Савелий Куницын
Соседи
Знаете, капитан, говорит тебе спасатель, думаю, придётся Вам заводить уголовное дело. Уж очень это всё похоже на умышленный подрыв… Похоже, что газовые баллоны были расставлены по периметру всей квартиры. Будто бы специально, чтобы площадь разрушений была больше…
Но ты это всё и без него уже знаешь.
Среди погибших есть дети, спрашиваешь ты?
Да, кивает майор. Три тела точно уже нашли…
У тебя опять выступает испарина, а лицо ощутимо бледнеет.
Ведь он говорил, что детей здесь нет, думаешь ты и сглатываешь тугой комок в горле. Мурашки бегут по спине.
Вот так сука, думаешь ты…
Не дай бог никому такого соседа, задумчиво произносит майор и идёт к своим спасателям, которые извлекают из-под обломков очередное тело…
Мой дом – моя крепость, говаривали раньше.
Но даже панельные стены из калёного бетона – это иллюзия.
Да, эту стену трудно повредить каким-то подручным средством – стамеска при всём усилии не оставит на ней и царапины.
Но есть победитовые свёрла. И если ими пользуется твой пьяный сосед, ты понимаешь, что фраза "мой дом – моя крепость" теряет всякий смысл…
Твой институтский приятель три года назад должен был защищать кандидатскую по юриспруденции. Женя… Он был башковитый малый, самый яркий из всей вашей группы. В его золотой голове всегда роились десятки бизнес-планов, которые в будущем он непременно намеревался реализовать.
Три года аспирантуры были уже позади. Кандидатская написана "от" и "до". Через две недели должна состояться защита.
Женя был башковитый малый, но всё же допустил одну ошибку – как-то днём он уснул.
На тахте. У себя дома.
Это и была самая страшная ошибка в его жизни. Проснулся он только через месяц и полным дебилом…
В квартире через стену пьяному вдрызг соседу понадобилось вдруг менять в стене старую советскую розетку на новую турецкую. В углублении из-под старой розетки ему надо было сделать четыре дырки для шурупов.
Пьянющий мужик взял электродрель, ввинтил в неё длинное победитовое сверло и подошёл к стене…
Беда заключалась в том, что сверло это было не просто длинным. Оно было очень длинным.
Направляемое руками пьяного мужика, победитовое сверло проходит сквозь калёный бетон и входит будущему кандидату наук, спящему слишком близко к стене, прямо в голову.
Металл проковырялся в его мозгах всего на два сантиметра, но этого хватило, чтобы сделать необычайно смышлёного парня с огромным потенциалом и жизненной энергией инвалидом на всю оставшуюся жизнь…
После трепанации отверстие в голове Жени заделали донорской костью – костью от черепа безвестного трупа из бездонных подвалов медицинских учреждений.
Иногда в таких случаях прибегают к костно-пластической трепанации – специальной пилой (пила Джигли) выпиливают в голове кусок черепа и оставляют на время операции висеть на лоскуте кожи. А потом просто вставляют этот кусочек обратно – как вырезанный треугольник арбузной корки вставляют обратно в арбуз.
Через месяц комы несостоявшийся кандидат наук очень плохо и неразборчиво говорит. Больше похоже на детские "агуканья". Его с трудом понимают мать и младшая сестра, которые забрали его жить к себе.
Уже в течение трёх лет они водят его на улицу гулять и регулярно оттирают по всей квартире дерьмо, которое он размазывает по стенам собственными руками, глупо и по-младенчески при этом смеясь.
Мой дом – моя крепость, говаривали раньше.
Может, раньше оно и было так, но не сейчас.
Когда твой дом – это высокие каменные стены, обнесённые для пущей верности крепким частоколом и окружённые рвом с водой, то это можно назвать крепостью. Но наши бетонные коробки, наштампованные одна к другой… Это никак не крепость. Это западня.
Сумасшедший парень бегает по квартире с кусочком трупа в голове и размазывает по стенам своё дерьмо… Спасибо соседям.
Если ты входишь через одну дверь с кем-то ещё, то ты уже не можешь чувствовать себя в безопасности.
Если в одном с тобой подъезде живут десятки и сотни человек, которых ты совсем не знаешь, которых видишь только иногда, то о какой безопасности может идти речь?
Ты знаешь всех этих людей?
Ты знаешь всех этих людей, что ежедневно входят в твой подъезд и выходят из него?
Ты знаешь всех тех, кто ежедневно ездит с тобой в одном лифте?
Что это за незнакомцы, что тебя окружают?
Ты же их совсем не знаешь, какая тогда, на фиг, крепость?
Пятнадцать лет назад твоя семья переехали в эту высотку, где ты живёшь до сих пор. И уже года через два и произошёл тот памятный инцидент.
Вечером твой брат, которому тогда едва стукнуло двадцать пять, приходит домой в умат пьяный… Бывало, что он приходил хмельной, а тогда пришёл просто пьянющий. И злой…
Одно слово, второе, и они поцапались с отцом. В один момент это всё перерастает в драку. Пьяный и злой брат хотел высказать отцу за всё своё несчастное детство…
Пока вы с матерью подоспели, у отца уже был сломан нос, и пол на кухне слегка забрызган его кровью.
Вы вместе с побитым отцом накидываетесь на бушующего брата и валите на пол лицом вниз. Ты заламываешь его руки за спину и наваливаешься всем телом сверху. Окровавленный отец сидит у своего сына на ногах и всем своим весом пытается прижимать их полу. Ты тоже всячески стараешься сдерживать мощные рывки озверевшего брата. Ты чувствуешь, как пальцы его рук, на которых ты лежишь, судорожно впиваются в твой голый живот, как они царапают его ногтями.
Брат лежит лицом в пол, ревёт, как зверь, и с проклятиями через слёзы обещает убить отца.
– Я тебя, сука, ночью зарублю! – орёт он, раздирая глотку, и дёргается под вами с невероятной силой.
Ты чувствуешь, как его пальцы уже в кровь изодрали твой живот. Тебе больно, но ты должен терпеть. Если отстранишься от брата хоть немного, он тут же вас раскидает. Тогда ещё большего кровопролития не избежать.
Поэтому ты лежишь, навалившись на руки собственного брата, заломленные ему за спину, и терпишь, как он своими ногтями в кровь раздирает тебе живот.
Растерянный отец со сломанным носом и перепачканным кровью лицом сидит на ногах своего сына, всем весом стараясь удержать их рывки и брыкания. По его лицу видно, что он напуган. Сильно напуган.
