bannerbannerbanner
Кавказский фокус

Сергей Самаров
Кавказский фокус

Полная версия

– Сегодня ночью, товарищ полковник.

– С рассветом жди звонка. На тебя выйдут. Примешь вертолеты и грузовики. Грузовики прибудут прямо к воротам ущелья. Вертолеты должны будут сесть где-то рядом. Я даже приказал выделить тебе два взвода солдат из Моздокской бригады для разгрузки вертолетов и машин. Солдаты будут без оружия, потому ты подстрахуй. И отправь их назад тем же автомобильным транспортом. Не задохнутся в кузове. Там ветерок. Да и навоз будет в мешках. По сто мешков в каждом кузове. Командиров взводов, если будет необходимость, можешь задействовать в операции. У тебя же в группе, кажется, четырнадцать бойцов?

– Так точно, товарищ полковник. Я – пятнадцатый.

– Ухамаздаетесь… На себе туши таскать… Запаситесь тележками…

– Где их в наших условиях взять? В поселковом магазине если и найдется пара штук, то это весь запас. А базы нет даже в райцентре. Если бы раньше заказать, могли бы доставить. Но мы же – русские, мы задним умом сильны. Если что, будем туши прямо с вертолета сбрасывать. Лишь бы вертолетчики не отказались. Своего рода бомбардировка…

– Хорошо. Я попрошу, чтобы в Моздоке поискали тележки. Если найдут и взять успеют, привезут с грузовиками. У меня все. Конец связи. Удачи тебе, Сварог…

– Конец связи, товарищ полковник. – Староверов выключил трубку и добавил уже сам себе: – Удачи мне…

* * *

В материалах, подготовленных в республиканском управлении ФСБ для антитеррористического комитета, не было подробной карты пещеры, в которой пряталась банда эмира Ленура Ягдарбекова, был только от руки выполненный на карте ущелья план, нанесенный красным карандашом прямо поверх других обозначений. И только выходы из пещеры были обозначены зелеными крестиками.

Но подполковник Сварог хотел иметь более подробную карту. В материалах дважды присутствовали ссылки на некоего профессора из МГУ, преподавателя физики Рамиза Саламовича Шагабутдинова, носившего в молодости звание мастера спорта по спортивному спелеотуризму. Этот человек несколько раз водил группы кейверов[13] в эту самую пещеру. Но найти его для консультации республиканскому управлению ФСБ не удалось. Сварог хорошо знал всю систему силовых структур страны и потому прекрасно понимал, что официальный запрос занимает непозволительно много времени, а если желаешь добиться быстрого результата, ищи знакомых. Лучше всего хороших знакомых, которые тебе чем-то обязаны. Но поскольку хороших знакомых в республиканском управлении у подполковника Староверова не было и никто ничем не был обязан командиру ОМОГ, пришлось удовлетвориться тем, что есть. То есть связаться через дежурного с майором Лимоновым, с которым виделся только сегодня утром по делу о покушении на себя и двух бывших наемников ИГИЛ. Получив после долгого сложного разговора телефонный номер стационарного аппарата, поскольку сотовый номер майора Лимонова никак на вызовы не реагировал, кроме долгих длинных гудков, Василий Васильевич позвонил.

– Николай Владимирович, еще раз здравствуй. Подполковник Староверов беспокоит…

– Что, Василь Василии, вспомнил что-то интересное или новое покушение было?

– Ни то ни другое. Просто я получил приказ на уничтожение банды Ягдарбекова вместе с этим самым Бабуром…

– Хороший приказ. Хочешь пригласить меня на охоту?

– Если у тебя есть как минимум звание кандидата в мастера по спортивному спелеотуризму. Перворазрядников в ту пещеру, где эмир устроил себе логово, не допускают. А после ее прохождения присваивается звание мастера спорта.

– Не приглашаешь, значит… – усмехнулся майор в трубку. – И отказываешь весьма вежливо, поскольку у меня даже первого разряда по спелеотуризму нет. Ладно. Чем обязан?

– Ты не можешь узнать у людей, которые готовили для меня материалы, откуда взялась карта пещеры и почему она просто нанесена на карту ущелья и не существует в отдельности?

– Не думаю, что мне это будет слишком сложно. Я просто найду тебе нужного человека, попрошу тебе позвонить, и ты задашь ему все волнующие тебя вопросы.

– Договорились. Жду звонка. Мой номер у тебя есть.

Майор Лимонов минувшим вечером показался Сварогу смурным и принципиально вредным человеком, с которым трудно найти общий язык. Утром при новой встрече Василий Васильевич переменил свое мнение. Поговорили они легко, тем более подполковник спецназа ГРУ не настаивал на своем присутствии на допросах фигурантов, чего следователи традиционно не любят, и удовлетворился пересказом особенно важных моментов самим Лимоновым. И звонок подполковника майору подтвердил утреннюю версию следователя. Тот оказался достаточно легким и на подъем, и вообще в общении. Более того, он и слово умел держать. Так, через пять минут на трубку Староверову позвонили:

– Полковник Локоминадзе, ФСБ Дагестана, – представился звонивший раскатистым баском, от которого в трубке играло легкое эхо, раздваивая голос, что, впрочем, не мешало слушать. – Меня майор Лимонов просил позвонить…

– Да, товарищ полковник. Это по моей просьбе. Меня интересует пещера, в которой прячется эмир Ленур Ягдарбеков…

– Да, мне объяснили. На карту пометки были нанесены спелеологом из Махачкалы, который давным-давно, еще при советской власти, ходил в эту пещеру в составе группы под руководством профессора Рамиза Шагабутдинова. Все обозначения нанесены на карту исключительно по памяти. А память у этого человека, можно сказать, уникальная. Он очень редко ошибается. Профессиональная память.

– Он кто по профессии? Разведчик?

– Профессиональный карточный шулер. Я сам ездил со своей картой, не игральной, а топографической, к нему на «зону». Там он и нанес пометки на мою карту. И даже гроты отметил как места, удобные для организации складов. И сообщил, что полная карта пещеры была только у одного человека – у профессора Шагабутдинова. Мы пытались найти профессора, но он в длительной командировке за границей – по обмену научными данными. Кажется, в Австрии, и связаться с ним не удалось. Да и связываться бесполезно. Он же не бросит все дела и не прилетит на пару часов в Москву ради какой-то старой карты, если даже она у него сохранилась, что тоже сомнительно. Рамиз Саламонович человек уже в возрасте, и больше двадцати лет как по пещерам не путешествует. Пришлось положиться на память шулера…

– Шулер знает, зачем нужна эта карта?

Вопрос прозвучал настороженно…

– Обижаете, товарищ подполковник. Мы такие промахи можем иногда сделать только умышленно, по оперативной необходимости. О том, что эмир Ягдарбеков в разработке, знают во всем нашем управлении только начальник нашего оперативного отдела и мы, четыре исполнителя. Да еще майор Лимонов. Но этот только с вашей подачи. Я здесь ни при чем. Но Лимонов – человек не из местных. Прикомандированный. Связями здесь не оброс. Нам всем, прикомандированным, запрещают обрастать связями. Только агентурой. Кто знаком с делом в антитеррористическом комитете, мне неизвестно. Но не думаю, что это слишком широкий круг лиц. Это устоявшаяся практика.

– То есть где искать настоящую карту, товарищ полковник, вы мне подсказать не в состоянии? – настаивал на прямом ответе Сварог.

– Не в состоянии, – конкретно подтвердил полковник Локоминадзе.

– Ладно, товарищ полковник. Спасибо и на том. Рекомендации по минированию всех, кроме одного, выходов тоже вы давали? И по устройству засады на единственном не заминированном выходе.

– Нет. Это уже, видимо, разработки оперативников антитеррористического комитета. Надеюсь, вы всерьез к их рекомендациям не прислушаетесь? Там всегда советуют то, что делать не требуется ни при каких обстоятельствах.

– Я еще не знаю, к чему прислушаюсь всерьез. Это будет ясно только после того, как мы проверим все выходы из пещеры. До свидания, товарищ полковник.

– Удачи вам, Сварог…

Оказывается, полковник ФСБ знал даже позывной подполковника Староверова…

Глава вторая

– Ну, что, Василь Василии, будем отсыпаться перед завтрашним делом? – спросил майор Волосняков.

– Извини, Дмитрий Валентинович. Отсыпаться нам, возможно, вообще не придется. По крайней мере, в сегодняшнюю ночь. Вылетаем, как только будет готов вертолет.

– А когда он будет готов?

– Предполагаю, что с минуты на минуту. Позвонят. Я заказал вылет уже больше часа тому назад. Должны успеть.

Как подполковник рассчитывал, так и получилось. Трубка у него «подала голос» меньше чем через минуту.

– Вертолетная площадка… – коротко глянув на определитель номера, сообщил командир группе. – Все на выход, в полной боевой готовности…

Приложил трубку к уху, выслушал сообщение и сказал коротко:

– Мы выходим…

Вертолетная площадка находилась неподалеку, внутри военного городка, сооруженная на заасфальтированном плацу, за ненадобностью последнего. В самом деле, кто будет проводить на плацу строевые занятия, если такие занятия в сводном отряде вообще не проводятся. Для этого есть стационарное расположение части, бригадный или батальонный городок со всеми соответствующими атрибутами. А здесь, когда спецназовцы находятся в составе сводного отряда по полгода, часто уходя из рейда в рейд по горам, не успев толком отоспаться, проводить строевые занятия смешно. Смешно было даже плац здесь сооружать. Но военный городок строился, видимо, по стандартному проекту, и потому площадку выровняли и заасфальтировали. Но разметку на асфальт нанесли уже настоящую, вертолетную. И четыре закрепленных за сводным отрядом вертолета «Ми-8МТВ-5» и один «Ночной охотник» постоянно стояли там в боевой готовности.

Бойцы отдельной мобильной офицерской группы строевой подготовкой не занимались тем более. Да они и прибыли в расположение сводного отряда совсем недавно. Тем не менее где находится вертолетная площадка, знали прекрасно, поскольку каждый день наблюдали ее из окна своего «кубрика».

 

И привычной колонной сразу направились к месту, один только Сварог бегом поспешил в штаб, чтобы забрать там копии карт, которые зачем-то были распечатаны на цветном принтере для каждого бойца группы, хотя каждый боец имеет ту же самую карту на своем планшетнике. Но дублирование «на всякий пожарный случай» никто еще не объявил делом вредным, и штабу тоже хотелось быть хоть чем-то полезным бойцам. Вот и печатали, дублировали…

Василий Васильевич побежал в штаб, не сняв рюкзак, который бежать ему, впрочем, кажется, не мешал, хотя внешне был нелегким. Свой вертолет бойцы определили безошибочно по открытой дверце погрузочно-разгрузочного люка. Хотя винты еще не начали вращаться, ошибки не произошло. И изнутри, разворачиваясь при их приближении, опустилась складная лесенка-трап. Встречающий спецназовцев бортмеханик постарался. Загрузились за секунды, поскольку все свое каждый носил на себе. Последним совершил посадку Василий Васильевич, подоспевший вовремя. Лестница поднялась. Люк плотно, как и полагается в авиации, закрылся. Винты вертолета закрутились, стали набирать обороты еще раньше, чем офицеры группы сняли свои рюкзаки и расселись по боковым сиденьям. Сам подполковник Староверов, устроив рюкзак рядом со своим сиденьем, заглянул в кабину пилотов, чтобы уточнить задание.

Вертолет взлетел. Дело это для спецназовцев было привычное и не вызывало никакого волнения. Полет проходил на небольшой высоте, хотя и выше «бреющего» полета, поскольку остро торчащих скал на пути было множество, и все разной высоты. При этом приборы военно-транспортного вертолета внимательно «ощупывали» все пространство впереди себя, в том числе и сами скалы. И робот-тепловизор готов был предупредить о любом теплокровном объекте, который может представлять угрозу. Такой объект можно было легко «погасить» хоть с помощью восьмидесятимиллиметровых НУРСов[14] С-8, подвешенных под короткие крылья вертолета, официально называемые балочными держателями, хоть с помощью двуствольной автоматической пушки калибра двадцать три миллиметра. Три – три с половиной тысячи снарядов такой пушки, выпущенные за минуту, разнесут в пыль любое бетонированное укрепление вместе с укрывшимися там людьми.

Продолжался полет чуть больше пятидесяти минут. В завершение его, когда машина вышла в заданный район, подполковника Староверова позвали в кабину пилотов, чтобы согласовать с ним место высадки группы. Показывать пришлось пальцем, и не в карте, а внизу, за стеклом «фонаря» кабины. Время суток еще позволяло рассмотреть несколько мест и выбрать наиболее удобное для дальнейших действий.

Вертолет сбавил ход, поднялся выше, чтобы приборами поиска осмотреть местность на предмет опасности, сделал круг, опасности не обнаружил и только после этого снизился и завис над землей на расстоянии около метра.

Здесь уже трапом никто не пользовался. Спецназовцы спрыгивали на землю друг за другом, отбрасывали в сторону рюкзак, сами перекатывались, чтобы не принять на голову каблуки следующего, и вставали на ноги уже в стороне, образовывая круг, ощетинившийся наружу автоматными стволами.

Последним в этот круг спрыгнул Сварог. Перекатился, встал на ноги и сделал знак бортмеханику, который наблюдал, как проходит десантирование. Люк закрылся, вертолет, набрав высоту, продолжил полет в прежнем направлении. Это делалось на случай, если со стороны кто-то наблюдал за вертолетом. Для такого наблюдателя посадка прошла бы, скорее всего, незамеченной, потому что завершилась быстро.

Иногда такое десантирование производится при медленном движении вертолета над землей. Но в данном случае медленному движению мешали скалы, между которыми спецназовцы и высаживались. Вертолету же предстояло пролететь еще около получаса и только после этого вернуться на базу в военном городке. С целью маскировки места десантирования группы спецназовцев точно по тому же маршруту уже три дня летали вертолеты антитеррористического комитета. Причем по паре штук в сутки – один днем, второй ночью. Предполагалось, что спецназ будет высаживаться ночью. Но подполковник Староверов поступил по-своему, не принимая во внимание разработки оперативного отдела антитеррористического комитета. И само место высадки изменил. Ему предлагалось высадиться у входа в ущелье, что называется, у самых ворот. Но он предпочел место в стороне, примерно в часе ходьбы до этих ворот, на немного приподнятой площадке, окруженной со всех сторон разнокалиберными скалами. Здесь, если возникнет необходимость и не появится других, более приемлемых вариантов, можно будет принимать по одному и те вертолеты, что позже доставят груз. А внизу, по другую сторону скал, можно будет поставить грузовики с навозом.

После высадки время зря не теряли. Часть группы сразу взялась за устройство лагеря, а майор Волосняков, снайпер старший лейтенант Африканов и сапер капитан Севастьянов получили отдельное задание. Сварог раздал всем своим бойцам по карте, где была обозначена пещера.

– Крестики – это отдельные входы в пещеру, – подполковник Староверов ставил задачу для малой группы. – Необходимо проверить, на месте ли входы, не заминированы ли. Если заминированы, следует разминировать. – Сварог посмотрел на Севастьянова: – Реально сделать это в полной темноте, Анатолий Игоревич?

– Все зависит от того, насколько сложно взрывное устройство.

– Значит, так, – взгляд командира перешел на Волоснякова и Африканова. – Вы вдвоем страхуете сапера. Сначала все вокруг просматриваете в тепловизоры. Если нет угрозы, подсвечиваете Севастьянову фонариком. Один – подсвечивает, второй продолжает страховку. Проверить следует все входы в пещеру. Работу необходимо завершить в темное время суток. Себя мы обнаружим только к утру. Это значит, что малой группе разрешается снимать часовых и ликвидировать любую опасность опережающим выстрелом. При этом предпочтительнее выстрел без звука. Потому, Саня, с собой берешь «винторез». Но лучше, если будете уходить, как лисы, заметая след хвостом. Без эксцессов. Волчью пасть мы им потом покажем. Дмитрий Валентинович, тебе еще одна важная задача. Против главного входа в пещеру просмотри возможность устройства позиции для всей группы. Все остальное ты и сам знаешь. У меня все. Вопросы есть?

– Вопросов нет, – ответил Волосняков. – По ходу дела они, естественно, возникнут, без этого не бывает. Тогда спрошу по связи.

– Договорились. Выступайте. Все особенности местности наносить на карту, поскольку картам нашим давно пора на пенсию. Предпочтительно наносить в карту на планшетнике и сразу включать опцию циркулярного размножения, чтобы изменения стали доступны всем.

Это предупреждение было по большому счету лишним, так как бумажными картами в спецназе уже предпочитали не пользоваться. А с планшетниками давно сдружились все офицеры группы. К хорошему, как известно, привыкаешь быстро.

– Понятно. Разреши идти, Василь Василии?

– Идите…

Военные разведчики никогда лихо не козыряли, как никогда не разбивали один о другой каблуки. Просто развернулись и пошли…

* * *

Задача малой группе была поставлена сложная, но вполне выполнимая, в духе тех задач, которые военные разведчики выполняют постоянно. Все бойцы «Лисьего хвоста» умели при необходимости проползти в темноте между двумя разговаривающими друг с другом людьми и остаться при этом незамеченными. И потому они не видели особой сложности в исследовании входов в пещеру. Пошли сразу ходко.

Сначала темп задавал майор Волосняков. Из него ходок всегда был хороший. Сухопарый, скуластый, жилистый, Волосняков выглядел человеком упертым и непоколебимым в своих устоявшихся привязанностях, физически сильным не мышцами, а каким-то внутренним состоянием. Майор Волосняков не понимал в принципе, что такое физическая усталость. Тем не менее через несколько пройденных километров на месте ведущего его сменил капитан Севастьянов, до этого идущий вторым.

Снайпер старший лейтенант Африканов время от времени вынужденно отставал, но легко догонял товарищей. А отставание его было связано с тем, что Африканов постоянно поднимал к глазам бинокль с тепловизором и просматривал пространство впереди и по сторонам. Но едва Волосняков перешел на позицию замыкающего, как Африканов передал свой мощный бинокль с тепловизором ему, и теперь уже майор вынужден был придерживаться рваного темпа, который, впрочем, давался ему легко.

Как раз после смены ведущего малую группу вызвал на связь подполковник Староверов. Связь осуществлялась через входящий в оснастку «Ратник» коммуникатор «Стрелец»[15] и была достаточно устойчивой, мало реагировала на экранирование горных массивов.

– Второй. Я – Сварог. Как дела, Дмитрий Валентинович?

– Нормально, Василь Василии. Выдвигаемся в заданный район. У вас там что-то произошло?

Выход командира на связь в то время, когда он знает, что малая группа еще в пути, может быть вызван только вескими причинами. Об этом Волосняков и спрашивал. И ему не было необходимости объяснять, откуда у его вопросов ноги растут. Они со Сварогом уже много лет вместе служат и давно научились друг друга понимать с полуслова.

– Наблюдатель заметил приближающуюся к нам машину. Идет вдоль горной гряды. Уже достаточно темно, чтобы точно сказать, но мне в бинокль показалось, что это полицейский «уазик». Мы его пропустим. И вы пропустите. У меня есть опасения, что «уазик» этот едет в гости к эмиру Ягдарбекову. Тогда становится понятно, откуда у эмира появляется информация. Обо мне, например, или об Али и Джамсутдине. Мы постараемся заснять машину и рассмотреть номер. Ты тоже это сделай. И будь внимательнее у ворот ущелья. Посмотри там, не найдешь ли следов. Если что будет, снимай. Главное, чтобы света на съемку хватило. Но там, кстати, «ворота» достаточно широкие, и на треть ущелья в глубину машина, если судить по карте, может проехать. Посмотри и постарайся в самом ущелье не встретиться с ними.

Приказ, как обычно, отдавался всей малой группе, но обращение при этом звучало в единственном числе. Так было заведено.

– Я постараюсь, командир… – а это, в свою очередь, значило, что постарается вся малая группа.

– Василь Василия, – вмешался в разговор старший лейтенант Африканов. – Есть деловое предложение. Могу аккуратно и без звука колесо им прострелить. Так, чтобы рядом уже наша засада сидела. Они выйдут, там мы их и повяжем. Думаю, справимся без проблем, даже если в машине полный комплект пассажиров.

– И будешь до конца операции сидеть, их караулить, пока другие будут по пещере ползать и норматив мастера спорта выполнять? – в своей обычной манере ответил подполковник. – Хотя толк в твоем предложении есть. Только развитие должно быть иное. Прострелишь колесо. Машина встанет. Те, кто в машине, обязательно выйдут ноги размять, пока водила будет колесо менять. Хорошо бы рассмотреть их и заснять на видео, если, конечно, опять, света для съемки хватит… Ориентируйся, Дмитрий Валентинович, по обстановке…

 

– Понял. Будем ориентироваться. Вижу вертолет. Возвращается. Но идет далеко от нас. Отдалился от горного массива.

– И хорошо, что отдалился. Из машины его, конечно, увидят. Что подумают, не могу предположить… Но хорошего ничего не подумают, это точно. Постараются среди скал застрять…

– Хуже будет, если из вертолета машину увидят. Могут и обстрелять. Это может много шума поднять. Нам помешают, – высказал свои опасения майор Волосняков.

– Ты считаешь, что военные вертолеты стреляют по каждой машине в горах? И никто не разбирается, что за машина и что здесь делает?

Дмитрий Валентинович замялся, не зная, что ответить.

– Нет, но…

– Я думаю, что никакой стрельбы не будет. Вертолет может только произвести видеосъемку. Аппаратура ему позволяет снимать ночью с сильным увеличением. И даже номер можно будет прочитать. Жалко, у меня связи с вертолетчиками нет. Я бы подсказал. Вот. Вижу теперь вертолет. Вошел в нашу зону…

– Из нашей зоны его уже не видно, – сообщил Волосняков. – Пролетел дальше.

– И машину заметил, хотя та фары выключила. Летит посмотреть. Надеюсь, будет снимать. Вертолетчикам тоже интересно, что за транспорт по ночам в горах гоняет. Надеюсь, они запись в ФСБ передадут. С ФСБ я свяжусь. Они сами запросят. Все. Конец связи. Я тоже хочу машину заснять. Она к нам приближается. И вертолет тоже. Молодец. Делает вид, что нас не видит. Над нами пролетел без реакции…

– Эти вертолетчики давно со спецназом летают. Опытные.

– И это хорошо, – сделал вывод Сварог. – Конец связи…

– Конец связи…

* * *

Малая группа продолжила передвижение по своему маршруту, но при этом майору Волоснякову пришлось вдвое сложнее. Если раньше он просматривал в бинокль только пространство впереди и по сторонам, то теперь вынужден был и назад смотреть, чтобы не угодить в луч света внезапно вынырнувших автомобильных фар. Неровная местность, холмы и торчащие из них скальные образования закрывали видимость, и вполне могло случиться так, что машина на долгое время пропадала из зоны наблюдения. И потому приходилось еще и прислушиваться.

Подполковник Староверов сказал, что едет «уазик». А у него двигатель очень даже говорливый. Так в действительности и оказалось. И услышали бойцы двигатель еще до того, как увидели свет фар. А потом и свет появился из низины между холмами.

– Колесо ему сразу пробивать? – спросил снайпер, перебрасывая свой «винторез» из руки в руку, показывая этим свою готовность. – Могу даже с такой дистанции…

– Исключено, – майор Волосняков был категоричен. – Только на обратном пути. Необходимо подтверждение, что машина к бандитам ездила. Пока прячемся…

Благо спрятаться здесь было где. Скал было столько, что без труда мог бы укрыться целый взвод, не говоря уже о малой группе ОМОГ «Лисий хвост». К тому же стемнело уже полностью, и капитан Севастьянов вытащил из рюкзака и натянул на шлем очки ночного видения. Ему они помогали идти, тогда как майору Волоснякову мешали бы прикладываться к биноклю, а снайперу – к прицелу. Но стрелять пока необходимости не было, а очки ночного видения всегда можно поднять в вертикальное положение одним движением руки, и тогда можно свободно прицеливаться. И потому старший лейтенант Африканов тоже надел на шлем свои очки.

Вообще-то по большому счету это были даже не очки, хотя и назывались так. Это была монокулярная трубка на фиксирующей платформе, и смотреть в монокуляр можно было только одним глазом. Второй глаз закрывал продолговатый корпус лазерной подсветки, делающий предметы различимыми в инфракрасном режиме. Но лазерная подсветка давала только пятно диаметром в полметра, и за пределами этого пятна видно ничего не было. А само пятно могло уйти вперед метров на десять, не больше. Но необходимости не было даже в этом, потому что очки ночного видения предназначались для того, чтобы не переломать себе ноги во время ночных маршей, и потому смотреть приходилось в основном под ноги.

Очки ночного видения бывают разной конфигурации и разного назначения. Бывают бинокулярные, имеющие, по сути дела, свой слабый бинокль, в который можно смотреть двумя глазами. Бывают монокуляры, в которые тоже двумя глазами смотришь. Бывают монокуляры, в которые смотришь только одним глазом. Спецназовцам встречались различные очки. Однажды капитану Севастьянову друг дал во временное пользование свои очки, которыми не мог нахвалиться. Производства США. При этом уверял, что американский спецназ работает именно в таких. Однако сам друг использовал их только на охоте. Конечно, эти очки существенно расширяли возможность осматривать пространство вокруг себя, хотя не шли ни в какое сравнение с тепловизорным биноклем или с ночным прицелом автомата, не говоря уже о прицеле снайперской винтовки. И, кроме того, были достаточно сложными в установке и в индивидуальной подстройке под глаза. В ситуации же ночного боя эти знаменитые очки просто мешали, не позволяя постоянно пользоваться ночным прицелом. Их широкая функциональность не могла заменить узкой функциональности прицелов и биноклей. И потому офицеры спецназа предпочитали пользоваться простейшими очками ночного видения во время марша, а во время боя очки было лучше снять, чтобы без помех пользоваться более полезными приборами.

Двое пользовались очками, когда забирались в скалы. Майор Волосняков к очкам прибегать не пожелал. Он залез в расщелину под скалой, залег там и в бинокль рассматривал приближающийся «уазик». И даже через тепловизор, который сильно искажает изображение и выдает все в одном цвете, только с разными по яркости оттенками, можно было понять, что на машину нанесена полицейская символика.

Тот же тепловизор позволял рассмотреть, что спереди сидел только один водитель, а на заднем сиденье устроились два человека. Интересно было, какую весть они везли в банду, если направлялись именно туда. Но это должны будут узнать другие люди. Те, кому уйдут видеозаписи, одну из которых уже сделал подполковник Староверов, а вторую сделает малая группа, когда прострелит автомобилю колесо.

Звезды в небе яркие, видеосъемку провести, скорее всего, будет возможно. Хорошо, если бы еще и луна в нужный момент оказалась на своем месте. Тогда вообще будет светло. Но съемку придется вести с минимального расстояния. Конечно, это рискованно, но иначе камере рассмотреть лица будет очень сложно. А съемка только одного номера машины по большому счету мало что даст. Подобные операции бойцы группы уже проводили в прошлом несколько раз. Должно получиться и сейчас. Старший лейтенант Африканов будет в прицел видеть и оператора с камерой, и свою цель, и сделает выстрел строго вовремя, чтобы дать возможность автомобилю остановиться строго в нужном месте. Сам заядлый автомобилист, Саня Африканов, как помнил Дмитрий Валентинович, в таких вещах не ошибался. Более того, старший лейтенант считает гвозди на дорогах своим личным проклятием, постоянно прокалывает колеса на личной машине, стоит только свернуть с асфальта, и прекрасно знает, сколько можно проехать на проколотом колесе, пока это не будет чувствительно для управляемости. На вопрос майора Африканов ответил, заранее зная, что говорить:

– Колесо просто лопнет. Резину пуля разорвет. Значит, водитель сразу начнет тормозить, иначе диск погнет. Тормозной путь на скорости в шестьдесят километров в час будет на четверть короче, а на более низкой скорости остановка произойдет очень быстро. Все зависит от того, с какой скоростью он будет ехать. При этом потеряет управляемость и может заставить машину «поцеловаться» со скалой. Я выберу момент, товарищ майор, исходя из скорости машины. Не переживайте. Не впервой такую остановку транспорту устраивать…

Дмитрий Валентинович знал, что Саня Африканов несколько раз выполнял похожий выстрел. Но тогда майора рядом не было, и потому сейчас он переживал. Хотелось, чтобы машина остановилась на дистанции, доступной для ночной съемки. А съемку следовало вести стандартным армейским планшетником. Трубка смартфона при ночной съемке включает подсветку, таким образом показывая оператора. Значит, смартфон для этого дела не годится.

«Уазик» проехал мимо, почти вплотную к горной гряде.

– Продолжаем маршрут, – скомандовал Волосняков.

– Проехал уже? – издалека спросил подполковник Сварог, находясь на общей линии связи.

– Проехал, командир… Двигаемся вслед.

Дальше двинулись тем же порядком. Скоро снайпер сменил на месте ведущего капитана Севастьянова, а майор Волосняков, передав Севастьянову бинокль с тепловизором, перешел на вторую позицию в группе. Севастьянову не было необходимости оборачиваться и контролировать тылы, поскольку «уазик» уже прошел, а тягаться в скорости со спецназовцами при передвижении могли бы только профессиональные спортсмены-ходоки, которых поблизости не наблюдалось. Значит, и высматривать за спиной было некого. Да и командир ОМОГ заметил бы передвижение в том же направлении любой посторонней группы или нового транспорта и обязательно предупредил бы свою малую группу…

13Кейвер – спелеолог, специалист по пещерам.
14НУPC – неуправляемая ракета.
15Коммуникатор «Стрелец» – инновационная система не только связи, но и разведки, и управления подразделением (потому официально, в дополнение к названию «Стрелец», и второе название имеет – «КРУС» – комплекс разведки, управления и связи). Включает в себя телефонно-микрофонную гарнитуру, убираемую в шлем, модуль индивидуальной радиосвязи, модуль спутниковой навигационной системы, работающей в форматах ГЛОНАСС и GPS, пульт оперативного управления (например, солдат всегда может нажать определенную кнопку, чтобы сообщить командиру о том, что он ранен, и попросить помощи). С помощью «Стрельца» командир всегда видит на своем планшетном компьютере, где в конкретный момент находится каждый из его бойцов, точно так же, как показывает местонахождение связанного со «Стрельцом» индивидуального «планшетника». Там же, связанный в системе, имеется дальномерно-угломерный прибор, многофункциональный пульт, позволяющий отправлять текстовую и видеоинформацию командованию, и еще с коммуникатором и «планшетником» связаны многие функциональные элементы. Входит в комплект оснастки «солдат будущего» – «Ратник». Небольшая пластиковая коробочка, срезанная с одного угла, крепится обычно клипсой на левой стороне груди военнослужащего. Обеспечивает как связь внутри подразделения, так и связь с вышестоящим командованием. Одновременно работает как кодирующее устройство связи, не позволяющее противнику прослушивать оперативные разговоры и приказы командования.
1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14 
Рейтинг@Mail.ru