Сергей Гарин
Емельян
Отмахнулся рукой и принялся за работу. И, стуча тихо молотком по долоту, спросил:
– А вы чьи же будете?
– Мы ж?.. Да мы ж Анаповские! Митрия, то-ись, родители! А теперича, значить, к яму на праздники идем!
Перевозчик приостановил работу. Смерил их удивленным взглядом.
– Митрия?.. Это тот, что у попа в работниках?.. Чурчавый такой?
Расцветилась улыбкой баба. Восковое лицо подернулось дымкой радости.
– Ен самый!
– Правильно! – подтвердил серьезно мужик. – Самый он, наш сын настоящий и есть!
– Так вот оно что! – протянул. Емельян и стал снова работать.
Неприятно ему стало. Поповский работник второй год с его дочерью, Матреной, любится, жениться норовит, да противится этому браку Емельян. Нет ничего у Дмитрия за душой, кроме пары сапог новых на подборах, да пары дюжих плеч, а его Матрена как-никак – невеста. Не мильонщик Емельян, но есть кое-что у него про черный день, да хозяйство исправное, да скотина… Прочит он дочь свою за сельского лавочника, вдовца. Немолодого, правда, но тоже с деньгой.
– Так вот оно что?! – тянет снова, между работой, Емельян, – Так вы, значит, Митрия родители?.. Не попасть вам, люди Божие, и завтра в Красный Звон!.. – вдруг говорит он мужику и бабе. – Ежели даже сегодня ночью двинется река – не пройти к завтрашнему вечеру грузному льду! А при таком порядке я ночью не повезу! A вот послезавтра, утром, наверняка попадете!
