу Даллас-Мультипаспорт»17 и поспешила освободиться.
– Тебя никто не обижал? – Степан поднял с земли коромысло и с подозрением глянул на тусу у колодца.
Вот кто настоящий мужик и герой-красава, а не тот, который… стоп! …на котором я сейчас лежу, растянувшись, как пловец на длинную дистанцию!
– Слезешь ты с меня? – раздался голос снизу. Матвей лежал носом в снегу и пытался рыпаться, чтобы стряхнуть меня и выбраться.
– Да не очень-то и надо! – я перекатилась вбок и тоже попала в железные ладони кузнеца.
– Спасибо, Степан. – встав на ноги с его помощью, я отряхнула снег, как могла, и постаралась компенсировать душенькин насупленный вид хотя бы своей улыбкой. – Ты нас не проводишь? А то у Марфуши сапоги такие скользкие… Мы совсем не подумали.
– Умеете вы, девки, найти себе интерес на одно место! – усмехнулся он. – Лады, провожу.
Когда мы удалялись под охраной своего защитника в сторону дома, Душенька отходила от пережитого испуга, Степан тащил наши два ведра с водой и снова пытался шутить, а я замыкала шествие с ненужным коромыслом. И буквально чувствовала спиной гневный взгляд стоящего на тропинке товарища в разодранных штанах.
Но тогда я и представить не могла, где и при каких обстоятельствах мне предстоит столкнуться с ним в следующий раз!
Часть 3
Свинья и приворотный пирог
Результат от выхода моей подопечной «в свет» хоть и получился не такой, как я ожидала, но тоже выглядел неплохо. Мы заинтересовали объект, а дальше нужно пойти по тропинке «от ненависти до любви». Что я за психолог-стратегист, если не смогу придумать план. Самое время поработать над её имиджем, чтобы на сей раз первый вице-жених точно ахнул!
Душенька, после похода сидевшая на лавке в позе роденовского Мыслителя, похоже, моего оптимизма не разделяла. Она лишь наполовину развязала уличный платок и тупо пялилась в щель на полу.
– Марфуш, ты чего? – я присела рядом и слегка подтолкнула её локтем. – Всё хорошо идёт! Завтра испечём твоему Матвею приворотный пирог. Наш он будет!
– Да ты чё, Санька! – она возмущённо обернулась и посмотрела на меня, как на ненормальную. – Какой – «наш»? Видела, как он зыркал? Если б не Степан – прибил бы нас на месте!
– А я думала, ты его коромыслом пришибёшь! Да огонь-мужик! Возьмёшь его в оборот – и всё у вас сложится! Сейчас в порядок тебя приведём, чтобы у него челюсть упала, потом встретитесь, поговорите, голову ему на плечо положишь и наговоришь, какой он умный да красивый, сокол ясный и всё такое…
– Санька, ты белены объелась? Какой же он сокол?
М-да, я как-то не подумала, с чего они все так говорят. Сокол – птица красивая, но клюв у него маленький, а у мужиков маленький нос считается, кхм… не самым лучшим признаком.
– Ты ж сама его хотела…
– А теперь не хочу! На что мне такой муж злющий!
Ну вот! Наш объект воздыханий на секунду показал другое своё обличье, и приоритеты резко изменились – Марфуша уже и слышать не хочет ни о каком Матвее, а будет честить его на все корки. А ведь немного терпения – и могла бы поставить красавца на место, да так, чтобы он сам за ней бегал…
Да чего я её уговариваю? Мне надо думать, как портал домой найти! И так слишком задержалась в этом мире без электричества и тёплой ванной.
– Кого же ты тогда хочешь в женихи?
Душенька шмыгнула носом и снова отвернулась. Ой, что-то мне подсказывает…
– Тимофея? – я прикинулась непонимающей. – Музыканта?
– Ещё чего не хватало…
– Степана что ли?
Сопение с удвоенной интенсивностью подтверждало мою догадку. Только бы не спугнуть!
Я передислоцировалась на пол – присела перед ней на корточки и потёрла подбородок, словно размышляя о перспективах.
– Он весёлый, конечно, и хороший, надёжный мужик. Но он старше тебя. – ага, слышу, как Душенька полувсхлипнула. – И у него ребятишки от первой жены.
– Вот. Маманя не одобрит.
– Тьфу, да ты себе мужа ищешь или ей?
– Она говорит, ежели возьмёт меня старый, то потом жизнь будет, как у неё с Якимом!
– Яким разве старый? У него единственной дочке шестнадцать. Твоя мамань просто не знает, как с ним обращаться!
– А как с ним обращаться?
Слышу, у меня за спиной скрипнула дверь, и зашуршал подол сарафана.
– Да в порядок привести и внимание к себе привлечь! Не называть его «старый», приодеть и бороду эту обстричь! И себя перестать называть старухой, приодеться, причесаться! Сколько ей? Тридцать пять? Молодая ещё! А Яким десять лет назад через костёр сигал, и у вас тут особо не перетруждается! Им бы ещё совет да любовь, и… травок каких-нибудь от знахарки.
– Молодильных?
– Вроде того! И ты чтоб не маячила перед глазами – пойдёшь на свидание, а они пусть тут сами поворкуют.
– Как это – поворкуют? Плешивый Яким и маманя? – Душенька прыснула со смеху.
– Да вот так это!
– Чему ж это ты девку учишь! – встряла в разговор Глафира.
Могу поспорить, она всё это время тихо подслушивала у двери!
– Да мы немного отвлеклись! А говорили о том, что Марфуша хочет научиться хлеб печь. Надо испечь приворотный пирог для жениха. Вы же побудете нашим этим… супервайзером?
– Кем?
– Тренером. Инструктором. Шеф-поваром… Короче, покажете ей, что да как!
– Завтра уже! Для пирога надо бы дров особенных. – прищурилась Глафира. – Яким сейчас в лес съездит, а с утра займёмся.
– В лес? А можно я с ним?
– Зачем это? – баба с подозрением уставилась на меня.
Уж не думает ли она, что я её дедулю собираюсь увести, чтобы он ради меня через костёр прыгал? Да мне даже ракрасавцы все ваши не нужны, только бы телепорт найти!
– Да мне бы одну вещь найти…
– Точно ты ведьма, Санька! – погрозила она пальцем. Но прозвучало это без угрозы, а почти как комплимент.
– Вроде того. – согласилась я. – Но играю я на вашей стороне. Так что в ваших интересах мне помочь.
– Якиму скажи, что за вещь, он поищет! А молодым девкам сейчас лучше дома посидеть!
На следующее утро под чутким руководством Глафиры её доча занялась тестом.
Пирог вышел на удивление ровным и красивым – видать, решил, что Душенька хочет спалить его в печи, и потому из вредности героически держался ей назло! Он приятно пах ванилью и корицей, которые я втюхала под видом приворотного зелья.
– Красавец пирог! Умница дочка! – похвалила Глафира.
– А как я его теперь подсуну жениху? – растерянно спросила девка. – Мамань, может, ты со мной сходишь?
Начинается! Ей замуж пора, а тут детские комплексы во всей красе!
– Не надо ничего подсовывать! Сама отнесёшь и скажешь – спасибо, мол, что спас нас и вывез из леса, а потом помог у колодца! А то он подумает, что мы свиньи неблагодарные!
– Охти! – спохватилась Глафира, накидывая шубейку и платок. – У меня ж свинья Марька по двору бегает, пока я тут с вами! Загнать давно пора!
Что-то я не помню, чтоб она свинью выпускала. Но если это такой хитрый способ слинять от ответственности – респект!
– Давай, собирайся, пока пирог не остыл. Твоя мамань занята – я провожу тебя до степанова дома, так и быть.
Во дворе грюкнула калитка свинарника и раздался заливистый визг.
– Стой, куды, окаянная! – вопила Глафира.
Визг и хрюканье перемещались из стороны в сторону, и за ними следовали звуки падающих предметов. В крошечное, заколоченное на зиму окошко не было видно ничего, кроме кусочка снега под окном, но я угадывала на слух и по крикам бабы Глаши: это была лопата, деревянный чурбак, теперь маленькая поленница с дровами…
«Стой, прорва ушастая! Свинорыльня толстозадая… Куда! Ах ты ж, скотина мордожопая! Кому говорю, стой, чухня рюхохрылая!».
Сколько интересных слов!
– Ты чего тут? – Душенька успела надеть тёплый сарафан и нарядные сапожки.
– Бегу! – я поспешно кинулась натягивать сапоги и дублёнку. – Надо твоей мамане помочь со свиньёй! Заверни пока пирог в полотенце и тоже выходи.
Во дворе сразу стало понятно, что происходит – Марька, совсем ещё молоденькая свинка, почувствовав вкус свободы и свежего зимнего воздуха, нипочём не хотела возвращаться в свинарник, где было не намного теплее и скверно пахло. Она окопалась под разрушенной поленницей и ловко убегала от бабы Глаши по своему поддровному тоннелю.
– Я захожу со стороны ворот, а ты хватай её со стороны дома! – предложила я Глафире. Та понятливо кивнула.
Марька выбежала из-под кучи дров мне навстречу – я тотчас присела и развела руки.
– А кто тут хорошая свинка?
– Кой хрен она хорошая! Поймаю – хворостины получит! – отозвалась Глафира.
Хитрая свинотина повела ухом, прислушиваясь к словам в свой адрес, и медленно попятилась назад к своему убежищу.
– Загоняй её! – взвизгнула хозяйка, но споткнулась о кусок полена и растянулась поперёк двора.
Свинка быстро развернулась и юркнула обратно под завал, на ходу расчищая пятаком путь. С другой стороны выхода уже не было, и она затаилась.
– Ща мы дрова-то разберём, и до тебя доберёмся, бесолобина свинская! – пообещала Глафира, поднимаясь на ноги.
Мы потихоньку начали откладывать в стороны верхние дровинки с двух сторон, осторожно подбираясь к толстой куче в середине.
– Сань, ты там долго? – окликнула меня Марфушенька, вышедшая на двор. Краем глаза я разглядела подрумяненные щеки, тот самый расписной картонный кокошник под платком и красивый сарафан, слегка колыхавшийся на ветру. Пирог был перевязан самым чистым вышитым полотенцем. Молодец, девка, сообразила!
– Сейчас! – крикнула я.
И очень зря.
Напуганная громким звуком Марька разбила преграду, выскочила из середины поленницы и метнулась в сторону ворот. Но на её пути оказалась Душенька, осторожно топавшая со своим свёртком в ту же сторону по скользкому двору. Вчера только Глафира отругала Якима за то, что он в такой мороз после поездки в лес пролил на снег ведро воды!
Недолго думая, свинья бросилась Марфуше под ноги, надеясь спрятаться под её широким сарафаном.
– Ой-вуй-вуй-вой! – завопила сбитая с ног перепуганная девка. Упав на пятую точку, она выронила свой приворотный пирог, а свинья запуталась в подоле сарафана и поволокла хозяйку к воротам по раскатанному льду.
– Мань-мань! Спасите-помогите!
Мы с Глафирой бросились догонять Марьку. Но попали в ту же ловушку – обе дружно поскользнулись и покатились под уклон следом за Душенькой и свиньёй.
У Марьки было неоспоримое преимущество перед нами – четыре коротких и устойчивых ноги с копытами! Потому она проворнее нас сумела освободиться из сарафанного плена и подбежать к выпавшему на снег пирогу. Я даже на расстоянии нескольких метров ощущала родной аромат корицы и ванили.
– Сто-о-ой! – завопила Душенька.
Для наглой свиньи не было ничего святого – она вцепилась в полотенце зубами и поволокла пирог обратно к поленнице.
– Хватай её!
Легко сказать! В такой спешке на ледовом катке я не могла даже сразу подняться на ноги, не говоря уже о том, чтобы бежать за скотиной! Сгодился благословенный способ ползти на четвереньках!
Но когда я первой добралась до свинского убежища, из-под дров уже доносилось красноречивое чавканье.
Глафира сильно ушибла локоть, я набила для симметрии второй синяк на заднице, а Душенька поднялась в слезах и сильно прихрамывая на одну ногу.
Но это были мелочи в сравнении с судьбой нашего приворотного пирога. Он погиб страшной смертью!