Сергей Бирюк
Прорыв Лужско-Старорусского рубежа
© Бирюк С.Н., 2022
© ООО «Издательство «Вече», 2022
Предисловие
Новгородско-Лужская операция Волховского фронта осталась в тени действий Ленинградского фронта, одновременно проводившего Красносельско-Ропшинскую операцию. Более того, гораздо более известны другие операции Волховского фронта: Любанская, Синявинская, «Искра». Этим операциям посвящено несколько исследований. (1)
Вместе с тем Новгородско-Лужская операция не является «терра инкогнита» отечественной историографии. В первую очередь следует упомянуть монографию «Новгородско-Лужская операция: наступление войск 59‐й армии (январь – февраль 1944 г.)», подготовленную командующим 59‐й армией генералом И.Т. Коровниковым. Работа, как видно из названия, посвящена действиям 59‐й армии и не описывает действия остальных армий Волховского фронта. Имеются две официальные работы «Битва за Ленинград», изданные соответственно в 1962 и 1964 гг. Как уже видно из названия, эти работы посвящены всему периоду боевых действий у Ленинграда. Поэтому действиям Волховского фронта в январе – феврале 1944 г. в этих работах уделено мало внимания. Кроме того, изданные в начале 60‐х годов, эти работы в значительной мере устарели. (2)
Из работ последнего времени отмечу публикации документов: «Блокада Ленинграда в документах рассекреченных архивов» и «Русский архив: Великая Отечественная. Ставка ВГК. Документы и материалы. 1944–1945». В них опубликованы руководящие документы командования: директивы Ставки Верховного Главнокомандования, приказы командующих фронтами на проведение операции, важнейшие боевые донесения в Ставку ВГК, доклады и т. д. (3)
Рассматривая библиографию, посвященную Новгородско-Лужской операции, невозможно пройти мимо мемуаров командующего Волховским фронтом К.А. Мерецкова. Глава об операции краткая, ее большая часть уделена подготовке операции. Меньше внимания уделено самим боевым действиям. К сожалению, нет в воспоминаниях маршала информации о взаимодействиях со ставкой ВГК. (4)
Командование 59‐й армии, игравшей основную роль на январском этапе операции, написало книгу о действиях армии в ходе всей Великой Отечественной войны. Командующий армией И.Т. Коровников, и члены Военного совета армии, на основе многочисленных отчетов армии об операции, с привлечением документов о награждении, рассказывают о массовом героизме советских воинов. Имеется работа по истории 8‐й армии. Интересен сборник очерков, посвященных действиям родов войск Волховского фронта. (5)
Интерес представляют воспоминания участников операции. Среди них сборник воспоминаний ветеранов Волховского фронта. Изданная в советский период книга Катышкина И.М. упоминает ряд небезынтересных фактов о штабе Волховского фронта. Следует упомянуть о книге Ляшенко Н.П., в ходе Новгородско-Лужской, бывшего представителем политодтела 112‐го стрелкового корпуса в 310‐й дивизии. Книга о 65 сд написана политработником Т.П. Андрейковичем, служившем в дивизионной газете. Опубликованы воспоминания офицеров-ветеранов 2‐й и 225‐й дивизии, представляющие точку зрения близкую к солдатской правде войны. (6)
Упомяну о подборке информации, посвященной боевым действиям советских танковых частей в 1944 г., в том числе бронетанковых частей Волховского фронта в Живом журнале altyn73. Интересная коллекция документов о действиях 16‐й танковой бригады подобрана на сайте Л.В. Горчакова. (7)
Среди иностранных работ в первую очередь достойна упоминания монография Д. Гланца. Эта обзорная, посвященная всему периоду боев на Ленинградском направлении и написанная в основном на базе русскоязычной литературы, книга переведена на русский язык. В этой работе немецкая точка зрения на события января – февраля 1944 г. представлена на основе книги Э. Земке, написанной с привлечением немецких документов – стенограмм переговоров представителей штабов и командующих сухопутными войсками, групп армий, армиями. Книга Э. Земке, представляющая общий обзор событий на всем Советско-германском фронте в период 1942–1945 гг., также переведена на русский язык. (8)
Немецкие историки не уделили событиям у Новгорода отдельных работ. Можно упомянуть книги Х. Польмана и В Хаупта – посвященные боевым действиям группы армий «Центр». Боевые действия в ходе января – февраля 1944 г. в этих книгах рассматриваются поверхностно. Наиболее полезен для понимания общей обстановки и взглядов немецкого командования многотомник «Германия во Второй мировой войне». События, происходившие на Ленинградско-Новгородском направлении в 1944 г. освещаются в восьмом томе. (9)
Немецкая историография дивизий содержит описания боев на Новгородском направлении в книгах, посвященных боевому пути 49‐го егерского полка 28‐й егерской дивизии, 8‐й егерской дивизии, 21, 30, 121‐й пехотной дивизии. Отмечу, что боевые документы дивизий за 1944–1945 гг. практически не сохранились, и книги написаны на документах соединений и объединений более высокого уровня – корпусов, армий. Дивизионные истории представляют интерес содержащимися в них фрагментами воспоминаний ветеранов. Упомяну в этой связи и книгу ветерана латышских СС Силгайлиса. (10)
В предлагаемой работе автор опирался, главным образом, на архивные документы ЦАМО РФ. опубликованные на портале «Память народа». Можно сказать, что без публикации этих документов данная работа не состоялась бы. Также были широко использованы фотокопии документов вермахта из Национального управления архивов и документации США (NARA).
Согласно официальной историографии в рамках Ленинградско-Новгородской операции были проведены: Красносельско-Ропшинская, Новгородско-Лужская, Кингисеппско-Гдовская и Старорусско-Новоржевская фронтовые наступательные операции. Хронологически операции разделяются на периоды: 14–20 и 21–31 января 1944 г., 1—15 февраля и 16 февраля – 1 марта 1944 г.
Предлагаемая работа является продолжением книги «Битва за Новгород. Январь 1944 г.», в которой были описаны первые два этапа Новгородско-Лужской операции, проводившиеся в течение 14–31 января 1944 г. Данная работа посвящена февральским боям за освобождение городов Луга, Шимск, Старая Русса и других.
Автор с привлечением значительного объема советских и немецких архивных документов рассматривает планы и силы сторон, день за днем описывает боевые действия советских войск и противника, особое внимание уделено подсчету потерь.
Фотографии, использованные в книге, взяты из общедоступной сети Интернет. Карты общей обстановки, опубликованные в книге, исполнены автором на основе ситуационных карт Волховского фронта и немецкой 18‐й армии. С дополнительными картами и схемами можно ознакомиться в блоге автора.
Автор благодарит за помощь Вячеслава Альбертовича Мосунова, Александра Александровича Полищука, Игоря Владимировича Фисенко.
Источники и литература
1. Любанская операция (07.01.1942—10.07.1942) / М.М. Агапов. Ч. 1. Наступательная операция (07.01.1942—30.04.1942). М., 2005. Ч. 2. Оборонительная операция и операция по выводу войск 2‐й ударной армии из окружения (30.04.1942—10.07.1942). М., 2010. Ч. 3. Документы Ставки ВГК, Генерального штаба Красной Армии и фронтов (имеющие отношение к Любанской операции). М., 2009; Битва за Синявинские высоты. Мгинская дуга 1941–1942 гг. М.: Яуза, 2016; Мосунов Вячеслав. Прорыв блокады Ленинграда. Операция «Искра». М.: Пятый Рим.
2. Коровников И.Т. Новгородско-Лужская операция: наступление войск 59‐й армии (январь – февраль 1944 г.). М.: Воениздат, 1960; Битва за Ленинград. 1941–1944 / В.П. Свиридов, В.П. Якутович, В.Е. Василенко. Л.: Лениздат, 1962.; Битва за Ленинград, 1941–1944 / И.П. Барбашин, А.И. Кузнецов, В.П. Морозов [и др.]; под общ. ред. С.П. Платонова. М. Воениздат, 1964.
3. Блокада Ленинграда в документах рассекреченных архивов / Под ред. Н.Л. Волковского. М. – СПб.: АСТ; Полигон, 2005.; «Русский архив: Великая Отечественная. Ставка ВГК. Документы и материалы. 1944–1945». Т. 16 (5–4). М.: Терра, 1999.
4. Мерецков К.А. На службе народу. М.: Политиздат, 1968.
5. Коровников И.Т., Лебедев П.С., Поляков Я.Г. На трёх фронтах. Боевой путь 59‐й армии. М.: Воениздат, 1974; Гладыш С.А., Милованов В.И. Восьмая общевойсковая: Боевой путь 8‐й армии в годы Великой Отечественной войны. М.: Ин-т военной истории, 1994; Коллектив авторов. На Волховском фронте. 1941–1944. М.: Наука, 1982.
6. На Волховском фронте. Воспоминания ветеранов. Л., 1978.; Катышкин И.С. Служили мы в штабе армейском. М.: Воениздат, 1979; Воспоминания ветерана 2 сд А.В. Невского «Мои дела военные». В кн.: Мухин Ю.И. По повестке и по призыву. Некадровые солдаты Великой Отечественной. М.: Яуза; Эксмо, 2005.; Андрейкович Т.П. Сражались на Волхове. Л., 1986; Ляшенко Николай. Война от звонка до звонка. Записки окопного офицера. М.: Яуза; Эксмо. 2005; Сукнев М.И. Записки командира штрафбата. Воспоминания комбата. 1941–1945. М.: Центрполиграф, 2007.
7. https: //altyn73.livejournal.com/208601.html; 16‐я танковая бригада http: //gorchakov.tom.ru/
8. The battle for Leningrad: 1941–1944 / David M. Glantz. – Lawrence: University press of Kansas, 2002.; Гланц Д. Битва за Ленинград. 1941–1945 / Пер. У. Сапциной. М.: Астрель, 2008; Earl F. Ziemke. Stalingrad to Berlin. The German Defeat in the East. Center of Military History United States Army. Washington, D.C., 2002.; Земке Э. От Сталинграда до Берлина. Операции советских войск и вермахта. 1942–1945 / Пер. с англ. А.Л. Андреева. М.: Центрполиграф, 2009.
9. Польман Х. Волхов. 900 дней боев за Ленинград 1941–1944.: Хаупт В. Группа армий «Север». Бои за Ленинград. 1941–1944 / Пер. Е. Захарова. М.: Центрполиграф, 2005.; Germany and the Second World War. Volume VIII. The Eastern Front 1943–1944: The War in the East and on the Neighbouring Fronts. Clarendon press. Oxford, 2017.
10. Geschichte des Infanterie- und Jäger-Regiments 49. Teil 6: 1944. Hrsg.: Traditionsverband Jäger-Regiment 49, Hannover.; Christoph Freiherr von Allmayer-Beck: Die Geschichte der 21. (ostpr./westpr.) Infanterie-Division, Schild Verlag GmbH, München 1990 (2. erweiterte Auflage 2001); Dr. Friedrich Christian Stahl/Henning Eppendorff/Rudolf von Tycowicz/Werner Ranck/Hans Geraets/Walter Schielke/Werner Preuss/Werner Cordier: Geschichte der 121. ostpreußischen Infanterie-Division 1940–1945, Selbstverlag, Münster/Berlin/Frankfurt 1970.; Die Geschichte der 8. (oberschlesisch-sudetendeutschen) Infanterie-/Jäger-Division, Hrsg.: Kameradschaftsbund der 8. Jäger-Division, 1979, 356 Seiten.; German Battle Tactics on the Russian Front 1941–1945. Steven H. Newton. Schiffer Publishing. 1994.; Silgailis A. Latviešu leģions. Dibināšana, formēšana un kauju gaitas Otrā pasaules kaŗā. Kopenhāgena: Imanta, 1962.
Часть 1
Прорыв Лужско-Шимского рубежа
Описание театра военных действий и обороны противника
После прорыва главной оборонительной полосы в районе Новгорода противник отошел на первый промежуточный рубеж: Лежно, Бол. Войково, Передки, разъезд Кчера, лес 1 км южнее Бол. Угороды, Закибье, Заречье, Щелино, Медведь и далее на Шимск.
Второй промежуточный рубеж противника проходил по реке Ситня, третий – по реке Деменка. Эти два рубежа не были заранее подготовлены и использовались только как выгодные естественные оборонительные позиции (4, л. 8).
Местность, занимаемая противником, характеризовалась наличием командных высот, скрытостью системы обороны. Так, на участке наступления 99‐го стрелкового корпуса сплошной кустарник, подходящий непосредственно к обороне противника, не давал возможности просматривать оборону противника на широком фронте.
Находившиеся на направлении наступления реки, особенно Луга и Шелонь, являлись естественными противотанковыми и противопехотными препятствиями.
Наличие сети рокадных дорог облегчало противнику маневр. В свою очередь, крайне ограниченная сеть шоссейных и грунтовых дорог, особенно на правом фланге 8‐й армии, значительно ограничивали маневренность советских войск и препятствовали их своевременному снабжению всеми видами материально-технического обеспечения (2, л. 123).
Ведя сдерживающие бои, противник использовал для обороны любые тактически выгодные рубежи – межболотные дефиле, населенные пункты на дорогах, водные преграды. Противник приспосабливал к обороне насыпи железных дорог, в самой насыпи строились дзоты, а непосредственно у опорных пунктов – траншеи с открытыми площадками для огневых точек (5, л. 144 об.).
В большинстве случаев полевая оборона противника состояла из системы траншей с открытыми пулеметными площадками и стрелковыми ячейками. Так, в районе Мшага – Воскресенская на участке 3‐го батальона 46‐го гренадерского полка 30‐й пехотной дивизии проходила траншея глубиной не более 0,5 м и шириной до 0,4 м, перед траншеей был насыпан земляной вал высотой до 0,3 м. Очевидно, что углубить траншею было невозможно из-за болотистой местности. В траншее были оборудованы открытые пулеметные площадки и стрелковые ячейки. Иных оборонительных сооружений и заграждений на данном участке не было обнаружено. В 50 м от переднего края для гарнизонов были построены жилые блиндажи, наполовину врытые в землю и усиленные сверху одним накатов бревен. На важных и танкоопасных направлениях подступы к оборонительным рубежам были прикрыты инженерными заграждениями и минными полями, для огневых средств были построены дзоты, а на окраинах населенных пунктов были приспособлены отдельные дома. Расстояние между оборонительными рубежами, в зависимости от местности и важности направления, составляло 10–15 км (1, л. 3).
Приемы боя в населенном пункте имели иной характер. Внешнее кольцо обороны населенного пункта строилось аналогично полевой обороне. Внутри населенного пункта все постройки использовались в качестве огневых точек, имевших возможность по созданию перекрестного и фланкирующего огня. Подступы к населенным пунктам фланкировались огнем пулеметов, минометов и отдельных орудий из соседних пунктов.
Фланги и тыл населенных пунктов прикрывались траншеями с подготовленными позициями для пулеметов, размещенных в передней стенке траншеи. В группе населенных пунктов, составляющих узел сопротивления, имелась маневренная группа автоматчиков с танками, самоходными и противотанковыми орудиями.
Огневая группа артиллерии и тяжелых минометов располагалась вне населенных пунктов. Таким образом, узел сопротивления имел три линии обороны: первый состоял из огневых точек вне населенных пунктов, второй – из укрепленных населенных пунктов с траншеями между ними, третий, главный опорный пункт, располагался внутри узла сопротивления. Наличие в узлах сопротивления маневренных групп, хороших дорог по фронту, в глубине и на флангах, создавали противнику исключительно благоприятные возможности для активной обороны действиями по внутренним коммуникациям (3, л. 95).
Документ «Отчет о проведенной операции артиллерии 99‐го стрелкового корпуса за период с 3.2.44 по 28.2.1944 года» сообщает, что «инженерное оборудование промежуточных рубежей заключалось исключительно в устройстве снежных траншей и в приспособлении отдельных построек под огневые точки, на первом промежуточном рубеже помимо вышеуказанного имелись дзоты и жилые блиндажи. За последнее время наблюдалось устройство линии обороны не в самих населенных пунктах и опушках леса, но все огневые точки выносятся вперед на 50—100 метров, что дает противнику возможность укрыться от огня нашей артиллерии, направленной непосредственно по населенному пункту и опушке леса» (4, л. 8).
В населенном пункте Медведь находились Аракчеевские казармы – их стены, построенные из кирпича, имели значительную толщину. Они могли быть использованы в качестве оборонительных сооружений. Кроме того, каменные строения, железобетонные сооружения в других населенных пунктах (Мшага Воскресенская, Шимск и др.) также приспосабливались противником для обороны (2, л. 121).
Местность, по оценке советского командования, более благоприятствовала действиям противника. Опираясь на опорные пункты и естественные преграды, противник имел довольно развитую сеть рокадных дорог, а также железную дорогу, тогда как советские войска не имели подобной сети дорог, а сквозная дорога была только на левом фланге 8‐й армии (2, л. 124).
Источники и литература
1. ЦАМО РФ. Ф. 217. Оп. 1211. Д. 3781.
2. ЦАМО РФ. Ф. 344. Оп. 5554. Д. 1126.
3. ЦАМО РФ. Ф. 917. Оп. 1. Д. 63.
4. ЦАМО РФ. Ф. 917. Оп. 1. Д. 332.
5. ЦАМО РФ. Ф. 1001. Оп. 1. Д. 47.
Силы сторон
Немецкие войска
Войскам Волховского фронта противостояли XXVIII и XXXVIII армейские корпуса 18‐й армии и X армейский корпус 16‐й армии. Организационная структура соединений, входивших в эти корпуса, в ходе январских боев подверглась значительной «эрозии».
Оборонявшиеся у Новгорода 28‐я егерская дивизия и 1‐я авиаполевая дивизии не смогли выдержать удара 59‐й армии. Для восстановления проломленного фронта командованию группы армий «Север», ввиду отсутствия оперативных резервов, пришлось перебрасывать в район Новгорода отдельные части и подразделения из соединений, оборонявших не атакованные или менее угрожаемые участки.
Наиболее показательны примеры 225‐й и 227‐й пехотных дивизий, ведших бои в районе Нарвы, а батальоны их 333‐го и 412‐го гренадерских полков пытались остановить советское наступление восточнее г. Луга, будучи на удалении в десятки километров от «родных» соединений.
Обычно от дивизии на участок прорыва перебрасывался один полк, фузилерный батальон, несколько артиллерийских дивизионов и противотанковых батарей. Эти части и подразделения объединялись под управлением боевой группы, носившей имя командира основного соединения группы.
Немецкое командование уже с конца января 1944 г. стремилось восстановить организацию соединений, частей и подразделений, многие их которых были раздерганы в начале сражения. Так, 22 января 18‐я армия отдала приказ: «Прочность подразделений возрастает вместе с их принадлежностью к части. Восстановление организации подразделений и частей поэтому нужно проводить настойчиво и последовательно, особенно во время пауз, предоставляемых советскими войсками» (13, frame 9120833).
Боевой состав и численность XXVIII, XXXVIII и X ак на 3–5 февраля 1944 г.
*** 16, frame 001030—31, 1138.
*** 17, frame 000861—866. Боевая численность дана на 5 февраля.
*** 9, frame 7091516—518.
Одновременно были отданы указания о том, чтобы каждый солдат (излечившийся от ранений, прибывший из отпуска, отставший от части и т. д.) направлялся в свою прежнюю часть. Приказ сообщал, что прибывавшего пополнения было недостаточно. Поэтому это незначительное пополнение следует использовать верно, вместо того чтобы направлять его по разным частям. Считалось, что солдат может свой боевой опыт в большей степени проявить в привычной обстановке (13, frame 9121083).
В первые дни февраля немецкое командование продолжало восстановление организации соединений 18‐й армии. В первую очередь XXVIII армейского корпуса, так как они должны были участвовать в запланированном генералом Моделем контрударе. Так как процесс к 5 февраля не был завершен, то автор указал в таблице «Боевой состав и численность XXVIII, XXXVIII и X ак на 3–5 февраля 1944 г.» численность немецких войск не только по дивизиям, но и по боевым группам.
Что касается численного состава, то в вермахте существовало несколько подходов к учету численности войск. Так, в списочном составе соединений (Iststarke, кроме военнослужащих, находящихся в строю, учитывались также раненые и больные, отпускники и командированные, которые могли вернуться в части в течение 8 недель (в зависимости от обстановки на фронте этот срок мог меняться). Также учет личного состава велся по количеству «едоков», то есть согласно выделенных соединениям продовольственных рационов (Vepflegungsstarke). На довольствии в соединении находились, кроме военнослужащих, также «хиви» (хильфсвиллиге – добровольные помощники), лица, находящиеся под арестом, и, кроме того, гражданские лица (вольнонаемные), обслуживавшие воинские части.
В донесениях и сводках ежедневно указывались данные о наличии личного состава на текущий момент (Tagesstarke), соответствующий списочному составу с включением прикомандированных и «хиви», но без находящихся в отпуске, в командировках и раненых.
Обратимся к боевому составу немецких соединений (частей). К боевому составу (Gefechtstärke) в вермахте относились военнослужащие родов войск (пехота, бронечасти, артиллерия, инженерные, резервные или запасные части и подразделения), участвующие в бою. В него не входил личный состав обслуживающих подразделений (транспортные и ремонтные). Также в ней фактически не учитывались 13‐я и 14‐я роты гренадерских полков, то есть противотанковая и артиллерийская. Окопная численность (grabenstärke) включала личный состав подразделений, ведущих непосредственный бой в передовой линии – стрелки и расчеты ручных пулеметов. Вероятно, в ней не учитывались расчеты станковых пулеметов пехотных рот. В среднем окопная численность составляла ⅔ от боевой численности.
За рассматриваемый период подавляющая масса документов, касающихся численного состава, описывает боевой состав дивизий (Gefechtstärke). Документы с указанием списочного состава соединений (Iststarke) встречаются исключительно редко.
Так как командование часто не имело информации о точной боевой численности батальонов (гренадерских, танково-гренадерских, фузилерных, саперных) в конкретный момент, то была введена практика учета батальонов по силе. Пехотные батальоны подразделялись по силе на 5 групп:
Сильный (stark) – свыше 400 человек;
Почти сильный (mittelstark) – 300–400;
Средний (durchschnittlich) – 200–300;
Слабый (schwach) – 100–200;
Выдохшийся (abgekaempft) – менее 100 человек (14, frame 000027).
Документы 16‐й армии, касающиеся численного состояния дивизий за рассматриваемый в данной книге период, основываются на расчете по силам батальонов. В документах дивизий и корпусов, имеющихся в распоряжении автора, указывается численность батальонов. К сожалению, в них имеются лакуны, поэтому оценка численности немецких войск основана на армейских документах. Градация численного состава каждого батальона могла варьироваться весьма широко, например средний батальон мог иметь численность и 201 бойца и 299 бойцов. Поэтому автором было использовано среднее значение – 250 бойцов. Это касается и других групп батальонов по силе.
В документах 18‐й армии, а также XXVIII и XXXVIII армейских корпусов представлены как численная оценка боевой силы батальонов, так и основанная на расчетах по силам батальонов.
Донесения армейских корпусов оценивали силу всей дивизии. Дивизии подразделялись на 4 уровня боевой ценности (kampfwert):
пригодная для наступления;
ограниченно пригодная для наступления;
пригодная для обороны;
ограниченно пригодная для обороны (14, frame 000027).
На 27 января 30 пд и 21 апд X армейского корпуса считались полностью пригодными к обороне. Оценки боеспособности 8‐й егерской дивизии, к сожалению, не обнаружено (9, frame 7091504).
Известно, что на 21 января 8‐я егерская и 30‐я пехотная дивизии считались командованием 16‐й армии ограниченно пригодными к наступлению. По мнению командира 8‐й егерской дивизии – полностью пригодной к обороне (12, frame 8250950).
На 7 февраля 21‐я и 24‐я пехотные дивизии были ограниченно пригодны к обороне. 12 апд и БГ полиции СС считались полностью пригодными к обороне (16, frame 001029—1031).
На 15 февраля 121 пд полностью была пригодна к обороне, 28 ед также, принимая во внимание низкую численность личного состава, полностью годна к обороне. 2‐я латышская бригада СС, при соответствующем усилении ее очень слабой артиллерией, могла считаться пригодной к наступлению с ограниченной целью (17, frame 000867—868).
Как и прежде, становым хребтом немецкой обороны являлась артиллерия. Особо следует отметить наличие 18 21‐см мортир 854‐го и 641‐го тяжелых армейских артиллерийских дивизионов и 1‐го дивизиона 2‐го учебного артиллерийского полка. Кроме того, с 1 по 4 февраля контрудару 12‐й танковой дивизии содействовала группа тяжелого настильного артиллерийского огня – 8 17‐см мортир 680‐го тяжелого артиллерийского дивизиона и 12 10‐см пушек 768‐го тяжелого артиллерийского дивизиона.
Значительное количество немецкой артиллерии – 109 орудий не имело штатных средств тяги, фактически было стационарным. Эти орудия были трофейными, преимущественно французского происхождения. Большинство из них было размещено на стационарных батареях, оборудованных южнее Старой Руссы. Здесь, в частности, размещалась большая часть из 26 220‐мм мортир и 41 155‐мм гаубиц. Эта группировка поддерживала части 21‐й авиаполевой дивизии, противостоявшей 1‐й ударной армии (15, frame 000353).
Огневую мощь немецких войск повышали подразделения реактивных минометов: 1‐й и 3‐й дивизионы 70‐го минометного полка с 36 15‐см реактивными минометами; 4‐я и 5‐я батареи 3‐го тяжелого минометного полка с 12 30‐см реактивными минометами (10, frame 7102158—7102224).
XXXVIII армейский корпус получил во временное оперативное подчинение 12‐ю танковую дивизию. На 1 февраля 1944 г. 12‐я танковая дивизия имела 21 боеготовый танк (3 командирских, 1 Pz. II, 17 Pz. IV), 16 танков были неисправны, в том числе 9 находились в краткосрочном ремонте (10, frame 7095647).
На 22 января в составе двух мотопехотных полков насчитывалось четыре сильных мотопехотных батальона. Запасной батальон дивизии также был сильного состава. Разведывательный батальон имел три роты на автомобилях и 7 разведывательных бронеавтомобилей. Саперный батальон был слабый. Зенитный артдивизион полностью укомплектован. Дивизия имела 13 тяжелых противотанковых орудий, в том числе 7 самоходных. Артиллерийский полк имел 5 легких (20 10,5‐см гаубиц) и 4 (11 15‐см гаубиц) тяжелых батареи, из них 2 легкие (10 САУ «Веспе») и тяжелая (3 САУ «Хуммель») батареи на САУ. Зенитно-артиллерийский дивизион был полностью укомплектован (9, frame 7091477).
На 1 февраля 2‐й батальон 25‐го мотопехотного полка и одна рота находились в Германии, где оснащались БТР и проходили переподготовку. Вечером 2 февраля ГА «Север» просила ОКХ срочно отправить эти подразделения на фронт, к своей 12‐й танковой дивизии (8, frame 7072738).
Солидным дополнением к противотанковым ротам ряда дивизий, имевшим на вооружении штурмовые орудия StuG III, был 303‐й дивизион штурмовых орудий. Его 30 боеготовых штурмгешутцев были приданы 8‐й егерской и 21‐й авиаполевой дивизиям. Наличие штурмгешутцев значительно повышало стойкость немецкой пехоты и ее контратакующие возможности.
Бронетехника XXVIII, XXXVIII и X ак на 1 февраля (10, frame 7095647—648)
Противотанковая оборона дивизий, кроме штурмовых орудий, опиралась на роты буксируемых 5‐см и 7,5‐см орудий. Она была дополнена армейскими средствами усиления: 563‐м и 753‐м противотанковыми дивизионами и 478‐м истребительно-противотанковым дивизионом.
Находившийся в хорошем состоянии 563‐й противотанковый дивизион имел 27 7,5‐см САУ «Мардер» в том числе 1‐я и 4‐я роты у XXXVIII армейского корпуса и 2‐я рота у L армейского корпуса. 3‐я рота находилась в подчинении 21‐й авиаполевой дивизии X корпуса (10, frame 7095646).
478 иптдн на 1 февраля имел 4 реактивных ружья «офенрор» из 216 полагавшихся по штату. Дивизион перевооружался самоходными установками – 7,5‐см орудия на шасси тягачей RSO. Известно, что на 25 февраля дивизион в трех ротах имел 30 САУ: одна рота была придана XXXVIII и две роты – 1 XXVI армейскому корпусу (10, frame 7095646, 7095659).
Таким же плачевным было состояние на 1 февраля 753‐го противотанкового дивизиона – из 27 штатных 8,8‐см орудий имелось только 4, дополненных тремя трофейными советскими 76,2‐мм орудиями. К 25 февраля ситуация улучшилась, 753‐й дивизион имел 9 8,8‐см и 10 7,5‐см орудий (10, frame 7095646, 7095659).
Советские войска
Войска Волховского фронта состояли из 54, 59, 8‐й и 1‐й ударной армий. Главные силы состояли из 26 стрелковых дивизий и 6 стрелковых бригад.
Советская стрелковая дивизия по штату № 04/550 от 10.12.1942 должна была насчитывать 9435 человек. В реальности стрелковые дивизии были значительно малочисленнее. В отличие от вермахта, в Красной Армии под боевым составом понимался фактический состав части (соединения, объединения), включающий штатные силы и средства, а также их средства усиления, предназначенные для выполнения боевой задачи. При этом различали численность штатную, списочную и наличную (фактическую на определенный момент).
В ходе январского этапа Новгородско-Лужской операции стрелковые дивизии и бригады 54, 59 и 8‐й армий понесли тяжелые потери. Больше половины стрелковых дивизий и бригад насчитывали до 4000 человек каждая, именно они вели наступление в первых числах февраля. Из пяти стрелковых дивизий численностью около 7000 человек три входили в состав резервного 99‐го стрелкового корпуса, приданного 8‐й армии. Две дивизии 7000 состава входили в состав 1‐й ударной армии, только что вошедшей в состав Волховского фронта. В резерве фронта (111‐й и 119‐й стрелковые корпуса) находились обе дивизии 6000 состава и еще две численностью до 5000 человек.
Численность стрелковых дивизий Волховского фронта на 5 февраля 1944 года:
пять сд до 7000 состава, что составляло 16 % к общему числу дивизий и бригад;
две сд до 6000 чел. каждая, или 6 %;
восемь сд до 5000 состава, или 25 %;
десять сд и одна осбр до 4000 состава, или 34 %;
одна сд и пять осбр менее чем 3000 состава, или 19 %.
Стрелковые дивизии в трех стрелковых полках имели по два-три батальона в каждом, в батальонах по три роты, в роте два взвода. Штатная численность стрелковой роты дивизии по штату № 04/550 141 боец. Стрелков в ротах дивизии до 7000 состава в среднем было около 80, один из полков был двухбатальонным. Стрелковые роты дивизий 4000–5000 состава имели в среднем 37–40 стрелков, часть рот отсутствовала вообще, а часть имелась только «на бумаге» – насчитывая 1–4 человека (3, л. 14–18).
Близким аналогом немецкой боевой численности пехотных частей и подразделений можно считать активные штыки. Автором обнаружен интересный документ – приказ командира 295 сд, датированный началом января 1943 г., гласящий: «Несмотря на ряд данных указаний командирам частей и подразделений, кого считать в активные штыки, все же до этого времени части активные штыки показывают неправильно. Командир дивизии ПРИКАЗАЛ: В стрелковых полках и подразделениях активными штыками считать: все стрелковые роты, роту автоматчиков, взвод конных и пеших разведчиков и всех ручных пулеметчиков» (6, л. 13).
