Саша Ринн
Демоны Алисы
В моей сумке всегда лежит плеер и фальшивые наушники-битсы, заказанные когда-то из Китая, и в свободное время я слушаю музыку. Когда-то я налепила на эти наушники две наклейки «инь и ян», символизирующие баланс света и тьмы во внутреннем мире человека. Почему-то мне казалось, что это прикольный дизайн (на самом деле нет, скорее всего). В любом случае, одна из наклеек вскоре намокла под дождем, и «ян» на ней стёрлась – баланс нарушился. Я хотела исправить эту оплошность, но потом забила на неё и оставила всё как есть. В конце концов, мы все носим в себе зерно противоречия. Не бывает такого, чтобы в душе установилась полная гармония. Разве нет?
***
Настал тот самый день, когда я увидела Зою в четвёртый раз.
После уроков я сижу за столиком в школьной столовой, вдыхая запахи дешевых макарон, котлет в томатном соусе, чуть подгоревших блинов – в общем, привычные ароматы для таких мест. Здесь душно, так что пришлось снять толстовку и обернуть её за рукава вокруг бедер; теперь все могут насладиться видом моей футболки с принтом из «Стражей Галактики».
Столик покрыт тоненьким слоем жира, лампа у меня над головой гудит и мерцает. Местечко не самое шикарное, но грех жаловаться: в моей старой школе столовка была куда хуже. Мне, в общем-то, пофиг, я просто убиваю время до начала тренировки по волейболу.
Дашуля ушла за пирожками и чаем, а я слежу, чтобы никто не занял наш счастливый столик возле окна, откуда видно улицу и кусочек парковой аллеи. И жую жвачку с химически апельсиновым вкусом. Время от времени раскатываю сладкий комок на языке и надуваю пузырь, пока он не лопается с громким веселым щелчком – «Шлеп!» Глупая детская привычка, от которой я никак не могу отказаться; мне всегда казалось, что надувание пузырей из жвачки – это что-то детсадовское, совсем-совсем незрелое, из мира персонажей канала «Дисней». Взрослые девушки, которые нравятся парням, не надувают пузырики, не бегают до седьмого пота на тренировках; они носят обтягивающие блузки вместо толстовок и делают модные причёски, чтобы волосы красиво обрамляли лицо. А еще я слышала, что постоянное жевание жвачки может вызвать язву желудка.
Кстати о парнях. Двое молодых людей присаживаются за столик неподалеку, и один из них мне знаком – высокий, короткая стрижка, белая футболка обтягивает широкую грудь. Это же Костя Михеев из параллельного одиннадцатого класса, он еще играет в школьной волейбольной команде. Я ловлю его взгляд и машу ладонью в знак приветствия, а Костя дружелюбно улыбается и кивает в ответ, как бы говоря: «Привет, извини, не могу к тебе подсесть, я тут с товарищем».
Я чувствую, как кровь приливает к щекам. На физкультуре у нас девочки и мальчики тренируются отдельно, но на дополнительных занятиях тренер иногда устраивает игры смешанных команд. Там я и подружилась с Костей, там же и втрескалась в него. Костя очень красивый, выглядит старше своих лет, и у него такая энергетика… мне кажется, девушки в его присутствии всегда немножко распалены. Во всяком случае, у меня звук его голоса и запах дезодоранта как будто опьянение вызывают. А еще я знаю, что он сейчас ни с кем не встречается. Я как-то спросила об этом, как бы в шутку, а он потом взял у меня номер телефона, но так и не позвонил. Даже в друзья «Вконтакте» не постучался.
Блин, если Костя позовёт меня на свидание, я мигом прощу все обиды, честное слово! Особенно если он улыбнется и сложит брови домиком, чтобы получился сексуальный взгляд – тогда никто не устоит. Кстати, он, кажется, ходит в качалку. Я никогда не видела его без футболки, но могу представить, что там, под футболкой, скрываются реальные кубики пресса…
Вся кровь, какая только есть в организме, устремляется мне в лицо, даже жарко становится. Какая же я всё-таки озабоченная! Не хватало еще сидеть тут и краснеть на глазах у Кости безо всякой причины. Я пытаюсь отвести от него взгляд, и тут за мой столик присаживается вихрастый белобрысый парень в темном пиджаке – да так, что заслоняет собой Костю.
– Привет, Алиса, – говорит Стас, старательно изображая дружелюбие. Бросает рюкзак на соседний стул и аккуратно кладет на стол свой ноутбук. – А где Даша?
Ну, какого черта!
– Привет-привет, – отвечаю я. – Дашуля ушла за пирожками, сейчас вернется.
– О, классно! – улыбается Стас. Он постоянно поправляет густую чёлку, чтобы не лезла в глаза. – Я тоже хочу есть. Но не есть Грут.
Испанский стыд, какой ужасный каламбур! Стас намекает на принт на моей футболке, хотя там изображен даже не Грут, а Звездный Лорд, он же красавчик Крис Прэтт.
Стас учится в том же классе, что и Костя. И раздражает меня с первого дня нашего знакомства. Он напыщенный, вредный, к тому же ботаник – в общем, он из тех людей, с которыми я не стала бы добровольно общаться. Но (загвоздочка!) Стас дружит с Дашулей, причем очень давно, чуть ли не с третьего класса. Поэтому, когда я скорешилась с Дашулей, то получила этого фуфела в качестве бесплатного бонуса. И ладно бы он просто тусил в нашей компании, но Стас обожает выводить меня из себя. Знаете, существует категория людей, которым нравится говорить в пику тебе – вот, Стас именно такой. Не дай Бог тебе озвучить своё мнение о чём-либо: о новом фильме, о сериале, о политической обстановке в Малайзии, – Стас выслушает, а потом скажет что-нибудь наперекор.
Однажды у меня хватило глупости похвалить в его присутствии фильм «Стражи Галактики» – Стас тут же закатил двадцатиминутную лекцию о том, почему этот фильм банальный и глупый, и закончил тем, что Marvel вообще переоценены. Не удивлюсь, если на самом деле фильм ему нравится, просто Стас патологический тролль. Мы тогда спорили до хрипоты, и я чуть не врезала ему по наглой физиономии.
– Не боишься запачкать? – Я киваю на ноутбук, который лежит в окружении жирных пятен.
– Боюсь. Но я рисковый парень, – жизнерадостно заявляет Стас. – А вообще ноут уже старый, ему четыре года. Я сейчас подыскиваю себе новый, с процессором последнего поколения. Да и жесткий диск хочется побольше, хотя бы на два терабайта, а то пятисот гигабайт ни на что не хватает.
Еще бы их хватало! Из пятисот гигабайт четыреста девяносто девять наверняка заняты порно.
Забыла сказать, что Стас помешан на компьютерах. Всюду таскает с собой этот ноутбук, обклеенный стикерами с героинями аниме-сериалов. Целая толпа рисованных девушек с большими глазами и томными лицами. Есть в них что-то пассивно-агрессивное, как будто они безмолвно укоряют реальных девчонок за то, что мы не такие яркие и идеальные. Я из всего этого гарема знаю разве что двух: рыжую Макисе Курису и Ноль Два с розовыми волосами (первая еще куда ни шло, но вторая – такой зашквар, Стас! Тот аниме-сериал был ужасен!).
У нашего стола появляется Дашуля с подносом, нагруженным всякой вредной вкуснятиной. Жаль, что в столовой не продают чипсов, это был бы отличный финальный штрих для нашего углеводно-жирового меню.
– О, привет, Стас! – радостно восклицает она. – Как дела? Алиса тебе рассказала новости?
Стас поворачивается к Дашуле, и его губы сами собой растягиваются в улыбку, на этот раз вполне искреннюю. Дашуля же, с тех пор, как ей поставили брекеты, вечно улыбается одними губами. Наверное, стесняется.
– Нет, не рассказала…
Поднос приземляется на стол, а Стас и Дашуля по традиции обнимаются – это у них такое дружеское приветствие. А я хмыкаю. Никогда не понимала обнимашек между парнем и девушкой, если они не встречаются, конечно. Хотя должна признать: есть в отношениях Стаса и Дашули нечто невинно-трогательное, как будто они родственные души. Дашуля в его присутствии всегда выглядит чуть более спокойной, умиротворенной, а Стас рядом с ней старается немножко сдерживать свой противный характер.
– Ох, надо бы и мне что-нибудь купить, – заявляет Стас, бросая долгие взгляды на прилавок.
– Зачем? – вскидывает брови Дашуля. – Тут столько всего, возьми лучше мой пирожок. Если я меньше съем, то хотя бы не растолстею.
– Спасибо, родная! – говорит Стас. – Ты меня выручаешь, как всегда.
А сам тут же набрасывается на дармовое угощение. Вот же хитрый лис! Небось, специально подкараулил нас здесь, чтобы поесть за счет наивной девочки.
Дашуля уделяет пирожкам куда меньше времени, чем рассказу о странной новой однокласснице – в основном с моих слов. В её интерпретации звучит куда более трогательно, чем оно есть на самом деле. Стас, слушая её, не устает работать челюстями.
– Наверное, расскажу об этой девочке в своем блоге, – подводит черту Дашуля. – Ютуб должен знать.
Ах, да, она ведь у нас начинающий видеоблогер – сто семь подписчиков, между прочим! Правда, из них четыре подписки мои, пришлось создать четыре разных аккаунта. Если Дашуля когда-нибудь станет популярнее Марьяны Ро, я их незаметно уберу.
– Серьезно, в блоге? – спрашиваю я. – Кому это будет интересно?
Стас фыркает.
– Так она реально всё время ходит в медицинской маске? – перебивает он. – А зачем? Она типа раком болеет или микробов боится?
– Не знаю. Вроде, все волосы у неё на месте. Или ты никогда её не видел?
– Не видел, – признаётся Стас. – Или не запомнил. Хотя я не всех в «В»-классе хорошо помню. Она симпатичная?
– Скорее уж жуткая, – отвечаю я. – Взгляд тяжелый, как у статуи. У меня от неё мороз по коже.
– Не надо так говорить про человека, – вмешивается Дашуля. – Ты же её не знаешь совсем. Может быть, она хорошая.
Мы еще немного обсуждаем новенькую, хотя, кажется, тема уже исчерпана до основания.
– Ну, она как минимум не вампир, – резюмирует Стас. – Потому что последнюю неделю по утрам было солнечно, и она просто не смогла бы прийти в школу. Не люблю вампиров.
– Надеюсь, ты указал эту пикантную деталь в своей анкете на сайте знакомств? – хихикая, спрашивает Дашуля.
– Еще нет, но спасибо за идею.
Сайт знакомств? О чем это они? Наверняка буду ненавидеть себя за это, но я должна узнать подробности. У этой парочки всегда есть какие-то свои секреты, тайные шутки, над которыми они тихонько смеются вдвоем, не посвящая посторонних. Признаюсь, это немножко бесит.
– Что за сайт знакомств? Ищешь себе девушку?
– О, не просто девушку, – самодовольно улыбается Стас. – Королеву!
Он открывает ноутбук, разворачивает экраном ко мне, и мои глаза видят зрелище не для слабонервных. Розовенький сайт, весь в сердечках и тошнотворных купидонах, я бы на таком даже регистрироваться не стала. Но у Стаса тут явно популярная страничка, лайков хоть отбавляй.
Фотография профиля «великолепная»: Стас в дурацком сером свитере и роговых очках, видимо, позаимствованных у бабушки. Физиономию специально сделал глупо-ботанскую, как будто у него десятидневный запор. На другой фотографии он позирует с пачкой пятисотрублевых купюр, как крутой мажор, на третьей – с задранным рукавом демонстрирует свой хиленький бицепс (даже у меня руки рельефнее, хотя я девушка).
Чуть ниже его короткий рассказ о себе: «Я не просто парень, я – твоя мечта. Мне 17, учусь, занимаюсь спиритическими практиками. Еще молод, но уже практически не зависем. Ищу верную спутницу – мою королеву, нежную и добрую, которая поддержит меня на жизненном пути. Возраст значения не имеет, важна в первую очередь душевная красота. Жду вас, прекрасные дамы!!!!)))»
Насколько далеко этот парень готов пойти, чтобы потроллить других? Иногда очень трудно разобрать, что он говорит и делает в шутку, а что всерьез. Во всяком случае, те люди, которые оставили десятки саркастических комментариев на страничке, явно приняли анкету за чистую монету.
– Ты что – мазохист? Такие шутки делать. – Я приподнимаю бровь. – Нравится, когда над тобой потешаются?
– Видишь, ты же поняла, что это шутка. В этом вся соль, – объясняет Стас. – Это как тест на IQ. Если всё понял и посмеялся шутке, значит, прошел тест. Если не понял и начинаешь выкобениваться, значит, идиот. А я собираю самые смешные комментарии и рофлю над ними.
– Рофлю? – переспрашиваю я. – Это что за слово?
– Ну, лолирую.
– Чего-чего? – Я поворачиваюсь к Дашуле. – Он пытается сказать что-то неприличное?
– Не парься, – говорит Дашуля, уплетая пирожок с повидлом. – Даже я не всегда его понимаю, а я говорю почти на трех языках.
– Вроде, неглупый парень, а страдаешь фигнёй, – говорю я. – Надо тебе девушку найти.
Стас пожимает плечами, достает из кармана складной нож и режет им ватрушку на две половины. А меня передергивает, вся веселость момента мгновенно испаряется.
Что еще за шутки? Откуда нож? И это не маленькая перочинная хрень, а большой, увесистый нож с объемной рукоятью, на вид довольно острый. Тускло поблескивает серебристая сталь.
– Ты что – притащил это в школу? Всегда с собой нож таскаешь?
– Да, – отвечает беззаботно Стас. – Полезная штука. А что? Я же не бегаю с ним по коридорам.
– А ты в курсе? – Я поворачиваюсь к Дашуле. Она пожимает плечами, прихлебывая чай из стакана. – Ну, типа это…. Ты больной что ли?
Не думайте, что я совсем уж неженка; на Левом берегу полным-полно парней, которые из дома не выходят без ножа, и мне с такими приходилось общаться (с одним я даже встречалась недолго). Но одно дело – четкий парень с района, и совсем другое – этот воспитанный интеллигент с ноутбуком. Стас ведь из тех порядочных заучек, которые всегда сдают домашнее задание вовремя, из школы приходят вовремя, наверное, еще и маму целуют в щечку перед сном. Ему зачем нож? Играть в «земельки»? Или для самообороны? Вообще-то нож – хреновое оружие для самообороны, это вам не шокер и не перцовый баллончик. Ножи пускают в ход только отморозки, которым не страшно человека зарезать.
Мне вдруг захотелось увести отсюда Дашулю или хотя бы сесть между ней и Стасом, чтобы отгородить её от этого парня. Но Дашуля моего беспокойства явно не разделяет, выглядит такой же беспечной, как и всегда.
– Алиса, ну что ты, в самом деле? – говорит Стас. – Боишься что ли? Хочешь, я подарю тебе этот ножик?
– Нет уж, – отвечаю я брезгливо. – Оставь его себе.
– Даша, хотя бы ты объясни ей, что я не опасен для общества.
– Слишком поздно. Нам уже не запудрить ей мозги, – отвечает Дашуля зловещим голосом, а у самой улыбка до ушей. – Теперь придётся похитить её и пытать, пока она не перестанет хмуриться. Мы всегда похищаем только самых красивых!
Блин, только не это! Я не успевают отреагировать; Дашуля кошкой бросается на меня и безжалостно щекочет своими тонкими пальцами. Она излучает тепло и лёгкий запах жасмина – сладковатый парфюм. А я до смерти боюсь щекотки! Вся трясусь, пытаюсь отбиваться, хохочу как сумасшедшая. Щекотать Дашулю в ответ бесполезно: она тоже чувствительна, конечно, но не так, как я, и победить её в этой дуэли невозможно.
Смартфон вибрирует в кармане и издает короткую мелодию.
– Да отпусти меня, там СМСка пришла! – умоляю я, и только тогда Дашуля прекращает экзекуцию.
Конечно, это от мамы: «Не задерживайся после занятий, иди прямо домой. Целую». Я закатываю глаза. Мама постоянно присылает такие ерундовые сообщения, словно боится, что я сбегу в другую страну, если чуть-чуть ослабить поводок. Конечно, она заботится обо мне и всё такое, но это немного унизительно. Хотя если вспомнить последние новости о пропавших девушках в нашем городе… понятно, почему мама стала параноиком.
Дашуля новостные сайты явно не читает, иначе не стала бы шутить о похищениях.
Нужно ответить маме. Я набираю короткое «ОК», добавляю целующий смайлик. Убираю смартфон в карман и вдруг замечаю Зою!
Эта странная девица стоит в дальнем конце столовой, недалеко от выхода, и неотрывно смотрит на наш столик. Вернее, сейчас она таращится на меня, наши глаза встретились. Я сглатываю комок в горле. Черт, ну что за нелепица? Что ей надо?
– О, это та новенькая девчонка, о которой вы рассказывали? – шепотом спрашивает Стас. – Которая с маской на лице? Интересный у неё… э-э-э… прикид.
Дашуля смущенно машет Зое в знак приветствия, но та не реагирует. Вдруг в столовую вваливается парень из нашего класса Егор и, пройдя мимо Зои, слегка толкает её плечом. Кажется, она бросает ему вслед какие-то слова, и он останавливается с оскорбленным видом. Егор – вконец испорченный мажор, к тому же быдло, которое быкует по любому поводу.
В столовой полно народу, поэтому тут висит низкий гул, какой бывает, когда десятки ртов одновременно говорят. Видно, что Егор и Зоя ругаются, но разобрать их слова невозможно. У него вся физиономия покраснела, трясет кулаками, как на дворовой разборке, а она огрызается, но стоит неподвижно – вся такая тонкая, хрупкая, как обломанный цветок.
Мне на эту девушку наплевать, хуже того, она меня раздражает – сама не знаю, почему. Но если Егор сильно толкнет её или двинет по лицу, проблемы будут у всего класса.
– Он что, задирает её? – спрашивает Дашуля. – Какой ужас!
– Так, сделай что-нибудь полезное. – Я бросаю выразительный взгляд на Стаса. – Ты парень, иди и вмешайся.
– Что? Я её даже не знаю, – отнекивается он. – Почему я должен за неё впрягаться? К тому же этот ваш Егор – неадекват. Подкараулит меня потом в переулке и лицо сломает.
– Ну, ты… герой, блин!
– Когда я говорил, что я герой? – пожимает плечами Стас.
– Ах, ну тебя в баню!..
Я отодвигаю стул и спешу на другой конец столовой. Ужасно глупо лезть в чужие разборки, но ничего не могу с собой поделать. Если бы я всегда поступала по уму, то стала бы другим человеком – более правильным, но менее живым, наверное.
Вклиниваюсь между Егором и новенькой и слышу последний кусочек их разговора.
– … а ты рот вообще закрой, – шипит Егор, тыча пальцем в воздух, словно пытаясь пробить дыру в пространстве. – И не открывай его никогда. Поняла меня, уродка ненормальная?
– Или что? Что ты сделаешь? – вкрадчивым голосом спрашивает Зоя. – Ударишь меня?
Я расставляю руки, создавая барьер между ними:
– Всё, хватит. Егор, тебе чего надо? Иди, давай, куда шел.
– О, как! – Егор сверлит меня взглядом. – Ты, Вдовина, у нас кто теперь? Защитница убогих? Или подружка её?
– А тебе какая разница? Что ты к ней пристал?
– Я пристал?! – возмущается парень. – Она первая со мной заговорила. Передай-ка ей, что если еще что-нибудь ляпнет про моего отца, я ей голову оторву на хрен!
У Егора глаза налились кровью, и жилы на шее вздулись, как у быка. Меня разбирает любопытство – какую гадость могла сказать ему новенькая, что он так взъерепенился? Ходил слушок, что отец Егора отсидел изрядный срок на зоне в девяностые, причем за какое-то мерзкое преступление – то ли за изнасилование, то ли за похищение. Но откуда Зоя могла это узнать? Она здесь всего-то неделю.
– Жаль, что ты не из этих, – заявляет неожиданно Зоя. Она так и сверлит Егора холодным взглядом. – Так было бы проще для всех. Ты ничем не лучше своего отца, у тебя просто судьба по-другому сложилась.
– Что ты несешь-то? – кипятится Егор. – Что несёт? Ты больная что ли? Как тебя в школу пустили?
– Что у вас происходит? – спрашивает подоспевшая Дашуля.
Зоя вдруг шарахается к стене, и теперь холодные водянистые глаза ощупывают меня и Дашулю. Этот её тяжелый взгляд очень неприятен – Зоя на самом деле немножко смахивает на пациентку дурдома. Я всё больше удивляюсь, как её вообще приняли в гимназию: любой учитель, поговорив с этой девицей хотя бы пять минут, засомневался бы, что ей стоит здесь находиться. Такое чувство, что она обладает даром внушения.
– Ты – не трогай меня, – говорит Зоя Дашуле с таким видом, словно перед ней что-то мерзкое. – Не подходи ближе.
– А что я сделала? – удивляется моя подруга.
– Ничего. Но теперь-то я всё поняла насчёт тебя. Поначалу сомневалась, а теперь всё стало ясно.
Ссора сама собой поутихла, теперь все просто стоят кружком и пялятся на Зою и Дашулю. Неловкая тишина; я не понимаю, что происходит, да и никто, видимо, не понимает.
Неожиданно появляется еще один мой одноклассник Ваня Крюков – такой же мрачный и сутулый, как обычно. Обводит всех непонимающим взглядом и останавливается на Егоре:
– Эй, что за столпотворение? Старик, ты что ли опять ищешь неприятностей?
– Да новенькая какая-то больная! – начинает жаловаться Егор. – Лезет ко всем, несёт какую-то пургу. Её надо отвести в медкабинет, чтобы ей капельницу сделали на мозг.
– Ну и забей на неё. Пошли пожрем лучше. Чего тратить на неё время?
Ваня достает одну руку из кармана, хлопает Егора по плечу и увлекает за собой – по направлению к кассе. Я чувствую прилив благодарности: Ваня, конечно, не самый дружелюбный парень, но у него редкий дар разруливать конфликты. Спасибо за помощь, Ваня.
Зоя, впрочем, не собирается никого благодарить. Она пилит на нас с Дашулей таким взглядом, словно мы только что плюнули на её одежду, затем разворачивается и уходит, не сказав ни слова.
– Что это с ней?
– Если она после тяжелой болезни, то, может быть, сидит на сильнодействующих препаратах, – говорит Стас. Оказывается, всё это время он стоял у меня за спиной, но не вмешивался. – Чтобы снимать боль. Может, она немного под кайфом постоянно, вот и несёт всякую чушь.
– Звучит не очень правдоподобно, – мягко возражает Дашуля.
– Ну, других теорий у меня нет.
– Кстати, спасибо огромное за помощь. Ты, блин, настоящий рыцарь, – говорю я Стасу, бросив на него испепеляющий взгляд.
Стас лишь пожимает плечами.
– Меня ценят за обаяние и ум, а не за мускулы.
– Ох, прямо-таки за обаяние и ум, да? Хорошо бы у тебя появилось хоть немного того или другого!
– Кто бы говорил….
– Эй, не ссорьтесь вы! Не хватало еще слушать вашу ругань, – Дашуля влезает между нами, торопясь прервать грызню. – Лучше посоветуйте сериальчик на выходные. Я ищу что-нибудь с хорошим сюжетом, но без «стекла», чтобы слёзы не лить. Сильвупле.
– Может быть, «Мир Дикого Запада»? – предлагаю я.
– «Отличный» совет, Алиса, – бросает Стас. – Это тот самый сериал, который умер еще до конца первого сезона, потому что сценаристы напридумывали всякой ерунды? Даша впустую потратит время.
– Вот оно что? – У меня от злости начинают закипать мозги. – Может, тогда ты что-нибудь предложишь? Я скажу, что твой вариант – отстой, и мы будем квиты.
– Я не бросаюсь рекомендациями направо и налево, – высокомерно заявляет Стас, поправляя чёлку. – Если я что-то предлагаю, это всегда лучшее из лучшего.
Дашуля закатывает глаза, но она уже ничего не может поделать. По пути в холл мы со Стасом продолжаем препираться, а потом расходимся по своим делам – и я всерьёз начинаю подумывать о том, чтобы когда-нибудь отравить его. В смысле, насмерть. Или хотя бы купить большие ножницы и отрезать его хипстерскую чёлку.
Глава 2
Воскресным утром я просыпаюсь от писка будильника: 8:30. За окном еще горят фонари, в комнате сероватый сумрак и к тому же прохладно, даже не хочется голову высовывать из-под одеяла. Я потягиваюсь и издаю жалобный стон. Всё-таки жестоко, Алиса, заставлять себя просыпаться в такую рань в выходной день! Но это порядок, к которому я сама себя приучила, и отказываться от него я не собираюсь, тем более сегодня.
Рука сама тянется к ножке кровати, возле которой лежит термос с чаем. Несколько лет назад у меня случались приступы бессонницы – могла полночи пролежать с открытыми глазами в позе эмбриона, наедине со своими мыслями и стуком сердца. Такие себе воспоминания. Утренние пробуждения оборачивались настоящим кошмаром, и я стала с вечера наливать в термос горячий чай с лимоном, чтобы утром можно было попить его, не вылезая из постели, и хоть немного взбодриться. Сейчас я просто кайфую от этой своей привычки. Чай успел подостыть даже в термосе, но он всё равно тёплый, сладкий, чашка приятно греет ладони.
Потом я на цыпочках иду в ванную и принимаю душ, нацепив на голову полиэтиленовую шапочку, чтобы не намочить волосы. Возвращаюсь к себе и тихонько одеваюсь, не включая свет. На пробежку я обычно одеваю тайтсы. Во-первых, потому что в них не холодно ногам. Во-вторых, потому что это секси. Я, наверное, из тех девушек, которым облегающие штаны идут куда больше, чем юбка. Дополняю свой наряд черной толстовкой с красными полосами на рукавах.
Летом я бы выбрала футболку с длинными рукавами и мини-шорты. Одежду с короткими рукавами никогда не ношу – терпеть не могу, когда люди пялятся на мои шрамы.
Закидываю за плечо рюкзак. Не очень-то удобно бегать с рюкзаком, но ничего не поделаешь: после тренировки я пойду сразу к Дашуле, мы уже договорились об этом, а значит, нужно захватить комплект сухой одежды. Правильнее было бы вернуться домой и переодеться, но что-то не хочется лишний раз сюда возвращаться.
– Алиса, ты уже проснулась? – мама показывается из дверного проема, ведущего на кухню. Её волосы, обычно идеально уложенные, распушились во сне, торчат во все стороны. – Завтракать будешь? Может, кашу сварить?
Вот чёрт! Я старалась не шуметь, но мама спит чутко, как партизан, мимо неё не прошмыгнешь. А отчим, поди, дрыхнет еще. Он в выходные дни никогда не проснется раньше десяти, даже если зомби-апокалипсис начнется.
– Я на пробежку. – Торопливо надеваю кроссовки, надеясь избежать лишних расспросов. – Потом пойду к Даше, у неё что-нибудь перехвачу. Не надо завтрака.
– Ты домашнее задание хотя бы сделала?
– Даша обещала мне помочь подготовиться к контрольной по химии.
Вообще-то я думаю не столько о домашке, сколько о возможности позависать с подругой и посмотреть какой-нибудь фильмец. Но в боковом отделе рюкзака лежат рабочие тетради, так что всё честно.
– Конечно, это здорово, Алиса, что тебе есть с кем общаться, но ты опять собираешься пропасть на целый день. Мы ведь хотели провести выходной вместе. Поужинать всей семьей, я уже мясо замариновала…
– Правда?
– Ты обещала, что будешь.
Блин, когда был такой разговор, когда я успела что-то пообещать? Вчера за ужином? Или раньше на неделе? Вчера отчим с мамой болтали о покупке дачи; есть у них такой общий бзик – мечта выращивать всякие растения на своем участке земли, как будто это может кого-то заинтересовать. Мне стало адски скучно, и я отключилась от разговора, думала о своём и только поддакивала, когда о чем-то спрашивали. Наверное, стоило послушать. Вообще я бы предпочла питаться у себя в комнате, сидя по-турецки перед ноутбуком, но мама считает, что это неправильно, члены семьи должны кушать все вместе. Ага, у нас ведь такая образцовая семья!
– Раз пообещала, значит, приду на ужин. – Я пытаюсь отделаться малой кровью. Не отдавать же сразу целый выходной!
– Ну, давай хотя бы так…
Мама смягчается. Она подходит ближе и заботливо убирает с моей толстовки маленькие соринки, поправляет капюшон. От неё исходит тот особенный сонный дух – запах тёплых одеял и простыней с легким следом привычного парфюма. Мы с мамой вместе отражаемся в зеркале шкафа-купе, и я в очередной раз подмечаю, насколько же мы, блин, похожи! Сейчас у мамы на лице нет косметики, но если бы она навела полный марафет, то вполне сошла бы за мою старшую сестру, самую интеллигентную и красивую. И вообще она классно выглядит. Неудивительно, что отчим её выбрал.
В зеркальном отражении мы с ней как две близкие подружки, но я-то знаю, что есть незримая стена, которая нас разъединяет даже сейчас. И, как ни странно, этой стеной не является отчим.
– Мы в следующую субботу хотим в театр выбраться с Сергеем, – говорит мама как бы между прочим. – Пойдешь с нами? Вроде, будет смешная комедия по Ионеско.
Кто, блин, такой этот ваш Ионеско?
– Не, не могу. У нас тренировка перед отборочными соревнованиями по волейболу, – бормочу я, пряча глаза.
– Может быть, разок пропустишь свою тренировку, Алиса? Уж ради театра-то…
– Не, мам, лучше идите без меня.
Мама вздыхает. Она терпеть не может мои занятия спортом; вернее, её бесит не сам спорт, а то, что я уделяю ему столько времени. Однажды я сдуру сболтнула, что хочу после школы поступить в спортфак и выучиться на фитнес-тренера. Это было большой ошибкой: мама-то явно видела меня в другой профессии. Она делает вид, что уважает мою точку зрения, но её пассивно-агрессивные попытки подтолкнуть меня в «правильном» направлении – настоящая пытка. Когда она видит, как я одеваю кроссовки для бега, так и сверлит глазами. А потом выдает что-нибудь вроде:
«Алиса, я понимаю, что спортфак – это тоже интересно, но ты подумала о том варианте, который мы обсуждали? Юридический? Просто если мы работаем в этом направлении, нужно прямо сейчас нанимать репетитора. Время-то быстро бежит, сама понимаешь…»
Или:
«А я рассказывала, что дочь моей подруги уехала в Питер и там поступила в СПбГУ на финансиста? Так ей там всё нравится, так интересно. И город красивый, исторический, и подружек у неё целый миллион. А ты бы туда не поехала?»
Как будто мне есть дело до дочерей чужих подружек, которых я даже не знаю и не узнаю никогда! Хуже всего то, что непонятно, как мне реагировать. Если я молчу, мама начинает кипятиться и сыплет упрёками в третьем лице – ну что за дочь, вообще не думает о своём будущем! Если же демонстрировать фальшивую заинтересованность, получается еще хуже – в этом случае от меня ждут поступков, ждут, что я выберу, наконец, «нормальную» профессию. Вдруг захочу стать адвокатом, или чиновницей, или экономистом; одним словом, найду себе занятие приземленное и поближе к деньгам. Иногда, если мама сильно напирает, я выхожу из себя, и мы ссоримся, даже кричим друг на друга, как две гарпии, и тогда отчиму приходится вмешиваться. Он у нас главный миротворец.
Будь у нас в семье еще один ребенок, на которого можно возлагать надежды, всем было бы проще, да, мам?
– Ладно, я побежала, – говорю я, хватаясь за ручку двери.
– Будь осторожна, – кричит вдогонку мама. – Не перебегай улицу на красный свет. И привет подруге передавай!..
Я выныриваю из подъезда, на ходу делая круговые движения руками. Всё-таки моя стихия – это разогретые после разминки мышцы, капельки пота на лбу, перевыполненный норматив по физкультуре. Что плохого, если я стану фитнес-тренером и буду учить людей сохранять здоровье?
Маму можно понять. Когда умерли отец и брат, а я на несколько месяцев угодила в больницу, нашей семье пришлось совсем тяжко. Денег не было. Маме пришлось влезть в долги, а потом работать на трёх работах, чтобы нас хотя бы не выселили из квартиры. А у неё ведь нет высшего образования, вот она и работала на почте, на рынке, в обувном магазине; одно время даже собиралась устроиться в женскую колонию строго режима, которая на Левом берету находится, но, к счастью, её туда не взяли. В общем, мама явно боится, как бы я не повторила её судьбу, вот и мечтает, что хотя бы дочка получит «престижную специальность».
А физкультура – это не престижно. Помню, после того, как я поправилась, мы однажды пошли с ней на рынок покупать мне обувь, и встретили мою училку физры. А она возьми да и похвали меня, мол, ваша Алиса очень способная и в волейбол играет лучше всех на параллели, пусть скорее приходит в норму. Может, она это из вежливости сказала, потому что знала, что со мной приключилось, но мама тогда улыбнулась от счастья. Не фальшивой, «подбадривающей» улыбкой, а по-настоящему, искренне. Впервые за полгода, а то и за целый год. Она, наверное, давным-давно забыла тот случай, но я его помню.