Сара Дж. Маас
Башня рассвета
– Доброе утро, – поздоровалась с нею Несарина Фелак.
Сегодня она выглядела спокойнее и сосредоточеннее. Вот только это непонятное напряжение между нею и господином Эстфолом.
Пусть сами разбираются. Главное, чтобы их ссоры не мешали лечению.
– Я говорила с верховной целительницей.
Вранье, хотя сам разговор с Хазифой действительно был.
– И что? – спросила Несарина.
Адарланец молчал. Под карими глазами темнели круги. Ириане показалось, что и лицо у него бледнее, чем вчера. Если его и удивило ее возвращение, внешне это никак не выражалось.
Ириана откинула волосы, закрепила их деревянным гребешком. Так ей удобнее было работать.
– Могу сказать, господин Эстфол: я постараюсь вернуть тебе способность ходить.
Глаза Шаола не вспыхнули внезапной радостью. В них даже ничего не мелькнуло. Несарина судорожно выдохнула и откинулась на мягкие подушки золотистого диванчика.
– Какова вероятность успеха? – спросила она.
– Мне доводилось врачевать поврежденный позвоночник. Правда, то был всадник, неудачно упавший с лошади. А у господина Эстфола – последствия раны, да еще с применением магии. Я сделаю все, что в моих силах, однако никаких гарантий давать не буду.
Шаол встретил эти слова молча, сдвинувшись к правому краю кресла. Только и всего.
«Скажи хоть что-нибудь», – мысленно потребовала Ириана, встретившись с его холодным усталым взглядом.
Его глаза опустились к ее шее, к шраму. В прошлом году Эреция предлагала убрать этот шрам, но Ириана отказалась.
– И ты будешь трудиться над ним ежедневно, по нескольку часов?
Несарина спрашивала спокойно, даже буднично, однако… Чувствовалось, новый капитан не привыкла находиться в клетке. Даже в золоченой, вроде этой гостиной.
– Да, капитан, – ответила Ириана, обернувшись через плечо. – Поэтому, если у тебя есть какие-то дела и задания, лучше займись ими. Если понадобишься, я сообщу.
– Тебе же придется перемещать Шаола. Переворачивать то на спину, то на живот. Разве моя помощь не нужна?
Глаза адарланца вдруг вспыхнули.
Ириана была бы не прочь скормить и его, и Несарину руккам, однако от нее не укрылась и вспышка ненависти в душе Шаола, и его ненависть к себе.
– Я привыкла переворачивать и двигать пациентов, но уверена, что господин Шаол и сам способен перемещаться. Вчера он это доказал.
Настороженная благодарность – так расценила Ириана выражение его лица.
– И не надо задавать вопросы вместо меня, – бросил он Несарине. – Язык, хвала богам, у меня не отнялся.
Чувствовалось, Несарина сообразила, что зашла слишком далеко, хотя слова Шаола ее задели. Она лишь кивнула, закусив губу, затем почти шепотом сообщила:
– Вчера я получила несколько приглашений. Неловко обижать людей.
Судя по глазам, адарланец понял, о чем речь.
«В сообразительности этой Несарине не откажешь, – подумала Ириана. – Незачем открыто сообщать о своих делах».
– Только в этот раз дай знать, – хмуро кивнув, сказал Шаол.
Ириана вспомнила его вчерашнее беспокойство за обедом. Своим отсутствием капитан испортила ему весь вечер. Этот человек не привык выпускать подопечных из поля зрения. Особенно теперь, когда сам не мог отправиться их искать. Ириана это запомнила.
Сухо простившись, Несарина ушла.
– Твоя спутница поступает мудро, не говоря о своих замыслах, – сказала Ириана, услышав звук хлопнувшей двери.
– Почему?
Первое слово, обращенное лично к ней.
– У стен есть уши и рты. – Ириана кивнула в сторону открытой двери гостиной. – А дети хагана и визири приплачивают слугам за сведения.
– Я думал, слугам достаточно жалованья, которое они получают от хагана.
– Да, он не скупится, – согласилась Ириана, нагибаясь за мешком, который оставила у входа. – Но его дети и визири покупают верность слуг иными способами. За сведения платят разными поблажками, жизненными удобствами, положением. На твоем месте я была бы осторожна со служанкой, которую к тебе приставили.
Какой бы кроткой ни казалась эта девица с вечно потупленными глазами, Ириана знала: яд маленьких змеек порою бывает самым опасным.
– А ты знаешь, кто… их хозяева?
Слово «хозяева» он произнес как ругательство.
– Нет, – только и ответила Ириана.
Она достала из мешка две одинаковые склянки с янтарной жидкостью, кусочек белого мела и несколько тряпок. Шаол следил за каждым ее движением.
– А у тебя в Адарлане есть рабы? – спросила Ириана, намеренно имитируя праздное любопытство.
Обычный разговор, пока она готовит все необходимое.
– Нет, и никогда не было.
– Ни одного? – задала она новый вопрос, доставая тетрадь в черном кожаном переплете.
– Я считаю, что людям за работу надо платить, как это делают здесь. А еще я верю в прирожденное право каждого человека быть свободным.
– Удивляюсь, что прежний король не казнил тебя за такие воззрения.
– Я держал их при себе.
– Мудрое поведение. Лучше молчать, спасая свою шкуру, чем сказать хоть слово в защиту тысяч порабощенных.
Шаол сжался:
– Каторжные поселения уничтожены. Работорговля запрещена. Это были первые постановления моего короля. Я находился рядом с ним, когда он их составлял.
– Новые постановления для новой эпохи?
Слова Ирианы были острее ножей, которые она принесла для удаления куска гниющей кожи.
– Дорин Хавильяр совсем не похож на своего отца, – сказал Шаол, не дрогнув под взглядом целительницы. – Все эти годы я служил ему.
– Служил ему, командуя королевскими гвардейцами и выполняя приказы его отца. Меня удивляет, что дети хагана не пристают к тебе с расспросами. Уж им-то было бы интересно знать, как тебе удавалось так хорошо играть обе роли.
Шаол вцепился в подлокотники кресла.
– В прошлом я принимал решения, о которых теперь сожалею, – нехотя признался он. – Но я не могу увязать в сожалениях. Я могу лишь двигаться дальше и пытаться исправить их последствия. Сражаться за то, чтобы они не повторились снова. Только вот никакие сражения невозможны, пока я прикован к этому креслу, – добавил он, выразительно посмотрев на принесенное Ирианой.
– Можно сражаться и в кресле, – язвительно, но с полной убежденностью возразила она.
Шаол не ответил. Что ж, если он не хочет об этом говорить, она тоже промолчит.
– Перебирайся вот на тот диван. Сними рубашку и ложись на живот.
– А почему не на кровать?
– Вчера с нами была капитан Фелак. Без нее я в твою спальню не войду.
– Она не моя… – Шаол не договорил. – Это ничему не повредит.
– Вчера, надеюсь, ты видел, как это может повредить мне.
– С…
– Да, – поспешно ответила Ириана, резко кивнув в сторону двери. – Диван тоже годится.
Она помнила, как вчера посмотрел на Шаола Кашан. Ей тогда захотелось соскользнуть со стула и спрятаться под столом.
– И тебя не интересует развитие событий в этом направлении? – спросил Шаол, поневоле переходя на язык иносказаний.
– Я не стремлюсь к такой жизни.
Слишком велик риск. Выйди она за Кашана и вздумай он предъявлять права на трон, казнят их обоих и всех детей, которые у них успеют появиться. В лучшем случае, если новый хаган произведет достаточно собственных детей для продолжения рода, Хазифа просто сделает ее бесплодной.
В ту ночь, в степном шатре, Кашан лихо отметал все ее опасения. Он говорил, что все эти непреодолимые преграды Ириана придумала.
Но Шаол кивнул. Вероятно, он хорошо понимал цену брака с принцем, который еще не избран наследником. А Кашана вряд ли выберут. Он – не соперник Сартаку, Аргуну и Хасаре.
– И вообще, тебя это не касается, – добавила Ириана, предупреждая дальнейшие расспросы.
Он медленно оглядел ее с ног до головы. Не так, как смотрели на нее мужчины и тот же Кашан. Казалось, он оценивает вероятного противника.
Ириана скрестила руки, распределив вес тела на обе ноги. Так учили ее и так она теперь учила других. Уверенная оборонительная поза. Готовность отразить атаку.
Даже атаку адарланских господ. Кажется, Шаол заметил ее позу и стиснул зубы.
– Рубашку сними, – повторила Ириана.
Сверкнув глазами на целительницу, он через голову стянул рубашку и аккуратно положил на изогнутый подлокотник дивана, где уже лежал его камзол. Затем быстрыми рывками снял сапоги и носки.
– Штаны тоже, – сказала Ириана. – Останешься в нижнем белье.
Руки Шаола добрались до ремня и замерли.
Сидя в кресле, он не мог снять штаны без посторонней помощи.
На лице Ирианы не появилось даже капли сострадания.
– Забирайся на диван. Я сама тебя раздену.
Шаол снова замер. Ириана поменяла позу, уперла руки в бока.
– Как бы мне ни хотелось, чтобы сегодня ты был у меня единственным пациентом, но мне нужно навестить еще нескольких, – соврала она. – Не тяни время. Ложись на диван.
У Шаола на подбородке задергалась жилка. Упершись одной рукой в диван, а другой – в край сиденья, он поднялся. Сила одного этого движения вызывала неподдельное восхищение. С какой легкостью мышцы рук, спины и груди подняли его туловище в воздух и перебросили на диван. Казалось, этими трюками он занимался всю жизнь.
– Ты продолжал упражняться с тех пор… когда ты получил увечье?
– Это случилось в середине лета.
Его голос звучал глухо и опустошенно. Вслед за верхней частью туловища Шаол переместил ноги. Диван скрипнул под тяжестью его тела.
– Я привык упражняться. А когда это случилось… тоже не лежал пластом. Упражнял то, что поддавалось упражнениям.
Этот человек был каменной глыбой. Увечье лишь оставило трещину, но не раскололо его. Едва ли он знал, что ему крупно повезло.
– Хорошо, – только и ответила Ириана. – Теперь тебе нужно будет упражнять как верхнюю часть туловища, так и ноги. Это неотъемлемая часть исцеления.
– Упражнять ноги? – переспросил Шаол, глядя на подрагивающие от легких судорог ступни.
– Я тебе потом расскажу, – пообещала Ириана и велела лечь на живот.
Он подчинился, лишь метнул на нее сердитый взгляд.
Ириана только сейчас обратила внимание на его рост. Шаолу едва хватало длины дивана. Получалось, в нем больше шести футов. Если он снова встанет на ноги, ей придется задирать голову.
Скупыми, ловкими движениями Ириана расстегнула пояс и сняла с него штаны. Нижнее белье скрывало подробности, но не могло скрыть очертания крепких ягодиц. А его бедра… Их мускулистость Ириана ощутила еще вчера, но сейчас, при внимательном рассмотрении…
В них уже не было здоровой наполненности, отличавшей верхнюю часть тела. Мышцы бедер казались тоньше. Если ничего не делать, появится дряблость.
Ириана коснулась бедра, ощупала мышцы. Ее магическая сила проникала в его тело, ведя свой поиск среди костей и кровеносных жил. Бездействие нижней части туловища уже начинало сказываться.
Ириана убрала руку и увидела, что Шаол наблюдает за ее действиями. Его подбородок упирался в подушку.
– Мои ноги потихоньку разрушаются? – спросил он.
Усилием воли Ириана превратила лицо в каменную маску:
– Неподвижность конечностей отражается на их состоянии. Но им можно вернуть полную силу. Они не разрушаются, а слабеют от бездействия. Наша задача – сделать их как можно сильнее за то время, пока длится исцеление. Думаю, ты и сам понимаешь, зачем это нужно. Когда ты встанешь, – она сделала упор на слове «когда», – твои ноги достаточно окрепнут, чтобы принять на себя и удерживать тяжесть тела.
– Значит, меня ждет не только исцеление, но и долгие упражнения?
– Ты сам говорил, что тебе нравится подвижная жизнь. Есть много упражнений, которые можно делать даже с поврежденным позвоночником. Они будут снабжать твои ноги кровью и наращивать их силу, а это поможет и самому исцелению. Я буду наблюдать за твоими успехами.
Ириана намеренно не сказала «помогать тебе».
Господин Шаол Эстфол был не из тех, кто жаждал помощи от кого бы то ни было.
Ириана продолжила осмотр и вновь добралась до странного пятна чуть ниже затылка. До первой важной точки на позвоночнике Шаола.
Даже сейчас невидимая сила вихрилась вокруг ее ладоней, норовя оттолкнуть.
– А какой магией тебе нанесли этот удар?
– Не все ли равно?
Рука Ирианы застыла над пятном, не касаясь его своей магией. Мысленно напомнив себе, что нельзя злиться на поведение пациентов, она пояснила:
– Мне бы это помогло узнать, какие нарушения чужая магия произвела в твоих жилах и костях.
Шаол молчал. «Обычная адарланская спесивость», – подумала Ириана и все же попыталась вызнать:
– Это был огонь?..
– Не огонь.
Увечье, нанесенное силой магии. Должно быть, это случилось… По его словам, в середине лета. В тот день, если верить слухам, на Эрилею вернулась магия, освобожденная Аэлиной Галатинией.
– Ты сражался против магов, которые вдруг обрели прежнюю силу?
– Нет, – резко ответил Шаол.
Тогда Ириана посмотрела ему прямо в глаза. Не заглянула, а посмотрела.
Что бы ни случилось с бывшим капитаном, он пережил ужасные мгновения. Отсюда эти тени в глазах и нежелание говорить.
Она врачевала людей, переживших ужасы. Порою они замыкались, отказываясь отвечать на ее вопросы. И даже если Шаол служил прежнему королю-палачу… Ириана постаралась не морщиться, понимая, какие трудности ждут ее на пути исцеления адарланца. О том же ей говорила Хазифа: целители часто врачуют не только телесные, но и душевные раны. Для их лечения нужна не магия, а разговор с пациентом. Разговор становится совместным путешествием по темным и опасным путям, уводящим в прошлое.
И чтобы проделать это с ним… Ириана затолкала мысль подальше. Не сейчас. Не здесь. Вернется к себе и спокойно обдумает.
Закрыв глаза, Ириана свила из своей магической силы мягкую нить, положив ладонь прямо на пятно, внешне напоминавшее размазанную звезду.
И сейчас же оттуда ударила волна холода, шипами проникая в тело Ирианы. Она отпрянула, как от настоящего удара.
Холод. Мрак. Гнев. Боль.
Стиснув зубы, Ириана пробилась через отзвуки прошлого, жившие в теле Шаола, и послала тонкую нить магической силы чуть дальше, во тьму.
Должно быть, в момент удара адарланец испытал неимоверную боль.
Ириана отстранилась от холода и еще какого-то непонятного ей ощущения, показавшегося ей липким и совершенно нездешним.
«Это магия иного мира», – шепнула ей интуиция. В этой магии не было ничего естественного, ничего доброго. Никогда прежде Ириана не сталкивалась с подобным.
Ее собственная магия кричала, требуя прекратить изыскания и бежать отсюда.
– Ириана.
Голос Шаола был где-то далеко. Ее окружала тьма, пронизанная ветром, и ревущая, завывающая пустота.
Потом внутри пустоты что-то пробудилось.
В тело Ирианы проник холод, растекся по рукам и ногам, норовя заполнить собою все. Она ударила по пустоте яростной вспышкой магического огня. Свет вспышки был чистым, как морская пена.
Тьма отступила, подобно пауку, спешащему в свой угол. Ириана мгновенно отдернула руку, отошла на шаг и заметила, что Шаол пристально смотрит на нее.
У Ирианы дрожали руки. Она снова взглянула на неровные очертания пятна, бледного на бронзовой коже Шаола. Чужеродное присутствие. Ирина свернула свою магию в тугой клубок, дабы согреть кости и кровь и успокоить колотящееся сердце. Пока она это делала, возникло ощущение руки, дотрагивающейся до ее магической силы. Что пыталась сделать невидимая рука – успокоить Ириану или «пригладить» ее магию?
– Расскажи мне про это, – хрипло потребовала она.
Ни с чем подобным она никогда не сталкивалась. Ни в одной из книг в библиотеке Торры не встречалось даже туманного намека на такую магию.
– Это внутри меня? – спросил Шаол.
Его глаза наполнились страхом. Выходит, он знал, какая сила нанесла ему удар и что притаилось под пятном. Знал, чего ему бояться. Если в Адарлане существовала магическая сила неизвестной природы…
– Мне думается… – Ириана сглотнула. – Это всего лишь отзвук чего-то большого. У тебя осталось нечто вроде клейма. Живым его не назовешь, однако…
Она согнула озябшие пальцы. Легкое магическое прикосновение вызвало такой отпор. Тогда настоящая атака…
– Расскажи мне об особенностях того, что нанесло тебе рану. Мне необходимо знать, с чем я имею дело. Расскажи все, о чем сможешь.
– Ни о чем не могу.
Ириана удивленно открыла рот, но взгляд адарланца застыл на двери гостиной. Ее же предостережение теперь возвращалось к ней.
– Тогда продолжим, – объявила Ириана. – Хочу осмотреть твою шею. Тебе придется сесть.
Шаол не возражал. Ириана смотрела, как он силою рук, напрягая мышцы живота, приподнял тело и осторожно спустил бесчувственные ноги на пол. Она мысленно похвалила его. Адарланец не только сохранил значительную долю подвижности, но и был готов спокойно и последовательно упражняться… Хорошо.
Ириана встала. После столкновения с чужеродной магией в ногах ощущалась слабость. Она прошла к столу, где оставила склянки с янтарной жидкостью. В одной находилась смесь лавандового и розмаринового масел – в окрестностях Антики в изобилии росло и то и другое. Во второй – похожее по цвету эвкалиптовое масло. Эвкалипты росли лишь на крайнем юге континента. Ириана выбрала эвкалипт.
Вернувшись на диван, она осторожно вынула стеклянную пробку. В ноздри ударил терпкий запах эвкалипта. Она хорошо знала об успокоительных свойствах эвкалипта. Им обоим не помешает успокоиться.
В сидячем положении Шаол был заметно выше Ирианы. Теперь она воспринимала его несколько иначе. Не так, как вначале, когда он сидел в кресле, а она стояла рядом. Теперь она сидела рядом, и…
Ириана прогнала эту мысль. Налив масло на ладонь, она принялась растирать обе ладони, разогревая руки. Шаол глубоко вдыхал аромат эвкалиптового масла. Ириана молча коснулась его затылка и принялась массировать шею, а затем плечи. Пальцы наткнулись на узел между шеей и плечом. Шаол громко застонал. Видимо, это место было очень болезненным.
– Извини, – смущенно пробормотал он.
Не ответив на его извинения, она еще раз коснулась того же места и снова услышала стон, уже глуше. Шаол пытался сдерживаться. Возможно, ей стоило ободрить его несколькими словами, но она молчала. Массаж продолжался. Ириана старательно избегала дотрагиваться до бледного пятна. И свою магию она тоже держала в узде.
– Расскажи все, что знаешь, – попросила Ириана, наклонившись к уху Шаола и слегка оцарапав щеку о щетину его подбородка. – Расскажи сейчас.
Шаол прислушался – нет ли кого поблизости. Ириана неутомимо растирала ему шею, оживляя задубевшие мышцы. Судя по обилию узлов, эта часть тела ускользала от его внимания. А потом он начал шепотом рассказывать.
Надо отдать должное Ириане Торас: ее руки ни разу не дрогнули. А ведь Шаол рассказывал ей об ужасах, немыслимых даже для темных богов.
Врата Вэрда. Камень Вэрда. Гончие Вэрда. Валгские демоны. Эраван. Порабощенные им принцы. Черные ошейники. По прошествии времени все это начинало казаться Шаолу чем-то вроде сказки, какие детям рассказывают на сон грядущий. Ему вспомнился родной Аньель, длинные зимние вечера и яростные ветры, беснующиеся за толстыми каменными стенами отцовского дома.
Он рассказал Ириане много, но не все. Умолчал о Ключах Вэрда. О короле, в котором двадцать лет жил валгский демон. О порабощении Дорина. Умолчал Шаол и о том, кто нанес ему магический удар и кем на самом деле был герцог Перангтон. Ограничился словами о том, что валги смертельно опасны и что Перангтон на их стороне.
– Значит, тебя атаковал тот, кто связан с… демонами, – заключила Ириана. – Он применил их силу.
Ее рука снова застыла над бледным пятном. Все это время Ириана старалась не дотрагиваться до пятна, словно боясь опять услышать отзвук неведомого и жуткого мира. Ее руки переместились на левое плечо Шаола, разминая такие же узлы. Он не стеснялся стонать, поскольку узлы были по-настоящему болезненными.
Без подсказок Ирианы он догадался: узлы – не следствия увечья, а следствия его настойчивых многочасовых упражнений.
Сообразив, что в ее словах содержался вопрос, Шаол ответил, по-прежнему шепотом:
– Да. Меня намеревались убить, но не получилось.
– Что-то помешало? Или кто-то?
В голосе Ирианы уже не было страха. У нее не дрожали руки, но привычное тепло не спешило возвращаться в них.
Шаол нагнул голову, чтобы Ириане было удобнее разминать совсем уж затвердевшую мышцу. Обошлось без стона. Он лишь скрипнул зубами:
– Меня спас талисман, не раз уберегавший меня от зол, и… удача.
Шаол умолчал о том, что милосердие предназначалось не ему, а Дорину.
Волшебные руки Ирианы замерли. Она отодвинулась, всматриваясь в лицо Шаола:
– Стеклянный замок разрушила Аэлина Галатиния. Значит, она воевала с демонами и потому уничтожила замок и захватила Рафтхол?
«А где в это время находился ты?» – мысленно добавила Ириана.
– Да, – ответил Шаол, наклоняясь к ее уху. – Мы сражались вместе: Аэлина, Несарина, я и еще многие.
Те, о ком он ничего не знает и прежде всего – живы ли они. Те, кто из последних сил сражаются за родные края, за свое будущее, пока он прохлаждается здесь. Хорош посланник! Провалил доверительный разговор с принцем. Что теперь? Дожидаться аудиенции у хагана?
– Я и представить не могла, что у Перангтона такие сильные и ужасные союзники, – тихо сказала Ириана. – И с этими армиями предстоит сражаться.
– Да, – только и ответил Шаол.
Он видел, как снова побледнело лицо целительницы. Но она хотела знать правду, и он рассказал, насколько мог.
– И ты будешь с ними воевать?
– Если нашими общими стараниями я снова начну ходить, – невесело улыбнулся Шаол, думая при этом: «Если ты сумеешь сделать невозможное».
Ириана молча села, настороженно и отрешенно поглядывая на него. Похоже, она хотела что-то сказать или о чем-то спросить.
– Я не решусь двинуться дальше, пока основательно не поработаю в нашей библиотеке, – тряхнув волосами, сказала она.
Шаол вдруг подумал, что так и продолжает сидеть в нижнем белье, и подавил желание поскорее одеться.
– Для тебя опасно этим заниматься? – спросил он. – Рискованно?
Если она почуяла опасность…
– Сама не знаю. Я… действительно никогда еще не сталкивалась с такими увечьями. Прежде чем по-настоящему взяться за работу и назначить тебе упражнения… Я уже сказала: надо почитать и подумать. В Торре огромная библиотека. Я там засяду на весь вечер.
– Конечно, – пробормотал Шаол.
Если, исцеляя его, она сама пострадает, такой жертвы ему не надо. Он не представлял, как поступит в этом случае, но вставать на ноги ценой ее здоровья он не хотел. Мысль о цене заставила Шаола сказать:
– Сегодня ты рисковала. Да и растирание моей шеи и плеч потребовало больших усилий. А ты до сих пор не сказала, сколько берешь за врачевание.
Теперь понятно, почему хаган советовал ему приберечь золото. Сюда прислали лучшую целительницу. Самую искусную. Ее труд должен стоить громадных денег.
Ириана наморщила лоб:
– Если желаешь отблагодарить, Торра принимает пожертвования на содержание башни и тех, кто обеспечивает наши повседневные нужды. Но мне деньги не нужны, и я не жду никаких наград.
– Почему?
Ириана сунула руку в карман и встала:
– Я получила свой дар от Сильбы. Я не вправе брать деньги за то, что досталось мне бесплатно.
Сильба. Богиня исцеления.
Шаол был знаком с другой молодой женщиной, также отмеченной богами. Неудивительно, что глаза обеих светились безудержным огнем.
Ириана закрыла склянку с эвкалиптовым маслом (Шаолу успел понравиться его запах) и стала собирать вещи.
– Почему ты решила вернуться и помогать мне?
Ириана застыла на месте. Ветер, дувший из сада, теребил ее волосы.
– Я подумала: если откажусь, вы с капитаном Фелак однажды припомните мне это.
– Мы не собираемся оставаться здесь насовсем, – сказал Шаол, поражаясь ответу целительницы.
– Я тоже, – пожала плечами Ириана.
Она стянула тесемки мешка и пошла к двери, но остановилась, услышав новый вопрос Шаола:
– Ты собираешься вернуться?
«В Фенхару? В ад?»
– Да, – ответила Ириана, прекрасно сознавая, сколько ушей слышит сейчас их разговор.
Она хотела не только вернуться в Фенхару, но и помогать в войне. Там каждый целитель – на вес золота. И что теперь, когда Шаол рассказал ей об ужасах? Он видел, как побледнела Ириана. Скорее всего, впервые ясно почувствовала, что может погибнуть сама.
– Это самое правильное решение, – сказала Ириана. Кого она убеждала? Его или себя? – Дар Сильбы обязывает. И знания, которыми так щедро делились со мною здесь.
Шаол хотел сказать ей, что разумнее остаться здесь, ибо война не для таких, как она. Но уловил настороженность в глазах Ирианы. Наверное, не он первый отговаривал ее от возвращения в Фенхару. Быть может, она и сама начала чуточку сомневаться в правильности своих замыслов.
– Нам с капитаном Фелак не свойственна мстительность. Мы бы никогда не вздумали обвинять тебя, а тем более наказывать.
– Но ты служил человеку, который мстил, обвинял, наказывал.
«Возможно, твоими руками», – мысленно добавила она.
– А ты поверишь мне, если я скажу, что у него имелись другие исполнители грязной работы, не из числа королевских гвардейцев? О многом я узнавал лишь потом. Ты это можешь представить?
Не поверит. Шаол понял это по ее лицу. Ириане не хотелось продолжать этот разговор.
– Я себя не оправдываю, – тихо сказал Шаол. – Этот человек творил немыслимые злодеяния. И прежде, и потом, когда я уже служил в гвардии. Когда я был ребенком, иные пытались выступить против него. Он разнес их в клочья. Спросишь, зачем же я тогда пошел в королевскую гвардию да еще стал капитаном? Для этого мне пришлось кое-чем поступиться. Определенными привилегиями, которые ждали меня, избери я другой путь. Но я сделал это намеренно, ради защиты будущего. Ради Дорина. Мы с ним росли вместе, и, даже будучи мальчишкой, я чувствовал: он не пойдет по стопам отца. Дорина ожидало лучшее будущее. Однако для этого он должен был вырасти и уцелеть, причем не только остаться в живых, но и не сломаться душевно. Принцу требовался союзник, надежный друг в змеином гнезде, каким был адарланский двор. Учти: мы тогда были слишком молоды и недостаточно сильны, чтобы выступить против его отца. Мы видели, как поступали с теми, кто лишь заикался о мятеже. Меня могли казнить по малейшему подозрению. И Дорина тоже. Положение наследного принца не уберегало его от отцовской мести. На тот момент самым лучшим, самым разумным мне казалось сохранение существующего порядка вещей.
В лице Ирианы ничего не изменилось. Оно не стало ни жестче, ни мягче.
– А что было потом?
Шаол потянулся за рубашкой. «Сижу тут полуголый и еще обнажаю душу», – с усмешкой подумал он.
– Нам встретился человек, показавший другой путь. Поначалу я противился этому пути, пока не сообразил, какую дорогую цену мы платим за сопротивление. Слишком дорогую. Так что, Ириана Торас, можешь смотреть на меня с презрением, и я не стану тебя упрекать. Однако никто в Эрилее не питает ко мне большей ненависти, чем я сам.
– За путь, который тебе навязали?
Шаол надел рубашку и подтянул к себе штаны:
– За сопротивление этому пути. И за ошибки, которых успел понаделать, пока сопротивлялся.
– А по какому пути ты идешь теперь? Как главный королевский советник строит будущее Адарлана?
Такого вопроса не задавал ему никто. Даже Дорин.
– Я по-прежнему учусь. По-прежнему… ищу решения, – признался Шаол. – Но вначале нужно уничтожить Перангтона и валгов, чтобы не поганили нашу родину.
Ириана уловила слово «нашу». Она жевала губу, будто пробовала это слово на вкус.
– Что именно произошло в середине лета?
Вроде бы Шаол рассказал ей достаточно, но она по-прежнему ничего не знала о событиях, предшествующих нападению на стеклянный замок, о самом нападении и о том, что было после.
Перед мысленным взором Шаола мелькнул красный мраморный пол и отрубленная голова Сорши, катящаяся по плитам. Он слышал пронзительный крик Дорина. Видение сменилось другим: Дорин в схватке с отцом. Лицо будущего короля было холодным, как смерть, и более жестоким, чем лицо бога Хелласа.
– Я же тебе рассказал.
Ириана теребила лямку мешка, висевшего у нее на плече.
– Увечье затронуло не только твое тело, но и душу. Ты готов упражняться. Душа требует иных упражнений. Тебе нужно заново пройти через те события.
– Зачем? Я и так знаю, что́ происходило до, во время и после них.
Глаза Ирианы (сейчас они были гораздо старше ее двадцати двух лет) невозмутимо смотрели на Шаола.
– Мы к этому еще вернемся, – сказала она.
Это звучало как вызов. В душе Шаола зашевелился страх. Бывшему капитану захотелось ответить ей, но Ириана толкнула дверь и вышла.
9
Через два часа Ириана находилась глубоко под землей, в громадной пещере под Торрой. Положив голову на кромку купели, выдолбленной в каменном полу, она смотрела вверх, где обитала темнота.
В это время дня Чрево Сильбы почти пустовало. Единственными спутниками Ирианы были струйки воды из природного горячего источника. Они текли через десятки таких же купелей. Другая вода капала с зубчатых сталактитов, громоздящихся над бесчисленными колокольчиками. Колокольчики висели на цепях между колоннами из светлого камня – того же, из какого были сложены стены Торры. Колонны уходили вверх и скрывались в темноте.
В естественных нишах перемигивались свечи. Они же стояли по краям каждой купели, придавая сернистому пару золотистый оттенок, а совам, вырезанным на каждой стене и влажной колонне, – рельефность.
Чтобы камень не жег затылок, Ириана положила под голову бархатное полотенце. Она вдыхала густой воздух Чрева и смотрела, как пар поднимается вверх и исчезает все в той же темноте. Там был другой воздух – чистый и прохладный. К журчанию воды добавлялся высокий мелодичный звон колокольчиков. Иногда из их хора вырывались отдельные громкие звуки.
Никто не знал, кто и когда впервые принес серебряные, бронзовые и стеклянные колокольчики в этот громадный подземный зал, именуемый Чревом Сильбы. Некоторые висели здесь так давно, что покрылись отложениями, и вода, капавшая со сталактитов, вызывала не звон, а слабый хлопок. Но традиция соблюдалась незыблемо: каждая новая ученица приносила сюда свой колокольчик, на котором было выгравировано ее имя. Прежде чем погрузиться в пузырящиеся воды одной из купелей Чрева, она подвешивала колокольчик к свободному звену цепи. Ириана тоже прошла через этот ритуал. Ей нравился его смысл. Колокольчик останется здесь надолго, услаждая слух и помогая тем, кто придет после нее. Это и была вечность. Голоса любимых сестер, оставивших мир живых, продолжали звучать.
Гроздья больших и маленьких колокольчиков наглядно показывали, сколько поколений целительниц учились и работали в Торре. Многих давно уже не было на этом свете. Зал, размерами своими не уступавший большому залу во дворце хагана, неумолчно и разноголосо звенел. Этот приятный гул наполнял голову Ирианы, проникал в тело, отзывался в костях, а она лежала в не менее приятной горячей воде.
Древний зодчий, возводивший Торру, обнаружил пещеру и горячие источники, а потом удачно дополнил природу. Так в полу пещеры появились выдолбленные купели, сообщающиеся между собой. Ириана поднесла руку к решетчатому отверстию в стенке купели. Вода струилась у нее между пальцами и текла к такому же отверстию на противоположной стенке. Пройдя все купели, ручейки сливались в один поток и уходили еще ниже – в дремлющие недра.
