Игнаций Сергеев
Солнце за облаками
VI
Время. Иногда оно течет, иногда бежит, иногда тянется, но даже когда говорят, что время остановилось, стрелки часов продолжают неумолимое движение.
Несколько месяцев позади, середина последнего зимнего месяца – февраля. В жизни Родиона много перемен. Его приятель Дмитрий, обеспечивавший работой, в конце осени купил фасовочный автомат, и потребности его в людском труде снизились. Ребята продолжали обращаться за подработкой, но это имело теперь разовый непостоянный характер, по-настоящему работы не было.
В семье тоже не обошлось без изменений. Состояние сестры Агнессы ухудшалось. Если раньше Родион играл роль сиделки с ней и младшим братом только когда родители часть или полный день проводили вне дома, то теперь вся ответственность за младших детей в семье полностью легла на него. Почему?
Потому что в середине октября родители во время выступления в маленьком клубе где-то за городом познакомились с начинающим музыкальным продюсером Алексеем. Ему понравилась виртуозность музыкантов, но не нравился репертуар, подача, отсутствие декораций во время выступления, хаотичность графика работа. Алексей сделал им предложение. Оно заключалось в том, что родители готовят новую оригинальную программу, а по ее готовности отправляются в настоящий тур, или, как говорил продюсер, чес. Родители согласились.
С октября по середину декабря родители вместе с продюсером готовили новую программу. Работа шла очень напряженно, ведь ее приходилось сочетать с выступлениями. Надо признать, что получилось очень интересно. Ранее простые выступления превратились в оригинальное музыкально-развлекательное шоу. Продюсер по-прежнему выражал неполную удовлетворенность, но предложил тур по разным довольно удаленным местам с декабрьских праздников до конца сентября: летом у них планировался наиболее плотный график в курортных местах. Родители были весьма довольны, потому что на обещанный продюсером заработок можно было бы не только содержать всю семью, но даже что-то откладывать на будущее.
На семейном совете, продолжавшемся с перерывами несколько дней, решили так: родители уезжают на чес, чтобы заработать, а Родион принимает на себя всю ответственность за сестру и брата. Ему предстояло стать полной заменой родителям и по-прежнему оставаться братом, более близким по возрасту младшим детям. Непростая задача для молодого человека, нужно сказать. Поначалу Родион отнесся недостаточно серьезно к этому, не понимая всей ответственности, которая ложилась на него.
Но все Ромовские поступили по этому плану. Изредка прерывая турне на отдых, родители приезжали домой на день-два. Но и в это время, будучи дома, они не были прежними заботливыми родителями, а являли собой двух уставших странников: спали по двенадцать часов, мало говорили, много ели.
Сейчас Родион готовит еду, стирает, смотрит за квартирой. Он возит Агнессу в школу на кресле, потому что она полностью потеряла способность ходить, а дома передвигалась ползком по полу: она сидела и отталкивалась руками. Но при этом сестра остается позитивным ребенком, улыбается, смеется, слушает музыку. Родители пригласили молодую девушку-волонтера, которая приходила заниматься с Агнессой английским языком один-два раза в неделю.
В свободные минуты он берет в руки старый аккордеон отца и пробует играть. Времени предостаточно, никаких иллюзий относительно своих способностей аккордеониста он не питал, и занимался этим развлечением исключительно для переключения занятий – раздувал меха и нажимал на клавиши. Но, к его собственному удивлению, такие занятия стали ему нравиться, и, освоив музыкальную гамму в первые же дни, стало получаться играть самые простые мелодии.
Родион заметил, что домашние дела занимают у него больше времени и даются труднее, чем работа в фасовочном складе. Раньше он никогда не мог этого предположить. За всеми переменами и ежедневными хлопотами он почти забыл свою сентябрьскую встречу с Ариной. Если первые дни после их встречи он много думал о ней и даже как бы случайно несколько раз прогуливался возле «Элита» и сидел там в баре, не встречал ее. Скоро решил, что она просто уехала. Наводить справки в гостинице он считал вмешательством в ее личную жизнь. Мысленно он искренне желал ей добра.
Наступил День святого Валентина, 14 февраля. Этот день не стал исключением с утра. Но сегодня Родион решил дать самому себе небольшой выходной, точнее, несколько часов отдыха. Когда брат Антон и Агнесса были дома, накормлены приготовленным им обедом, он пошел погулять.
Солнце светило с явными намеками на скорую весну. Мелкие птицы отряхивали крылья, согреваясь в солнечных лучах. Прикрывая левый глаз от яркого света и улыбаясь, он шел по чистой улице.
Когда он прогуливался возле уснувшего на зиму фонтана, вдруг услышал громкий девичий голос, обращенный, без сомнений, к нему: «Привет!» Родион не мог разобрать, кто окликнул его, и оглянулся. В нескольких шагах, спиной к солнцу и лицом к нему, так, что пологий зимний солнечный свет оказался над ее головой, стояла девушка в коричневом пальто. Разобрать лицо он сразу не смог и стал инстинктивно присматриваться, наклоняя голову.
– Не узнаешь? – спросила она. – Я Арина. Мы встречались тут недалеко, в баре «Элит» в сентябре? Помнишь?
Родион опешил и широко заулыбался, приятно морщась от света, который теперь шел как будто не от солнца, а от нее. Как он мог забыть ее? Конечно, помнит! Конечно. Но почему она здесь?
– А! Ты прямо светишься и меня слепишь! – сказал он шутливо. – Привет!
Он подошел к ней и встал так, чтобы солнечный свет оказался у них сбоку. Он заметил, что она изменилась за эти месяцы. И хотя сейчас, в момент встречи, улыбалась, он видел, что она похудела, волосы стали заметно длиннее, а в глазах какая-то неуверенность. Но при этом он почувствовал, что она искренне рада встрече. Да он и сам обрадовался, не скрывая этого. Теперь можно спросить, чем закончилась ее история? Была ли дома и почему она тут, в его городке, а не в Светлогорске?
Он сказал:
– Уж не чаял тебя увидеть. Думал, ты уехала.
– Я не могла уехать, пока бы не увидела солнце за облаками. А вот сегодня оно появилось. Смотри! – и она показала взмахом руки то ли на солнце, то ли на него самого.
Действительно, несколько недель перед этим была пасмурная погода. Декабрьское низкое солнце не в счет. Впрочем, подумал Родион, что она имела в виду: действительно ли солнечный свет или появление его на своем пути? На этот вопрос она сама вряд ли смогла бы ответить в тот момент.
– Да уж! Светит на славу, – сказал Родион, – вон и воробьи расчирикались. Если не возражаешь, прогуляемся?
– Хорошо.
Они сделали несколько шагов и остановились возле булочной. Родион сказал:
– А! Подожди-ка минутку здесь, – а сам мигом скользнул в дверь булочной.
Он появился оттуда, неся в руках две салфетки и прозрачную упаковку, в которой лежал кренделек в форме сердечка.
– Это тебе! – сказал он и протянул Арине упаковку с крендельком. – Сегодня День святого Валентина, вот тебе моя валентинка. Если ты не против и если… никто тебе не дарил сегодня валентинку?
– Никто.
Она взяла подарок и предложила:
– Давай разломим его на две части и сразу же и съедим? Ну в самом деле, не таскать же эту валентинку с собой, да еще и понапрасну облизываться.
Так они и поступили. Родион пошутил:
– Смотри, в нас теперь одно сердце на двоих!
Она широко улыбнулась и потом спросила:
– Куда направимся, мистер Солнце-за-облаками?
Он усмехнулся и сказал:
– Например, направо.
Они пошли, а Арина спросила:
– А вот скажи: как ты так выбрал, куда нам пойти? Ну что вот направо, а не налево или прямо, или еще как-нибудь?
– Сам не знаю, решил и все.
– А если задачку задать посложнее? – не унималась она. – Вот перед тобой два стога сена, а тебе нужно выбрать один. Какой стог ты выберешь?
– Самый большой.
– А если они совершенно одинаковые по размеру?
– Тогда тот, который ближе.
– А если они на одинаковом расстоянии?
– Тогда самый пахучий.
– Да они и пахнут одинаково, – сказала она. – И вообще, абсолютно одинаковые, ну совершенно одинаковые, а нужно выбрать один. Как же поступишь?
– Тогда выберу правый.
– Почему правый?
– Если какой-то нужно выбрать, а стога одинаковые, то выберу правый, вот и все.
– Интересно.
Пройдя несколько шагов, Родион спросил:
– Скажи, если не секрет, а как все у тебя устроилось после твоего побега?
После паузы она ответила:
– Если честно, никак. Ничего не изменилось.
– А твои родители, как они, что говорят? Зовут домой?
– Нет, не зовут. Они считают, что я подвела семью, опозорила их на весь город. И нашу семью, и семью Андрея, несостоявшегося моего мужа.
– Чем же ты тут занималась это время?
Вместо ответа она сказала:
– Давай махнем сейчас куда-нибудь? Я гуляла по городку, много раз возле фонтана, но ни разу не была в пригороде.
Он замялся и сказал:
– Сегодня не могу, меня ждут.
В голове у Арины бежали мысли: кто ждет? Сегодня 14 февраля. У него кто-то есть, вероятно. Конечно, он же парень, у него наверняка есть подружка, вот она-то его и ждет. Что ж! Ничего особенно удивительного. По статистике, на десять девчонок приходится девять ребят. Кому-то повезло дружить с таким интересным, шутливым и заботливым парнем, как он.
Она спросила вполголоса:
– Если не секрет, кто? Кто… ждет?
– Видишь ли, у меня младшие брат и сестра. Сейчас родители уехали, и я с ними вроде няньки. Завтра родители приезжают на пару дней, они музыканты, у них гастроли. Тогда мы могли бы встретиться послезавтра и поехать за город. Но я не знаю, можешь ли ты и… захочешь ли?
– И хочу, и захочу, – она просветлела, а Родион весело мотнул головой и с достоинством выпрямил спину.
– Вот и отправимся, как герои Джека Лондона, – снова шутя сказал он. – Читала «Лунную долину»?
Она посмотрела на него с удивлением, подняв ресницы, и медленно сказала:
– Да-а, читала.
И тут они пустились в обсуждение книг. Это была то общее, что соединяло их. Перебрав Джека Лондона, они перешли к другим авторам. Так они шли и довольно громко говорили. Редкие прохожие останавливались, бросая на них то недоуменные, то и осуждающие взгляды.
Пробродив так часа два, Родион посмотрел на часы.
– Извини, мне пора домой. Вот мы так славно поболтали, и вот ты такая… Я… можно? Можно отблагодарю тебя, вот так, – с этими словами он мягко поцеловал ее в щеку.
Щека была холодная, очень мягкая и нежная. Он едва коснулся ее. Но успел почувствовать, что она не только не противилась этому, но даже как будто специально подставила щеку.
У Арины от прикосновения его теплых губ словно прошло по всему телу его тепло.
Родион сказал:
– Знаешь, ты можешь подумать, что я совершил что-то предосудительное, даже преступное, – он сделал ударение на этом слове, – этим поцелуем, но вот не поцеловать тебя было бы настоящим преступлением, как мне кажется. Ты мне понравилась с первой встречи…
– Тогда послезавтра в три? – добавил он.
– Да, встретимся, – ответила она.
Они расстались, надеясь на встречу. Но встретиться не смогли.
VII
Улыбка не сходила с лица Родиона, пока он шел домой. Быстро темнело, включились фонари, освещая темные улицы. Для него зимний вечер наполнился красками: и внешними, и внутренними. Еще бы, такая девушка обратила на него внимание, да еще и согласилась погулять! Уж и говорить лишне, что сам он был в полном восторге от проведенных часов и предвкушал новую встречу. С Ариной он чувствовал себя очень хорошо, совсем не так, как когда-то с другой девушкой.
Да, у него когда-то были отношения. Он познакомился с Наташей на танцевальном вечере в клубе. Она подошла к нему и сказала, что видит его второй раз на вечере и хотела бы потанцевать с ним. Они танцевали, он проводил ее домой. Через пару дней она сама пришла к нему, когда он был дома один, и она знала это. С порога она стала вести себя соблазняюще, и через полчаса между ними все случилось. Родион был неопытен в интимном общении. Ему понравилось, к тому же он почувствовал себя мужчиной, что придало уверенности во всем. Но он прекрасно понимал, что ни страсти, ни любви к новоиспеченной знакомой не испытывал. Так продолжалось несколько месяцев, они общались, бывали друг у друга в гостях. А потом Родион понял, что эти отношения становятся ему скучны, ведут в тупик, да к тому же могут привести к осложнениям. Поэтому мало-помалу он свел их к нулю.
С Ариной по-другому. Она ему интересна, манит его, оставляет загадку, но в то же время откровенна. Да, скорее бы наступило послезавтра, когда они увидятся и поедут за город.
Но дома на него будто вылился холодный отрезвляющий душ: заболела сестра Агнесса. Еще уходя, он приметил, что она необычно вялая, аппетита нет, старается больше лежать. Тогда он не придал этому особого значения. Пока же его не было дома, у Агнессы резко поднялась температура, а брат Антон волновался и не знал, что предпринять. Родион дал Агнессе парацетамол и практически не отходил от ее кроватки.
На следующий день ничего не изменилось к лучшему: Агнесса болела и переносила болезнь тяжело. Из-за основного ее заболевания случавшиеся с нею простуды всегда превращались в испытание для всей семьи. Днем приехали родители, уставшие и надеявшиеся на отдых, но столкнувшиеся с такой проблемой. Только и это еще не все. Вечером Родион тоже почувствовал слабость, головную боль, ломоту в теле. У него поднялась температура. За ночь и утро он так ослаб, что мог ходить, только держась за стену. Понятно, что на встречу он пойти не сможет.
Родители отменили запланированные выступления и остались дома на несколько дней. И хотя, к удивлению членов семьи, все остались здоровы, бремя родительских забот в эти дни легло на них нелегкой ношей.
Прошла неделя, пока Родион стал выздоравливать, по-прежнему чувствуя сильную слабость. Он даже и не думал сейчас выходить из дома. И еще неделя прошла. Наступил март. Родион, изможденный и похудевший, стал по несколько минут в день гулять.
Все это время мысли об Арине не покидали его. Самое большое беспокойство вызывало то, как ее найти? Несомненно, он должен извиниться и объяснить, почему не пришел на свидание. Но как? И захочет ли она его видеть после его невыполненного обещания? Тогда он решил, что будет искать, а найдя, объяснится. Там уж как она решит. Теперь же у него возникло и право искать ее, ведь она позволила себя поцеловать, и обязанность искать – чтобы объясниться.
Когда состояние позволило, он немедленно приступил к поискам. Прежде всего, как он надеялся, мог встретить ее на улице. Поэтому все свободное время он проводил, просто бродя по улицам. Он проходил по разным улицам, заглядывал в магазинчики, всматривался в проходивших молодых девушек на случай, если Арина сама не захочет признаться ему. Таким образом он провел несколько дней. Но все тщетно.
Следующее, что пришло ему в голову, – это постоянно в свободное время крутиться возле фонтана. Ведь она говорила, что бывает там. И снова дни в хождениях вокруг да около фонтана, сидение на скамейке. И снова ничего.
Родион стал вспоминать, что он успел узнать об Арине за все время их общения. Что позволило бы найти ее? Она из Светлогорска. Но, во-первых, это далеко, а у него нет возможности отлучаться. Во-вторых, он приедет туда и будет искать некую «невесту Арину», которая сбежала с собственной свадьбы в сентябре, ведь больше о ней он ничего толком и не знал? Весьма сомнительно, что получится. Пусть даже найдет ее родителей, но с какой стати они станут помогать ему? Да они, пожалуй, и сами не знают, где она, судя по ее рассказам.
Что еще? Ах да! Они встретились в баре «Элит». Она, должно быть, тогда, в сентябре, останавливалась там, ведь у нее не было ни пальто, ни куртки. Это может стать хоть какой-то зацепкой.
Итак, он идет в гостиницу «Элит».
В вестибюле пустынно. Тут это обычное дело, потому что гостиница небольшая, в ней чаще всего останавливаются те, кто приезжает в командировку на завод: инженеры, какие-то торговцы и т. п. – точно Родион не знал. За стойкой администратора молодой мужчина. Ему лет тридцать, с боксерским лицом: узкие глаза, широкий нос, впалые скулы. Сам он невысок, но заметно, что хорошо сбитый. В темно-синем официальном костюме, белая рубашка и галстук. На пиджаке маленький бейдж с указанием имени. Если Родион правильно разглядел бейдж, написано «Александр».
Лишь мельком глянув на вошедшего Родиона, администратор мгновенно оценил, что он пришел не для того, чтобы поселиться в гостинице, а поэтому по инструкции его нужно как можно быстрее выпроводить наружу. Поэтому взгляд администратора выражал именно это намерение: сухой, пренебрежительный, высокомерный; губы сжаты.
– Извините, – начал говорить Родион, – я ищу одну девушку. Мне очень нужно ее найти. Она останавливалась в вашей гостинице, э-э, наверное, останавливалась, в сентябре прошлого года. Ее зовут Арина. Можете мне помочь?
Администратор смотрел своими узкими глазами в упор на Родиона так, что будто буравил его насквозь, словно показывая свое высокомерие и даже презрение. Так на ринге, пожалуй, смотрят соперники друг на друга перед спаррингом. Родион почувствовал неловкость под таким взглядом.
– Мы таких справок не даем, – сухо сказал администратор.
– Но можно ли глянуть в записи, в книги, в учеты?
– Мы таких справок не даем, – еще раз повторил администратор.
Видя, что он ничего не сможет добиться, Родион вышел наружу.
Задача никак не хотела решаться.
Ночью он часто просыпался, прокручивал одни и те же мысли-задачи, чтобы найти в них бреши-решения, но он шли стройными рядами, как солдаты на страже тайны, и никак не хотели сдаваться.
Но вот однажды он проснулся под утро и подумал, что, может быть, она приходит к фонтану в те часы, когда его там нет, а он неполностью свободен, потому что занимается братом и сестрой, и не может просидеть целый день. Он решил, что нужно оставить какой-то знак рядом с фонтаном, Арина заметит его. Необходимо дать ей знать, что он ищет и ждет ее, указать конкретное время и место. Да, так и нужно поступить! Уже изможденный работой и бессонницей, он больше не уснул, ломая голову над точным планом действий.
Вот как он поступил. Родион нарисовал на нескольких листках бумаги один и тот же рисунок: солнце за облаками, очертания фонтана, а ниже написал дату (через два дня) и время – три часа дня. Эти творения он разместил недалеко от фонтана в нескольких разных местах, но также и на мостовой начертил что-то подобное.
Когда все было готово, размещено и нарисовано, ему оставалось только ждать.
Придя в назначенный день, за полчаса до трех, он занял свой пост ожидания на хорошо видимой скамейке. Он волновался, но был уверен, что если и этот вариант не сработает, тогда он придумает (точно придумает!) что-нибудь еще. Сидел, глядя прямо перед собой, поднимал глаза на любое заметное движение в поле зрения.
Ровно в три часа его глаза сзади закрылись мягкими девичьими руками…
Родион вскочил со скамейки, резко обернулся и увидел Арину. Он тут же схватил ее за локти, будто опасаясь, что она вот-вот исчезнет и быстро проговорил:
– Извини, я не мог прийти тогда, заболел.
После этого он отпустил ее. Она сказала:
– Я поняла, что что-то у тебя случилось. Я надеялась, что ты будешь меня искать, а уж если станешь искать, найдешь, – Арина сделала паузу. – Вот ты и нашел меня. Я видела целых два твоих шифрованных сообщения!
Он улыбался, а она взяла его за руки и сказала:
– Идем!
– Куда?
– Сейчас узнаешь.
Она привела его к дому, где на массивных деревянных входных дверях ручки были в виде львов, держащих кольцо.
– Это первая дверь, – сказала она, входя, – а это вторая, – закончила она, поворачивая ключ в замке.
Они входили к ее комнатку.
– Если ты заблудишься, – добавила она – можешь идти сюда, как к маяку. Тут мое временное обиталище. Входи, добро пожаловать! Мы с тобой знакомы уже полгода, а ты только сегодня у меня в гостях. Сейчас будем чай пить, у меня кое-что есть, немного, но есть.
Они сидели и долго говорили: про его болезнь, про то, как он придумал ее искать, как она увидела тайные знаки, и про то, как четверть часа сидела в засаде, наблюдая со спины, как он ее ждал.
После этой встречи Родион стал частым гостем в ее комнатке. О чем они говорили? Они, конечно же, о том, о чем могут говорить молодые люди, которые начали увлекаться друг другом.
VIII
По прошествии нескольких дней Родион стал бывать у Арины почти ежедневно. В редкие дни, когда у него появлялись какие-то неотложные дела, он не приходил, но на следующий день в то же время уже стоял перед ее дверьми.
Разговоры у них шли по самым разнообразным темам, будто они год записывали все, что хотели сказать, а теперь наконец-то смогли высказаться: и говорили, говорили… Но в то же время, что казалось странным Родиону, Арина молчала непосредственно о том, чем она занималась все эти месяцы, начиная с сентября. Он пробовал задавать наводящие вопросы, но она в ответ либо переходила на другие темы, либо молчала. Да, это было странно, но он уверял себя, что не имеет права чего-то требовать от нее, влезать в ее личную жизнь, и если она захочет, то сама, без нажима, поведает ему. И еще он видел свет в ее глазах. И этот свет словно говорил ему что-то важнее слов, и это важное значило, что он может и должен ей верить, и она не обманывает его.
Стали они бывать и за городом. Расцвет весны способствовал этому. К тому же Арина говорила, что гулять с ним по городу ей не хочется, что больше нравится природа. Ему такое тоже казалось странным. Он предположил, что ей не хотелось бы, чтобы их видели вместе в городе, хотя Арина открыто никогда об этом не говорила.
Прогулкам за городом они не могли посвящать много времени, потому что свободное время Родиона сильно ограничивалось домашними занятиями. Гуляя, они наблюдали за природой, за тем, как она просыпается, как убегают последние ручьи от снежных остатков, как оживает земля, как первые весенние насекомые спешат по своим неотложным делам. И рядом со всеми этими наблюдениями тек их спокойный разговор, иногда прерываемый балагурством Родиона. Они стали чувствовать близость их натур, желали быть друг с другом.
Как-то в апреле родители Родиона сделали перерыв в их творческом чесе на четыре дня, приехали домой и с удовольствием, видимо, из-за того, что соскучились по детям, погрузились в различные домашние дела. Родион получил своеобразный краткосрочный отпуск, который он полностью посвятил Арине.
Однажды, в один из дней этого отпуска, загулявшись в окрестностях, они возвращались в город довольно поздно. Сумерки укрыли местность, давно зажглись фонари, придавая окраинам немного пугающий вид. Арина и Родион шли возле высокой, метра два высотой белой кирпичной стены, окружавшей местную пекарню. Обычно в вечернее и ночное время, когда была самая работа у пекарей, вблизи разносился особый, ни с чем не сравнимый аромат свежего хлеба, а иногда даже и душистых пирожных, шоколада. Так было и в этот час. Вся обстановка говорила о покое и счастье, о доме, где всегда тепло и уютно. Разговор их стал совсем спокойным. До дома оставалось несколько минут ходьбы. Родион старался замедлить шаг, чтобы дольше оставаться с Ариной.
Внезапно с противоположной стороны каменной ограды показался рукав темной куртки, затем нога, затем словно не то чтобы из-под земли, а из-за стены перед ними оказался тяжело дышащий молодой мужчина. Он был на полголовы выше Родиона, с длинными руками, от него исходил резкий алкогольный перегар. Мужчина выглядел удивленным неожиданной встречей, оглянулся по сторонам и уставил взгляд на Родиона, который встал так, чтобы заслонить собой Арину. Она находилась справа от него, за плечом. В мыслях Родиона понесся поток мыслей и предположений: «Вор. Бежит из пекарни. Что-то украл там. Пьяный. Возможно, рядом сообщник. Крепкий, смотрит на меня сверху вниз».
Родион внутренне напрягся, он готовился к тому, что этот внезапно первым ударит его. Внешне Родион старался выглядеть совершенно спокойным, смотря прямо в глаза незнакомца, но при этом стараясь покрыть своим взглядом все его тело, ожидая удара. Если бы тот только замахнулся, сделал малейшее движение, чтобы ударить, Родион должен был бы тут же перехватить удар. Он думал так: «Буду смотреть ему в глаза. Я не боюсь. Я осторожен. Я не бегу. Я стою и смотрю ему в глаза. Нужно защитить Арину. Если он ударит, пусть она бежит. Если он начнет удар, схвачу его за руку, потом, как учили драться, выверну руку, схвачу за волосы, ударю ногой в пах, это можно, если он начнет первым».
Напряжение Родиона росло, мысли крутились по кругу. Тут он решил, что должен победить взглядом. Скорее всего, этот незнакомец вор, иначе зачем в это время пьяному перелезать через забор пекарни. Этому не нужна буча на улице: уличная возня привлечет внимание, вору это вовсе не нужно.
Противостояние взглядов длилось всего несколько секунд, но Родиону в тот момент казалось, что шли часы. Неожиданно незнакомец резко повернулся через левое плечо и пустился бежать. Родион стал осматриваться, чтобы убедиться, что угроза миновала. Поняв, что опасаться больше некого и нечего, он глубоко выдохнул, как сам он определил, сдулся, будто все напряжение предыдущих моментов улетучилось с выдыхаемым воздухом. Но тут же он почувствовал, что и силы, и энергия тоже куда-то стали улетучиваться. Он понимал главное, что ничего серьезного не произошло, и с Ариной тоже все в порядке.
Он заметил в двух метрах от себя в белой стене старую деревянную калитку и подошел к ней. Калитка представляла собой одну дверь, покрашенную когда-то давно белым цветом. Сейчас она полуразрушена, в двух-трех местах зияли большие сквозные дыры. Он попробовал взглянуть через дыры, но что-то мешало внутри. Родион сунул правую руку в дыру, чтобы убрать препятствие. Когда же он резко выдернул руку, то почувствовал, что зацепился за что-то, похоже, за гвоздь, и довольно глубоко порезал кисть. Тут же стала идти кровь. Он прислонил место пореза плотно к губам, почувствовал вкус крови и стал пробовать зализать рану.
Он подумал: «Ну вот. В драке победил глазами, без ударов, без крови, а руку разрезал мирным путем!» Кровь не останавливалась, порез оказался довольно глубоким. Арина была рядом, заметила это и попыталась помощь. А чем тут поможешь? Ни ваты, ни бинта у них, конечно же, с собой не было. Тогда она предложила как можно скорее идти к ней, чтобы она могла забинтовать рану и остановить кровь.
Придя через несколько минут к Арине, она быстро обработала рану, забинтовала руку, а Родион смог смыть следы крови с губ и подбородка.
Они сидели рядом на диванчике. Арина сказала:
– Родион, ты так смотрел на него! Такой сильный взгляд у тебя! Знаешь, мне не было страшно. Хотя в тот момент думала, что я должна бояться. А еще, знаешь, если бы он стукнул тебя, я бы треснула его по голове палкой, я там палку заметила рядом на земле. Потом вцепилась бы в него, схватила за волосы…
– Да? – удивился он. – И ты не побежала бы?
– Нет, – ответил она.
Потом… она повернулась к нему и погладила его по голове. Потом… поцеловала в щеку. Потом… ее губы добрались до его губ. Тем вечером они впервые стали близки.
После первой близости их отношения стали тонкими, чувствительными, взаимопонимание приходило с полуслова, с полужеста. Родиону стало даже как будто легче общаться с Ариной, он летал, как на крыльях. Но тем не менее какое-то чувство говорило ему, что не все ее грани открылись ему, что есть еще многое, что скрыто. Но он с интересом относился к этим ощущениям, полагая, что эти тайны влекут его к ней, и есть еще много того, что им предстоит открыть друг другу.
Так продолжалось у них до того самого майского дня, когда мы оставили их перед рассказом Арины.
