Сергей Самаров
В горах пощады нет
ЧАСТЬ I
ГЛАВА ПЕРВАЯ
1
Человеку со славянской внешностью, к тому же не знающему ни слова по-грузински, трудно было бы ходить по улицам грузинских городов. Может быть, даже опасно. И потому Бесо сразу, как только остановились на привал после шестичасового безостановочного маршрута по ночной дороге, ведущей в Чечню и Ингушетию, пустынной и потому удобной для их передвижения, предложил за время пути, который не обещал быть близким, поскольку обход они намеревались совершить значительный, обучить Тамарова хотя бы самым необходимым для бытового общения азам грузинского. Тем более что сам подполковник Мерабидзе уже неоднократно предупреждал, что со временем Тамаров сможет и семью свою в Грузию переправить, и там обосноваться. На что, впрочем, российский подполковник не давал никакого ответа. Предложение об изучении языка было новым шагом.
Артем Василич отмахнулся.
– Я не уверен, что мне это понадобится в жизни.
Бессарион, покачав в сомнении головой, настаивал:
– Русский у нас, конечно, многие знают, но молодежь, например, и учить не хочет. Даже что-то спросить не сможешь. Не говоря уже о том, что сразу к себе внимание привлечешь. Может быть, и ненужное внимание, потому что ваших разведчиков всех мастей у нас больше, чем офицеров в нашей службе безопасности. Могут и специально по твою душу прибыть, если ты себя там «засветишь».
– А если на английском спрошу? Ответят? – лениво поинтересовался российский подполковник, пытаясь хотя бы так отвести разговор в сторону.
– Английский многие знают…
– Значит, спрошу на английском… – решил Тамаров. – У вас америкашек любят, пусть меня за америкашку принимают… Если понадобится, я могу себя каждый день под негра раскрашивать… Жалко, конечно, что я не толстогубый, но и так сойдет. Негры тоже разные бывают. Я в своей жизни на многих негров насмотрелся, даже на синеглазых эфиопов… Настрой духа, понимаешь, у меня сейчас не тот, чтобы голову загружать… Да и голова уже не слишком молодая. Трудно уже обучается, чему в молодости обучаться не пожелала…
Он вообще-то много раз слышал об удивительной склонности грузин к изучению иностранных языков. Наверное, ни один другой народ чужими языками так быстро не овладевает, хотя от своего акцента избавиться не может никогда. Но акцент в общении не помеха. И потому Бессарион посчитал, что и Артем Василич может так же быстро грузинский освоить, как грузины осваивают чужие языки. Но Тамаров не поспешил обозвать себя полиглотом.
– Как хочешь…
– Да, я хочу без лишних сложностей…
Они устроились отдыхать на склоне холма среди кустов, откуда дорога в оба конца хорошо просматривалась в лучах утреннего солнца, а им самим не составило бы труда при необходимости просто перекатиться, если лень будет вставать, и оказаться под укрытием кустов. А такая необходимость возникнуть могла бы, поскольку ни один, ни другой не сомневались, что их уже активно и злобно разыскивают. Более того, оставив машину рядом с дорогой, по которой, естественно, не пошли, и устроившись отдыхать до наступления темноты в густом пригородном лесу, они, обсудив свое положение и возможные меры по их поимке, поставили себя на место поисковиков и предположили два варианта развития событий, каждый из которых имел право на жизнь и наверняка будет прорабатываться спецслужбами. Согласно первому, оба беглеца направятся в Грузию. Один уговорил другого, и вот – побег. Куда идти первому? Не в Москву же… Естественно – в Тбилиси. Второго прихватил с собой, потому что такой опытный в боевом деле помощник может оказаться не лишним на опасном нелегальном пути. Согласно второму варианту, беглецы могут разделиться, куда пойдет подполковник Артем Тамаров – и предположить трудно, но и тогда подполковник Бессарион Мерабидзе обязательно направится не куда-нибудь, а только и обязательно в Грузию. Следовательно, все пути туда будут плотно перекрыты, и их предстоит проходить по возможности тихо, поскольку любое боестолкновение может вызвать эффект сигнальной ракеты – район возьмут под пристальный контроль и блокируют каждую тропу.
Тогда же они определили и путь. Совещались долго, и у каждого было свое мнение. Подполковник Тамаров, зная методы работы российских спецслужб лучше, чем Бесо, предлагал потерять лишнюю неделю, но добраться до Дагестана, оттуда махнуть в Азербайджан, а уже из Азербайджана проехать в Грузию. Это обещало наибольшую степень безопасности, поскольку границы с Азербайджаном не охраняются так, как границы с Грузией, и в приграничных районах нет такого напряжения. Бессарион Мерабидзе предпочитал иной путь, более опасный, но тот, где он мог, как обещал, найти поддержку и помощь со стороны своих друзей и знакомых. Но путь этот лежал через районы, которые и сам Тамаров прекрасно знал, более того, в которых он неоднократно принимал участие в боевых операциях. Следовало через Чечню выйти в Ингушетию, а оттуда, в зависимости от обстоятельств, двигаться или снова через Чечню, или даже через Северную Осетию в Южную Осетию, а там уже в Грузию. Сам Бессарион предпочел бы путь через Осетию, хотя ничего не смог ответить на вопрос российского подполковника о том, как он предполагает попасть из одной Осетии в другую. Через горы они пройти не смогут, а Рокский тоннель имеет такую мощную систему безопасности, что проехать через него и не «засветиться» им едва ли удастся. Там на каждом посту обязательно будут красоваться их фотографии. В конце концов после продолжительных споров Артем Василич вынужденно согласился идти через Ингушетию. В долгой дороге через Дагестан, как верно заметил подполковник Мерабидзе, им даже подкормиться будет нечем, а любая попытка добыть пищу силовым или иным каким-то путем привлечет к ним ненужное внимание. В Ингушетии, как пообещал Бесо, такой проблемы в принципе стоять не будет. Там и накормят, и напоят, и сон охранять будут…
Спорить закончили перед наступлением темноты. Тогда и пошли в нужную сторону. Казалось, у Тамарова был с собой переносной навигатор. Он знал, наверное, все селения, через которые следовало продвигаться, вернее, которые следовало обходить. И вовремя начинал поворот, когда населенный пункт вставал прямо на дороге. И без компаса ориентировался на открытом пространстве не хуже, чем другой человек ориентируется на улицах с детства знакомого города.
– У тебя карта в голове? – наивно спросил Мерабидзе.
– Она у меня на столе лежала, – объяснил Артем Василич. – Много раз смотрел. Даже мимоходом. А у меня, извини уж, голова так по-дурному устроена. Я даже специально карту никогда не запоминаю. Просто фотографирую и в памяти фотографию сохраняю. Потом, когда нужно, рассматриваю. Мысленно…
– И не ошибаешься?
– И не ошибаюсь… Говорю же, Господь дал дар – у меня голова так устроена. На карты и на ориентацию хорошо работает. С раннего детства при всем желании заблудиться не мог… Пять лет было, ушел из детского сада. Надоело, и ушел… Через весь громадный город. Из конца в конец… И без карты обошелся…
– А карта Дагестана? – задал Бесо естественный вопрос.
– Хуже. Я в Дагестане не бывал… Карта Дагестана у меня на столе не лежала… Не фотографировал, за неимением…
Это был дополнительный аргумент в пользу маршрута, предложенного грузинским подполковником. Более опасного, конечно, маршрута. Но кто знает, где в действительности поджидает опасность… Вдруг среди поисковиков умная голова найдется и решит, что беглецы направятся не самым коротким путем. Тогда и другой путь будет перекрыт, и, возможно, будет перекрыт более плотно. А подполковник Тамаров лучше других знал, что силы в таких случаях бывают весьма ограниченными, и при их распылении обязательно образуются дыры. Другое дело, что в розыске, как правило, принимают участие не только менты. Ориентировки на розыск рассылаются всем силовым структурам. В том числе и частям спецназа ГРУ, хотя они не правоохранительный орган, а армия. Но встретиться со спецназом ГРУ Тамаров не боялся. Даже если попадутся бойцы из другой бригады, даже если офицеры будут незнакомые, с ними все равно, он был уверен, договориться будет возможно. А в Дагестане скорее всего дело иметь придется с озлобленными постоянными покушениями местными ментами и с пограничниками.
Все эти мысли и последний аргумент Бессариона заставили Артема Василича проявить здравость мысли и даже мысленно согласиться с вариантом сокамерника – так лучше.
– И где первого из твоих друзей искать будем? – напрямик спросил Тамаров.
Мерабидзе назвал место.
– Выведу… – согласился Артем Василич. – Это не так и далеко. Те места я хорошо знаю. И дорога прямая, плутать по горам не придется…
* * *
– Спишь, Василич?
– Ага… Сплю…
– Машина идет…
– Слышу, не глухой. Далеко еще… Успею три раза проснуться…
Отдыхать они договорились четыре часа на двоих. То есть каждому по два часа для сна, во время которого напарник остается часовым. Бесо предлагал вообще без часового обходиться, поскольку трудно предположить, что в этой местности кто-то пожелает по кустам прогуляться и при этом непременно на них, тропы за собой не оставивших, выйдет. Но в этом вопросе Тамаров предпочел быть категоричным. Случайности он никогда не доверял и к слову «авось» относился отрицательно. И, даже уснув вроде бы крепко после утомительного перехода, подполковник спецназа проснулся еще пару минут назад от звука автомобильного двигателя, идущего с северной стороны дороги – издалека идущего. Тренированное подсознание усталости не признавало и давало организму команды в любом состоянии.
Тамаров сел, улыбнулся солнцу и посмотрел на напарника.
– Ложись спать. Я уже, кажется, выспался.
– Еще сорок минут… – предупредил Бессарион, у которого слипались глаза, тем не менее он желал соблюдать справедливый регламент.
– На сорок минут дольше спать будешь… Разрешаю в ладоши похлопать…
– А машина?..
– Грузовик. Идет в сторону Чечни. Без сопровождения, значит, не военный…
– При чем здесь сопровождение? – не понял Мерабидзе.
– Согласно приказу региональной комендатуры, все машины, направляющиеся в наши любимые кавказские республики, должны сопровождаться бронетранспортером или боевой машиной пехоты. Прикрытие… Правда, сейчас в самой Чечне многие этот приказ считают необязательным, времена, дескать, другие, тем не менее… Машина идет со стороны, значит, если военная, должна быть под прикрытием… Отсыпайся спокойно, я присмотрю…
Бесо лег вроде бы даже неохотно, потому что не хотел показать себя более слабым, чем Тамаров, но, едва тело заняло горизонтальное положение, уснул сразу. А Артем Василич встал, и лицо, а потом и уши ладонями растер, за неимением воды, заменив обычное умывание таким способом освежающего массажа – привычная спецназовская процедура.
И только после этого прислушался к шуму двигателя на дороге. Это был, вне всякого сомнения, грузовик – старый, с изношенным двигателем, потому что ехал медленно и задыхался, когда в невысокие пока горы поднимался. Но почти одновременно стал приближаться и более легкий звук. Только этот шел с другой стороны. Тамаров прикинул в голове карту и свой пройденный путь на нее наложил. У него получилось, что находятся они почти вплотную к административной границе Чечни. Значит, легковая машина шла из Чечни. Дорога неторопливо, как ленивая женщина, просыпалась. Обычно в дневное время здесь движение бывает достаточно оживленным. И идти по дороге днем беглецам будет просто опасно. Однако это не страшно, поскольку никто не запретит им идти по окружающим дорогу холмам, покрытым зарослями кустов и густыми перелесками. С дороги при этом они будут невидимы, и потому опасаться случайного взгляда не стоит.
Артем Василич сел, дожидаясь, когда машины проедут мимо. Но сел не туда, где лежал, потому что маленькая полянка могла быть под определенным ракурсом просматриваемой, а кто даст гарантию, что именно в самый неподходящий момент водителю или кому-то из пассажиров машины не взбредет в голову посмотреть в сторону. Бессариона кусты прикрывали, и с дороги увидеть его возможности не было. Такую же позицию подобрал себе и Артем Василич.
Легкий, слегка шелестящий звук двигателя легковой машины приближался стремительно. И это был даже не один слабый рокот сильного двигателя. Уже по звуку Тамаров определил, что машина, несмотря на летнее время года, идет на шипованной резине. Дальний участок дороги со стороны Чечни, который можно было бы рассмотреть, легковая машина миновала давно, до того, как Артем Василич встал, и теперь рассмотреть ее мешали кусты. Но зато в другую сторону дорога просматривалась. И показался большой тягач «Вольво» с крытым длинным металлическим фургоном. Грузовик ехал не торопясь, но мощь двигателя ощущалась уже в равномерности движения. И только гул показывал, когда этот двигатель ощущает нагрузку при подъеме, когда работает на слабых оборотах при спуске. Но под полянкой, на которой устроились беглецы, все же первой оказалась легковая машина. То есть это была даже не легковушка, а внедорожник «Порше Кайен», который рассмотреть можно было хорошо, потому что он остановился как раз в таком месте, где это было удобно. Но остановка посреди дороги что-то должна была бы значить и не могла не насторожить подполковника спецназа ГРУ.
Тягач «Вольво» тем временем приближался, и при виде «Кайена» начал сбрасывать скорость. Из внедорожника вышло пять человек в камуфлированных костюмах. Один оказался с тупорылым автоматом «АКСУ», и, судя по тому, как он осматривался по сторонам, резонным было предположить, что это охранник. Остальные всматривались в дорогу и явно дожидались встречную большегрузную машину. Тамаров слегка скривился. Не хватало еще после обвинения по уголовному делу попасть в свидетели по делу постороннему, потому что все происходящее слегка напоминало ограбление, которое вот-вот должно состояться.
«Вольво» остановился. Вышли водитель и пассажир. Пассажир сразу направился к «Кайену», не сомневаясь в своих действиях, как могло бы быть при ограблении, а водитель, наоборот, без разговоров направился за машину и стал открывать задний распашной борт металлического фургона. Тем временем пассажир пожал всем встречающим, исключая охранника, стоящего к нему спиной, руки. Переговоры длились недолго, и все вместе они пошли за фургон, из которого водитель уже вытаскивал крепкие доски-«пятидесятку», усиленные по краям металлическим уголком. Сомневаться не приходилось, что из фургона будут выгружать машину. Только непонятно было, почему здесь, посреди дороги.
Разгрузка тем временем продолжалась. Много времени она не заняла. Из фургона вывели только одну машину, точно такой же «Порше Кайен», как встречающий, только первый был грязно-серого цвета, а новый оказался матово-черным. Тут же один из встречающих достал из своей машины номерные знаки и стал ставить их на черный «Порше». В руки пассажира из «Вольво» перешел пакет, который тот внимательно осмотрел. Похоже было, что это деньги. И уже через пару минут, после того как серый «Порше» развернулся, два внедорожника двинулись в сторону административной границы с Чечней. Так, не став свидетелем ограбления, подполковник Тамаров все же стал свидетелем передачи угнанной где-то в глубинной России дорогой иномарки. Но это его интересовало мало. Он из встречи похитителей машин сумел сделать свой вывод – впереди на дороге стоит пропускной пункт или пункт дорожно-патрульной службы, с которым, видимо, трудно договориться при досмотре. Но российский подполковник прекрасно знал, что похитители машин всегда на подобных пунктах встречают взаимопонимание. Следовательно, что-то там, впереди, необычно. И он даже мог предположить, что именно. Дорога перекрыта, и весь транспорт досматривают тщательно в поисках двух беглецов, возможно, направляющихся через территорию Чечни в сторону грузинской границы. И пост в данном месте усиленный, и усилен он посторонними силами. И именно поэтому похитители машин договориться там не смогли, позвонили, должно быть, своим поставщикам и согласовали встречу на дороге. Возможно, это заранее обговоренный запасной вариант.
Что на административной границе стоят посты, подполковник Тамаров прекрасно знал и не собирался, разумеется, подставляться под автоматные стволы. Уж что-что, а обойти пост офицер спецназа ГРУ сможет невидимым не только сам, но и сумеет провести грузинского подполковника. Он сумел бы его даже на своей спине пронести под самым носом у патрульных. И потому подсказка со стороны автоугонщиков не была существенной, но послужила напоминанием. Интересно было бы узнать, какими силами укрепили пост. Это могут быть и менты, причем какие-нибудь прикомандированные из российской глубинки, которые продаваться не желают. Такие менты тоже порой встречаются. Это могут быть части спецназа ГРУ, что большой радости не доставило бы Артему Василичу, хорошо знающему, как трудно бывает его сослуживцев обмануть. А договариваться с офицером на глазах у местных ментов сложно. Значит, придется проявлять повышенную осторожность. Это могут быть спецназовцы внутренних войск, скорее всего из «Витязя», который часто работает как раз в этих местах. Усиление поста бойцами «Витязя» – самый неприятный вариант. Подполковник Тамаров прекрасно знал тактику «краповых беретов». Они обычно выставляют посты на самом видном месте, просчитывают варианты обхода и там ставят двойной заслон. Первый заслон пассивный – мины или элементарные «растяжки» в густой траве. Второй заслон живой – автоматчик с пулеметчиком внимательно высматривают проходы и готовы стрелять даже в случайную тень пролетающей над головами птицы. В боевой подготовке спецназ внутренних войск спецназу ГРУ, конечно же, уступает, но вот в постовой службе или в проведении «зачисток» в горных селениях «Витязь» себе равных не знает. Это их стихия, и пройти их будет сложно. Но, впрочем, возможно, потому что невозможных вещей для опытного человека, готового на все, не бывает.
* * *
Время, отведенное подполковнику Мерабидзе на сон, вышло, и спал он по-детски сладко, но это Артема Василича тронуло мало.
– Бесо… – позвал Тамаров.
Бессарион сразу открыл глаза.
– Петухи поют… Подъем…
Бессарион вытащил из кармана одну из трубок, что достались беглецам в наследство от вертухаев, и посмотрел на часы.
– Минута в минуту… Ты пунктуален… Мы не сильно торопимся?
– Ты категорически не выспался? – спросил Артем Василич.
– Нет, я не о том. Я могу подежурить и предлагаю тебе поспать. Ты же спал совсем ничего… Как пойдешь?
– За меня не переживай. Для меня это привычный боевой режим. Я на бессонницу тренирован. И никогда из-за таких мелочей не страдаю. Вот без воды хуже. Но, насколько я помню карту, через пару километров после границы Чечни должен быть ручей. Значит, пару километров терпим до границы, пару километров после границы, потом пьем, но вот с собой нам воду взять не во что, и это плохо. Вертухаи фляжки с собой не носят…
– Граница охраняется?
– Пост на дороге. Нас там ждут…
Он рассказал Бессариону о картине, которую наблюдал на дороге, и выложил свои выводы.
– Как проходить будем?
– Смотря по обстоятельствам. Пока двинули туда. Вот еще бы биноклем разжиться… Чтобы посты высматривать.
– До моих друзей доберемся, будет нам и бинокль, и фляжка.
– Это еще километров тридцать… От жажды можно ноги протянуть. Обезвоженность организма гораздо страшнее, чем это тебе кажется. Но ручей может нас спасти. Идем…
– Идем…
Они уже прошли с десяток шагов по дороге, когда в кармане подполковника Мерабидзе подала голос телефонная трубка одного из вертухаев.
Бессарион трубку вытащил и в задумчивости посмотрел на монитор, не зная, отвечать ему или нет. Он хотел было спросить совета у напарника, но у Артема Василича заголосила в кармане другая трубка. Тамаров тоже ее вытащил, посмотрел на высветившийся номер, ухмыльнулся и нажал клавишу ответа:
– Подполковник Тамаров. Слушаю тебя, Александр Григорьевич, предельно внимательно…
– Подполковник Мерабидзе, слушаю вас… – последовал примеру коллеги подполковник грузинской разведки.
2
Разговор начали в самом начале рабочего дня. Но он грозил затянуться надолго.
– Я отлично помню, товарищ полковник, что решетку на ключ закрыл. Не было на моей памяти такого со мной, чтобы забыл закрыть. Я осторожный и аккуратный от природы. Я даже дома никогда ни одной двери открытой не оставляю. Привычка. Всегда закрывал и в этот раз закрыл. Я всегда сначала решетку закрою, потом наручники снимаю. Как иначе снимать… Опасно… С такими-то волками дело иметь… Себе дороже…
У старшего прапорщика из отряда конвоирования следственного изолятора голос был таким, словно его не только избили, но и кровно, на всю оставшуюся жизнь обидели. Но со стороны выглядело это так, словно конфетку у капризного ребенка отняли… Казалось, здоровенный и красномордый рыжий детина прямо сейчас, в кабинете старшего следователя по особо важным делам следственного комитета при окружной военной прокуратуре полковника юстиции Ярилова, заплакать готов. Но голос этот очень органично звучал в совокупности с разбитой физиономией.
Два других виновника «торжества», конвоир-прапорщик и водитель машины, стояли рядом, понурив непобитые и оттого почти счастливые головы. Они уже свое высказали. Но следователю, вернее, двум следователям, потому что здесь же присутствовал еще и второй старший следователь того же комитета полковник Холмогоров, ведущий дело грузинского шпиона, хотелось узнать, как случилось, что подследственные получили возможность для побега.
– Тогда почему же решетка оказалась открытой? – жестко спросил старший следователь Холмогоров.
– Кто-то открыл ее… – резонно предположил старший прапорщик, поднимая почти умный взгляд к высокому потолку.
– Кто? Кто ключ имел?
– Только я, товарищ полковник. Запасной ключ в дежурной части.
– Значит, ты сам открыл?
– Я только закрыл… А открыть не успел…
Разговор в очередной раз зашел в тупик. И уже трудным казалось сосчитать, в который раз…
– Дело, Борис Аркадьевич, в принципе и не в этом, – сказал второй старший следователь, хозяин кабинета, ведущий дело подполковника Тамарова. – Ну, открыл бы он дверь сам, и все получилось бы точно так же. Последовал бы удар, и все остальное без изменений – рожа набок и побег…
– Нет, Виктор Васильевич, не могу с тобой согласиться… – возразил Борис Аркадьевич. – Давайте ситуацию по деталям просматривать. Открывая дверь, старший прапорщик взялся бы рукой за саму решетку, и удар бы принял рукой, а не хар… А не лицом… И в этом случае не потерял бы сознание, максимум палец бы сломал вместо носа, и вполне смог бы сориентироваться. И второй конвоир, который обязан был рядом находиться, сумел бы помочь. А он рядом не находился. И потому мы имеем право рассматривать этот вопрос как проявление преступной халатности, повлекшей за собой тяжелые последствия… Пока нам остается только радоваться, что беглецы не оставили после себя три красиво изувеченных трупа в погонах… А могли бы оставить… Я бы на месте этих, – последовал кивок в сторону конвоиров, – в благодарность за нежданное милосердие каждый день ходил бы в церковь и толстенные свечки Господу ставил… Тем не менее я вполне допускаю, что в дальнейшем беглецы могут оставить за собой и трупы, поскольку свидетелей на своем пути следования они оставлять, по логике, не будут, чтобы не показать направление своего движения. И преступную халатность, повлекшую гибель посторонних людей, мы имеем полное право классифицировать как уголовно наказуемое деяние. Вот так-то… Отвечать ведь кто-то должен. Не мы же с вами, не выходившие из кабинетов, должны отвечать за профессионализм конвоиров. Я лично на себя ответственность в данном случае брать не намерен.
– Если будут последствия, будем классифицировать, – согласился Виктор Васильевич, тоже не желая на себя брать ответственность из альтруистической любви к старшему прапорщику. – Не все им в конвоирах ходить, пора уже и под конвоем тоже, а то жалоб на них целая папка собралась… Надеюсь, им хоть в этом повезет, и конвой будет состоять не из бывших заключенных…
Конвоиры сдержанно молчали. Только у рыжего детины слегка пошлепывала от тряски разбитая губа, и звук этот напоминал отдаленные хилые аплодисменты…
Третий из старших офицеров, сидящий в кабинете подполковник спецназа ГРУ Бурлаков, молчащий до этого, только теперь встал, прошелся по небольшому кабинету и сказал, глядя куда-то за чистое, недавно вымытое окно:
– Здесь не все однозначно… Подполковник Тамаров прошел обучение на спецкурсе и прекрасно владеет техникой работы с отмычкой. Он наручники и сам бы смог с помощью простой канцелярской скрепки снять, без помощи конвоира. А куском проволоки чуть покрепче смог бы любой замок открыть, даже сейфовый. – Подполковник повернулся и посмотрел на конвойных. – И вообще, я не представляю себе таких вертухаев, которые смогли бы удержать Артема Василича, если бы он пожелал убежать. Это диверсант высшей квалификации. Такие у нас в стране наперечет. Да и в мире, уверяю вас, таких спецов не много. Не будем судить этих недотеп строго. Живы остались, и пусть будут этим счастливы…
Следующий взгляд подполковника оценил, что прозвище «недотепы» конвойных совершенно не тронуло, а вот на слово «вертухай» они дружно поморщились. Рыжий даже губой шлепать перестал. Впрочем, этот вопрос касался только наблюдательности спецназовца, но не существа вопроса, и он на нем не остановился.
– И как мы теперь будем ловить вашего квалифицированного диверсанта? – поинтересовался полковник Холмогоров. – У вас какие-то предположения есть?
– Два варианта, только два… – категорично заявил Бурлаков. – Или они вдвоем отправились в Грузию, или они отправились туда же, но по одному… Поэтому вся разница состоит в том, ловить сразу двоих или ловить их поодиночке. Но и здесь скорее всего реальным выглядит тоже только один вариант. В настоящее время Тамарову негде больше искать поддержки и прикрытия. А он оказал помощь в побеге грузинскому шпиону. И вправе ждать от него ответной благодарности. Грузины в этом отношении народ такой, что хорошее помнят долго. И скорее всего они все же пойдут вместе. Грузинскому подполковнику одному будет слишком трудно выйти к своим, и российский подполковник постарается обеспечить ему безопасность как гарантию своего будущего благополучия и спокойствия.
– Граница уже плотно перекрыта, – сообщил полковник Ярилов. – Мы разослали ориентировки всем силовым структурам, готовим поисковые бригады, чтобы прочесать все дороги и ближайшие окрестности дорог по направлению в Грузию.
– Нынешняя граница плотно перекрытой не бывает, – спокойно, даже не посмеявшись над наивностью следака, возразил подполковник спецназа. – Вы говорите о нереальных вещах и пытаетесь на них опираться. Это неделовой подход. Где, кстати, вы собираетесь прочесывать дороги и, как вы сказали, окрестности дорог, хотя я, честно говоря, не понимаю этого определения?
– Что вы не понимаете?
– Понятия «окрестности дорог». Окрестности дорог до обочины? Окрестности дорог в два шага от обочины? Окрестности дорог в километр от обочины?
– Окрестности дорог в местах, где можно спрятаться…
– Это напоминает мне поездку в Москву с Кавказа через Камчатку… Боевая задача так не ставится. При постановке задачи постарайтесь быть конкретнее. Но все же какие дороги вы считаете предпочтительными?
– Все дороги от нас по направлению к Чечне… В самой Чечне, в конце концов…
– Это бесполезно. Подполковник Тамаров…
– Бывший подполковник… – заметил Холмогоров.
– У вас есть на руках приказ министра обороны или решение военного трибунала о его разжаловании? – Бурлаков вопросительно поднял брови. – Если приказа нет, он по-прежнему остается подполковником. Так вот, я продолжу. Насколько я знаю и понимаю подполковника Тамарова, он просчитал все ваши примитивные стандартные ходы наперед и, конечно же, не пойдет туда, где вы собираетесь его искать. Если бы бежали вертухаи, против них ваши методы могли бы дать какой-то реальный результат. Против профессионального военного разведчика и диверсанта они бездейственны. Ничего вы этим не добьетесь…
– И что вы, Александр Григорьевич, предлагаете? – спросил Холмогоров.
– Я, насколько помню, ничего конкретного никому не предлагаю. Я со своими подчиненными не занят в поиске и не думаю, что буду занят в ближайшее время. Я могу только, в самом крайнем случае, предположить, что Артем Васильевич выберет такой путь, который обеспечит ему и его сокамернику безопасность. Это пока большее, на что я способен…
– И куда же они пойдут? – с легким скепсисом спросил полковник Холмогоров.
– Я же сказал уже – в Грузию…
– Именно это мы и пытаемся предотвратить.
– У вас много лишних сил? Много подразделений, занятых в поиске?
– У нас не хватает людей, – признался, вступая в спор, Ярилов и попытался взять на себя функции миротворца.
– Тогда зачем вы выставляете их туда, где искать некого? Есть, конечно, кого искать… И наверняка парочку-другую каких-нибудь бандитов перехватить удастся. Без этого ни одно прочесывание окрестностей не проходит. Но двух беглых подполковников – увы… Их там не будет! Это точно…
– Так где же они будут? – вышел из себя полковник Холмогоров.
– А пойдут они, Борис Аркадьевич, в Дагестан, оттуда в Азербайджан и только из Азербайджана в Грузию. Я бы сам пошел только так, и подполковник Тамаров, я уверен, пойдет этим путем… Во-первых, их там никто не ждет. Во-вторых, граница с Азербайджаном, по сути дела, прозрачная, несмотря на то что официально для граждан Грузии она не так давно была закрыта. Ее перейти можно без проблем в светлое время суток в любом месте почти на глазах у пограничников… Стоит только слегка пригнуться, но и спину натрудить не успеешь… Один бы Артем Василич, может быть, и рискнул через Чечню двигаться, а с напарником, не имеющим его навыков, не умеющим элементарно проползти без звука пару километров, это слишком рискованно. Он этого напарника, как я сказал, будет на свой завтрашний день беречь… Кстати, молодые люди… – подполковник обернулся в сторону вертухаев, – трубки мобильников-то, как я слышал, у вас забрали…
– Забрали… – сказал водитель. – Мне жена новую трубку неделю назад подарила. На день рождения. Дорогая…
– Звонить сами по номерам не пытались?
– Нет… – за всех ответил рыжий. – Не с чего звонить… Хотя высказаться вежливо хочется…
– «Вежливо хочется» или «вежливо высказаться»?
Вертухай промолчал, показывая, что принципиальной разницы в формулировках он не видит. Этот подполковник вертухая раздражал уже тем, что был даже внешне похож на того, сбежавшего, виновника всех настоящих и будущих неприятностей.
