Сергей Греков
Наследник
Глава 7. Иногда убийство – дело благородное
Откуда-то издалека послышалось петушиное кукареканье. И чего птичке в такую рань не спится? Темно ведь ещё на улице. Но рассвет-то всё-таки не за горами. Эх, шельма! Вскоре надо будет искать укрытие. И меня ещё один момент интересует: а если я всю кожу одеждой закрою, то солнце будет меня жарить или нет?
Я стоял рядом с двумя трясущимися людьми и задавал вопросы. А вокруг творилась магия. Самая что ни на есть настоящая. Импровизированная сцена разбиралась прям на глазах. В воздух взмывали доски и складывались ровными рядами, камни также парили и опускались на остывшую землю, а лестница почему-то вообще рассыпалась в труху.
Зато мои осведомители о многом смогли мне поведать. Оказалось, что право первого – это первое обращение знатной персоны к корму. И люди должны выполнить любую волю кровососа, если только она не направлена на другого благородного. Но была тонкость: для аристократа заговорить с человеком считалось позором, но меня-то это совершенно не волновало. Однако если вдруг такое случалось, то корм обязан выполнить приказ в кратчайшие сроки, поэтому вокруг меня сейчас и летали строительные принадлежности. Магия…
Из ответов я понял, что толпа будет молчать обо всём, что здесь произошло. И это замечательно, ведь убийство двух, хоть и опустившихся, но всё-таки дворян, было делом неслыханным. Хе-хе. А мне-то с этого какая печаль?
Ещё я попробовал кровь. Я окунул палец в склянку и поднес его к губам. Солоноватый привкус с нотками железа явственно сказал, что эту дрянь пить я точно не буду. Хотя по взглядам моих информаторов я понял, что сделал что-то не так. Вдруг дворянчики её едят только с золотой мисочки серебряной ложечкой? С них ведь станется. Аристократы херовы. Тьфу…
Про нравы и быт благородных мне ничего нового поведать не смогли. Сказали только, что все дворяне в трущобах равны, и если ты попал в это место, то у тебя почти нет шансов выбраться отсюда. Это очень и очень хорошо. У меня в голове уже вырисовывались наброски плана. Я уверен, что аристократишки всё-таки мечтают свалить отсюда. И я им в этом помогу. Не без выгоды для себя, разумеется. Но нужно не торопиться, а действовать обстоятельно и последовательно. Сперва надо обзавестись связями, а главное – знаниями.
Я заметил, как к нашей троице подошел поседевший человек. Он мялся, сжимая головной убор, и не решался заговорить. Глаза устремлены в пол, руки трясутся, колени дрожат.
– Что хотел? – смилостивился я. – Дозволяю открыть рот и произнести несколько фраз.
Понимаю, что слишком высокопарно, но нужно соблюдать образ благородного дебила.
– Мы выполнили вашу волю, – с поклоном сказал человек. – Эшафот разобран, яма засыпана, следов пребывания других благородных нет, – мужик стучал зубами. – Н-н-но…
– Что «но»? – рявкнул я. – Отвечать!
– Что ответить налоговику? Он приедет к полудню и спросит, почему так мало сосудов.
Ну да, проблема. И ведь кто-то ещё из благородных знает, что здесь должна была состояться массовая казнь. Придется их всех убрать. Надеюсь, дворянчиков будет не так много. Но сперва нужно выяснить, кто именно в курсе происходящих вещей. А для этого надо встретиться с человеком, который и рассказал про убийство вампира-аристократа:
– Где живет Альфач Косой?
– На границе земель корма и поместий знати, – уверенно ответила женщина.
– Ведите меня к нему, – приказал я. – Ты, седой, идешь с нами. Но сперва спрячьте сосуды.
Склянки отнесли в ближайшую пустующую хибарку. Как мне сказали, владельцы этого строения были иссушены в числе первых, так что никакой случайный гость в ближайшие дни туда точно не заглянет. Тут, как оказалось, свято блюли право собственности. Никто в течение месяца не мог занимать данную жилплощадь, а воровать оттуда было попросту нечего. Странный мир. Очень странный. Мне ещё разбираться и разбираться во всех тонкостях.
С каждой минутой мне всё больше нравились мои информаторы. Они не задавали лишних вопросов, ничему не удивлялись и выполняли всё, что я говорил. Их магия убрала все следы грязи с моей новой одежды. Хотя и затраты энергии оказались довольно приличными – неделя жизни. Я спросил про болванчика, который залечил себе вену:
– Сколько он личного времени потратил?
– Полтора года. Это было необходимо, иначе бы он умер.
В хибаре я переоделся в свой новый петушиный наряд. Хотя нет, лукавлю немного. Фрак мне понравился. Сперва он давил в районе плеч и спины, но стоило мне выпрямиться, напряжение ткани тут же ушло. Эхма! А я и не заметил, что горблюсь по привычке. Нацепил сбоку перевязь со шпагой и повесил на шею серебряный амулет. Последний, кстати, был чем-то вроде козла отпущения. Пока он на тебе, ты имел право взаимодействовать с кормом. Но при этом другие дворяне не станут с тобой общаться, ибо позорно это. Вот так-то.
Я вышел как раз в тот момент, когда из-за горизонта показались первые лучи солнца. Хм! Вроде не слепят и не обжигают. Это хорошо! Если ты не голоден, то они тебя не убивают. Возьмем на заметку.
Вчетвером мы отправились к границе района, где изволили обитать опустившиеся благородные. Мы проходили мимо лачуг, петляли по закоулкам, а потом зашли в самые настоящие каменные джунгли.
Как мне объяснили, место, в котором я появился в новом мире, среди корма называлось просто – пустырем. Там почти отсутствовали строения, да и свободного пространства было навалом. Здесь же занят был каждый метр. Мы поднимались и спускались по лестницам, пересекали подземные переходы и мосты и несколько раз упирались в тупики. Но знающие местные показывали на тонкие проулки, через которые можно было протиснуться только боком. Через них мы и преодолевали новые препятствия. А ведь здесь можно устроить настоящую партизанскую войну. Численное преимущество, конечно, играет роль, но тут это превосходство сведено до минимума. Тоже берем на заметку.
Пару раз я задевал спиной грязные стены, но щедро расходуемая магия убирала все следы.
– Мы уже час идем к этому Косому, – сказал я. – Как тогда его смогли в прошлый раз так быстро оповестить?
– Так на конях, – ответил седовласый. Он уже пришел в норму и начал говорить хоть и с подобострастием, но без прежней дрожи в голосе.
– А какого хера тогда мы идем пешком? И как кони смогли перебраться через это? – я обвел рукой бетонные нагромождения.
– Вы же сами сказали показать короткую дорогу, – залепетала женщина. – И кони скачут по прямым дорогам. Но так идти намного дольше.
– Ясно. Кто это всё строил? – спросил я. Всё-таки этот мир более развит, чем показался на первый взгляд. Тут встречались и сливы в земле, и канализация, и даже изысканная архитектура.
– Не могу знать, – ответил владелец лопаты. – Здесь всегда был город. Мы иногда, если фундамент разваливается, можем его укреплять, но не более того. А нового ничего не строим. Мы ведь не знаем, как это делается. Только знающие благородные ведают про это. А корм не может быть грамотным.
– Это в каком-то очередном уложении сказано? – хмыкнул я. Вот уж не подумал бы, что люди, которые идут со мной, не умеют ни читать, ни писать. Изъясняются-то они вполне нормально.
– Так нет же. Мы ведь живем совсем мало лет, а чтобы выучиться, нужно много десятилетий, – пояснила женщина. – Это все знают. И только благородные могут овладеть грамотой.
Ага. Только благородные… А ещё и некоторые пятилетки… А первоклашки так вообще все. Я, конечно, сужу про этот мир так, будто это моя привычная Россия, но здесь же всё может быть по-другому. А вдруг интеллект всех дворян, как у Эйнштейна? Или оружием они владеют так, как и не снилось нашим шпажистам? Этого ведь тоже не следует отрицать. С дворянчиками нужно держать ухо востро. Если они живут много лет, то и многому успевают обучиться. С теми двумя благородными мне просто повезло, так как они не ожидали нападения, но полагаться только на удачу не стоит. Оно себе дороже выйдет.
Мы выбрались из джунглей на открытое пространство. Я наконец-то сделал глубокий вдох. Вонь, что стояла на улицах бетонного города, заставляла глаза слезиться, но я держался и не выказывал признаков слабости. Заметил, что в глазах моих сопровождающих появился не только страх, но и какое-то подобие уважения.
Перед нами раскинулась выжженая земля. В сотнях метров протекала широкая река, а перед ней высился трехэтажный особняк. Никаких других строений рядом не наблюдалось. Над водой клубился туман, но я смог разглядеть на другом берегу несколько высоких зданий.
– Вон там дом Альфача Косого, – сказал седовласый, показывая вперед.
Я сделал несколько шагов и оглянулся. Мои информаторы превратились в болванчиков, которые смотрели на меня с глупыми улыбками.
– Дальше вам идти нельзя, – заключил я. Ответ, понятное дело, был очевиден. Но не для меня. – И почему же?
– Так это граничная территория. Сюда могут заходить только обходчики, гонцы, уборщики, водоносы, рыбаки и прачки, – перечислил хозяин лопаты. – Да и то не всегда, а только в первый день недели.
– А если я прикажу? – я сощурил взгляд. Не то чтобы они там мне были нужны, но всё же этот момент заинтересовал меня.
– Тогда нас иссушат и отправят на корм свиньям, – буднично сказал седовласый.
– Понятно. Мой приказ: ждёте здесь и никуда не уходите. Если к полудню не вернусь, возвращайтесь к себе домой. И никому – я повторяю – никому ничего не сообщайте обо мне.
Три человека замерло, боясь сдвинуться хоть на сантиметр. Пришлось сжалиться и разрешить им ходить. Ну или сидеть (на их усмотрение). Такой вот я благородный!
Не буду врать, что мне было хоть какое-то дело до этих людей. Я ведь даже имен их не знаю, но всё же они ещё могли быть полезны. О том, что у них есть свои заботы, я не задумывался. К тому же, если бы не я, они уже валялись бы в яме за сценой, а их кровь перекатывалась в сосудах. И почему у меня возникло чувство, будто они до сих пор не поняли, что я их спас?
Я двинулся по пепельной земле. Каждый шаг поднимал клубы пыли, а ноги слегка утопали в глубокой саже. Только на полпути понял, что рядом есть относительно нормальная каменная тропа.
Я обошел особняк и сразу же столкнулся с представителем местной знати. И чем тогда корм отличается от благородного? Выглядит ведь, как обычный человек. Только одежонка большо уж вычурная. Напяль такую на мужика, у которого я отобрал лопату, и никто не скажет, что он не дворянин.
Аристократ посмотрел на мои замызганные штанины и ботинки, с отвращением глянул на медальон и пренебрежительно фыркнул на дряную шпагу. За секунду я был взвешен, оценён и признан непригодным для общения.
Я в долгу не остался. Медленно и очень лениво осмотрел дворянчика с ног до головы, а затем скривил губы, будто пытаясь сдержать рвотный позыв. Трюк удался – меня посчитали за своего. Благородный, гордо вскинув голову, начал отдаляться. Направлялся он в сторону моста, где его уже ждала разукрашенная под хохлому карета. Но зато машин нет, что очень радует. Огнестрел, наверное, тоже отсутствует. Хотя, если бы тут и летательные аппараты с плазменными ружьями были, я бы не удивился. Призраки, магия, люди в виде корма, три Луны – всё это казалось чуждым и необычным.
Я стоял перед литой стеной, которая, казалось, кто-то высек из цельного камня. Тут же виднелось четыре массивных двери. При этом на них не было никаких обозначений. Да и ручек тоже. И видно, что открываются они явно не вовнутрь, а снаружи их разве что шпагой можно подцепить. Да и то не факт, что получится. Если эту резиденцию брать штурмом, то у нападавших могут возникнуть проблемы.
Послышался странный звук, а следом одна из дверей плавно поднялась. Я выждал, когда врата дойдут до своей вершины, а после прошествовал в здание. Хотя нет, не в здание, а во двор небольшой крепости. Неплохо, я вам скажу, устроился местный смотрящий: цветочки на клумбах, беседка в рощице, фонтанчик бьет.
Около подъемного механизма лоснились потом двое взмокших людей.
– Ты, – я указал на человека пальцем. – Ко мне! – приказ сразу же выполнили. – Сопроводи меня к Альфачу Косому. Да поживее!
Незнакомец поклонился в пояс и засеменил к золоченым дверям. Там он что-то шепнул дворецкому, который с не менее глубоким поклоном указал дальнейший путь. Мы прошли через пустой зал, затем поднялись по винтовой лестнице, а после мой сопровождающий выдал замысловатый стук. Ага! Какой-то шифр. Предупреждает, что с ним дворянчик.
– Открывай, дурень, пока я тебе руки не отрезал! – крикнули с другой стороны.
Ну и голос! Слышно, что мужской, но при этом с какими-то бабскими повизгиваниями. Его за яйца там, что ли, кто-то держит? Знавал я одну штабную крысу, которая в такой же манере общалась с подчиненными. Какой-то политикан решил, что его сынуля должен делать карьеру на военной службе. Ну и приставили нам его в командиры. Молодой, молоко на губах не обсохло, ни в каких конфликтах не участвовал, но при этом вздумал нас строить и поучать. Я всегда выступал за субординацию, но когда этого сынка мои же бойцы подкараулили в расположении и пересчитали ему ребра, то я и слова не сказал. Хотя нет, втык я им вставил, но не так сильно, как следовало. Пришлось, конечно, и полтонны объяснительных настрочить, и немного на ковре постоять и послушать разгневанного папашу, но ничего. Дело-то оно, как говорится, житейское. Вот и сейчас из-за двери доносились такие же нотки.
Я прошел в кабинет и сразу же сделал глубокий вдох. Мои кулаки непроизвольно сжались, а на лице заиграли желваки. В это же мгновение понял, что Альфач Косой больше не жилец.
У стен висели кандалы с закованными в них голыми девочками. Совсем маленькими. Лица многих превратились в сплошной синяк, из носов текла кровь, тут и там виднелись вырванные клочки волос.
– Господин, проходите! – сказал человек, улыбаясь коричневыми зубами. Из его рта до меня донесся запах чеснока и ещё чего-то мерзкого. – С чем изволили пожаловать? Хотите поразвлечься? – он протянул мне хлыст с металлическими вставками.
Так, сперва дело, а только потом я поговорю с ним по-особому. Но в начале узнаем другое:
– Я и так замарался, – проговорил я с ленцой. – И многие посетители так развлекаются?
– Вы про этот сброд? Конечно, – ответил Альфач, а следом перешел на заговорщический шепот. – Я скажу вам по большому секрету, что все благородные сперва отводят душу, а затем только говорят, с чем пожаловали. Всё, что было под этой крышей, остается под этой крышей. У меня вот за той дверью томятся ещё три невинные девочки и два мальчика. Если хотите, я могу выделить вам кого-нибудь из них на полчаса. Но только чур не убивать, – он подмигнул. – Вы ведь не трогаете корм.
– Я подумаю. И сколько же человек находится в этом поместье? Они все в курсе наших утех?
– Ну не изверг же я, – развел руки в стороны Косой. – Естественно, в курсе. Вы ведь знаете, что людям тоже надо развлекаться? Так что каждый из десяти человек берет на ночь одну или одного из попорченных, – он кивнул в сторону кандалов. – А вы в этих краях новенький? Недавно только переселились в трущобы? Какое же несчастье с вами произошло? Карточный долг? Убийство корма? Неуплата налогов?
– Всего понемногу, – навел я тумана. Перед аристократами Альфач явно не испытывал никакого пиетета. Он вел себя как хозяин положения. – Ты слышал про убийство благородного?
– Конечно. Мои осведомители мне сразу же доложили. И, как я понимаю, вы хотите быть в доле? – Альфач лукаво блеснул крысиными глазками.
– Естественно. Я тут… – тьфу, блин, чуть не сказал «человек». – Эээ… Новый. Никого не знаю. А урвать такой приз очень многого стоит.
– А позвольте поинтересоваться, как вы прознали про это? Только трое благородных было в курсе: налоговик, естественно, и двое исполнителей. И всё.
– У всех свои секреты, – я вполне естественно отзеркалил подмигивание.
– О, и кому, как не мне, уважать чужие секреты? Из какого вы рода будете? Позвольте взглянуть на ваши печати. Да не скули ты, – завизжал Косой, ударяя хлыстом по лицу веснушчатой девчонки. – Вот закончу я сейчас с господином и плотно тобой займусь, чтобы стала более послушной, – он повернулся ко мне. – Ох, дети такие забавные. Особенно вот эта. Прям тигрица. Брыкается и никому в руки не дается! Я пытался взять её прям на этом столе, но эта гадина умудрилась мне руку расцарапать, но потом я засажу ей так глубоко, что…
Договорить я ему не дал. Уверен, что он много чего смог бы рассказать, но некоторые вещи были выше мои сил. Я резко ткнул его ребром ладони в горло. Убить это его не убило, но вот орать он точно больше не сможет. Затем ударил кулаком в челюсть. Почему именно в неё? Так проще всего отключить сознание человека. Нас этому учили ещё на первом году занятий в Высшей школе. И ничего секретного здесь нет. Просто немного знаний в области анатомии и физиологии.
– И что же мне дальше с тобой делать? Быстрая смерть – это для тебя слишком просто. Не заслужил ты её, – я посмотрел на девчонку-тигрицу, которая с непониманием и надеждой смотрела на происходящее. – Ты хочешь убить его?
Малышка неуверенно закивала, её глаза загорелись, а губы растянулись в улыбке. Мне на мгновение даже жутко стало. Ну не может ребенок так смотреть. Хотя кого я обманываю? Когда голодал в блокадном Ленинграде, тоже готов был растерзать каждого фашиста.
– Ты знаешь, где лежат ключи от кандалов? – спросил я. Девочка вытянула шею в сторону шкафа.
На всякий случай я достал шпагу и проткнул обе ноги Альфача в области бедер. Послышался стон, но два крепких удара по затылку прервали мерзкий скулеж. Как же самому хочется это сделать! Но я лучше расквитаюсь с остальными людьми. А затем надо перехватить налоговика и допросить его с пристрастием.
Я распахнул двери шифоньера. На задней стенке висели пронумерованные ключ, а на боковых – орудия пыток: шипованные дубинки, плетки, скальпели.
Моё зрение перестроилось. Сейчас я видел, как вокруг пленников и Косого клубилась желанная мною светимость. Хотелось вытянуть всю энергию, но я сдержался. Контролировать себя сейчас было проще, чем до этого. Хотя, может, потому что я не голоден? И в этом вся причина? Всё может быть.
Когда расцепил наручники, девчонка сразу же рванулась к Альфачу. Она бессмысленно колотила его, а затем повелительно указала на шпагу. Я, подумав, передал ей оружие.
К моему удивлению, убила она его не сразу. Сперва тигрица распорола штаны Косого, оголяя его промежность. Маленькая ладонь схватила член с яйцами и оттянула их. Затем поднесла лезвие к гениталиям. Клинок рассек плоть. Хлынула кровь. Смотрящий пришел в чувство, но завизжать не успел – я ударил его в темечко и проломил череп. Девчонка попыталась засунуть обрубок в закрытый рот Косого, но ничего не вышло. Я заботливо разжал челюсть человека. Тигрица поместила отсеченную часть тела и, не отводя взгляда, пронзила горло острием.
– Умница, – прокашлявшись и отбирая шпагу, сказал я.
Признаться, это было немного неожиданно. Взглянул на других детей, но никто из них не выразил никакого беспокойства, будто это было привычное зрелище. На некоторых лицах даже заметил удовлетворение, а на других читался вопрос: «Почему это сделала не я?»
– А теперь послушай: мне сейчас нужно ненадолго отойти. Здесь ещё десять человек таких же, как он. Я расправлюсь с ними, а потом вернусь за тобой. Видишь засов? – спросил я. Кроха понятливо кивнула. – Я сейчас выйду, а ты закроешь за мной дверь. И когда сделаю вот так, – я ударил четыре раза, изображая сердцебиение: тук-тук, тук-тук… – то ты мне откроешь. Поняла? Повтори.
Девочка послушно выполнила требуемое.
– Знаю, что надо и остальных освободить, но ты не спеши. Они могут помешать. Не стоит им ходить здесь без присмотра. Я скоро вернусь за всеми вами.
Малышка, к моему удивлению, крепко обняла меня. Вот шельма! Теперь и с детским садом возиться придется.
– Всё! Жди здесь! Я скоро!
Я вышел за дверь. Через полминуты удостоверился, что она заперта, а после пошел вниз по винтовой лестнице. Предстоял серьезный разговор с местными выродками.
Глава 8. Месть – это блюдо, которое подается холодным
– Дозволяю говорить со мной! – сказал я, когда спустился с лестницы. Передо мной стоял дворецкий, который сопровождал меня к Косому. – Тебе известно, где именно сейчас находятся все люди в этом поместье?
– Конечно, ваше благородие, – человек поклонился. – Двое сейчас на воротах. Четверо спят. Ещё двое на кухне. И один в подвалах.
– Отличная осведомленность, – похвалил я его. – Альфач, кстати, о тебе очень хорошо отзывался. Не прямо, конечно, но видно, что ценит тебя, хотя никогда этого не показывает. Он попросил сопроводить меня по всем местам, где находятся люди. И мне нужно будет поговорить с ними наедине. Я только что попал в долю. Если ты понимаешь, о чем я…
– Конечно, ваше благородие. У вас есть предпочтение, откуда начать осмотр?
Дворецкий вытянулся так, будто в его позвоночник вставили спицу. И откуда такие замашки, если он привык постоянно гнуть спину? Или благородные не столь влиятельны, какими кажутся на первый взгляд? Надо бы узнать, были ли когда-нибудь восстания против дворян. Ну не верю я, что с самого начала времен никто и не помышлял об этом. Не верю и всё!
– Подвал, – ответил я односложно. Выбор был очевиден. Легче убивать тварей по одиночке. И там уж точно никто ничего не заметит и не поднимет лишнего шума.
Мы отправились к неприметной двери, затем прошли несколько небольших комнат, а после начали спускаться во винтовой лестнице. До меня сразу донеслись ароматы испражнений и чего-то гнилостного. Заботливый дворецкий протянул мне платок, от которого тянуло розами. Сам же он даже не поморщился.
Внизу нас ждало унылое зрелище. Прямой коридор тянулся на несколько десятков метров. Через небольшие промежутки находились стены, затянутые коричневой плесенью. Между ними – клетки с сидящими в них заключенными. Вся поверхность утопала в зеленой тине, через которую можно были пройти только в высоких резиновых сапогах. Хотя, думаю, мои ботиночки тоже не должны промокнуть.
– Что за пленники? – поинтересовался крайне ленивым голосом. Я же дворянин, а проблемы корма меня волновать не должны.
– Это наша небольшая ферма, – дворецкий обвел тоннель рукой. – Двести одиннадцать неугодных человек, которые собирались стать смотрящими нашего района. Каждый – выходец из катакомб. Доход с них, конечно, небольшой, но пусть уж лучше будут у нас и приносят хоть какую-то пользу, чем скрываются под землей.
– Совершенно верное замечание, – я благосклонно кивнул. – Много корма в катакомбах обитает?
– Да кто ж знает? Их никто не считает. Да и толку от них никакого нет. Кровь из-за алкоголя и наркоты никуда не годится. Требуется хотя бы три месяца, прежде чем она будет иметь хотя бы какую-то приемлемую цену.
– То есть они просто так живут и не платят налог? – возмутился я. Хе-хе. А актер-то из меня довольно неплохой. И это при том, что во мне сейчас клокотал праведный гнев.
– Разве это жизнь: жрать из помоек, нюхать всякую дрянь и гнать брагу из галлюциногенных грибов? Ваше благородие, позвольте мне сказать?
– Говори, – ответил я, рассматривая ближайшего пленника. Его ноги давно превратились в мерзкие раздувшиеся пузыри. Безжизненные глаза смотрели в одну точку. Посиневший язык вываливался из полуоткрытого рта.
– Господин, я знаю, что вы изволили прибыть в трущобы совсем недавно, – мой сопровождающий низко поклонился. – Здесь жизнь не такая, как в баронствах. Дворяне у корма не пользуются тем авторитетом, который есть в цивилизованных землях. Здесь иногда люди могут объединяться в шайки. Их, конечно, уничтожают карательные отряды из такого же корма, но всё-таки бывают и проблемы. Благородных они, естественно, не трогают. Но при этом могут вредить другому корму, с которых берется налог. К тому же…
Договорить он не успел. Дворецкого прервал зычный крик, эхом разнесшийся по пространству:
– Кого там черт принес? До уборки трупов ещё два дня!
Послышался хлюпающий звук – человек, будто ледокол, рассекал тинистую гладь. Передо мной предстало высокое существо неопределенного пола. На длинном тонком подбородке и над губой виднелась густая щетина. На голове – копна грязных русых волос. Всё бы ничего, но под распахнутой рубашкой прорисовывалась грудь размера, эдак, третьего. Тьфу, шельма! И здесь эти обитают. Эти – это которые из просвещённой Европы.
Смотритель подвала подошел, увидел, кто стоит перед ним, и тут же рухнул на колени. Во все стороны брызнула зловонная вода. Никаких слов извинений он не произнес, но оно и понятно – нечего корму без разрешения обращаться к дворянину.
– Жди наверху, – приказал я дворецкому. Тот с глубоким поклоном тут же покинул тюрьму.
Альфач сказал, что каждый обитатель поместья брал себе ребенка для развлечений. Я вспомнил детей, что насиловал этот выродок. Всё произошло мгновенно. Моя рука притронулась к голове существа. В меня хлынул поток энергии, а через пару секунд к моим ногам повалилась иссушенная мумия. Поделом этой твари! Да, ничего нового я от него не узнал, зато на душе стало легче. Один есть. Осталось ещё девять.
Пришлось выждать несколько минут, прежде чем отправиться вслед за моим проводником. Если бы я появился слишком быстро, это могло вызвать ненужные подозрения, а они мне сейчас ни к чему.
– Теперь отведи меня на кухню, – велел я. – Тот корм, что был внизу, баба или мужик?
– Мой господин, мне этого не ведомо, – ответил дворецкий, опасливо косясь в мою сторону.
– И много таких в трущобах? – пренебрежительно спросил я. Не буду говорить, что положительный ответ меня бы удивил: в новом мире могло быть что угодно.
– В катакомбах – много. Это из-за наркотических веществ. Они стирают грани между полами. Но детей такие люди иметь не смогут, пока эффект от грибов не исчезнет. А на поверхности – не знаю. Я полжизни провел в стенах этого особняка и очень редко общаюсь с кормом за его пределами.
– Альфач тоже выходец из катакомб?
– Конечно. Для смотрящего района нужны определенные качества, которые не могут быть у обычных людей.
Знаю я эти качества: отсутствие раболепия перед благородными. Всё-таки надо будет наведаться в эти катакомбы. Сдается мне, там много людей, которые плевать хотели на дворян. И получается, что у этого мира ещё есть шанс.
Из кухни тянуло ароматами свежевыпеченного хлеба и сырого мяса. А ведь нос-то мой теперь хорошо чует все запахи. Что-то мне подсказывает, что мясо это явно не коровье. Хотя и оно тоже ощущается. Интересно, а аристократишки жрут обычную еду или нет? А спать им надо? А в туалет ходить? В себе я пока что никаких позывов не ощущаю. Но так это я – во мне божественная кровь плещется. Эх, шельма! Про богов-то я тоже забыл. Какую роль они играют в этом мире? Они являются простым смертным или нет? Можно ли их убить?
– Ваше благородие, – поклонился дворецкий, – повара находятся вот за этой дверью. У них сейчас время разделки корма.
– Это тот корм, который был в подвале?
– Нет, господин. Это тот, который умирает во время утех в кабинете смотрящего.
Боги… Только вы ведаете, как я умудрился удержаться и не разорвать дворецкого прямо здесь и прямо сейчас. Мои пальцы с длинными ногтями глубоко вонзились в ладони. Челюсть сжалась до хруста, а перед глазами всё потемнело. Вдох… Выдох… Это даже не фашисты. Этому и слова никакого нельзя подобрать. Убью! Каждого из них!
– И много корма погибает? – выдавил я. – Где вы его вообще берете?
– Так каждый месяц по четырнадцать новых человек привозят. А берем из приютов.
– И вам просто так их отдают? Ни у кого не вызывает подозрений, что вы увозите такое количество детей каждый месяц?
– Так управляющий приюта в курсе и в доле. К тому же мы делаем доброе дело. Всех детей две недели откармливают и моют. И налог они не платят. Более того: всегда выбираются самые красивые и умные. С ними веселее. Думаю, вы и сами это понимаете.
– Конечно, понимаю, – ответил я, пряча оскал под улыбкой. – А теперь жди здесь.
Я толкнул дверь и вошел внутрь. На меня сразу дохнул морозный ветер. И снова эта проклятая магия! Уж не думаю, что это работа кондиционера. Электричества-то тут нет.
В метре находилась стена, разделяющая большой зал на два отделения. Первый – поменьше – сиял стерильной чистотой. Оттуда как раз и тянуло ароматами выпечки. Я разглядел наборы разнообразной посуды, емкости со специями (мой нос уловил пряные запахи), а также сотню бутылей со спиртным. Второй же, будто в противовес первому, напоминал цех по разделке мяса. Коровьи туши висели на массивных крюках. Весь пол на сантиметр пропитался кровью. Повсюду валялись чьи-то ошметки.
В мою сторону посмотрели два человека, которые с безразличными лицами снимали скальп с небольшого тела. Они тут же отложили массивные тесаки и поклонились в пояс. Я прошествовал к ним и сразу же притронулся к их оголенным шеям. В меня снова хлынул поток чужой энергии. Я высасывал личное время жизни и улыбался.
Вот только на этот раз не получилось сработать с предыдущей быстротой. Одна тварь сразу же иссохла, но вторая просто завалилась на землю. Перенасыщение…
Среагировал я мгновенно: схватил тесак и с замахом ударил им в затылок этого мерзкого отродья, называющегося человеком. Остро отточенное лезвие рассекло череп и мозг – смерть наступила мгновенно. Ледяной ветер, что царил внутри помещения, почти сразу стих. Лишь только остывшие поверхности продолжали делиться холодом с этой комнатой.
На всякий случай провел по горлу мясника своим новым оружием. Вот это заточка! Кожу режет, будто горячий нож масло. Работать с таким тесаком много ума не надо. Это тебе не шпагой махать. Тут всё просто: стой да руби. Я замотал клинок содранной с трупа одеждой, и спрятал его за пояс. Надеюсь, дворецкий раньше времени не обратит на него никакого внимания.
Беглый осмотр комнаты заставил мои желваки заиграть с новой силой. Пятеро детских тел со следами многочисленных побоев валялись друг на друге бесформенной кучей. Твари! Всех раздавлю! Каждого! И благородных тоже, которые были в курсе. Вычислю, а после буду с наслаждением убивать. Такая грязь не должна топтать землю.
Я заглянул на кухню и по-быстрому обшарил ящики в шкафах. Столовые приборы, кастрюли, еда, выпивка – всё это мысленно послал лесом. Зато прихватил пару ножей, которые были вполне приемлемыми на вид. Я вогнал острие в стол – лезвие выдержало. Сойдет! С пренебрежительной улыбкой и гордо вскинутой головой покинул мясницкую. Дворецкий, будто статуя, неподвижно ожидал меня у выхода.
– Откуда пепел вокруг дома? – спросил я. Начинать новый разговор и поднимать опасную тему стоило с чего-то незначительного.
