Сергей Николаевич Дергунов
Дары богов
Маневр инферы исполнили в точности с планом командира. Это был первый сбитый челнок.
Увидев, как погиб их товарищ, от строя отделились еще три машины любров.
– Что вы творите, мать вашу? – кричал по общей связи генерал Ант, но пилоты этих челноков его уже не слышали.
Этой троице удалось продержаться ненамного дольше.
– Если еще кто-то захочет повторить, я лично собью! Повторяю приказ: всем идти курсом на крейсер на максимальной скорости.
С этими словами генерал выбросил машину из строя и заложив длинный вираж, зашел сбоку строя инферов. Зацепив лучом две машины противника, генерал резко ушел вниз. Вниз он ушел ровно настолько, чтобы на обратной петле выйти в хвост инферам. В прицеле Ант видел сразу два вражеских челнока и включил луч. Одна из машин инферов камнем рухнула вниз, второй удалось увернуться.
Молниеносная атака Анта вывела из строя три машины врага. Одна была уничтожена полностью, а две были вынуждены лечь на обратный курс. Ант быстро удалялся в сторону, надеясь вызвать на себя атаку оставшихся пяти машин инферов. Но за ним увязались лишь два челнока. Оставшиеся три продолжили преследовать и расстреливать армаду.
Челноки противника быстро догоняли машину генерала. Пилот переднего челнока уже видел в прицел хвост преследуемой машины и готовился включить луч. Но неожиданно хвост резко взмыл вверх и последнее, что инфер увидел, был нос летящей прямо на него крылатой машины.
Ант не стал ввязываться в бой со второй машиной преследователей, а, включив форсаж, отправился спасать свой флот. Инферы жгли один челнок за другим, но, увлекшись, не заметили опасности.
«Еще один готов, – отметил про себя генерал, и ушел вверх на очередной вираж. – Теперь вас только трое». Но, развернувшись, он увидел лишь два челнока инферов, которые поспешно удалялись.
Вскоре остатки космической армады любров достигли крейсера и были приняты на посадку в шлюзовые камеры звездолета. Потери флота оказались огромны: восемьдесят процентов техники и личного состава. На борту крейсера оказался лишь двадцать один челнок, включая машину Анта.
Двадцать челноков опустили в грузовые отсеки, и роботы приступили к разгрузке свинцовых чушек. Челнок Анта остался в шлюзовой камере: отсюда быстрей можно доставить запасные модули к месту монтажа.
Генерал Зеус торопился. Дорог был каждый час. Теперь он увидел своими глазами, как подло и жестоко действуют инферы, если не встречают сопротивления. Теперь у него не осталось ни тени сомнения: так же подло и жестоко враги будут действовать и на Злане. Остановить их сможет только «Вертан».
Зеус сам вместе с Сетом и несколькими помощниками прибыл в шлюзовую камеру. В сопровождении Анта они поднялись в грузовой отсек его челнока. Видимых повреждений упаковки модулей не было, и это очень обрадовало Зеуса. Учитывая, какой бой выдержал Ант, нужно быть полным оптимистом, чтобы надеяться получить модули неповрежденными.
– Разгружаем, – распорядился Зеус, и первым принялся отстегивать крепления ящиков.
Отстегивая один из ящиков, генерал заметил, что половинки ящика сдвинулись относительно друг друга. Не поверив своим глазам, Зеус толкнул одну половинку, и она легко отделилась от второй. Ящик вместе с модулем был разрезан лучом пополам. Генерал внимательно осмотрел борт челнока и заметил узкую, видимую только на просвет, щель. Напротив этой щели был закреплен еще один ящик и он тоже оказался разрезанным пополам.
– Сет, что скажешь?
– А что сказать, генерал?
– Можно это как-то восстановить?
– Мне нужно время, чтобы ответить точно.
– Ты хочешь сказать, что еще есть шанс?
– Если удастся это восстановить, то только благодаря чуду.
– Что ж, на него и будем надеяться.
Зеус, кивнув Анту, покинул шлюзовую камеру. Сет поехал заниматься ревизией поврежденных модулей. Ант остался один.
Никто не упрекнул Анта в том, что из-за его опрометчивой атаки народ любров лишился шансов на победу, а, возможно и шансов выжить. Сейчас можно рассуждать, что было важней: спасти два десятка челноков или доставить на борт крейсера неповрежденные модули. Но в момент выбора, каждый любр отдается на волю совести. Именно выбор совести заставил пилотов первых подбитых челноков нарушить приказ и развернуться навстречу врагу. Именно выбор совести заставил Анта вступить в неравный бой с восемью вражескими челноками.
Чувствуя за собой вину, Ант отправился в свою кабину. Он хотел в одиночестве обдумать сложившееся положение. Понятно, что «Вертан» не восстановить. Но и оставлять любров на Злане один на один с вооруженным крейсером инферов тоже нельзя. Как безоружный крейсер может сыграть вничью с вооруженным Большим Лучом своим «близнецом»? Вот эту мысль и предстояло обдумать.
Если Ант уже смирился с мыслью об окончательной утрате «Вертана», то Зеус – нет. Ведь десять из двенадцати модулей остались целыми! Возможно ли частичное восстановление «Вертана»? Можно ли будет, в этом случае, нанести какой-то урон технике инферов? Ответы на эти вопросы Зеус собирался получить у Плата. Он направлял свой самокат к рубке управления. Сирис в рубке оказался один, и Зеуса это устраивало.
– Нужно связаться с коммуникатором Плата, Сирис.
– Нет ничего проще. Подключай свой коммуникатор к этим разъемам и связывайся по обычной схеме.
Когда Зеус набирал код Плата, в рубку вошла Лана. Генерал собирался выставить ее из рубки, но в это время ответил Плат и Зеус переключился на разговор с ним.
– Плат, при транспортировке повредилось два модуля. Сет сейчас над ними «колдует». Я хочу знать, возможно ли, хотя бы частичное, восстановление «Вертана» без этих модулей?
– Возможно. Фактически, «Вертан» состоит из двух половин. Каждая половина охватывает свой сектор пространства в четверть сферы. Каждой половиной управляют шесть модулей. Каждый модуль имеет своего дублера. Поэтому, если повреждены два разных модуля, то половину «Вертана» можно восстановить.
– Это отличная новость, Плат. А половины «Вертана» будет достаточно для нейтрализации инферов?
– Вполне. Вся электронная техника, которая окажется во фронтальном секторе, будет уничтожена.
– Хорошо, понял, – завершил разговор Зеус и уже обращаясь к Лане, спросил:
– Ты что-то хотела, Лана?
– Я к Сирису. Хотела попросить включить меня в экипаж вторым оператором «Вертана».
– Но ты же на нем не специализировалась, – высказал сомнение Сирис.
– Как я поняла, после Кира на крейсере нет других специалистов, а я, хотя бы знаю общее устройство и в управлении компьютерами разбираюсь.
– Я думаю, у нас нет других вариантов, Сирис, – поддержал Лану Зеус.
– Хорошо. Ты в команде крейсера, Лана, – без всякого внутреннего сопротивления согласился Сирис.
– Тогда я побегу? – с нескрываемой радостью отпросилась Лана.
– Давай, – улыбаясь, отпустил ее новый командир.
Лана готова была сбросить магнитные боты и лететь, чтобы быстрей обрадовать Сета. Ей еще не приходилось бывать в невесомости и хотелось скорее испытать эти ощущения. Но благоразумие взяло верх, и Лана вывела из скорлупы ближайший самокат.
В рубке диагностики и ремонта, где Сет разбирался с поврежденными модулями, Лана оказалась через десять минут.
– Сет, меня назначили вторым оператором «Вертана»! Значит, мы все время будем вместе! Ты рад?
– Безусловно, я рад. Только как бы нам обоим не оказаться без работы.
– А что поврежденные модули одинаковые?
– При чем здесь это?
– Ну, как «при чем», Сет? Я слышала разговор Зеуса с Платом. Плат сказал, что все модули парные и что если удастся собрать шесть исправных модулей «Вертан» будет работать.
«Мне снова несказанно повезло», – подумал Сет, а вслух сказал:
– Смотри.
Сет отошел в сторону и на столе Лана увидела разрезанные модули со снятыми крышкам. Лана не разбиралась в электронных схемах, но даже она увидела, что модули одинаковые.
– И что ты думаешь делать?
– Боюсь, я ничего не смогу сделать. Надо докладывать Зеусу.
– Подожди. Может быть, на крейсере есть детали к модулям?
– Даже если и есть, это не поможет. Смотри, сколько связей разрезано лучом. Здесь десятки тысяч! Жизни не хватит их восстановить.
В это время на коммуникаторе Ланы раздался специфический сигнал.
– Я ненадолго тебя оставлю, – быстро произнесла Лана, – приму амбру, и назад.
– Можно я тебя провожу?
– Как приятно. Ты не хочешь со мной расставаться ни на минуту?
– Ты же знаешь, минуты без тебя кажутся часами.
– Ну, тогда проводи.
Они вышли из рубки и бок о бок двинулись вдоль коридора. Сет напросился с Ланой не потому, что боялся соскучиться в ее отсутствие. Когда он еще был в теле Кира на его коммуникатор приходил такой же сигнал, но он не знал, что с этим делать. Сигнал настойчиво повторялся через каждые пол часа, и он нашел функцию отключения. Теперь Сет надеялся выяснить его назначение.
Идти долго не пришлось. Лана остановилась возле автомата, о назначении которого Сет не знал. Она опустила свой коммуникатор в специальную нишу. Через несколько секунд выдвинулся горизонтальный лифт с ячейкой, в которой находился серый шарик диаметром около трех сантиметров. Лана достала шарик, откусила небольшой кусочек и стала жевать.
– Сет, милый, ты хочешь смотреть, как я жую?
– А ты бы как хотела?
– Я бы предпочла, чтобы ты этого не видел.
– Как скажешь.
Сет повернулся и собрался уходить. Он уже выяснил все, что ему было нужно. Но в это время на его коммуникаторе раздался такой же сигнал. Сет развернулся и, подходя к автомату, улыбнулся Лане.
– Видимо, нам придется пообедать вместе, – сказал он.
– Пообедать?
– Да, я так сказал.
– И что значит это слово?
«Мохен-трахен, – выругался про себя Сет, – надо меньше болтать. Похоже, любры уже давно не пользуются этим словом». Вслух же он произнес совершенно другое:
– Как, вам разве не рассказывали по истории, что в давние времена, когда не еще не было ни любров, ни инферов, зланиане принимали пищу несколько раз в день?
– И как это связано с этим словом… как ты сказал «пообедать»?
– Самый главный прием пищи назывался обед.
– А, теперь понятно. Знаешь, никогда не слышала об этом, хотя история была моим любимым предметом.
– Теперь будешь знать, – облегченно произнес Сет, опуская в нишу автомата свой коммуникатор.
Его шарик оказался несколько больше шарика Ланы. Сет с опаской откусил, но вкус не показался ему противным. Необычным – да, но не противным. Пережевывая амбру, Сет ощущал различные вкусовые оттенки. Кусочек во рту не разделялся на части, а оставался единой вязкой массой, и Сет не знал, можно ли его проглотить. Он решил незаметно понаблюдать за Ланой.
Изредка бросая взгляды в ее сторону, по движению челюстных мышц, он определил, что она проделывает во рту какие-то манипуляции. После этого Лана проглатывала очередную порцию и откусывала новую.
«Она формирует или круглые, или продолговатые порции. Так их легче проглотить», – догадался Сет. Он попробовал сделать то же самое. К его удивлению, мышцы и язык заработали согласованно, и вскоре продолговатая «пилюля» легко поглотилась.
«Вот я и попробовал пищу бессмертных. С детства каждый инфер твердо знает: любры всю жизнь едят нечто со вкусом, цветом и запахом твердого кала. Именно поэтому инферы и отделились от вонючих любров. Получается, нам лгали?»
Глава 3.
Планета Земля. Четыре тысячи лет назад.
Моша бежал по узким кривым улочкам Мемфиса. Он опаздывал на занятия в школе. До сегодняшнего дня у него еще не было опозданий. Он и сегодня вышел из дома, как обычно, за час до начала первого урока и, не спеша, двигался привычным маршрутом.
Внезапно дорогу ему преградили четверо подростков. Судя по сучковатым палкам в руках, намерения у них были не самыми дружескими. На вид они были его ровесниками, да и комплекцией не сильно его превосходили. С каждым из них Моша бы справился. Он умел драться. Но выходить против четверых, да еще и вооруженных страшным оружием, ему еще не доводилось. Самым разумным было убежать. Об этом Моша сразу же и подумал, но, оглянувшись, увидел за спиной еще двоих парней.
На одного из этих парней Моша бросился, набирая скорость. Сильным толчком он сбил противника с ног. Путь был свободен. Но второй исхитрился подставить подножку, и Моша упал. Вшестером, подростки принялись пинать лежачего и избивать его палками. Они, наверное, забили бы его до смерти, если бы не случайный прохожий с тяжелым посохом. Его голос напугал не только разбушевавшихся мальчишек, которые мгновенно разбежались, но и теряющего сознание Мошу.
– Можешь встать? – услышал Моша тот же голос, но теперь он показался родным и ласковым, как голос отца.
Когда еще отец был жив, он часто сажал Мошу на колени и что-то рассказывал. Смысл рассказов не доходил до сознания трехлетнего мальчика, но его голос успокаивал и вызывал уверенность в своих силах одновременно. Засыпал и просыпался Моша великим воином, таким же, как его отец. Уже тринадцать лет Моша не слышал голоса отца, и вот знакомые интонации прозвучали в голосе незнакомца.
Превозмогая боль, Моша поднялся и взглянул на человека с посохом. Его спаситель был одет в длинную хламиду цвета глины. Голову покрывал большой капюшон, в тени которого едва можно было разглядеть лицо старика с длинной седой козлиной бородой и полным отсутствием растительности над верхней губой. В руке он держал посох из черного дерева.
– Идем со мной, мой мальчик. Нужно обработать твои раны.
– Но мне нужно в школу.
– Я знаю, но с такими ранами ты не высидишь и одного урока. Ты сможешь сам идти? Здесь недалеко.
– Смогу, – ответил Моша и тут же пожалел об этом. Каждый шаг отдавался болью во всем теле, но гордость не позволяла просить помощи у незнакомца.
Идти и вправду оказалось недалеко. Меньше чем через две сотни шагов незнакомец свернул к небольшой хижине и отодвинул полог.
Моша вошел в жилище и, когда полог за незнакомцем закрылся, он очутился в темноте. Яркий свет, который пробивался сквозь маленькое оконце под низким потолком, не освещал комнату, а только слепил глаза.
– Встань на свет, мой мальчик, – велел старик и принялся обтирать раны лоскутом льняной ткани, смоченной какой-то жидкостью.
После обработки, раны горели так, что Моша не смог сдержать стон.
– Терпи, Моша, скоро все пройдет, – успокоил его незнакомец. С этими словами он взял в руки склянку с мазью и начал бережно наносить ее на раны.
– Это бальзам для заживления ран, – приговаривал спаситель, – скоро твои раны затянутся, и ты забудешь о боли.
Моша и сам чувствовал, что после нанесения бальзама в тех местах, где все только что горело, боль внезапно проходила.
– Как мне тебя называть, почтенный, – решился задать вопрос Моша, – и чем я могу тебя отблагодарить?
– Благодарности мне твоей не нужно, а называть меня можешь Спаситель. Я ведь тебя спас, верно?
– Да, Спаситель.
– Ну и раз уж ты сам заговорил о благодарности, ты можешь помочь старику скоротать длинные вечера. Ты бы мог забегать ко мне после школы и рассказывать те истории, которые поведал вам ваш учитель.
Такая перспектива не сильно обрадовала юношу. Часами пересказывать старику школьные уроки, в то время как другие юноши и девушки затевают разные игры, не входило в планы Моши. «Уж лучше бы меня убили», – подумал он.
– Да ты не переживай, если тема мне будет неинтересна, я тебя сразу отпущу.
– Я и не переживаю, – растерянно произнес Моша, а голове сама собой родилась мысль: «Как же, неинтересно! Учитель не рассказывает неинтересных историй».
– Ну, тогда можешь не приходить. Как-нибудь я это переживу.
«Он что, читает мои мысли? – спросил себя Моша, а вслух сказал:
– Я приду, Спаситель.
– Тогда беги, еще успеешь на первый урок.
«Ага, беги», – выйдя из жилища своего спасителя, Моша вспомнил, с каким трудом он доковылял сюда от места драки. Воспоминания о той боли заставили его осторожно сделать несколько шагов. Но боли он не почувствовал. Следующие шаги юноша произвел уже смелее и, окончательно осмелев, побежал. Боли не было.
На урок Моша прибежал с небольшим опозданием.
– А вот и наш Моша, – произнес учитель, – мы можем начинать урок?
– Прости, учитель.
– Постой, Моша, что это у тебя за синяки и ссадины на всем теле? Тебя кто-то избил?
– Нет, учитель. Вчера я сорвался с обрыва и прокатился по камням, – впервые в жизни Моша солгал учителю. Он сам не понимал, зачем это сделал, но что-то подсказывало ему, что учитель не должен знать о спасителе.
– Если тебе трудно терпеть боль, ты можешь сегодня идти домой.
– Мне уже не больно, учитель.
– Тогда начинаем. В прошлый раз мы остановились на том, что началась война между любрами и инферами. Но самое интересное, почему началась эта война. Не буду томить вас наводящими вопросами, а скажу сразу: эта война началась из-за еды.
– Прости, учитель, но ведь не так давно ты говорил, что все войны – из-за еды. Так что же интересного в том, что еще одна война началась из-за еды?
– Вижу, у тебя и вправду ничего не болит, Моша. А на твой вопрос я отвечу. Ты не внимательно слушал мои уроки. Я говорил, что все войны идут ЗА еду, а эта война началась ИЗ-ЗА еды.
– А в чем разница, учитель? – загалдели ученики.
– Надеюсь, к концу лекции мы с вами найдем ответ на этот вопрос. В то время, о котором идет речь, проблем с едой у жителей Зланы не было.
Последняя война была настолько ожесточенной, что унесла больше половины населения. Оставшихся могла бы постигнуть такая же участь, если бы не вождь одного из племен.
Он был самым молодым вождем, но благоразумие его речей выдавало в нем мудрого правителя. Он сказал, что частые войны вынуждают содержать много воинов. Воинов становится все больше, а пахарей и погонщиков скота – все меньше. Поэтому еды на всех не хватает, поэтому все стремятся отобрать еду у другого племени. Для этого нужно еще больше воинов. Так будет продолжаться до тех пор, пока последний пахарь не станет воином и не погибнет. Тогда остальные умрут от голода.
Этого вождя звали Род. Он предложил всем племенам перемирие на тридцать лет. За это время должно возродиться земледелие и скотоводство. Ведь и раньше каждый пахарь и скотовод производил еды намного больше, чем съедал. Уже через десять лет образовались огромные излишки еды.
– Прости, что перебиваю, учитель, – как всегда не выдержал Моша, – но разве на Злане все племена жили в одинаковых условиях?
– Очень хороший вопрос, Моша! И я готов тебе простить, что ты меня в этот раз перебил. Но только в этот раз. Именно разные природные условия чуть не стали причиной нового конфликта. Одни племена жили на более плодородных землях, но у них не было лесов и камней для строительства. У других этого было в избытке, но не хватало возделанной почвы и лугов для скота. Вожди племен начали роптать и сколачивать коалицию против племени Рода.
– А почему против племени Рода?
– Моша, я ведь тебя простил только за один вопрос.
Моша прикрыл свой рот рукой и всем своим видом показывал, что больше не произнесет ни слова. На самом деле, учитель на него ничуть не сердился. Моша помогал ему своими вопросами. Учитель не возражал бы и против вопросов от других учеников, но те больше слушали и молчали. И он не представлял, насколько они усвоили материал.
– Почему против племени Рода? Потому что именно это племя занимало самые обширные территории с плодородными почвами. Вожди племен хотели вынудить Рода поделиться своими территориями. Но Род их опередил. Он вновь собрал всех вождей и сказал:
«Природа по-разному наделила все племена своим богатством, и было бы справедливо уравнять всех». Да, да, – закричали вожди племен, – отдай нам тот и этот кусок своей территории. Это будет справедливо.
«Нет, это не будет справедливо, – ответил им Род. – Десятки поколений моих предков поливали своей кровью и своим потом эти куски, и не мне им распоряжаться. Я предлагаю другое. Я предлагаю обмен».
«Обмен? – недоуменно спросили вожди, – как ты себе это представляешь? Сколько леса или камней ты захочешь за мешок зерна?»
«Я попрошу столько леса и камней, сколько мне нужно, а взамен дам столько зерна и скота, сколько необходимо вам».
– Конфликт был исчерпан, – продолжил учитель, – и дальнейшие двести лет зланиане строили поселения, развивали ремесла, совершенствовали орудия труда. Недостатка не было ни в чем, а уж в еде тем более. Теперь вы понимаете, почему за еду война на Злане начаться не могла?
– Да, да, учитель, все понятно, – вразнобой ответили ученики.
– Тогда в перерыве подумайте, что могло стать причиной войны.
В перерыве ученики так и не смогли прийти к определенному выводу. Самым не понятным было, как различить понятия: «за еду» и «из-за еды». Поэтому все с нетерпением ждали продолжения урока.
– Ну, друзья мои, кто мне поведает о причинах войны на Злане?
В ответ стояла тишина, и только Моша решился ее нарушить:
– Если еды всем хватало, то, может быть, кто-то питался более разнообразно, и это вызвало зависть у остальных?
– Ты мыслишь в правильном направлении Моша, но причина оказалась полностью противоположной.
– Как это учитель?
– Помните, на прошлом занятии я рассказал вам об ученом Плате?
– Да, да, учитель!
– Так вот, он открыл причину старения. Подробней мы с вами поговорим об этом позже, на уроке биологии. А пока, только самую суть. Наш организм стареет из-за множества паразитов, которые живут внутри нас. Пока мы молоды, наш организм способен производить целые отряды маленьких бойцов, которые успешно борются с инородными захватчиками. Но с годами паразитов становится все больше, а бойцов с ними – все меньше. Однажды наступает момент, когда биться с паразитами некому. Это и есть смерть.
– А как эти паразиты к нам попадают, учитель?
– Самые большие их армии попадают внутрь нас вместе с пищей. Это обстоятельство и использовал Плат в своем изобретении. Он разработал такой состав пищи, в которой не было не только паразитов, но и вообще ничего лишнего. Эту пищу он назвал «амброзия». Но так, как паразиты попадают в организм еще и из воздуха, нужна была микстура, их убивающая. Плат изобрел и ее. Он назвал эту микстуру «нектар».
Вот с этими своими изобретениями Плат и обратился к народу. Как вы думаете, народ откликнулся на обращение Плата?
– Обрадовался? Начали качать Плата на руках? – набрасывали свои версии ученики.
– Все остались равнодушными, – выдал версию Моша.
– Почему ты так подумал, Моша? – заинтересованно спросил учитель.
– Ну, кому захочется всю жизнь есть одну и ту же пищу и пить одну и ту же жидкость? Я, например, люблю виноград, персики, финики и ни за что от них не откажусь.
– Даже за бессмертие?
– Я пока не знаю, зачем оно мне нужно. И, я так понял, Плат еще не мог гарантировать бессмертие?
– Все так, Моша. Зланиане не поверили в бессмертие. Тогда Плат решил собрать группу добровольцев, которые согласятся участвовать в его проекте. Но добровольцев оказалось только двое: сам Плат и Род.
Прошло еще сто лет, пока все не увидели: Плат и Род не стареют. Многие решили присоединиться к проекту «Бессмертие», но и многие предпочли виноград и персики однообразной амброзии.
Умеренность в пище порождала умеренность и в остальном. И, наоборот, неумеренность порождает новые желания, и уже они становятся смыслом жизни.
Масла в огонь подлил молодой ученый Арист. Он объявил Плата шарлатаном и опроверг все его научные гипотезы.
– Прости, учитель, но как можно объявить шарлатаном ученого, если его гипотеза подтвердилась?
– Арист создал свою теорию, и согласно ей, по двум частностям нельзя делать вывод об общем. Понимаете?
– Это он о том, что Плат и Род только вдвоем участвовали в проекте?
– Да. По его теории, обобщать можно только на основании не менее ста опытов.
– Но ведь это ерунда! Кто мог в это поверить?
– Нашлись многие. Теория Ариста позволяла им не делать над собой усилие и не менять свой образ жизни. Вот вам и почва для конфликта. Его разрастание привело сначала к разделению единого народа, а потом и к войне. Вопросы есть?
– Учитель, а люди могут стать бессмертными?
– Когда-нибудь, обязательно станут, Моша.
Учитель сделал небольшую паузу и, не дождавшись вопросов, объявил об окончании занятий.
Моша шел к своему спасителю и настраивался провести скучный вечер. Когда он шагнул за порог знакомого жилища, то сразу услышал:
– Ну, мой мальчик, о чем ты сегодня узнал?
– Сегодня учитель рассказывал о причинах войны на планете Злана и о…бессмертии.
Моша не хотел произносить слово «бессмертие». Понятно же, старик захочет узнать о нем подробнее. Кому же не хочется пожить дольше?
– Понятно. Ладно, беги играть. Мне это не интересно.
Моша не поверил своим ушам: тема бессмертия не интересна старику! Он даже подумал, что спаситель его не понял, но переспрашивать не стал.
– Так я побежал?
– Беги.
«Кто же он такой, этот спаситель», – всю дорогу домой думал Моша.
