Сергей Быльцов
Гераклея
40. Другие герои
В медный век возникли люди мощные духом и страшные силой – герои II поколения. Сначала эти могучие герои по воле Мойры Лахесис истребляли ужасных чудовищ и страшных разбойников, расплодившихся на всей широкодорожной земле. Поэтому второе поколенье героев назвали Истребителями чудовищ. Самыми знаменитыми были победитель Медусы-Горгоны Персей (разрушитель), великий Геракл (прославленный Герой), погубивший всех страшных детей Тифона и Ехидны и Тесей, убийца Минотавра и разбойников многих. Среди героев-истребителей чудовищ были так же непорочный Беллерофонт – огнедышащей победитель Химеры, Мелеагр, убивший Калидонского вепря и другие менее известные герои. Однако сила ужасная собственных рук и небывалая гордыня потом принесли погибель и второму поколенью героев. Все под землю Истребители чудовищ, как один, снизошли, как ни могучи они были, Танатос чернокрылый их принял и лишил по зевсовой воле навсегда сияния яркого солнца.
В бронзовый век жили и погибали на войнах герои III поколения – Воины. Самыми знаменитыми героями – воинами были быстроногий грек Ахиллес и троянец шлемоблещущий Гектор, а также Аяксы, Диомед, Одиссей, Эней и другие. О них лучше всех спел великий Гомер и потому здесь нет нужды подробно о них говорить.
Если дети или потомки богов совершали нечестивые поступки, а иногда и злодейства, то их обычно не величали героями, а называли просто по именам. Например, сын лучезарного Феба Кикн, в крови которого текло более половины божественного ихора, не только не свершил ничего достойного своего полубожественного происхождения, но делал настолько постыдные поступки, что отец сам превратил его в лебедя. Другой не менее породистый полубог, носящий такое же имя – Кикн – сын всегда запятнанного кровью Ареса вообще был злодеем и разбойником и погиб от карающей руки величайшего истребителя чудовищ и злодеев Геракла.
Таких примеров множество. Поэтому некоторые говорят, что есть герои с хорошими душами, а есть – с дурными. Многие употребляют разнообразные слова, образованные от слова «герой», например «героический», а это значит, что они вкладывают в слово «герой» смысл «доблестный», а не рожденный от бога и смертной. Слово «героический» обычно означает исключительно смелый, благородный. Чаще всего героями называли полубогов за доблестные деяния, совершение которых требовало не только огромной физической силы, но и силы духа, кипящей храбрости, стойкости, граничащей с самопожертвованием, когда герой не щадит себя ради достижения благородной цели. Такими были легендарные герои, очищавшие мир от чудовищ Персей, Геракл, Тесей, Беллерофонт и прославленные Гомером герои – воины, например, греки Ахилл и Патрокл или троянцы Гектор и Эней.
Некоторые мастера своего дела так же именовались героями, если в этом деле они достигали огромных успехов, не совершая иных подвигов, требовавших смелости и самоотдачи. Героями именовались и эпонимы (давший имя) – основатели городов и государств, прожившие жизнь обычного человека, подвиг которых заключался лишь в том, что они или их потомки дали свои имена городам и целым народам (Аргос, Аркад, Дардан, Коринф…). Героями называли так же странников и скитальцев (Одиссей, Эней, Ясон…), прорицателей (Тиресий, Кассандра, Калхант, …), рокоборцев (Акрисий, Алтемен, Эдип, …), мастеров (Дедал, Трофоний, Агамед,…), музыкантов (Орфей, Арион, Филаммон,…), обожествленных героев (Асклепий, Полидевк, Меликерт…), великанов (Алоады, Титий, Орион, …), охотников (Агрей, Актеон, Кефал,…), красавцев (Ганимед, Адонис, Эндимон, …), …
Существует мнение, что слово «герой» (1. доблестный муж, предводитель и 2. спаситель, защитник) произошло от имени Геры (1. госпожа и 2. охранительница) точно так же, как и имя Геракла. Как видно, оба значения слов «Гера» и «герой» практически совпадают. Однако считать, что слово «герой» связано исключительно с именем Геры нет достаточных оснований.
41. Генеалогическое древо Геракла
Как видно из генеалогической схемы Геракл имеет в своем роду четырех олимпийских богов Ареса, Гермеса, Посейдона и Зевса, причем, Правитель Олимпа от своей внучки Алкмены был отцом Геракла, и был так же трижды его предком, сочетавшись любовью с Плуто, Ио и Данаей.
Одним из предков Геракла был грозный Арес, овладевший дочерью древнего титана – исполина Атланта Плеядой Стеропой (вспышка, молния) после того, как могучему Иапетиду по воле Мойры Лахесис пришлось взгромоздить бескрайнее небо, обильное астрами, себе на плечи. Нечестивый сын Кандаона и Стеропы Эномай получил оракул, что зять будет виновником его смерти. Говорят, так же, что Эномай был влюблен в свою красавицу дочь Гипподамию и потому, не желая выдавать ее замуж, он громогласно объявил:
– Все, кто решит посвататься к моей прекрасной дочери, должны будут соревноваться со мной на конях. Победитель получит в супруги Гипподамию, а проигравший – погибнет, лишившись глупой головы.
Кони Эномая, подаренные ему Ареем, были быстрее самого северного ветра Борея. Долго сын бога кровавой войны всех побеждал и убивал женихов, прибивая их черепа на стенах своего дома для устрашения будущих претендентов на руку и сердце дочери. Однако жаждавшие сладкой милости Каллоны (Красота) эллины славились высокой доблестью, и дивная краса Гипподамии, несмотря на риск умереть, продолжала привлекать все новых женихов. Наконец, появился сын героя-зевсоборца Тантала Пелоп, знаменитый тем, что он был оживлен богами после того, как нечестивый отец зарезал его и приготовил на обед бессмертным, дерзко желая испытать их всезнание. Благодаря крылатым коням, полученным от Посейдона, и подкупленному вознице Эномая Миртилу, Пелоп победил Эномая и убил его хотя, некоторые говорят, что сын Арея сам впал в давно предреченное безумие и бросился на меч. Гипподамия родила супругу много детей, среди которых была Астидамия, вышедшая замуж за одного из сыновей Персея и прекрасной Андромеды, внука Зевса Алкея. Астидамия родила так же Амфитриона и дочь Анаксо, которая вышла замуж за дядю Электриона и родила дочь Алкмену, ставшую матерью величайшего эллинского героя.
Таким образом, бог войны был прапрапрапрадедом Геракла, но его божественного ихора было достаточно, чтобы тот оказался не только сверхмощным одиночным борцом с чудовищами, но и доблестным воином. Единственным недостатком сына Алкмены, как воина, было неумение подчиняться начальникам и связанное с ним – неумение командовать большими войсками, что, по вещему мнению, дщери Ананке Мойры Лахесис, ему и не было необходимо.
Потомок Атланта был прадедом прекрасной Андромеды, отданной морскому чудовищу, насланному на подданных эфиопского царя Кефея мстительным Колебателем земли Посейдоном за хвастовство его супруги Кассиопеи, утверждавшей, что ее дочь прекраснее Нереид. Бог прибыльной торговли и красноречия обладал множеством талантов, Геракл же унаследовал от него трудолюбие, любовь к атлетическим состязаниям и умение воровать. Обычно Геракла не считают чрезмерно склонным к воровству, однако, большинство его знаменитых деяний являются именно похищениями. Лишь 4 из 12 канонических подвигов не были связаны с похищениями – это удушение Немейского льва, истребление Лернейской Гидры, изгнание Стимфалийских птиц и очистка Авгиевых конюшен. Остальные 8 подвигов – это по сути похищения: Керинейской лани, Эриманского вепря, Критского быка, коней Диомеда, пояса Ипполиты, адского пса Кербера, коров Гериона и яблок из сада Гесперид.
Брат Зевса, Владыка подводного мира Посейдон известен своим буйным нравом, таким же, как его бурная водная стихия. Возможно, из-за родственной связи с Энносигеем, Геракл так быстро впадал в безумный гнев и был легкой добычей богини безудержного бешенства Лиссы. В припадке безумия, насланного по приказу Геры, Гераклу было предопределено Роком убийство своих детей от первой законной супруги Мегары. Чтобы искупить это страшное кровавое преступление, по изречению знаменитой дельфийской жрицы, он должен будет на службе у микенского царя Эврисфея совершить 10 великих подвигов. После освобождения от службы у Эврисфея, Геракл опять в припадке остервенелого бешенства убьет своего гостя и друга юного Ифита, за что будет продан в рабство к царице Омфале. Алкид совершал и другие безумства, но для них обычно находились смягчающие обстоятельства.
Зевс был предком Геракла, как по линии бабки Анаксо, так и по линии деда Электриона, кроме того, он был прадедом матери героя Алкмены. Но самое главное, Зевс, сочетавшись со своей правнучкой, стал родителем Геракла и потому он передал сыну большинство своих качеств, из которых главные – необычайная сила и стремление к справедливости. Геракл по силе превосходил всех бессмертных богов, уступая лишь своему великому родителю. В юные и молодые годы для непорочного сердца Алкида милее всего была справедливость, однако зрелый Геракл, часто обижаясь на неблагодарность людей, правде все чаще противопоставлял свою необорную силу.
Диодор Сицилийский говорит, что необычными были и обстоятельства, связанные с рождением этого бога (Геракла). Первой из женщин, с которыми сочетался Зевс, была Ниоба, дочь Форонея, а последней – Алкмена, родословную которой мифографы возводят к Ниобе: Алкмена была потомком последней в шестнадцатом колене. С первой из них Зевс начал производить на свет людей, со второй – закончил, прекратив тем самым свои связи со смертными женщинами, не надеясь уже в более поздние времена произвести на свет кого-либо достойного [его прежних сыновей], а присоединять к лучшим худших он не желал.
42. Смертные родители Амфитрион и Алкмена
По воле вещих Мойр, непреложных дщерей всемогущей богини Необходимости Ананке Зевс проник в виде золотого дождя в подземную комнату юной царевны Данаи, куда ее заточил жестокий родитель – аргосский царь Акрисий, чтобы не исполнилось предсказание, согласно которому он должен был погибнуть от руки своего потомка мужского пола.
Акрисий был настоящим героем – рокоборцем. Некоторые говорят, что на примере отца Данаи хорошо видно, насколько могуча Судьба и как гибко может проявляться ее неизбежность. Все предначертания Мойры должны неизбежно сбываться, в этом таинство всемогущего Рока, вытекающее из Закона Ананке. Однако Случай и свобода воли людей вносят поправки даже в законы жутколикой богини. Акрисий всю жизнь боролся с предопределением Жребия, но Рок его все же настиг, и он был случайно убит диском, брошенным на соревнованиях его внуком Персеем. Таким образом, оракул в точности сбылся, и Могучая Судьба восторжествовала, как всегда, доказав, свою неизбежность. Однако Акрисий был убит внуком, будучи уже стариком с согнутой годами спиною, т. е. незадолго до своей естественной смерти. Поэтому можно считать, что он, в своей борьбе с Роком, как бы победил свою Долю и погиб в очень преклонных годах, когда смерти причастные люди все умирают.
Итак, Даная с лоном, согретым дождем золотым и, значит, наполненным животворной божественной влагой через 9 месяцев родила Отцу всех бессмертных и смертных могучего сына Персея, который после убийства Медусы – Горгоны освободил Андромеду от морского чудовища. Первый прославленный герой-истребитель чудовищ полюбил красавицу Андромеду и женился на ней, и она родила ему 6 прекрасных сыновей, среди которых были Алкей, Сфенел и Электрион. От Алкея, ставшего тиринфским царем и Астидамии, дочери Пелопса родился Амфитрион и дочь Анаксо. Сфенел женился на Никиппе, а Электрион женился на своей племяннице Анаксо, которая родила прекрасную дочь Алкмену, дивную красу от богов, получившую вечных.
Однажды к Электриону, царствовавшему в златообильных Микенах, пришли дерзкие сыновья царя телебоев Птерелая и стали нагло требовать возвращения удела, а когда Электрион отказался, они стали угонять его коров. Сыновья Электриона выступили против телебоев, и в бою с обеих сторон многие полегли. Уцелевшие телебои отплыли, захватив угнанный скот и передали его царю элейцев Поликсену. Племянник Электриона Амфитрион выкупил скот и пригнал его обратно в Микены. Электрион, желая отомстить за гибель своих сыновей, передал правление, а также свою юную дочь Алкмену Амфитриону, взяв с него клятву, что он оставит ее до его возвращения девушкой. Во время передачи стада, когда одна из молодых коров стала вдруг резво убегать, громко топая копытами, Амфитрион метнул в нее дубинку. Богиня Случая Тюхе, произволу которой порой все на свете бывает покорно, в этот раз видно решила удивить саму себя и сделала так, что дубина от рогов резвой коровы рикошетом попала в голову Электриону и убила его наповал. Воспользовавшись этим предлогом, Сфенел изгнал племянника Амфитриона из Арголиды и установил единоличную власть над Микенами и Тиринфом.
Амфитрион вместе со своей сестрой и племянницей Алкменой и побочным сыном от фригиянки Мидеи Ликимнием прибыл в семивратные Фивы и был очищен от скверны убийства тамошним царем Креонтом. Когда Алкмена (яростная) сказала, что выйдет замуж за того, кто отомстит за безвременную смерть ее несчастных братьев, влюбленный в нее Амфитрион пообещал ей отправиться против телебоев и стал просить Креонта принять участие в походе. Креонт пообещал отправиться в поход, при условии, что Амфитрион освободит Кадмею от чудовищной Тевмесской лисицы, которая опустошала город, заложенный основателем его акрополя знаменитым героем Кадмом. Это была необычайно сильная и быстрая лисица, которую, согласно древнему оракулу, никто не мог настигнуть. Фиванцы были вынуждены каждый месяц, привязав к дереву одного из фиванских юношей, отдавать его Тевмесской лисице на съедение.
Оставив крепкостенные Фивы, где когда-то прекрасную дочь Ареса и прекрасновенчанной Афродиты Гармонию взял в жены юный Кадм, Амфитрион прибыл в Афины. Здесь он стал уговаривать прославленного охотника Кефала, сына Деионея, выпустить против Тевмесской лисицы Лайлапа – знаменитого пса, которого жена Кефала Прокрида привезла с Крита от царя Миноса. За это страстный охотник Кефал должен был получить часть добычи, которую хотели захватить у телебоев. Когда Лайлап стал приближаться к лисице, мудрый Зевс, наблюдавший за необычной погоней, превратил обоих чудесных зверей в каменные изваяния, чтобы не возникло противоречие между тем, что от Лайлапа никто не мог убежать, а Тевмесскую лисицу никто не мог догнать. Так необычно, не без помощи бога, Амфитрион выполнил условие Креонта и освободил Кадмею от чудовищной лисицы. После этого, взяв в союзники афинян, фокейцев, аргивян и локров, Амфитрион оставил молодую супругу Алкмену, так и не проведя с ней ни одной брачной ночи, и пошел в поход против телебоев и тафийцев.
Рождение, детство и отрочество Алкида
43. Амфитрион безуспешно воюет с телебоями
Телебои говорили, что у их царя Птерелая посредине облысевшей головы есть единственный локон пурпурный. Они свято верили, что пока эта особенная прядь волос цела и невредима, ни один закоренелый враг их страну не сможет захватить. У царя была юная дочь Комефо, которая в первый день осады Амфитрионом города взошла на высокую башню, чтобы своими глазами сраженье увидеть. Царевна была невысокого роста, пышноволосая, с красивым лицом и стройной фигурой. Все у нее было красиво, кроме рта с припухлыми губами, он был немного великоват и чуть-чуть кривоват, и, хоть этот недостаток был заметен лишь когда она широко улыбалась иль волновалась, но ее все равно сильно мучил.
Комефо стала каждый день приходить на царскую башню. Однажды после очередной неудачной вражеской атаки, она увидела высокого статного воина, изящно сидящего на горячем гнедом скакуне. Он был в длинноперистом шлеме, с ярко сверкавшим на солнце щитом и с красиво изогнутым луком, который он, стреляя, изящно натягивал, отклоняя назад стройный торс. Дочери Птерелая показалось, что, когда этот воин свой лук напрягает, то становится самому Фебу подобным, и она стала все время его высматривать среди других неугомонных врагов, осаждающих ее город.
Этим воином был Амфитрион. Он не очень-то верил в какой-то волос пурпурный на голове царя телебоев, однако, несмотря на подавляющее превосходство в силах, взять город Птерелая не мог.
И вот, однажды в одной из жарких схваток с головы Амфитриона кто-то сбил медный шлем, и Комефо увидела его пышные золотистые кудри и молодое лицо. Когда она смотрела на его длинные волнистые, как у женщины, кудри, орлиный нос и темно-серые глаза, которые он часто щурил на солнце, грудь ее против воли начинала рывками вздыматься.
Многие говорили, что ни единый красавец не мог бы с Амфитрионом сравниться, если бы не его слегка раздвоенный кончик довольно длинного носа, но этот небольшой недостаток даже вблизи не бросался в глаза и не портил красивое мужественное лицо.
На следующий день, когда Амфитрион оказался совсем близко от царской башни и Комефо увидела слегка раздвоенный кончик амфитрионова носа, ее большие чуть-чуть кривоватые пухлые губы совсем искривились в улыбке блаженства. Дочь Птерелая, сама не своя, каждый день стала часами с башни высокой высматривать Амфитриона. Это как-то заметил отец и, потрогав блаженно пурпурный локон на лысой своей голове, подозвал Комефо к себе, и ей тихонько сказал:
– Милая дочь, подойди-ка поближе и присядь рядом со мною! Сядь же сюда, и скажи мне правдиво, что ты так часто на этого воина смотришь? Знаешь ли ты как зовут этого высокого недруга, который на коне так изящно гарцует? Кто этот воин высокий такой и могучий? Он головой и плечами широкими всех превышает. Никогда не видал я такого красивого мужа, на царя, вскормленного Зевсом, он благородной осанкой походит… Погоди-ка, глаза мои старыми стали… Да, это, конечно, Амфитрион, Астидамии сын и Алкея, он предводитель надменный неприятельской рати. Но пусть не волнуется твое милое сердце, он не возьмет никогда нашу дорогую отчизну, ибо локон пурпурный на мне, а это значит, что каждому телебою неистовый Арес в грудь заложил бурную силу, не зная усталости, отважно сражаться с врагами. Многим воинам нашим эта война кажется сладкой.
И отвечала Комефо родителю с кривой улыбкой и с голосом, волнения полным:
– Отец мой, внушаешь ты мне и почтенье, как милый родитель, и трепет, как царь, ведущий войну, уже изъявшую навечно многих наших юношей из радостной жизни. Мне кажется, что нет ничего ужасней войны, и самое страшное, что люди прославляют как великих героев самых жутких убийц. Войну все принимают, как неизбежность и Вражда – обычный порядок вещей. Я не воин, но уверена твердо, что сладка война лишь для тех, кто ее по-настоящему не изведал; а кто с ней знаком хорошо, тот с ужасом ее ожидает…
– Сама ты дочка знаешь, что не я эту войну начал, микенцы сами к нам с войною явились, и мы ее продолжим до победы. Зачем тогда и юношей растить, как не за тем, чтобы врагам отпор достойный давать.
44. Комефо влюбляется в Амфитриона и предает родину и отца
Однажды, когда не было долго Амфитриона, кусая себе пухлые детские губы, так Комефо говорила со своим девичьем сердцем:
– Боги, скажите же мне: что, не пойму, случилось с моим бедным рассудком? Веселиться мне или, наоборот, горевать? Кажется мне, что я влюбилась, и милое сердце то замирает, как зайчик трусливый, то радостно бьется при виде прекрасного Амфитриона. Но ведь он враг наш непримиримый и ведет ненасытную с нами войну?!. Но, кажется, что я все бы отдала, лишь бы в его оказаться распростертых объятьях! Боги великие, что же мне делать, как дальше жить? Чувствую я с замиранием истомленного сердца, что готова ради Амфитриона отдать всю себя без остатка и любимого даже родителя не пожалеть вместе с его локоном дивным!
Прошла неделя, за ней другая, Афитрион безуспешно сражался, но отступать ни за что не хотел. В один из солнечных дней Комефо, любуясь Амфитрионом, гарцевавшем на своем гнедом жеребце, сморщив ставшими кривоватыми губы, исступленно шептала своему милому сердцу:
– Как я мечтаю, чтоб отца, безнадежного такого упрямца, как у меня, не иметь! Раньше больше всех его я любила, а теперь… Ведь моему он один близкому счастью помеха! Он мне своей упорной несговорчивостью всякий доступ к счастливой любви преграждает… А если вдруг на этой войне мой любимый погибнет?! Если прямо у меня на глазах кто-нибудь ударит по шее его острым мечом иль в горячее сердце пернатую пустит стрелу? Что же мне делать? Как любимого защитить и себя сделать счастливой?
В этот миг Амфитрион под царской башней по воле всесильной Судьбы близко совсем оказался и встретился с Комефо глазами. Он смерил вражескую дочь презрительно сощуренным взглядом, и дева до крови нижнюю губу прокусила себе изнутри и, давясь кровью, с ненавистью на свой неприступный дворец посмотрела.
Когда уж стемнело, и безмолвные звезды на зловещем черном покрывале ночи появились, Комефо, озираясь по сторонам, на дрожащих ногах пробиралась в покои отца и так неотступно себе говорила:
– Боги, какую долю вы мне назначили тягостную, несущую лишь печаль и страданья, чтобы в горестях жизнь проводить. Ну, как это несправедливо, что меня, ни в чем не повинную, взаимной любви и долгожданного счастья враждующие люди лишают! Пусть будут прокляты эти войны! Почему из-за этой ужасной войны мне нельзя с любимым даже встречаться? Чем я хуже других – которые любят и сами любимы? Нет в мире ничего превыше любви, и за нее до последнего дыханья я со всем миром буду бороться. Я должна эту проклятую войну прекратить, а для этого локон пурпурный надо добыть.
Комефо на цыпочках в спальню отцовскую не решительно входит и тихо сама себе опять говорит:
– Все говорят, что ненавидят войну, а сами воюют. Я же не на словах, а на деле должна войну прекратить. И я это сделаю!
И вот дева дрожащей рукой срезает у спящего родителя с лысой головы локон пурпурный. Поколебавшись лишь один миг, она сморщила свои губы так, что красивое лицо стало безобразным и схватила лежавший на столе ключ от ворот городских.
