Сергей Павлов
Времена года следователя Семенова. Тайное станет явным
***
Семенов решил начать с Шамушева.
Когда того снова ввели в кабинет, Семенову показалось, что Шамушев выглядит еще более усталым и постаревшим. Он сел на стул, сгорбившись, положил руки на колени.
– Сергей Васильевич, ваш двоюродный брат Седых уже задержан. Сейчас вы могли бы сказать нам, почему вы не хотели его выдавать.
Шамушев покачал медленно головой и Семенов уже подумал, что опять услышит признание в убийстве, но ответ его удивил. Тихим голосом Шамушев произнес:
– Он мне не двоюродный, он сводный брат.
Семенов переглянулся с Илоновым, Саша пожал плечами.
– Поясните, пожалуйста.
– У нас мамы близняшки были. Дурочки молодые. И моя мама уже замуж выходить должна была, а сестра ее, тетя моя, завидовала и сказала моей маме: «Ты думаешь, он тебя любит? А он тебя от меня в постели не отличит!». Глупая история. —он помолчал и продолжил, -А она поспорила и отца моего перед свадьбой испытать решила. Он и не отличил. Она его и прогнала. Сначала они довольные были и веселые, а потом вдруг поняли, что беременные обе. Тут им уже не до смеха стало, и они к родителям кинулись. Их отругали страшно, жениха еле вернули, тетю мою в Свердловск к родным отправили и сказали, чтоб про алименты ни слова. —Он говорил тихо, прерываясь, -Ну вот. А потом уже я родился, а там и Игорь. Тетя женилась тоже там на ком-то, но он ушел быстро, хотя иногда и заходил, а мой отец умер, когда мне пять лет было. Так и жили. —Он вздохнул тяжело. —Я же всю жизнь о брате мечтал, мне мама рассказала, что брат у меня есть и я мечтал, что смогу ему помочь, представлял, как мы вместе будем… Он пришел, сказал, что его девушку убили и теперь его ищут, чтоб подставить. Как я мог ему не помочь?
Теперь стало окончательно ясно, почему они так похожи и почему Шамушев так покорен Седых.
– Сергей Васильевич, ваш брат участвовал в ограблении и убил девушку, которую использовал для подготовки этого ограбления. Потом он убил сообщника. На это все есть доказательства. То, что именно он был на станции, -Семенов поймал себя на том, что начал говорить как охранник или работник ТЭЦ, -тоже можно считать доказанным. Охранника убил именно он, потому, что охранник видел Седых после задержания при ограблении. Он вряд ли знал, что Седых разыскивают, но ваш брат уже не мог допустить случайностей.
– Нет, -отозвался Шамушев, -я не должен…
– Чего не должны?
– Верить в это. Он брат мне.
– Он убийца.
– Все равно. Я защищать его должен.
– Вы можете не верить, но он убийца.
Шамушев помолчал еще, глядя в никуда:
– Можно я обратно в камеру…
***
Следующим был Седых. С ним вошел и Ермилов.
Семенову показалось – Шамушева быстро переодели, настолько они походили. Но присмотревшись, он сразу заметил отличия: Седых действительно был какой-то нервный, в постоянном беспокойстве, проседь в волосах лежала по-иному, глаза смотрели хитро, когда он вообще смотрел в глаза, а он избегал этого.
– Садитесь. —Седых подошел к стулу, сел, внешне успокоился и сразу начал:
– За что я задержан? Я просто шел за загранпаспортом. —голос его тоже отличался от голоса Шамушева – более высокий, резкий.
Семенов включил диктофон, произнес дежурные фразы о протоколе допроса и перешел к делу:
– Начнем. Фамилия, имя отчество.
– Шамушев, Сергей Васильевич. У вас же мои документы.
Семенов помолчал чуть, рассматривая Седых. Тот, видно, даже и подумать не мог, как глубоко все зашло.
– Паспорт – это хорошо, но у нас есть ваши отпечатки, гражданин Седых.
Седых дернулся слегка, но тут же овладел собой:
– Вы о ком? – игра стала слишком нарочитой.
– А вы уже забыли, что вы в розыске за два убийства и ограбление?
– Я никогда не был в розыске, у меня есть справка об отсутствии судимости, мои отпечатки взяли, когда я получал разрешение на оружие…
– Перестаньте, у вас взяли отпечатки сейчас, ваш трюк с братом уже разгадан.
Седых только пожал плечами, похоже, он нащупал новую стратегию:
– Ну ладно, ладно. Я же просто решил помочь брату получать больше денег, поддежуривал за него, я просто не знал, что меня разыскивают. Ну, уехал из-под повестки, так что теперь, расстрелять меня за это? Я же все рассказал следователю.
Семенов посмотрел на Ермилова, тот вступил:
– Ваши отпечатки на оружии, из которого в том ювелирном застрелили девушку.
– Ну, он на полу валялся, просто в руки взял, потом испугался, отбросил. Вы бы не испугались?
– Сразу отбросили?
– Сразу.
– Так и запишем.
– Ну, нет, может, не сразу.
– А что еще сделали?
– А вы напомните.
– Разбирали?
Седых замялся:
– Пожалуй, нет.
– А что делали?
– Не, ну столько времени прошло!
– Ну, потом вспомните. Так, шарф ваш об этот пистолет вы как ободрали?
– Да мало ли таких шарфов!
– В этом магазине такой был только у вас.
– Ну, прихватил, наверно, чтоб отпечатки свои не оставить и чужие не стереть. Я же не убивал.
– Так, хорошо. Теперь к другому делу перейдем. Вас отпустили и на следующий день вы уже человека зарезали и скрылись.
– Ну, послушайте! Это разве человек был? Это бандит, которого вы упустили, ко мне пришел, и угрожать стал. Да, зарезал я его, да убил, но я же защищался. Ну, испугался я потом, скрылся. И что? Теперь за бандита срок получу, который меня убить хотел?
«Так вот чем он брата-то пронял! -подумал Семенов, -Ловко крутит!»
– А на видео незаметно, чтобы вы успели вообще поговорить. Десяти секунд не прошло и вы его к мертвым друзьям спровадили. Да и в руках он ничего не держал. А еще страннее, что с вашего компьютера фото убитой девушки приходили ему, и все фото в том магазине. Да девушка там все обрезана кадром, а вот системы и подходы как по заказу в кадре. И друзья его, выжившие, рассказали, что кто-то их подстраховывать должен…
– Да граждане, ну откуда я знаю, с кем эта девушка могла кроме меня общаться! Снимаю плохо, а фото у меня и тырить могли. Сейчас хакеров знаете сколько? А бандитам этим не верьте, они за сделку что угодно наговорят!
– Хорошо говорите, Седых, мы то, может, вам и поверим, а поверит ли суд?
Тут уже и Семенов вступил:
– А загранпаспорт вы для кого заказали?
Отрицать это было глупо – взяли Седых в МФЦ.
– Хотел брату сюрприз сделать. Пусть бы он скатался куда.
– Кстати, а как вышло, что вы загранпаспорт получали на имя брата?
Это тоже было глупо отрицать, но Седых, видимо сдавал позиции понемногу, шаг за шагом.
– Ладно, -вздохнул он, махнув рукой, -хотел сам уехать. Зарплата здесь никакая, а там бы хоть пожил.
«Ага, -подумал Семенов, -и от розыска смотать заодно».
– А брат ваш потом объяснялся бы за вас?
– Ну, это же не страшно. Вы же понимаете, что мне бы паспорт не дали, а там все бы выяснилось.
– Конечно, понимаем. —Семенов мысленно перекинул к преступлениям Седых и эту затею с паспортом. Пора было переходить к главному.
– Валерий Игоревич, вас вообще-то сегодня задержали не только за это, но и за убийство охранника на ТЭЦ.
Этот удар он вынес легче.
– Простите, не слышал о таком.
– Это было, когда вы подменяли брата на Главной ТЭЦ.
– Не могу сказать, что я там был.
«Ну, вот сейчас». —подумал Семенов и не ошибся:
– И вообще, мне нужен адвокат.
– Были, были. На видео вы слишком отличаетесь от брата по поведению, да и телефончик ваш засветился на ТЭЦ именно в то время.
– Нет, -закричал Седых, -нет у вас ничего! Что ваши видео? Мы же, мы же одинаковые! Движения подделать можно! А телефонами и обменяться можно! Брат сказал, что я был, я скажу, что брат! Нет у вас доказательств, мусор, мусор один!
Что ж, в чем-то он был прав. Семенов посмотрел на Ермилова, постучал по столу ручкой.
– Допрос остановлен. -Выключил диктофон, -А хорошая идея насчет мусора. Саша, -обратился он к Илонову, телефон начальника команды ТЭЦ у нас есть? Давай сюда.
Он набрал номер:
– Артем Игнатьевич, это следователь Семенов; тут у нас вопрос возник: у вас мусор из караулки куда выносят? Ах, в контейнер. И когда вывозили? Ах, в тот самый день пустой привезли. Отлично. Мы тогда к вам сейчас пришлем кое-кого, покопаемся. Вы пока перекройте там. И вот еще, мы, пожалуй, отпечаточки на постах тоже посмотрим. Есть с чем сравнить. Да, спасибо вам, очень обяжете.
Он отключился и сказал Илонову:
– Ну, давай, мусор ждет. Господин Седых, наверно, не в перчатках обедали-с, да и вообще снимали их иногда. Берите с самого низа, не ошибетесь. Там еще и ДНК его попадется. А раз контейнер в тот же день привезли, то он нам уже не скажет, что это осталось с прошлого раза. И журналы захвати, а потом со станции Шамушева для сравнения возьмем и почерк сравним. Темперамент у них разный, почерк тоже, поди, не очень похож.
Седых молчал, потом, наконец, выдавил из себя:
– И почему же я его убил? Вы скажите, а то я не знаю.
– Он работал в полиции. Там, куда вас забрали после ограбления, и всегда говорил, что у него отличная память, и он запоминает всех, кого видел. Как только он увидел вас, он сразу начал вспоминать, где он вас видел, но тогда вы носили бороду, усы, брились налысо, и он вас сразу не узнал. Только ждать вы уже не могли. Прошли к нему на пост ночью и застрелили. Вы отлично знали, что на камерах ничего не видно от снега, и что он будет спать. —Седых уже не походил на прежнего балагура, весь сжался, в глазах было зло, -Мы вообще ждали, что вы скроетесь, как только на звонок вам ответит не брат. Он задержан из-за сходства с вами. Так нужен был загранпаспорт?
– Вы не понимаете, мне уже жизни здесь не было, надоела эта охрана и нищета. Только ехать, -Седых усмехнулся, -должен был не я.
– А кто же?
– Брат мой. А я бы погиб. Знаете, -он расслабился, снова разговорился, -бывает так: возьмешься за провода, и руки сгорают. А брат бы погоревал, перевелся бы на другую ТЭЦ, а потом бы уволился, да и укатил бы за кордон к новой жизни. Да. Случайность.
Илонов посмотрел на Семенова недоуменно, Семенов же вызвал конвойного.
Когда Седых увели и Ермилов ушел, Илонов спросил:
– О чем это он говорил?
– А ты не понял?
– Нет.
– Он Шамушева убить хотел. Такой устроил бы электростул и за себя бы выдал, а сам бы им стал. Розыск бы остановили, и он тогда спокойно мог уехать. По этому самому загранпаспорту.
– Ну, тут, конечно, Соломенко с его памятью совсем ни к чему!
– Вот именно, Саша, гадать ему было никак нельзя. Вспомнил бы, и тогда всему конец!
– А Шамушев-то! Вину на себя брал! Слышал бы он, что брат его про него говорил! Откуда только такие твари берутся?
Семенов сложил материалы в сейф, запер его.
– Может, Саша, Седых именно брата и не хватало. Пойдем, Шамушева выпускать надо.
Часть вторая
Весна
ПАДЕНИЕ С ПАРНАСА
– Ну что, зафиксировали? А то комп пишет и пишет.
– Да, все. -Фотограф отошел в сторонку,
– Давайте, откиньте его, только клаву не трогайте.
Тело откинули назад и осторожно сняли палец убитого с клавиатуры. Весь монитор ноутбука был заполнен буквой «Я».
Семенов посмотрел на это творение:
– Время запишите и сколько страниц напечатано. Ну и что там было до этого самого «Я» тоже зафиксируйте. Сколько текста и сколько «Я». И ноутбук тоже изымите.
Он отошел и осмотрелся – смотреть особо было не на что: комната с минимумом мебели в обычной брежневской двушке. Диван, чтоб спать, стул, чтоб сидеть, да стол для еды и ноутбука. Даже полок не было. Чайник стоял на полу рядом с микроволновкой.
Может и стол со стулом были бы лишними при таком минимализме, но сейчас на стуле за столом сидел убитый – парень лет двадцати с модной прической.
Когда его откинули назад, в груди его стала видна рукоятка кухонного ножа. Ей сразу заинтересовался эксперт, желавший снять отпечатки. Надо было и клавиатуру тоже проверить.
Мать убитого всхлипывала в соседней комнате. Семенов спросил у участкового ее имя-отчество и пошел к ней. Надо было расспросить о многом. Он постоял немного перед дверью, глядя на эту женщину: сорок лет, седина пробивается, фигура поплыла, муж ушел, работает постоянно и все для сына – так сказал участковый -потом вошел и, когда она подняла на него заплаканные глаза, поздоровался:
– Здравствуйте, Юлия Петровна, я следователь Семенов, я буду заниматься убийством вашего сына…
Он еще не договорил, как из комнаты вдруг крикнул эксперт:
– Дима, да он живой!
Старшина из ДПС среагировал быстро – поднес рацию и произнес:
– Серега, Антон, как слышите? Врачей назад быстро с носилками, убитый жив.
Тут матери бы и радоваться, но она обхватила Семенова руками и зарыдала.
***
– Ну что? -поинтересовался Семенов у доктора.
– Не знаю, -доктор пожал плечами и вздохнул, -довезти бы. Пульса почти нет.
– Постарайтесь.
– Ладно, -доктору и так было явно неудобно, что едва не отправил в морг живого пациента.
Нож решили вынуть в больнице.
Итак, убийства не произошло. Было покушение на убийство. Но расследовать это дело все равно надо было Дмитрию Семенову. Мать уже просто пострадавшего поехала в больницу вместе с сыном, так что оставалось только внимательнее осмотреть квартиру. Вернулся из управляющей конторы Илонов, новости были неутешительные:
– Камеру над подъездом разбили вчера, сегодня должны будут менять.
– Печально.
– Более чем. Ты вот на это посмотри, -Илонов вынул из кармана прозрачный мешочек, и Семенов увидел в нем маленькие блестящие шарики, – у камеры таких насобирал.
– Ничего себе! Ее что, расстреляли?
– Вот-вот. Колпак из пневмата разнесли. И причем только ее.
– Вот и выходит, Саша, что никакого аффекта тут нет, расчет один. Погоди, а ты там следы не затоптал?
– Нет, там асфальт один, а где не асфальт, там кусты. Так вот. А у вас тут как?
– Пока никак. Нож, протерт, клавиатура в его отпечатках. Немного грязи в коридоре, другие отпечатки есть, конечно, но где их нет? Он молодой, мало ли кто к нему ходил, да и к матери его. Посуда вся вымытая. Слушай, иди-ка с ДПСниками баки прочеши, дворников мобилизуй, а то у тебя чем-то стреляли … -Семенов участливо посмотрел Илонову в глаза и улыбнулся.
Но этим майским днем в мусорных контейнерах ни дворники, ни полиция оружия не нашли. Квартиру заперли, опечатали, разговор с матерью пострадавшего отложился на другой день.
Оставались только изъятые телефон и ноутбук. Через час с небольшим после возвращения в отдел, на стол Семенову уже лег список сайтов, недавно посещенных пострадавшим, а также писем, которые он отправил и получил в недавнее время и переписку в соцсетях.
Отдельной папкой прибыл список номеров с телефона и СМС за последнюю неделю.
Первую папку взял Илонов, вторую Семенов, но довольно быстро обоим стало ясно, что в целом и там и там одни и те же люди: друзья по институту, одногруппники и еще кое-кто из некоего литобъединения «Признание».
– Ну что, Саша, – Семенов откинулся на стуле, -с институтом все ясно, давай узнавать, что это за объединение такое.
Ссылка вывела на страницу в соцсетях и тут оба следователя с удивлением узнали, что раненый парень был поэтом.
Семенов поднял трубку и набрал номер специалиста по компьютерам; когда тот ответил, сразу спросил:
– А что, никаких стихов в ноутбуке нет?
– Ну, есть, а что?
– Да пострадавший, вроде, поэтом был, вы его на сайтах поэтических не смотрели?
– Так надо же было его контакты искать за неделю, а сайты там все у вас в папочке. А с этого, где он стихи размещал, он удалился. Как раз неделю назад.
– А почему?
– Ну, это уж вы решайте. Вы же следователи. Уж наверно, его не за это убивали.
– Как знать, как знать…
– Ладно, перегоню вам все, подождите немного.
– Ну, давайте, не забудьте только. И восстановите его переписку на странице, откуда он удалился.
А из имевшихся сообщений было видно, что действительно, пострадавший Петр Заманцев был в литобъединении «Признание» еще неделю назад, но удалился сам, о чем и была сделана запись.
Да и само объединение тоже не было старым – всего-то три месяца с небольшим. Однако за это время в нем уже произошло немало событий, например, всего лишь через неделю существования сменился руководитель.
А так все выглядело обычно для подобных страниц: мешанина стихов, мнений, объявления о собраниях, конкурсах…
Были и сожаления об уходе Заманцева. Жалела его Алевтина Томская, огорчавшаяся, что такой интересный поэт ушел, просила она Володю Меркулова уговорить Петю вернуться и извиниться.
– Конфликт, однако. —заключил Илонов.
– Ой, -махнул рукой Семенов, -кто его знает, что там за конфликт. Действительно, не за стихи же его зарезали. Или, думаешь, там у них дуэль была?
– Ага. Тогда еще и секунданты должны быть.
– Да, -вспомнил Семенов, -а что там написано было на мониторе?
Илонов порылся в листах и прочитал вслух:
– «Дорогая», ну и дальше ты уже знаешь. Это он набрал примерно в 13.20.
– Значит, ничего не прояснилось. Только время.
– А вот, Дим, смотри: он ведь в домашнем, а квартиру не вскрывали, так что выходит, что открыл он сам и тому, кого знал, тем более, что следов взлома нет. А камеру расстреляли, чтоб не опознать было, значит, кто-то из ближнего круга.
– Или кто-то из попадавшихся, чтоб не опознать было. Так что, Саша, есть в твоей логике дыры. А раз есть, то надо смотреть, кто там живет из вышедших недавно. Кстати, может быть, те, кто в камеру стрелял, там же и обокрали кого, просто мы пока не знаем. А с ножом кто-то совершенно посторонний упражнялся. У тебя по каким квартирам данные обхода есть?
– Ага. -Илонов достал блокнот —вот: сорок квартир, открыли в тридцати одной.
– Давай, Саша, звони участковому, пусть проверит оставшиеся девять хотя бы прозвоном, а то потом скажут, что мы тут спим. И список сидельцев местных пусть подготовит. Потом вместе сходим.
– Илонов начал звонить участковому, а Семенов позвонил в больницу. Прогнозы были не лучшие: Заманцев после операции попал в реанимацию, и шансы его были все еще невелики. Мать его уехала домой, и тревожить ее на ночь глядя после такого ужасного дня было бы, может, и слишком жестоко, но работа иногда заставляет поступать вопреки жалости.
Семенов набрал ее номер, но ответила не она.
– Вы чего звоните? —раздался в трубке громкий женский шепот.
– Я следователь Семенов, веду дело о покушении на ее сына, мне надо договориться с ней о встрече.
– Спит она! Еле заснула со снотворным. Завтра утром звоните.
– Простите, а вы кто?
– Соседка.
– А имя-отчество у вас есть?
– Арина Семеновна. Меркулова.
– Арина Семеновна, вы ей хоть записку напишите, что я звонил.
– Хорошо, хорошо. Все, хватит. —Она решительно повесила трубку.
«Меркулова… Интересно, -подумал Семенов, -а она Володе из „Признания“ не родственница?»
Но дел и без этого хватало.
***
А наутро вопрос встал ребром: квартиру осмотрели, но из-за внезапно ожившего Заманцева толком это сделать не удалось, например, так и не стало понятно, была ли кража. Фото и видео фиксацию сделали, сняли кое-какие следы, но на этом пришлось остановиться. Расспросить полностью мать пострадавшего тоже не удалось, так что, какие были у Заманцева враги и конфликты, тоже осталось пока неясно.
Так что утро началось с того, что Семенов созвонился с матерью Заманцева и договорился прийти к ней, чтобы расспросить обо всем. Илонова же ждал университет, в котором Заманцев учился. За разговором попили чай и разошлись.
Юлия Петровна ждала его, но все эти переживания на ней явно сказались и сон так и не смог помочь ей до конца. Пахло ароматическими свечами. Она проводила Семенова в большую комнату, он отказался от чая и сразу перешел к делу:
– Юлия Петровна, вот вы не могли бы сказать сейчас, не пропало ли чего из квартиры и не появилось ли чего нового?
– Да, конечно, я уже проверила, ничего нового нет, -она взялась за виски двумя руками, видно, голова разболелась, -но вот вещь одна пропала.
Его немного удивило, до чего быстро она ответила, хотя явно была нездорова, и он задал следующий вопрос:
– А вы точно уверены?
– Да, конечно. Мне Володя, сын Арины, помог с утра, как я проснулась. Мы все обшарили, и ее именно нет.
– А что за вещь?
– Ложечки. Подарок на свадьбу матери. Дед был в загранке и купил за недорого, посчитал, что серебро, а это так, нейзильбер. Надписью ошибся.
– А-а. —задумчиво протянул Семенов, -Понятно.
– Да, она кивнула головой, -глупая история. И коробочка была такая красивая, бежевая с надписью золотой на немецком. И табличка «Дочке Юле от папы на свадьбу».
– Хорошо. Мы тогда поищем ее по антикварам и скупкам. А сколько ложек?
– Шесть чайных, шесть столовых.
– Ну что же, хорошо. А не покажете, где она стояла?
– Да, сейчас, -Она привстала, протянула руку, -Вот здесь в буфете, на нижней полке.
– А вот скажите, какие либо враги у вашего сына были? Он рассказывал о конфликтах?
– Да нет, вот только знаете, с неделю назад он какой-то злой пришел, рюкзак бросил, заперся в комнате, и есть ничего не ел.
– А в чем дело, не сказал?
– Нет. Может, с девушкой чего.
– А вы не знаете, у него девушка какая-нибудь есть?
– Нет, не знаю. Вот друг у него – Володя Меркулов – в нашей парадной живет.
«Опять Меркулов, -подумал Семенов, -к чему это вдруг?»
– А они хорошие друзья?
– Да, вот в одном институте учатся, в кружок поэтический ходят, а сам Володя – волонтер. Дружат еще со школы.
– А Петр он что, не волонтер?
– Нет, знаете, у него с его учебой времени нет, ему не так легко все дается, а Володя талантливый, уроки быстро делает, бывает и Петру помогает.
– Значит, Петр с вами о своих проблемах не говорит, но только этот момент неделю назад вы и запомнили.
– Да, а учится он средне, но ровно, я, -она немного смутилась, -поглядываю в тетрадях.
– То есть, с преподавателями он тоже не конфликтует?
– Да.
Ну что ж, похоже, все, что можно было получить из этого разговора, он получил. Семенов собрался, подождал Марию Петровну и проводил ее с сумками до остановки. Надежда на то, что Заманцев сегодня очнется, была небольшая, но все же…
***
День разгорался, разворачивалась листва, кругом зацветала сирень, и было бы хорошо поехать отдохнуть за город, пока остальные сидят на работе, но что поделать!
С этими мыслями Семенов вошел в здание отдела. Илонов еще не вернулся, так что пока можно было подумать обо всем, но долго подумать не вышло – едва Семенов передал описание ложек для поиска, как его позвал к себе полковник.
Сразу с порога спросил:
– Ты чего на оперативки не ходишь?
– Да вот, вчера не удалось мать пострадавшего опросить, убитый внезапно ожил и она с ним в больницу уехала.
– Ну, тогда еще ничего, садись. Давай рассказывай.
Семенов ввел шефа в курс дела и тот помолчал немного, а после спросил:
– Ничего тебя не смутило?
– А что?
– Да вот смотри: ложки эти вор взял, а если бы даже и серебряные они были, то какая им цена? А вот перед ним ноутбук стоит, и вор его бросил, да и пошел. А почему? Он что, старый очень?
– Да нет, года два, наверное.
– Вот и выходит, что тут что-то не то. Да и в другой комнате, наверно, что-то еще можно было поискать, а он зарезал парня и побег с этими ложками. А зарезал его не насмерть, но хотел как-бы насмерть. А борьбы никакой нет. Опять нескладуха. И при этом такая подготовка с расстрелом камеры.
– Да, -вспомнил Семенов, -вот тут еще странность, что-то там друг пострадавшего часто мелькать стал. Хотя друг вроде как хороший и вообще парень положительный.
– Бывает. Хотя, что удивительного, если он его друг? Но присмотрись. Все?
– Да. Пока еще Саша в институт его поехал. Ну, еще думаем проверить вышедших недавно. Особенно квартирных.
Полковник задумался здесь надолго, и ответил:
– Необычно это все. Проверь, кто выдавал себя за бытовиков и соседей, и кто сейчас устроился в бытовые службы. Кстати, там газ или электричество? Телефон стационарный есть? Счетчики в квартире стоят? Интернет какой? Множество вопросов.
– Проверим.
– Проверяй. Ладно, -он недовольно махнул рукой, -иди.
Кажется, полковник и сам хотел бы все это проверить, но теперь он сидел в кресле и больше занимался бюрократией. Что ж, у высоких званий есть и недостатки.
***
В кабинете уже был Илонов, и теперь можно было, наконец, еще разок попить чаю. Размешивая сахар, Семенов перешел к разговору:
– Ну что, Саша, нашел что-нибудь?
– Не, все в шоке, а вот врагов припомнить не могут. Конфликтов тоже каких-то серьезных не было.
– Девушку его не нашел какую-то?
– Нет, видать не определился, мечется еще. Все красавицы.
– Эх, молодежь, молодежь!
– А у тебя что?
– Да вот, ложки оказывается, украли. Подарок к свадьбе. Коробка в буфете стояла бежевая с табличкой золотистой, а сегодня хозяйка смотрит – пусто, нет коробки.
Илонов аж подскочил:
– Это что, я, выходит, напрасно ездил? Обычное ограбление.
– Ну, кто знает. Посмотрим, что из этого вырастет.
Тем временем из лаборатории принесли фотографии с места происшествия и запись с видео фиксацией, так что после чаю следователи занялись подшивкой документов в дело.
Шло все нормально, но вдруг Илонов остановился:
– Дима, бежевая, говоришь, с табличкой золотистой?
– Да, а что?
– Такая? —Илонов протянул фото, на котором на заднем плане в буфете у стенки была хорошо видна бежевая коробка с металлической желтоватой пластинкой.
– Ну ка. —Семенов взял фото в руки, рассмотрел подробней, да, действительно, коробка стояла именно там, где сегодня показала мать Заманцева. -Вот так-так. —Семенов усмехнулся, -И как же это понимать? Знаешь, Саша, а ведь, похоже, что друг пострадавшего в лидеры по подозреваемым выходит. Хотя… Разве что кто-то прихватил эти ложки или сама хозяйка припрятала.
– А зачем?
– Хороший, Саша, вопрос. Вот именно: ей-то это зачем? Друга сына подставить? Знаешь, давай пока не будем ей это показывать, пусть считает, что украли. Ну, или что задумка удалась.
И друзья продолжили собирать дело.
***
Сегодня был вторник, и в 18.00 должно было состояться заседание литобъединения «Признание». Семенов решил воспользоваться этим, чтобы поговорить со всеми членами объединения и его руководителем. Авось, что-то удастся узнать еще о Заманцеве. Хотя, пожалуй, было бы и лучше расспросить их поодиночке.
Весна все разгоралась, когда Семенов, шел по набережным до здания клуба, где должно было состояться заседание. На входе он предъявил удостоверение и спросил, где будут заседать сегодня поэты.
– На втором этаже должны бы. Там, – охранник указал на лист бумаги у зеркала, -расписание посмотрите.
Семенов поблагодарил его, посмотрел расписание и отправился на второй этаж, но пока аудитория была закрыта и он сел в одно из больших мягких кресел в холле неподалеку.
Вскоре в соседнее кресло, подергав ручку двери той же аудитории, села высокая девушка в клетчатой юбке, берете и джинсовом жакете. На шее ее было надето большое кожаное кольцо со стразом.
Семенов не стал терять время и перешел к разговору:
– Вы на «Признание»?
– Да, а я вас что-то не помню, вы тоже стихи пишете? —Семенов рассмеялся:
– Сейчас нет. Я – следователь, расследую нападение на Заманцева, хочу вот расспросить тех, кто его знал: не было ли у него каких либо врагов, конфликтов?
Она задумалась:
– Нет, не припомню, он хорошие стихи писал, нравилось всем. Мне бы так писать, на каждое заседание новые. Ведь его Тарас Игнатьевич останавливал даже, говорил: «Не торопитесь, Заманцев, отшлифовывайте стихи», а потом то слова показывал как переставить, то какое слово подсказывал на замену и действительно лучше было.
А мне говорил: «Ну что у вас за ахматовщина Аня, эпигонство какое-то! Будьте собой! Да еще из ритма выбиваетесь постоянно, стихи неясно о чем», -Она засмеялась, -А у меня как пишется, так пишется и ничего не поделать!
Этот поток надо было направить в нужное русло
– Погодите, давайте представимся. —он достал удостоверение, -Дмитрий Семенов, следователь.
– Анна Крякина. Это в миру, а в поэзии – Алевтина Томская.
«Вот так вот, -мысленно улыбнулся Семенов, -что делать, если фамилией не вышел? Хотя бы необычную взяла», но вслух он сказал:
– А вы не знаете, почему Петр решил уйти?
– Да там случай вышел дурацкий: после того, как их с Володей на конкурс выдвинули, мы ждали пока Тарас Игнатьевич подойдет, скучно было и Петр начал изображать сперва поэтов разных, Пушкина, Маяковского, а потом взял и Тараса Игнатьевича изобразил, ну как он стихи разбирает.
– И что?
– И тут сам Тарас Игнатьевич и пришел!
– Да-а, Семенов не смог сдержать смех, -неудобно вышло.
– Вот он и ушел. Так еще там так было: Тарас Игнатьевич вот тут стоит и говорит ему, -она порылась в телефоне и зачитала: «Заманцев, вы когда-нибудь слышали: «Мне не смешно, когда фигляр презренный пародией бесчестит Алигьери?». А Петя и отвечает: «Да, это Сальери Моцарту говорит». Ну, тут Тарас Игнатьевич уже совсем красный такой мимо него прошел. После этого Петя и не ходил.
«Ну что ж, -подумал Семенов, -конфликт налицо. Только не Петр зарезал руководителя объединения. Или сам руководитель не отравил, так хоть зарезал? Неделю ждал? Странно»
Тем временем, подошло еще несколько человек, и наконец, между креслами, звеня ключами, быстро прошел седой сутулый человек в сером пальто и открыл аудиторию. Вот и преставилась отличная возможность поговорить с таинственным Тарасом Игнатьевичем.
Пока он еще не вошел в аудиторию, Семенов окликнул его:
– Тарас Игнатьевич, можно с Вами поговорить? —тот повернулся:
– Да, конечно, а вы стихи принесли?
– Нет, я следователь Семенов, вы слышали, что было нападение на члена вашего объединения?
– Нет, пока не слышал, а на кого именно?
– На Петра Заманцева, он сейчас в больнице, мы проверяем все его связи. Извините, а Ваша фамилия как?
– Заходский. Давайте поговорим не здесь, пойдемте на улицу, все равно я курю перед заседанием минут десять.
– Давайте. -они вышли на теплую вечернюю улицу, руководитель выбил сигарету из пачки, закурил, -Спрашивайте.
– Видите ли, пока мы выявили у него только один конфликт – с вами. Хотя просто непонятно, как он мог к этому преступлению привести, но вы не расскажете своими словами, что там произошло?
– Ничего там не произошло. —Тарас Игнатьевич раздраженно бросил в урну недокуренную сигарету, -Видимо, после подачи заявки, Петр решил, что теперь ему сам черт не брат и решил посмеяться и надо мной, и над тем, что для меня было свято. Если бы он просто спародировал меня, это бы я ему простил, но он решил показать, как я будто бы с презрением разбираю стихотворение Мандельштама «Ленинград». У меня к Мандельштаму отношение святое, я все о нем знаю. Его пародию я повторять не стану.
И сравнение его меня тогда тоже крепко задело. Я ему не Сальери просто потому, что я знаю, что я не поэт, и не пытаюсь поэтом казаться. Я литературовед, и с мнением моим считаются. —он вздохнул и продолжил, -Через дня два я успокоился уже, но он больше не пришел. Заявку на него пришлось снять. А на самом деле я сам же и виноват – вылез со своей фанаберией. И с чего я решил, что только я Пушкина и читал? Вот и вышло, что ученик превзошел учителя, а потом я уж и вовсе нехорошо поступил – сказал охраннику – пусть передаст Петру, что тот здесь не угоден. Извините, я старомодно выражаюсь.
