Игнаций Сергеев
Хитрая Лона
Переступив порог королевского дворца, Лона довольно уверенно шла по длинному коридору с высоким потолком. Она упрямо смотрела вперед. После доклада королю о её прибытии она вошла в зал, где на возвышении сидел король. Он выглядел словно лев: большой, с вьющимися длинными волосами. Рядом с ним находились придворный лекарь и, как поняла Лона, тайный советник. За спиной Лоны два дюжих гвардейца замерли у входной двери.
– Ваше величество! – поклонившись, обратилась Лона к королю. – Благодарю, что вы решили уделить мне время.
– Как тебя зовут? – спросил король.
– Моё имя простое – Лона. Я уже двадцать лет занимаюсь аптекарским делом, фармацией. У меня своя аптека в городе. Она досталась мне от прежнего владельца. Он был престарелым человеком с неординарными способностями в фармации.
– Понимаю. Знаешь ли ты кого необходимо лечить и от какого заболевания?
– Знаю, ваше величество. Это ваша дочь, наша прекрасная принцесса Вейда. Этот секрет, ваше величество, известен широко. О её заболевании я знаю исключительно по слухам, но даже их хватило мне для установления точного диагноза. Дело в том, что уже упомянутый мною старый аптекарь так превосходно учил меня, передав научные и жизненные знания, что я знаю об этом лишае.
– Лишае? – переспросил король, а доктор выразительно поглядел на Лону.
– Да, Ваше величество, лишае. Но это очень и очень редкий вид. Только я одна во всем королевстве знаю о нём. И также я знаю, как от него избавиться. Но для начала, чтобы уж точно установить диагноз, мне необходимо лично осмотреть больную, то есть принцессу, и задать ей на ушко два вопроса. Разрешите ли вы сделать это, ваше величество?
– Да, мы сейчас же отправимся к ней.
Король сделал необходимые распоряжения, чтобы принцессу подготовили. Через несколько минут аптекарша стояла в комнате принцессы. Оставшись в присутствии самой верной горничной с принцессой, осмотрев открытые участки тела, Лона внутри расцвела: на теле больной были все признаки той самой сыпи, на которую она и рассчитывала! Ей ли было не знать, ведь она и сама когда-то испытывала то же самое. Лона сообщила, что готова вылечить её за десять дней. Она не смогла, да и не стала скрывать своё удовольствие, гладя в глаза принцессе, отчего та немало удивилась и спросила:
– Почему ты так смотришь на меня? Тебя радует мое состояние?
– Вовсе нет, ваше высочество, – отвечала Лона. – Вы заметили мое удовольствие оттого, что я по всем признакам вижу, что это тот самый лишай, о котором я давеча говорила его величеству, вашему отцу. Это значит, что я могу вылечить вас, ваше высочество, за десять дней. Но прошу вас ответить мне на два вопроса, которые я хочу спросить вас на ушко.
Принцесса позволила, а Лона приблизив свои губы к уху принцессы что-то спросила. Принцесса в свою очередь также на ушко ответила Лоне, которая подняла глаза к потолку и едва заметно зашевелила губами, словно что-то высчитывая.
– Прекрасно, – сказала наконец Лона.
Когда в комнате снова появился король, аптекарша обратилась к нему:
– Ваше величество, я, Лона, аптекарша со стажем в двадцать лет, гарантирую вам, что если вы дозволите лечение её высочества моим препаратом, то через десять дней и следа не останется от это болезни. Я гарантирую это вам всей своей честью, всем своим имуществом и прочим, чем вы сочтете чтобы я гарантировала. Результат будет уже завтра или послезавтра. Лекарство со мной.
С этими словами Лона достала небольшую бутыль и сказала:
– Содержимое этой бутыли её высочество должна пить в течение часа, находясь рядом со мной, маленькими глотками. Давать его буду только я и никому не доверю снадобье ни при каких условиях, ни за какие деньги. В качестве доказательства безопасности лекарства я выпью из этой бутылки сама.
– Я согласен, но хочу узнать, что ты хочешь за лечение? – спросил король.
– Всего один золотой дукат с отпечатанным гербом короля. Знаю, что они есть у вас, ваше величество, – ответила Лона.
– Только один? У меня просили и больше…
– Всего один. Он будет служить мне как сувенир на память о нашей встрече.
– Я согласен, – ответил король. – Но прежде принцессы, после тебя, и я выпью твое лекарство.
Были принесены три высоких хрустальных фужера, в один из которых Лона плеснула снадобье из своей бутыли и мигом выпила. Король также взял наполненный бокал и поднёс к своим губам. Он было замешкался, но попробовал маленьким глотком, а затем выпил всё до дна.
– Слегка солоноватый вкус, – только и сказал король.
«Ещё бы. Пять промилле соли», – про себя прокомментировала Лона.
Через несколько минут испробовать лекарство было дозволено и принцессе. В течение часа она одолела полный фужер.
Ещё через час, договорившись о встрече на следующий день в полдень, Лона покинула королевский дворец. Сказать, что она торжествовала, значит ничего не сказать. Её переполняли чувства, но она сама старалась угомонить их, потому что до завершения дела было ещё очень далеко.
На следующий день Амиус был оставлен в аптеке для выполнения заказов, а сама Лона к полудню отправилась во дворец. Её пропустили. Она хотела было отправиться напрямую к принцессе, но сначала с ней решил поговорить придворный лекарь. Он сообщил, что существенных изменений в состоянии больной не отмечено, однако прогрессирование сыпи, по его субъективным наблюдениям, остановлено.
Попав наконец к своей пациентке, Лона извлекала новую бутыль со своим секретным снадобьем, отпила сама, а уже после принцесса вновь осушила бутыль до дна. Всё это время они молчали, общаясь только парой-тройкой фраз. Лона вела себя исключительно как верная подданная короны. Но она всё-таки пользовалась временем и наблюдала за принцессой, подробно рассматривала её, стараясь не упустить ни одной мелкой детали. Конечно, кожа её высочества выглядела весьма неприятно, но изящная фигура, тонкие черты лица не могли ускользнуть от цепкого глаза аптекарши.
На следующий день всё повторилось с тем только отличием, что придворный лекарь в своем поведении выражал явную заинтересованность Лоной. Он сообщил, что в состоянии больной наметились позитивные изменения. Пока эти изменения едва заметны, но даже и они вызывают умеренный оптимизм. Вообще, доктор был весьма грамотным человеком и выражался всегда очень умно, выбирая особенные, научные, термины. В тот день принцесса сообщила, что как будто почувствовала себя лучше и даже с легким аппетитом съела полную тарелку каши на завтрак. «Всё так и должно быть, – отметила про себя Лона. – Правда, у меня аппетит не пропадал. Ну так ведь я знала тогда, что это безопасно, а эта маленькая глупышка всего боится».
В следующий день уже сам король выразил желание поговорить с Лоной. На его лице угадывалось, что он сдерживает свои эмоции. Ну, в самом деле, негоже ведь верховному властителю страны вот так вот фривольно выражать свою радость, да ещё перед кем – перед простолюдинкой. Тем не менее он снизошёл до разговора и лично сообщил, что принцесса чувствует себя явно лучше, и внешние признаки сыпи понемногу начали исчезать.
– Необходимо пройти полный курс, чтобы не было рецидивов, десять дней. – Сказала Лона, использовав слово «рецидив» из словарного набора доктора, чтобы показаться умнее. – А то случаи повторений имелись.
Впрочем, король и сам настаивал на полном курсе.
Следующие дни радовали всех: состояние её высочества на глазах улучшалось. Она по-прежнему ежедневно в течение часа принимала снадобье, демонстрируя полную уверенность в своей спасительнице, а та, в свою очередь, наслаждалась тем, что её план реализуется шаг за шагом. Через три дня дошло до того, что как бы само собой Лона не выпивала из своей бутыли перед тем, как предложить «чудодейственный» напиток своей молоденькой пациентке. Этого-то она и добивалась! К тому же во время долгих часов, пока они, то есть Лона и принцесса, оставались наедине, молодая наследница престола начала почти запросто заговаривать с Лоной о совершенно разных вещах. Аптекарше, – а вот это уж совсем невиданное дело! – было позволено сидеть в присутствии монаршей особы. «Ну что ты будешь ноги утруждать, у тебя и так работа трудная», – только и сказала принцесса Лоне. Итак, великолепное превращение аптекарши в лучшего друга монаршей семьи мало-помалу продвигалось вперёд. Особенно радовало Лону то, что Вейда была настоящей принцессой. Она много знала, могла говорить спокойно на любые темы, при этом была вежлива и аккуратна. «Вот такую невестку и хотелось бы», – мечтала Лона.
Уже и сам король часто приглашал Лону к себе для аудиенции, справлялся о ходе «лечения» и сам добавлял много хороших новостей про дочь. Аппетит у поправляющейся восстановился, настроение улучшилось, но она по-прежнему не покидала своих комнат, потому что сыпь местами всё ещё виднелась на руках.
Весна подходила к своему завершению, на все лады пели птицы, всеми красками цвела и невероятными ароматами дышала сама земля. Лона понимала, что пора переходить к следующей, очень важной части её плана. Ей ли было не знать, что ее положение в королевском дворце весьма шаткое. Стоит лишь малейшему событию сбить его, как она станет снова простой аптекаршей, не имеющей доступа к монаршим особам. Теперь по её плану предстоял разговор с королём и инструктаж сына, который вот-вот должен появиться на сцене в срежиссированном ею спектакле. Знай кто о планах Лоны, он, пожалуй, с полным правом мог бы назвать её коварной, лишённой моральных устоев, женщиной, а её затею мерзкой выходкой. Сама же она считала себя правой и действующей во благо.
Начать Лона решила с более сложного, по её мнению, этапа – разговора с королём. И вот, можно сказать, как обычно, она беседует с монархом о здоровье её высочества. Король доволен, он улыбается, и, возможно, если бы ни его положение, то стал бы запросто общаться с аптекаршей. Но положение, как говорят, обязывало его держать дистанцию. Чувствуя это, Лона начала свое новое наступление.
– Ваше величество! – обратилась она к королю. – Позволите ли вы мне сказать кое-что о себе. Почему-то мне кажется, что это может очень-очень быть вам полезным.
– Что ты хочешь сказать, Лона? Говори, – ответил король, как обычно восседая на своем возвышении.
– Я хотела бы рассказать вашему величеству, что я не только аптекарша. Дело в том, что у меня с рождения есть некий дар. Это дар предсказания.
– Эх, да будь поосторожней с этим! – неожиданно для Лоны сурово сказал король. – Уж не связана ли ты с темными силами, а? Отвечай!
Лона испугалась и попробовала оправдаться:
– Что вы, что вы, ваше величество! я действую исключительно добрыми намерениями. И только добрыми намерениями помогаю её высочеству. Ну посудите сами, разве получилось бы у меня лечить, будь я связана с какими-то там нечистыми? Нет, не получилось бы. А ведь я уже двадцать лет занимаюсь этим, и ни одной жалобы.
– Ладно, говори дальше, – смягчился король. – Как ты можешь подтвердить то, о чём говоришь?
Нежданно-негаданно для Лоны король сам задал тот вопрос, на который у аптекарши был заготовлен ответ:
– Сегодня поутру немой рыбак по имени Кимент, который ловит рыбу на Большом озере выловил двенадцать рыбин. В брюхе одной из этих рыбин есть колечко с небольшим камушком. Чтобы проверить это, отправьте слугу к этому рыбаку, выкупите весь его сегодняшний улов, пересчитайте рыбин, да после велите кухарке выпотрошить каждую рыбину. Тогда и проверим, права я или нет.
С ухмылкой король откинулся на спинку своего кресла-трона. Через минуту слуги получили требуемые указания и отправились к рыбаку.
Примерно через час они вернулись, и главный слуга доложил, что очень трудно пришлось общаться с рыбаком, потому что он нем, как рыба, которую ловит. Сегодня Кимент тоже наловил рыбы. Пересчитав весь улов, стало ясно, что рыбин двенадцать штук. Услышав это, король многозначительно глянул на Лону, которая оставалась во дворце ожидать результатов. Король распорядился поставить стол для разделки рыбы прямо в его зале, вызвал кухарку, которая явилась с огромным ножом. Она очень мастерски вспорола брюхо каждой рыбине и по указанию короля, наблюдавшего с особенным вниманием за происходящим, стала искать что-нибудь внутри каждой рыбины. Из четвертой она извлекла маленькое колечко с небольшим камушком, всё в рыбьих потрохах.
– Вот так да! – громыхнул король на весь зал.
Конечно, никто из дворцовых не мог понять, каким образом колечко оказалось в рыбьем брюхе.
Об этом знали только два человека: Лона и немой рыбак Кимент, который даже при всём желании не смог бы растолковать придворным небольшой уговор с Лоной. Общаться Кимент умел только на ограниченные темы и только с узким кругом своих покупателей, а Лона была одной из таковых. Дело-то состояло в том, что накануне, покинув королевский дворец после очередного сеанса «лечения» принцессы, аптекарша прямиком отправилась к рыбаку и на их непонятном посторонним языке объяснила ему, что завтра он должен поймать только двенадцать рыбин (хотя обычный его улов составлял тридцать-сорок штук) и в пасть самой большой рыбины впихнуть колечко, которое она тут же и вручила озадаченному Кименту. При всей своей тугоумности рыбак был исполнителен, поэтому Лона доверилась ему. И вот, всё получилось как нельзя лучше.
