Саша Сумрак
Черти города S
Глава 1
Истеричный гудок напугал прохожих. Город гудел своим обычным вечерним шумом, и внимания на эти звуки никто не обращал. Но тут – какая-то нестройная паническая какофония, машины сигналят, ругань, визг. Несколько десятков голов повернулись к источнику шума. Не подошёл никто.
– Ох, смотри, что-то на дороге, – с крыши многоэтажки суету внизу было видно, но вот деталей ситуации – увы, нет. – Эй?
Парень повернулся к своей предполагаемой собеседнице. Ага, как же! Она в наушниках. Ещё и пританцовывает. Весь её вид говорит только о том, как ей до жути нравится музыка.
– Той как обычно, – послышалось недовольное бурчание с другой стороны.
«У одной дискотека, второй чернее тучи. Типичный вечер на Земле», – подумалось Мэту. Он раздражённо дёрнул длинным хвостом, подняв облачко цементной пыли.
– Ну что, Тони, спустимся?
Тони безразлично пожал плечами, из-под нахмуренных бровей наблюдая за копошением внизу. Высокий ворот плаща скрывал половину его лица, а огромный капюшон прятал по-бараньи закрученные рога.
– Пойдём, – наконец ответил он со свойственной ему ленцой.
Мэт отреагировал сразу же, легко соскользнув с края крыши, на котором сидел. Только звякнули цепи. Тони вздохнул, словно демонстрируя кому-то свою неохоту, и так же легко прыгнул вниз. Внезапно обнаружив, что осталась одна, танцующая девушка замерла на секунду, сняла наушники и заозиралась.
– Э?.. Мальчики? У-у-у, черти!
Накинув на плечо свой рюкзак, сплошь увешанный значками, и схватив обклеенный стикерами скейт, она с разбегу прыгнула с крыши, навстречу вечернему городу.
***
– Больная!!! Смотри, куда прёшься!
– Идиотка!
– Жить надоело что ли?!
Раньше эти выкрики заставили бы её ладони потеть, коленки – дрожать, а живот тугим узлом стянул бы страх. Но сейчас они долетали словно откуда-то издалека, из-за мутной пелены, которая укутала её, отделяя от мира. Вокруг всё плыло, вертелось в каком-то безумном танце, обломки реальности неслись в этом чёртовом торнадо, иногда врезаясь в сознание болезненными осколками.
Мир рушился, расползался по швам, с шумным треском ткань мироздания рвалась в ладонях. Она стояла на коленях посреди тротуара, пытаясь ощутить холодными пальцами хотя бы шероховатость заплёванного асфальта. Но тело отказывалось ощущать хоть что-то, а в ушах стоял оглушительный треск рвущейся материи. Иногда сквозь такие дыры приходят те, кто живёт по ту сторону.
– О, однозначно наша клиентка.
– Да-а, аура отчаянья мощная. Так и шмонит.
– Хорош бухтеть! Тут вам без меня не обойтись. А смылись, не сказав ни слова, козлы доморощенные!
Парни переглянулись, синхронно усмехнувшись. К счастью для них, Той была слишком увлечена собственными причитаниями и этих ухмылок не заметила.
– Подержи, – приказала она, не глядя пихнув скейт Мэту в руки.
Прочистила горло, глубоко вдохнула, а вместе с выдохом преобразилась до неузнаваемости: теперь это была сама доброта, светлый ангел во плоти, какими их изображают на иконах.
– Господи, Вам плохо?! – воскликнула она, кинувшись к утратившей опору женщине, и парни дружно прыснули. – Что случилось? Можете идти? Ох, давайте я Вам помогу! Вот, опирайтесь на меня! Что-то болит? Может «скорую»?
– Режим наседки активирован, – смешным голосом комментировал Мэт, обнимая скейтборд. Но вдруг испепеляющий взгляд красных глаз метнул в него молнии, и парень тут же кинулся на подмогу, всучив многострадальный скейт Тони. Тони же, сама загадочность в этом своём плаще, с розовым девчачьим скейтом в наклеечках с единорогами смотрелся занятно.
Когда клиентка оказалась, наконец, на ближайшей скамейке, Мэт с чувством выполненного долга вернулся к Тони, жестом показав чертовке, что они намереваются отчалить. Скорченную в ответ гримасу он счёл за одобрение своих намерений, и парни удалились.
Женщина молчала. Той терпеливо ждала, когда осколки прежней реальности отзвенят в её голове и разрушительной силы торнадо поутихнет. Она просто сидела рядом, по лицу клиентки стараясь понять, когда та будет готова. Уловив момент, Той коснулась её руки.
Женщина вздрогнула и непонимающе уставилась на странную незнакомку, сидящую рядом. Откуда она вообще взялась? Почему держит её за руку? Где они, чёрт возьми?! Осознание приходило медленно, но неумолимо. Но, по крайней мере, ужасный разрушительный вихрь отплясал своё. Теперь вокруг были только руины, и понимание вставало над ними, точно рассветное солнце. И освещало весь их ужас.
– Я хочу помочь, – мягкий, почти баюкающий голос показался ей той единственной соломинкой, за которую она сейчас могла ухватиться в попытке не лишиться рассудка. Женщина повернула к своей собеседнице заплаканное лицо. Взгляд красных глаз проник в самую душу, в эту непостижимую бездну ужаса и отчаянья. Вот он – её единственный шанс. Всё её существо прочувствовало это так же ясно, как десять минут назад чувствовало крах привычного мира.
Той протянула ей платок.
– Спасибо…
Звучно высморкавшись, женщина вздохнула. Она упёрлась невидящим взглядом в грязный тротуар, но смотрела на самом деле внутрь себя.
– Муж изменил, – с трудом выдавила она. – И… ушла я. Мою квартиру мы год назад продали, купили побольше, а… Оформили… На него, – она снова высморкалась. – Хотели… ребёнка. Ну вот и… – слёзы взяли верх, задушили её снова.
Той была терпелива, словно хищник в засаде. Молчала и легонько гладила клиентку по спине, ждала, пока она снова сможет говорить и расскажет. Это очень важно – чтобы клиент рассказал всё сам. Чтобы сам попросил помощи. Поторговаться с ним после этого можно, но вот навязываться против воли – увольте, грубейшее нарушение профессиональной этики. Уж этому Тони её хорошо научил. А ждать – ничего, Той подождёт. Вся ночь впереди.
Платок в руках клиентки намокал стремительно, но она не обращала внимания. Самое сложное, как известно – начать, а уж дальше всё случилось само. И слова лились вместе со слезами – нескончаемым потоком.
– Вроде и срок небольшой, можно ведь всё. А он одно заладил – нет, не хочу! Не хочет он, ага! Со мной и не хотел, а с другими, как оказалось, очень даже!..
Случайные прохожие оборачивались на срывающийся голос, усмехались или удивлялись, но даже не замедляли шаг. Кроме двух высоких фигур, выросших из темноты. Парочка остановилась неподалёку от скамейки, ожидая своего часа. Мэт спешно вливал в себя содержимое стеклянной бутылки. За этой-то бутылкой, они, собственно, и ходили.
– Получается, мне теперь и жить негде… Он, может, и позовёт назад, только я не вернусь! К предателю – ни за что! И подруг стеснять не хочется. Ну сколько же бед из-за этих мужиков!..
Той взглянула на чертей поверх головы клиентки, жестом спросив о чём-то. Мэт понял, кивнул в ответ, потряс чем-то в воздухе. Чертовка удовлетворённо кивнула, мгновенно вернувшись к работе.
– Если она продолжит так налегать на леденцы, придётся ей познакомиться со стоматологом, – шепнул Тони напарнику.
– Ну не мог же я отказать, блин, – Мэт наконец опустошил бутылку и заозирался в поисках урны.
Бутылка приземлилась в пустой металлический бак с гулким звоном. Клиентка вскинула голову, испугавшись. Но из темноты к ней уже приближались две пары нечеловеческих глаз.
***
У круглосуточного ларька с шавермой стояли трое. В ожидании заказа обсуждали работу.
– Жалко её, если подумать, – хвост Той нервно подпрыгивал, подметая тротуар.
– Она страдает из-за своих принципов. Ситуация неприятная, но не безвыходная, – Тони говорил это, не поднимая взгляда от бумаг, разложенных на высоком барном столе.
– И из-за гордости, – вклинился Мэт, оторвавшись от бутылки. В преддверии ночи и закрытия большей части супермаркетов он затарился про запас, и ещё несколько таких же бутылок позвякивали в рюкзаке Той. Сам Мэт рюкзака не носил, – мол, с кожаной курткой не сочетается.
– Так или иначе, это всё нам только на пользу, – констатировал Тони.
– Две острые и одна большая! – слова продавца поставили на паузу назревающий спор.
Тони деловито сложил бумаги в кожаный дипломат, освободив стол, и Той тут же плюхнула на него поднос с горячей шавермой. Троица принялась за еду, и некоторое время слышалось лишь редкое чавканье да сопение.
Шмыгнув носом, Той вернулась к теме:
– Но ведь по сути муж виноват, он же изменил. Да и почему квартиру на него оформляли? Мутный он какой-то. Как будто сразу знал. Дай салфетку.
– Если бы не её эти принципы, что секс с кем-то кроме неё – ужасное преступление, проблемы не было бы. А так она на ровном месте рушит себе жизнь, – ответил Мэт, протягивая салфетку, до которой Той из-за небольшого роста дотянуться через весь стол не могла.
– Но если они изначально договорились на то, что спят только друг с другом, то он нарушил договорённость, значит – он и виноват, – парировала Той, утирая бегущие от горячего сопли.
Тони переводил взгляд с одного на другую, продолжая флегматично жевать. Казалось, его ум занимают совсем другие вещи – вероятнее всего, лежащие сейчас в кожаном дипломате. К моменту окончания трапезы спор разгорелся жарче.
– Мелкая, ты идеалистка.
– А ты – циник недоделанный!
Тони поискал в карманах плаща, подошёл к окошку ларька, молча положил. Продавец заметил сильно позже, потому благодарности на двух языках полетели в спину уже удаляющейся с руганью троице.
***
– Нормального табаку в этом городе не найти, – Тони щёлкнул пальцами и поморщился, закуривая сигарету. Он открыл ежедневник, полистал страницы, что-то отметил чёрной ручкой. Глянул на часы. Было ещё не поздно – час до полуночи, людей на улицах пока довольно много.
Мэт сидел на той же скамейке, что и Тони, только на спинке: бунтарский дух этого чёрта проявлялся буквально во всём. Его нисколько не заботило, что грязь с его копыт осыпается на скамейку прямо рядом с напарником.
– Сходи к мужу сегодняшней клиентки, если получится, займись им. Только не жести, максимум побои, но лучше вообще без физического насилия. Клиентка нам добрая попалась. Если с ним не выйдет – можно наведаться к тому пятничному мажору или семнадцатилетней садистке. Вот адреса, – Тони протянул Мэту обрывок листа из ежедневника. – Все тут неподалёку. Мы по району ещё часа четыре погуляем, поохотимся. Если будет тихо, потренирую Той сегодня.
– А где она, кстати?
Парни заозирались по сторонам. Только нечеловеческое зрение помогло им выхватить из темноты парка маленькую фигурку, балансирующую на перилах лестницы на скейте.
– Ну конечно, – устало вздохнул Мэт, – новая игрушка же. Ну, удачи тебе с ней, – с деланной весёлостью он похлопал напарника по плечу и спрыгнул со скамейки.
Тони ничего не ответил, но прекрасно знал, что гораздо важнее удачи – терпение.
Долгое время они работали с Мэтом вдвоём, и обоих это, в общем-то, устраивало. Конечно, формально им не хватало третьего, но фактически они неплохо справлялись и так. Пока перед самым началом очередной командировки их не огорошили прекрасной новостью: к вам, ребята, распределяют новенькую! В новости этой прекрасно было всё: сам факт того, что теперь их будет трое, что третий этот – вовсе не этот, а эта, и к тому же что она – новенькая! То есть совсем и абсолютно, на Земле не была ещё ни разу. Так что научите её всему, ребята, мы на вас рассчитываем!
А при ближайшем рассмотрении выяснилось, что новенькая ещё и человек наполовину. У неё даже копыт не было, как у прочих чертей. И звали её по-дурацки: Тойфельхен, что с одного из человеческих языков буквально переводится как «чертёнок». Зато кто-то где-то краем уха слышал, что она, дескать, непростого происхождения. Якобы близко общается с одним из сильнейших демонов Ада, сыном самого Сатаны. Вся такая из себя загадочная, непонятно, чья протеже.
А потом они познакомились лично. И куда только делся весь тот флёр тайны, окутывавший её появление прежде… Той удивлялась буквально всему. Надолго прилипла к светильнику, щёлкая выключателем и каждый раз искренне радуясь, что свет то гаснет, то загорается. Открывала и закрывала кран с водой, с открытым ртом уставилась в телевизор, показывающий какую-то малосодержательную муть, неотрывно следила с балкона за жизнью города внизу. Парни слегка чурались её, пока не хватились: то ли выпала с балкона, то ли осознанно спрыгнула. Сразу вспомнили все слухи о покровительствующем ей демоне, и, чертыхнувшись примерно миллион раз да перебрав все бранные слова на всех известных им языках, бросились её искать.
Ситуация осложнялась тем, что ей даже мобильник не успели выдать. Да они вообще ничего не успели, даже вещи толком разобрать. Сообщать о происшествии в Ад или не сообщать? Вызвать помощь и заодно – гнев демона, или рискнуть и скрыть инцидент? Чёрт его знает, да только какой! Тони и Мэт не знали. Просто прыгали по крышам, высматривая в вечерней толпе девушку с рогами и хвостом.
***
– М-м-м, какая задница! – гаркнул кто-то ей в ухо, и Той невольно вздрогнула.
– Спасибо! – улыбнулась она, весьма довольная комплиментом.
– Одна что ли?
В плотной толпе и мерцании огней сложно было разглядеть друг друга, но зрение Той было куда острее человеческого. Весьма потрёпанный жизнью парень с прокуренным голосом и какой-то нездоровой развязностью – таков был её собеседник. Под глазами залегли глубокие тени, особенно заметные на бледном осунувшемся лице.
– Ну да, – ответила чертовка, стараясь перекричать грохот музыки. – Первый день здесь!
– О-о-о, это нужно отметить! Пойдём, угощу тебя коктейлем!
Восторгу Той не было предела. Она едва успела прибыть в новый мир, даже вещи толком не разобрала, а уже заводит здесь друзей!
– Твоё здоровье! – он отсалютовал Той рюмкой и тут же опрокинул содержимое в себя.
Чертовка повторила это в точности и закашлялась.
– Ну-ну, – ладонь незнакомца легка между её лопаток. – Не торопись, вся ночь впереди…
Огни и грохот музыки начали сливаться в одно сплошное хаотичное безумие. Сначала закружилась голова, и всё вокруг утратило чёткость. Потом стало весело, но в то же время тело перестало слушаться, стало тяжёлым и неуклюжим. Голоса доносились словно откуда-то издалека, смысл сказанного доходил не сразу. Вот новый знакомый гладит её по спине, вот ведёт куда-то, вокруг появляются другие люди, говорят с ней. Она даже что-то отвечает, рассказывает о чём-то. Но всё это словно издалека, словно в вязком, тягучем сне. Они смеются, предлагают ей выпить снова, предварительно поколдовав над стаканом. Той механически глотает, мужчины гогочут и одобрительно кивают. Кто-то прикасается к ней, и нет ни сил, ни желания сопротивляться.
В какой-то момент компания поднимается из-за столика. Они куда-то идут. Тело словно ватное, кто-то держит её за талию, ведёт к дверям. В лицо ударяет холодный ветер.
Той распахнула глаза, силясь вернуться в действительность, раздула ноздри.
– Ветер… Такой свежий ветер…
– Да, погода дерьмо, – раздалось где-то рядом.
Чертовка запрокинула голову, уставившись на небо. Чёрные тяжёлые тучи были так низко и бежали так быстро. Такое грозное, тревожное небо. Ветер пробирает до костей, гонит по улицам пыль и мусор, треплет волосы, толкает в спину, чуть не сбивает с ног.
Тойфельхен заворожённо смотрела в небо, когда почувствовала чью-то ладонь на своей груди. Она вяло оттолкнула её, недовольно буркнув что-то протестующее.
– Э, в смысле «нет»? – пьяный мужчина рядом вдруг стал агрессивным.
– Отстань, – отмахнулась Той.
И тут же рухнула на грязный асфальт. Она не ожидала удара. Она вообще не знала, что это такое – когда бьют всерьёз.
– Чо вы там возитесь? – прозвучало откуда-то издалека. – Сань, хорош! Тащи её сюда, да поехали скорее, ща ливанёт.
– А хорошая дурь, да? – Той обдало зловонным дыханием, так близко вдруг оказалось лицо ударившего её человека. – Интересно штырит. Мне весь вечер чудится, что у тебя рога на башке, ха-хах! Прикинь? Ну, коза, вставай.
Он схватил Той за волосы и рывком поднял с колен.
– Поехали, шмара рогатая, вся ночь впереди!
Искра протеста нехотя разгоралась внутри. Словно издалека Той отметила, что почему-то позволяет так с собой поступать. Что в нормальных обстоятельствах давно бы разбила обидчику лицо – и это в лучшем для него случае. Она ведь вспыльчивая. Она ведь гордая. И она никому никогда не позволила бы вытирать об себя ноги.
Впрочем… Дома, в Аду, никто никогда и не пытался. Все относились к ней доброжелательно, любили. У неё никогда не было врагов. Но здесь всё совсем не так. Демон был прав… Люди другие.
Тойфельхен оттолкнула мужчину, что было сил. И вдруг обнаружила, что сил-то и не было. Он не влетел с грохотом в кучу мусорных баков, стоящих неподалёку – нет, он вообще почти не почувствовал сопротивления, только слегка пошатнулся. И разозлился ещё больше, больно потянув её за волосы. Голова Той запрокинулась, и мужчина вцепился зубами в её шею, то ли кусая, то ли облизывая её.
На чертовку накатила волна ужаса. Она вдруг почувствовала себя не просто беспомощной, а жертвой в западне. Всегда она была уверена в собственных силах, знала, что люди слабее её, а потому можно их не бояться. Всегда полагала, что в случае чего наверняка сумеет дать отпор. А теперь – не может. Сознание ускользает, она барахтается в каком-то вязком киселе, смотрит собственную жизнь, словно сон. Ей отчаянно захотелось, чтобы кто-то пришёл и выключил это всё. Только никто не мог прийти.
Налетел ветер, хлестнул её по щекам. Той глубоко вдохнула, насколько хватало объёма лёгких, и закричала так громко, как только могла. Что ещё оставалось? Только звать на помощь без особой надежды, что кто-то правда придёт.
Новый удар. Кричать она не перестала, и тогда вонючая ладонь с силой зажала ей рот. Подбежали ещё двое. Матерясь и пыхтя, они подхватили её на руки и потащили к машине. Открылась дверца, три пары рук – всё же не без усилий, надо заметить, – впихнули её в салон.
И вдруг раздался выстрел и тут же – визг.
Тягучий сон наполнился криками и ругательствами, вокруг всё закружилось, замелькали тени. Откуда-то издалека донёсся нечеловеческий рык, мелькнула вспышка, и всё погрузилось во тьму.
***
Сквозь мрак первым проступил звук. Голоса. Кто-то негромко разговаривал. Потом появился бледный свет. Следом – тошнота.
Той застонала. Оказалось, что во тьме было не так уж плохо.
Голоса смолкли. Послышались шаги, и чья-то фигура выросла над ней. Чертовка сделала усилие, чтобы сфокусировать взгляд.
– Рога… – слабо улыбнулась она.
– Ничего-ничего, – голос врезался в виски, вызвав приступ головной боли. – Вот оклемаешься, я тебе ещё устрою.
– Проснулась? – послышался второй голос.
– Угу, – чёрт явно не был обрадован этим фактом.
Сознание постепенно возвращалось к Той. Она начала осознавать, что лежит в постели в служебной квартире на мансарде, чёрт с чёрными волосами до плеч и далекопосаженными рогами, стоящий над ней – это Мэт. А тот далёкий голос, соответственно, принадлежит Тони. Сейчас сумерки, значит, либо закат, либо рассвет. Во всяком случае, опасность миновала. И эти двое, очевидно, такому стечению обстоятельств поспособствовали. А значит…
– Спасибо, – вышло тихо и сипло, но что ж поделать.
Мэт вскинул брови, но промолчал. Замешкался на мгновение, словно хотел что-то сказать, но видимо передумал и вышел из комнаты. В коридоре послышались приглушённые голоса.
Той снова провалилась в дрёму. И на этот раз в сознание её привёл запах.
Мэт вошёл в комнату с картонной коробкой, поставил на столик рядом с кроватью и, заметив, что Той не спит, небрежно бросил:
– Нам пора. Вот пицца, поешь. Из квартиры – ни ногой! Ты поняла меня? Поняла?
– Да, – Той слабо улыбнулась. – Спасибо.
Мэт фыркнул и вышел из комнаты. Послышалась возня в коридоре, хлопнула дверь. Стало тихо. Той осталась наедине с мыслями и пиццей.
***
Над городом вставало солнце. После ночного дождя крыши блестели, отражая небесный огонь. Воздух был сырым и свежим, ветер утратил неистовство, но продолжал летать над рассветными улицами, играя листьями и мусором. Ветер трепал кудри чертовки, забирался под плед, в который Той закуталась, разгонял мурашки вдоль позвоночника.
Чертовка ещё была слаба, но рассвет над человеческим миром заставил её доковылять до балкона, и теперь она висла на перилах, мечтательно вглядываясь в линию горизонта. Ей хотелось видеть, как просыпается солнце. И город. Не такой уж безопасный город.
Красные глаза следили за парящими чайками и первыми прохожими, спешащими на работу. За шумными машинами – этими странными металлическими гигантами, с шипением проносившимися по мокрому проспекту, за игрой бликов на огромных куполах, за мелькающими изредка тенями в окнах напротив. Ноги едва держали её, но пропустить такое было нельзя.