Сергей Николаевич Прокопьев
От Гудзона до Иртыша крыша едет не спеша
Ну да наплевать, где доллары ковать. Впрягся Миша в импортную шабашку. А вскоре дедуктивным методом и на своей шкуре потихоньку начал распознавать картинку теневого бизнеса, в который Тонька его втравила на должность низового рабзвена. Ниже не было.
В сеть известных на весь мир отелей была вплетена мафиозная сеточка с привлечением нелегалов. Грех не заработать на дешёвых руках, понаехавших из России. Старая ли мафия подсуетилась, или на волне перемен новая возникла – это Миша со своей кочки зрения знать не мог, дальше своей бригады мало что видел.
В бригаде тридцать пять русских нелегалов. Смотрящие Лёня с Борей – Лёсик и Борисик. На кого работала эта сладкая до тошноты парочка – неизвестно. Экземпляры ещё те… Позже в Нью-Йорке Миша постоянно имел дело с контракторами, то бишь – работодателями. Один раз попался поляк, один – румын, остальные – русские. Контрактор где по газетам, где по другим каналам находит работу и под неё подыскивает исполнителей. Всё просто и красиво.
Русский контрактор – всегда еврей. Из той волны, кто в восьмидесятых уехали в США. Выдавая себя политэмигрантов, дескать, были гонимы в ненавистном Советском Союзе, быстро получили гражданство, могли официально заключать договоры на работу. Спрашивается в задачке, зачем самому упираться, когда нелегалы в очередь стоят. Никто из контракторов не бил себя в грудь: я – диссидент. Чё врать бестолку. Только Лёсик с Борисиком напирали на политическое инакомыслие. Дескать, страдали от советского империализма в борьбе за свои права.
Новичкам, с которыми Миша приехал, прав не оставили. Сразу провели инструктаж: здесь вам не СССР с профсоюзами и парткомом.
– Вы обязаны полгода отработать! И не вздумайте делать ноги! – пугали. – До Нью-Йорка не доедете, у нас в полиции всё схвачено! Стопорнут на дороге, а вы никто! Будет вам викидос из страны ха милую душу.
Часто давали устрашающие напутствия. Миша и не думал делать ноги. Обещанная сумма за полгода вполне ничего. Можно и потерпеть. Где наша не пропадала.
Оказалось – наша пропадала везде.
Должность Мише досталась громкая – хаускипер. В переводе на русский язык – горничная, а точнее – уборщица. Четырнадцать-пятнадцать хилтоновских горниц в день надо привести в полный порядок.
«Технология работ высшего образования не требует, – рассказывал Миша. Пыль во всех углах протри, постель перестели. Халаты, полотенца – ручные да ножные – поменяй, разложи. Чайники, кофейники перемой, пакетики чая, кофе куда надо сунь. Покрытие напольное пропылесось. Ванну до блеска доведи, а уж унитаз – чтоб жилец вместо зеркала мог физиономию свою разглядывать. Не моги пятнышко микроскопическое в ночной вазе оставить. В горшок проверяющие первым делом нос совали, будто главный атрибут номера. Помыл туалетный агрегат – аэрозолем по чаше пройдись. Жидкость – зверь, все налёты сжирает и пахнет вкусно. Да не тот аромат, которым дыши да радуйся. Наоборот – варежку не разевай. На кислоте коктейль замешан. Я с непривычки нахватался аромата, две недели горло свербило. И руки береги, перчатки не ленись натягивай, на кожу попадёт, тут же язвочками обсыплет».
На номер отводилось полчаса. У американцев призыв «Цени труд уборщицы» не в ходу. Их кредо: деньги плачу – что хочу, то ворочу! Наш человек душ примет, телеса вытрет полотенце куда? Из десяти девять – на крючок водрузит. Американец из десяти одиннадцать – под ноги или в ванну с водой швырнёт. Наплевать на неудобства горничной. Журнал почитал – на пол, газету посмотрел – туда же… Конфетку зажевал, фантик куда попало. В постели презервативы использованные… Пока номер уберёшь – спина в мыле. Надо быстро всё сделать, перекуривать некогда.
Зато когда выезжает постоялец из гостиницы, непременно чаевые оставляет хаускиперу. Дескать, виноват, получите компенсацию за свинство. Хоть доллар, но оставит. Американцы в своей массе прижимистые, удавятся за цент, в данном случае жадничать – себя не уважать. Примите со щедрого американского плеча. Иной раскуражится – пять оставит.
Однако хоть и обещал ушастый агент в Нью-Йорке чаевые сверх основного заработка, этот калым шёл исключительно в бюджет афроамериканцев, привычнее – негров. Мише в карман редко попадал.
Утром на разводе хаускиперам раздавались листки с указанием объектов трудового фронта. Командовал старший по этажу – супервайзер. Данные должности занимали, как говорили русские гастарбайтеры – чернилки. В переводе с шовинистского жаргона нелегалов – негр женского рода.
По-русски супервайзерихи ни в зуб ногой. Да и зачем ей язык Пушкина, хоть великий поэт имел африканские корни, молчком черкнёт на литке столбик номеров – иди, работай. А сама губищами своими посмеивается от удовольствия. А что ей плакать, левые доллары приятно оттягивают карман – утро прошло не зря. Этаж оперативно прошерстила, освободившиеся номера на наличие чаевых проверила.
До русских негры номера убирали. Их чернилки не обжуливали. С приходом на самую низовую работу нелегалов, хаускиперы-негры пошли на повышение: кто в прачечную, кто ещё куда. Тут-то супервайзерихи пошли марадёрничать. Негр чикаться не будет, отвесит оплеуху за воровство, а у русского никаких прав – грабь средь бела дня и с утра пораньше.
Бывало, Миша идёт за разнарядкой, а старшая летит по номерам. Негритянки дамы, как правило, дородные, целлюлит трясётся на боках, пятки цветные сверкают…
«Чтоб ты поскользнулась да растянулась!» – не по-христиански пожелает Миша грабительнице.
Да не всё чернилкам масленица, случались постные дни. Постоялец, если он без фантазии, банально оставит на видном месте доллар, от сердца оторванный. Бери и радуйся щедроте американской души. Другой творчески к чаевым подойдёт, ему выпедрёж подавай. Сунет под подушку, дескать, без труда не вытащишь букашку из пруда. А то и совсем шутник – сыпанёт горсть мелочи под одеяло. Простынь сдёргиваешь, а с неё монеты веером… Бывает, на крышку унитаза положит…
Выдумщиков Миша очень уважал.
Супервайзерихи знали повадки постояльцев. Заскочит в номер: на тумбочке – нет, под подушкой – нет, в шкафу – нет. Где он, где заветный доллар? Должен быть родненький! Должен! Мечется из угла в угол, да время ограничено, следующие номера ждут грабителя…
Запрятанные доллары доставались русским.
Был другой вариант в пользу их кошелька. В разнарядке номер для уборки указан, да на двери табличка «Не обслуживать». Постоялец вещи собирает, вот-вот освободить номер, откроет доступ к чаевым, но пока не кантовать.
Тут и начинается соревнование: кто кого – русский или афроамериканец чернильного цвета? Каждый сторожит, когда жилец перестанет быть таковым, обеспечит доступ к доллару.
«Чернилка из своего угла стрижёт глазом, – рассказывал Миша, – но и я начеку, соседний номер убираю, а сам жду момент икс, слушаю, что в коридоре творится, выглядываю время от времени, оппа – дверь открылась, жилец с чемоданом появился, я щукой из-под берега вылетаю, он шага не успеет сделать, я уже с долларом в кармане. Бывает, сразу два номера освобождаются. За двумя долларами погонишься… Но русские тоже не дурнее негров. Мгновенно вешаю на одну дверь табличку “Не обслуживать”. Старшая думает, чаевые в стадии созревания, а они уже под моим контролем».
Условия труда без охраны последнего. Условия жизни без хилтоновского комфорта. Бизнес у диссидентов Лёсика с Борисиком теневой, поэтому, заметая следы от полиции, бригаду держали у чёрта на куличках от рабочего места – в трёх часах езды. Бока отлёживать не приходилось, в четыре утра труба играла «подъём» – зубы почистил, физиономию сполоснул, побрился, что-то пожевал, запрыгнул в спецавтобус, досыпай в пути. В восемь утра нелегал должен приступить к производственным обязанностям. Восьмичасовой рабочий день, но случались авралы: массовый наплыв постояльцев или наоборот – поголовный отъезд. В таком разе оставляли ещё на четыре часа номера убирать. Сверхурочно отработаешь, пока то да сё, и только в одиннадцать вечера отъезжали на ночёвку, в два прибывали на базу, а в четыре опять вскакивай. С таким графиком о какой охране труда может быть речь?
Но каждый час работы грел Мише душу – капают доллары! Капают зелёные! В конце-то концов, не всю жизнь он будет ишачить в «Хилтоне», можно какое-то время потерпеть за бумажки с физиономиями американских президентов.
Месяц прошёл, Лёсик с Борисиком начали считать, что из заработанной портретной галереи минусовать. За бензин – раз, на зарплату водителю – два, жильё, кормёжку – три, четыре, пять…
Бухгалтерия сама что ни на есть капиталистическая. Карл Маркс говорил: капиталист на любое преступление пойдёт, даже грозящее виселицей, если триста процентов прибыли ему светит. Лёсик с Борисиком на уровень виселицы не выходили, но расстреливать их можно было – беззастенчиво лезли в карманы нелегалов. Сладкая диссидентская парочка не посвятила бывших земляков в нюанс, что негры-хаускиперы по двенадцать долларов в час получали. Наши сами разузнали эту информацию но, логически рассуждая, решили: раз им по пять с половиной долларов в час, значит, разница уходит на жильё, кормёжку так далее.
Питание в рабочие дни было двухразовое в форме шведского стола. Мясные блюда – пожалуйста, овощей – завались, также фрукты, торты, пирожные… Есть где повеселиться!
Порезвились в первые дни, уплетая за обе щеки, потом пригляделись на происхождение разносолов и аппетит пропал. Гостиница деловая: съезды, симпозиумы, другие тусовки… Без банкетов не обходятся. Кто, дорвавшись до стола, как дурень на поминках – в два горла набивает желудок, другому кроме бутылок с выпивкой ничего на дух не надо. Салатик клюнул, яблочко хрумкнул… Куда остатки девать? Правильно – шведский стол из американских объедков. Чем в таз – лучше в вас. Хаускиперы и другая обслуга не даст пропадать продукту – стрескает.
Верная примета нелегала: если сегодня с банкетного стола в столовую носили, завтра это будет на шведском столе.
Пару слов о жилищных условиях нелегалов. Само собой, собираясь на заработки в США, на отель со звёздами только самые наивные рассчитывали. Но и самые трезвомыслящие не думали, что попадут в апартаменты, которые предоставила диссидентская парочка. «Пятнадцать человек на сундук мертвеца», – поётся в пиратской песне, у нас пятнадцать мужиков на трёхкомнатную квартиру. Трёхкомнатная, это по советской классификации. По американским – двухкомнатная. Они спальни считают. Лёсик с Борисиком, как выходцы из СССР, проходную приплюсовали, спальню в ней сделали. Отдыхайте, земляки. Правда, вместо кроватей – надувные матрасики впритык на полу набросаны. Простыни были, тут грех жаловаться, подушка считалось у Лёсика с Борисиком роскошью. Под голову можно и сумку положить. Зато кондиционер обязательно. Без него летом смерть, а с ним береги поясницу – по полу ледяной холод шурует.
Аренда апартаментов восемьсот долларов в месяц. Это нелегалы быстро разузнали. Диссидентская парочка с каждого нелегала по сто пятьдесят баксов высчитывала. На всём объегоривала земляков.
Два раза при Мише случалась команда:
– Полундра! Матрасы сдуть, пожитки в охапку, эвакуация. Делаем ноги от полиции.
Ночь в автобусе перекантовались, только под утро в свои апартаменты вернулись, но не спать – сумки бросили и на трудовые подвиги в «Хилтон».
– У нас тоже жизнь не малина с сахаром, – пожаловался как-то Мише Лёсик. – Но веди надо землякам помогать.
Помогая не скупились на поборы. По триста долларов сминусовали с каждого земляка за трудоустройство и четыреста – в страховой фонд. Вдруг хаускипер повредит гостиничную матчасть. Зеркало лбом расколотит, дверь с петель ненароком сорвёт, ещё что-нибудь накосячит. На погашение убытков – специальный фонд. Но всё по-честному, пообещала сладкая парочка.
– По чесноку, – сказал Лёсик, вспоминая сочное словечко из советского прошлого, – до последнего доллара получите из страхового фонда при полном расчёте через полгода.
«Лохотрон! – сделал вывод Миша. – Работаем, как лошади, а получим, как ослы».
По его радужным подсчётам – номеров за первый месяц наубирал на тысячу триста долларов. Самое скромное – тысяча двести. На Ниагарский водопад думал с получки съездить. Устроить праздник души. С первого класса в голову запала картинка из книжки: падает высоченная стена воды и несёт на себе бочку, в которой, согласно надписи под картинкой, смельчак сидит. В бочку запаковываться Миша не собирался, со стороны хотел глянуть на чудо природы! Да и как не побывать в известном на весь мир месте, если тебе добраться туда – раз плюнуть!
Если, само собой, заработал на раз плюнуть.
Миша видел видео экстрима, на прогулочном пароходике подвозят к водопаду. Шум падающей воды, брызги на тебя дождём – красота.
Выдали диссиденты по двести долларов на брата. С таких доходов бешеных о какой Ниагаре с бочкой и подходом впритык к водопаду на прогулочном пароходике может быть речь! Впору банки из-под пива собирать на прокорм. Был у двух коллег из бригады баночный бизнес на досуге. В США институт жуликоватых приёмщиков тары и металла ликвидирован как класс. Автоматы взамен. Кидаешь пустую баночку, тебе в ответ десять центов. Курочка по зёрнышку, нелегал по баночке.
Вариант покорения Америки банками с цветметом Миша отверг.
«Козе понятно, – делился он пережитым в заокеанских далях – Лёсику с Борисиком и через полгода не резон отпускать дармовую силу, что-нибудь придумают, чтобы удержать нас, а если и отпустят, заплатят крохи. А то и вообще исчезнут в последний момент. Гнилая парочка. Я принялся мозги раскидывать на предмет побега».
