Сергей Семенович Монастырский
Давай поженимся
– Что это было? – еще тяжело дыша, спросила Эля.
– Не знаю, – прошептал Роман, – у меня так в первый раз! Наверное, я тебя люблю!
– Я такого тоже за собой не помню! – Эля шлепнула Романа по губам. – Не произноси эти слова!
– Я знаю, но у меня они рвутся! Как же тогда мне об этом сказать?
– Давай, заменим словом «уважаю»,– засмеялась Эля.
– Давай! – и он опять стал ее обнимать.
– Я тебя очень, очень, просто очень уважаю!
– А я тебя так уважаю, что просто сил нет!
И Эля добавила:
– В эту ночь, а дальше не знаю!
… Заснули они только под утро, когда в окнах погасли отблески уличных фонарей, и серый рассвет стал пробиваться сквозь полотна штор.
На этот день Роман решил продлить командировку.
Они гуляли по Москве, останавливали Элину машину возле ее любимых мест, обедали в кафе, целовались в машине на парковках, и к четырем часам Эля отвезла его на вокзал. Экспресс электричка отправлялась в половину пятого, а последний автобус до районного городка уходил в девять вечера.
… Роман несколько дней приходил в себя. Каждые два часа шептал в телефонную трубку Эле, как сильно, как невозможно он ее уважает, и как ему плохо! Но, наконец, нужно было возвращаться к делам.
… Дел, в соответствии с московским списком, было много, и половина из них требовало расходов.
Роман поговорил с мамой. Он знал, что она всегда откладывала часть алиментов на черный день, благо и своя зарплата у нее в ту пору была не плохой.
Потом, когда еще в институте, Роман стал ездить в стройотряды, половину заработанного, складировал туда же.
Мать поняла. Оставь только на мои похороны, – стесняясь, попросила она.
– Мам, это будет еще не так скоро, успею заработать!
– Оставь! – и она отсчитала сумму.
Оставался один нерешенный вопрос – собрать подписи.
И Роман решился.
На следующей день на первой странице районной газеты вышла его большая статья о проекте будущего национального парка, который прекратит все эти безобразия, которые, разумеется, никому не нравились.
Заканчивалась статья призывом прийти в парк – адрес он указал – и расписаться, указав паспортные данные.
Район зашумел. Такого еще не было! Газеты расклеивали на досках объявлений.
Роман выпустил на свои деньги дополнительный тираж.
На другой день его вызвал к себе глава администрации:
– Ты хорошо подумал? – голосом, не обещающим ничего хорошего, начал он. – Газета – это не твой личный листок, это орган администрации! А я, как глава района, санкционировал эту статью и этот призыв собирать подписи?
– Нет, честно ответил Роман.
– Ну, так вот, за превышение должностных полномочий я снимаю тебя с должности!
И добавил: – Пойми, это мой единственный шанс перед этими людьми, выкрутиться из скандала!
И еще тише добавил:
– А дело продолжай! Когда по твоим бумагам будет хотя бы предварительное добро, в дело включат не только меня, но и губернатора!
Что касается меня, я обязан дать компетентную оценку. А губеру тоже надоела эта вакханалия.
– Значит, чужими руками? – задал вопрос Роман.
– Это политика. А в ней все способы хороши.… Роман из редакции ушел.
Чтобы хоть что-то зарабатывать, он нанялся программистом в районный вычислительный центр.
Пригодились курсы, которые окончил еще в институте.
Работа была не пыльная. Вызывали только, когда было нужно. А зарплата шла постоянно.
Все это время они с Элей общались только по телефону. Ему было некогда, да и не нужно было ездить в Москву, а Эля уехала, как и планировала, в путешествие.
… Мартовский вечер, снег уже таял, зажурчали днем первые ручейки. Роман уже подходил к дому, как вдруг почувствовал странный удар по голове. Он, еще не потеряв сознание, понял, что его бьют, конечно, не только ногами, но чем-то тяжелым железным.
Потом вывернули и руки, и он закричал!
– Ори не ори, тебе никто не поможет! – услышал он незнакомый голос.
А другой голос рявкнул прямо в ухо.
– Ты понял за что? Будешь продолжать, лежать тебе в могиле!
Услышав на улице крик, сосед выскочил из дома.
Скорая увезла Романа в больницу.
