Сергей Тарасов
Смешные фантастические события
Генератор идей
Так уже сложилось в моей жизни, что если набрасывалась на меня ужасная лень и работать было мучительно больно, то я, помучившись часа два или три, обращался к Кузе – моему коту, который лежал в кресле и делал вид, что спит. Но меня трудно было провести на мякине: – он только прикидывался спящим, а на самом деле его усатая голова работала, как самая мощная в мире электронно-вычислительная машина. Правда, угадать с первого раза, над какой проблемой сейчас работает кот, было невозможно: – он мог в уме разрабатывать новый способ ловли мышей или рыб, а может, трудился над опровержением физических законов, – таких, как закон сохранения материи или создавал новый мировой порядок, основанный на ненужной демократии и других официальных правил, разработанных без его, Кузи, участия.
Без Кузи, с его практичным и острым, как бритва умом, я бы не написал ни одного рассказа с его участием. Это был просто генератор идей, сказок и мифов. И когда я в бессилии тыкал наугад по клавиатуре, стараясь выдавить из моей головы сюжет, идею или развязку гениального произведения, он приходил мне на помощь: – усаживался рядом и смотрел на ряды бесполезных строк, которые толпились на мониторе.
Так как говорить он не мог, то подсказывал мне своим мрр-рр, или хвостом. Но он не трогал клавиатуру, а лишь смотрел на буквы, которые возникали на мониторе. Я смотрел на него, и у меня сразу возникали свежие и нужные мысли, которые я тут же набирал на клавиатуре. Это было, когда я писал про реальные случаи, которые действительно имели место в действительности. Иногда я забывал, как было в действительности, и тогда его хвост молотил по столу – это означало, что я был неправ, или набирал заведомо неправильный текст. Гораздо лучше обстояло дело с фантастическими рассказами, – он топорщил свои усы, когда ему что-то нравилось, или зевал, когда рассказ был скучный.
Так мы с Кузей и работали – на пару. Потом мне пришла в голову гениальная идея – научить кота работать на компьютере, а самому при этом понимать, что он набирает на клавиатуре. Правда, мне совсем было непонятно, отличит он вымысел от обычных событий, которые с ним случались постоянно. Но я решил, что в процессе создания своего литературного произведения он сам разберется, где сермяжная правда, или сплошные выдумки.
В подвале ум меня пылился старый компьютер с монитором, и я решил отдать это барахло Кузе, – пускай с ним поиграет, а если захочет, то я его научу работать: – пусть не только у меня болит голова, но и у кота. Сначала любопытство заставило его тыкать мохнатой лапой во все кнопки, и лишь на вторую неделю он стал обращать внимание на монитор, – сначала он думал, что это совсем лишняя вещь, типа настольной лампы.
Я не знал, на что способен мой кот, и как у него устроены мозги, но надеялся на лучшее. Учеба шла с переменным успехом: – то Кузе было некогда, то мне. Но через полгода случился прорыв, когда он сам написал, что хочет свежей рыбы. Это было удивительно, и я побежал с удочкой на пруд, где поймал пару окуней и принес их Кузе. Потом я ушел в огород, где надо было вырвать сорняки и, придя домой, обнаружил кота за работой. Он надел мои очки и без устали молотил своими лапами по клавиатуре. Я сразу заинтересовался, что он печатает. Ошибок было так много, что я сначала не понял, о чем идет речь, но когда Кузя отлучился, чтобы подраться с соседским котом, я включил кнопку правописание и понял, что он пишет правду и только правду, – из своего детства.
Кошачье детство мне было любопытно почитать, но это было не Война и мир, которые можно читать десятки раз, и я сказал об этому коту, когда он с победой явился домой и уселся на кресло, чтобы рассказать об очередной своей победе. Кузя оказался такой же, как и остальные писатели мира: – он жаждал славы, чтобы его книги расходились миллионными тиражами, а на обложке очередного бестселлера красовалась его усатая, мужественная морда.
Я посвятил его в тайны литературы и сказал, какие книги писать сейчас. Он думал несколько суток, а потом выбрал путешествия и приключения, мистику и волшебство. После этого работа закипела. Кузю невозможно было оторвать от компьютера целыми днями, и для этого я купил в аптеке валерьянку.
Дело сразу пошло на лад: унюхав кошачий алкоголь, он выпросил его у меня немножко, чтобы попробовать, а потом уселся перед монитором, и под действием валерьянки сочинил первое свое гениальное произведение. Пока я приводил его в порядок, он при мне начал писать второе. Первое называлось «Ноготь и коготь», а второе он назвал «Бог хитрости».
И если увидите в книжных магазинах эти книги с портретом кота на обложке, сразу же купите: – эти два литературных опуса представляют собой невообразимую мешанину приключений, мистики и волшебства, а главным персонажем в ней, конечно, был сам Кузя…
Гном
Тетрадь, в которую я записывал места, в которых можно было найти кристаллы горного хрусталя, яшму и просто красивые камни, уже не могла вместить новое перспективную точку – она была вся исписана, от корки до корки. Я вертел ее в руках и думал, куда бы мне съездить в предстоящие выходные, – развеяться, отдохнуть от домашней работы, пройтись по осеннему лесу и найти несколько красивых кристаллов.
В принципе, я и так знал, без этой тетради, куда поехать: в одном из геологических маршрутов я проходил мимо заброшенной старой выработки, на отвалах которой было много морионов и кристаллов полевого шпата. Это означало только одно – здесь когда то нашли занорыш с кристаллами, и мне там стоило покопаться, чтобы набрать морионов, а если повезет, то аметистов и топазов. А уж если мне повезет по-крупному, то найти еще занорыш, – рядом.
Вечером я засунул в рюкзак котелок, саперную лопату, геологический молоток и титановое зубило. Утром зашел в магазин, купил банку тушёнки, банку с кашей и пачку чая. Остальное – ложка, кружка, сахар и соль оставались в рюкзаке, после последней моей вылазки на природу. Тогда я ходил за рубинами, которые теперь кра- совались на моей книжной полке, радовали меня, когда подходил к ней за очередной книжкой, чтобы прочитать пару фантастических рассказов перед сном.
Старая заброшенная копь была рядом с остановкой электропоезда. Я прошел несколько сотен метров и оказался на месте. Все было на месте – глубокая, осыпавшая ямы и отвалы, где собирал морионы. Тогда в эту глубокую яму я не спускался – на мне был радиометр, и снимать мне его было лень. Теперь надо было посмотреть, что твориться на дне, а отвалы можно было перекопать потом. Стенки ямы были крутые, и кое-где была заметна уцелевшая крепь. Спуститься в нее было трудно – требовалась веревка, или лестница. У меня не было ни того, ни второго, но я просто прошел по лесу, отыскал ствол упавшей сосны с сучками и опустил его на дно. Теперь все было готово к спуску.
С молотком в кармане и саперной лопаткой я слез по стволу и встал на дно копи. В одной из стенок был наполовину засыпанный штрек с крепью. Крепь на вид была еще крепкая, и когда я засунул в штрек голову, то увидел, что он не очень длинный – всего несколько метров, и можно посмотреть его забой, осветив его зажигалкой, не поднимаясь на поверхность, где остался лежать мой рюкзак с фонариком.
Лопатой немного почистил вход и пролез в него. Стенки штрека были закрыты жердями, чтобы порода не осыпалась на дно, и я осторожно прошел к забою, около которого лежало маленькое кайло – наверное, кто-то забыл его, очень давно. Но оно было какой-то маленькое, и напоминало размерами мой молоток, который торчал из моего кармана. Это было странно, как будто оно было игрушечное. Использовать его мог только маленьких ребенок, карлик, или гном. Гномы, по моему мнению, существовали только в сказках, а ребенок просто бы сюда не полез, без взрослых. Карликов, любите- лей кристаллов, встретить в жизни было еще труднее, чем гномов.
Ну, ладно. Я взял в руку этот детский инструмент и положил его сзади, чтобы он мне не мешал, пока я буду смотреть, что копали в забое этого штрека. Молотком почистил то тут и там, обнаружил крутопадающую пегматитовую жилу. Ее надо было немного разо- брать молотком, чтобы узнать, что в ней находиться, и если она рас- ширяется, то покопать, в надежде найти кварцевое ядро, или по старому, занорыш с кристаллами.
Работа моя продолжалась недолго, потому что вдруг, из какой-то щели появилась сначала шляпа, а потом вылез настоящий гном. Я так и сел, потому что в существование гномов не верил, считал их персонажами старых сказок, в которых про них было написано, что они копают руду, а не драгоценные камни. Не веря своим глазам, я сидел на дне штрека, и моему удивлению не было конца и края.
Гном был ростом сантиметров тридцать, морщинистым и грязным. Визгливым своим голосом он спросил у меня, где его инструмент. Я пошарил рукой, нащупал маленькое кайло и протянул его владельцу, а потом стал извиняться, что залез в его заброшенный шурф. Он тоже сел, достал из кармана трубку и закурил. Я молчал от удивления, потом немного пришел в себя, тоже достал сигарету и закурил.
Мы сидели напротив друг друга – я, геолог, и сказочный персонаж, который тоже рыл горную породу и добывал руду. Я спросил, наконец, что он забыл в этом шурфе, так как всем было известно, что гномы копали руду, а не драгоценные камни. Оказалось, что помимо основной работы – копать руду, у него было хобби – поиск и добыча самоцветов и красивых кристаллов. Это был конкурент для меня, но я с этим был готов смириться – он начал работать здесь раньше меня, и мог запросто попросить меня удалиться. Но он не стал прогонять меня, а наоборот, принял меня как партнера и помощника.
И когда он стал махать после перекура своим маленьким кайлом, я стал ему помогать – откидывать породу, которая так и сыпалась под его ударами. Через несколько минут нашей совместной работы пегматитовая жила закончилась большим, в несколько метров длиной, занорышем. Гном залез в него, посветил откуда-то взятым фона- рем, и я увидел большие, до полуметра высотой кристаллы горного хрусталя, мориона, аметиста и зеленого цвета призмы – это были бериллы и изумруды. Кристаллы росли от стенок, дна этой маленькой пещеры – занорыша, и свисали с ее потолка.
Было очень красиво. Кристаллы сверкали под светом фонаря голубым, зеленым и оранжевым цветом. Мне казалось, что эта красота мне сниться, но это был не сон, а явь, потому что я стал щипать себя, и это оказалось очень больно.
Мне было трудно пролезть в этот занорыш, я мог только любоваться этими кристаллами издали. Но гном оказался очень трудолюбивым и практичным существом. Он быстро навел в этом хрустальном погребе порядок – под его ударами кристаллы падали, а он их подавал мне. Я их складывал на дно штрека, и когда понял, что их стало много, стал таскать на дно ямы, под ствол сосны, по которому я спустился. Куча разноцветных кристаллов росла на глазах, и когда гном закончил свою работу, он вылез, посмотрел на добытые им кристаллы и предложил мне их поделить пополам.
Свою долю он складывал около щели, через которую он вылез, а я около сосны. Вскоре образовалось две кучи, примерно одинаковые по высоте. В них было поровну изумрудов, аметистов, морионов и бериллов. Никому не было обидно, ни гному, ни мне – все было поделено гномом справедливо.
Я вытер пот со лба, сел, достал пачку сигарет и протянул ее гному. Он взял одну сигарету, спрятал ее в карман, затем достал трубку, кисет и трут с огнивом. Но ему не удалось добыть огонь таким старым проверенным способом – я крутанул колесико зажигалки и дал ему прикурить. Мы курили, молчали, и иногда смотрели на кучудобытых кристаллов – он на свою кучу, а я на свою.
Потом мы попрощались, пожали друг другу руки, и разошлись. Я поднялся по стволу сосны за рюкзаком, спустился на дно, и начал складывать кристаллы в рюкзак, перекладывая их газетами, которые всегда ношу с собой, – чтобы не поцарапать и не разбить хрупкие минералы. Мне пришлось раза три подняться с рюкзаком, полным кристаллами, на поверхность.
Как утащил свою кучу гном, я не знаю,– я не смотрел в штрек. Но свою кучу я кристаллов я поместил в рюкзак и большую сумку. С этим рюкзаком я всегда ходил в геологические маршруты, путешествовал и ходил за камнями. Его мне выдали на работе, когда я устроился в одну экспедицию геологом, Он был очень вместительным, туда могла поместиться маленькая ростом девушка. Но девушек я в нем не таскал – только камни и пробы. Сейчас он был набит драгоценными кристаллами под завязку, но я за него не боялся – он был очень крепким.
Когда я поднял рюкзак до пояса, понял, что смогу его взвалить на плечи, а это было самое главное. Чтобы мне хватило сил дотащить его до дома, я пообедал: съел банку тушенки, и запил ее сладким чаем. Сил у меня сразу прибавилось. Я взвалил драгоценную ношу на плечи, взял в руки сумку и пошел на станцию. Поездка за минералами удалась на славу, благодаря знакомству с гномом. Побольше бы таких знакомых, трудолюбивых и честных.
Деревенские звездные войны
Был необычный осенний день, – шли последние предзимние дни. От обычных дней он отличался тем, что солнце зашло несколько недель назад и больше на небе не показывалось. Взамен его иногда светил месяц и звезды – обычно по ночам. Но день и ночь практически не отличались друг от друга, – были сумерки, вот уже несколько недель подряд. По этим сумеркам бродили в разных направлениях сонные пешеходы, и трудно было сказать, шли они с работы, или только направлялись на службу. Все спрашивали друг у друга, что это за напасть случилась с нашей звездой, но никто ничего не знал. Знал в этом мире ответ на этот вопрос только два существа, – это я и мой кот Кузя.
В один сумрачный, осенний день мы с ним отправились за грибами, – они уже отходили и я надеялся найти несколько грибов на грибницу, – желательно белых, ну, или красных. Осенью они были крепкие и червяки не решались погрызть их шляпки и ноги. Поэтому я любил собирать такие грибы и приручил кота Кузю отыскивать их под осенней листвой. Кот не меньше, чем я, любил грибницу и искал их на совесть – рылся под листвой и находил самые маленькие грибы. А большие грибы собирал я.
Ночи уже были прохладные, и чтобы коту было тепло ходить по холодной листве, я сшил ему непромокаемые тапки до самых колен и положил туда меховые вкладыши. Он был доволен, и, подняв хвост трубой, рыскал по кустам, отыскивая грибы. Как только он находил, он прибегал ко мне, терся о мои сапоги и провожал до того места, где обнаружил белый или красный гриб. Когда мы шли домой, я сажал кота на свое плечо, и он грел мою шею весь обратный путь. После такой вылазки мы вместе ели грибницу, в которую я добавлял сметану, и коту это очень нравилось.
В последний раз, когда мы набрали почти полный пакет, и пошли домой, солнце светило нам в последний раз, но мы с Кузей об этом не знали. Кузя ехал на моей шее и рассказывал мне очередную байку, как он сегодня, совсем случайно, обнаружил в кустах большое количество маленьких белых грибов, а я слушал его и поддакивал: – именно поэтому я тащил не только Кузю, но и полный пакет белых грибов. Мы с ним заранее облизывались от мысли, какую мы с ним сварганим вкусную грибницу, но нашим мечтам в этот день не суждено было сбыться, потому что судьба нас заставила потрудиться, – на обратном пути.
Наш путь пролегал через заболоченную поляну, – она была так спрятана природой, что никто из грибников не знал о ее существовании. Вокруг нее росли огромные кусты ивы, и пролезть через них никому не приходило в голову, – даже заядлым грибникам: – все сторонились этого места, и только я и Кузя знали место, куда можно сунуть свой нос и через несколько метров оказаться на этой полянке. Эта полянка сокращала мне путь домой, и это обстоятельство мне было очень по душе: – зачем идти до дома полчаса, если можно пересечь поляну и добраться до дома за десять минут?
В этот раз, протиснувшись через ивняк, я обнаружил, что моя заветная полянка была занята: – на ней стоял огромный механизм, и он целился в небо устройством, напоминавшим большой радиотелескоп с какими-то эллипсоидами по краям большой чаши. В середине чаши находился конус. Судя по всему, весь этот механизм занят был работой: – по чаше непрерывно пробегали молнии, – от эллипсоидов к конусу, из которого в небо непрерывной струей вылетали сгустки материи оранжевого цвета. Вдоль краев ивняка на поляне выстроились не менее загадочные устройства, напоминавшие наши истребители шестого поколения, только побольше, и у них вместо кабин были призмы приличных размеров.
Мы с Кузей вылезли на поляну как раз около такого истребителя. Только вместо шасси у него были опоры, как у ракет, а призмы на месте пилотской кабины были ярко освещены изнутри каким-то синеватым цветом. Короче, вся наша поляна была заставлена техникой, и судя по всему, неземной. Я сразу сделал несколько шагов назад, и присел, изумленный увиденным. Как только я это сделал, призма у истребителя открылась, и по лестнице спустилось какое-то существо, примерно полметра ростом. Оно держало в своих трех конечностях какой-то шар и медленно перемещалось в нашу сторону.
Тело кота на моей шее вздрогнуло, и Кузя зашипел, как змея. Он почуял своим инстинктом, что нам грозит опасность, и, когда существо с шаром приблизилось, он прыгнул. Вмиг его когти порвали свои тапки, и он стал рвать на куски одежду этого существа. Клочья и ленты одежды неземного существа падали на землю, а кот рвал и метал, как тигр. Кузя был большим котом, а если его разозлить, мог разорвать морду любой овчарке. Существо издало отчаянный крик и упало на землю, выронив свой шар. Я его тотчас подобрал, и, оставив кота на поляне, кинулся прочь через густые кусты.
Пролетев, как ядро из пушки, через ивняк, я упал в грязь и пока вставал с пакетом полных грибов, сказал Кузе «Кис!» и побежал дальше в лес. Кот догнал меня через метров пять и вскарабкался по моей штормовке на мое плечо. Его когти впились в мою кожу, но я этого даже не почувствовал, – мне надо было срочно уносить ноги. Мы с Кузей улепетывали, как зайцы, а нам вслед били молнии ярко оранжевого цвета. Пробежал метров сто, я нырнул в гущу елок и затаился, как бурундук.
Молнии били в разных направлениях с того места, откуда мы сбежали, но ни одна нас не задела. Когда они перестали сверкать, я по-пластунски пролез через ельник, а потом побежал, как стайер, с низкого старта. Несмотря на то, что было уже темно, я отлично представлял себе места, по которым бежал, – этот лес я выучил за свою жизнь как свои пять пальцев и мог представить каждое дерево или куст на своем пути. Добежал до старого карьера, свалился на самое его дно и тут расслабился: – снял с себя кота Кузю, засунул его под куртку и достал из пакета с грибами свой трофей, – шар, который обронил инопланетянин, когда на него напал мой маленький тигр.
Шар слабо светился, и в нем отражалось все вокруг, – склоны карьера, деревья и даже мои пальцы, которые его держали. Только пальцы были розовые, а деревья и кусты были темно синего цвета. Это был, наверное, биолокатор.
Полежав минут десять, мы с Кузей выбрались из карьера и зашагали домой. Дома я вытащил из супа и дал Кузе две больших куриных голени, а сам выпил всю заварку и накурился. Когда Кузя слопал свою еду, он улегся на ковре и растянулся во всю свою длину. Я посмотрел на своего пушистого друга и прикинул его длину: – около метра и еще хвост. Свои тапочки, конечно, он разодрал, и я осторожно снял остатки ткани и мех с его лап.
Остаток вечера прошли у меня в трудах и заботах – надо было сварить таким трудом добытые белые грибы и добавить в грибницу сметаны. Кузя съел свою порцию и удалился: – отдыхать после драки с пришельцем. Я тоже поел, потом помыл посуду, затем унес шар в баню и спрятал его в ванне. Теперь можно было поспать, а утром решить, что сделать с инопланетянами, которые нас с Кузей чуть не зажарили своими молниями.
На следующее утро солнце не встало, – на улице стоял такой серый мрак, что было непонятно, ночь еще продолжалась, или наступил такой безрадостный рассвет. Из постели я встал с большим трудом. Мне помог это сделать Кузя, – он разбудил меня и повел на кухню: – чтобы я его покормил мясом и сметаной. Он получил большое блюдце грибницы со сметаной, в которую я положил куриного мяса, а когда он принялся за завтрак, я стал с ним советоваться, – что нам сделать с пришельцами, которые украли у нас солнце. Но Кузе было наплевать на солнце и пришельцев, – он был слишком занят своим вкусным завтраком, а когда он все съел и вымыл своим языком блюдце, то стал умываться, и я понял, что советника из Кузи никудышный. Вот подраться снова он был не прочь, особенно после сна и плотного завтрака.
И мне пришлось думать самому. В том, что солнце не собиралось всходить, были, несомненно, виноваты инопланетяне со своим большим агрегатом с огромной чашей, которая издали напоминала радиотелескоп. Космические истребители, которые стояли по краям поляны большой роли не играли – в них находились пилоты, а космические инженеры должны были находиться в этом большом механизме с радиотелескопом с конусом в центре, в котором накапливалась энергия с эллипсоидов. В том, что они накапливали и передавали свою невероятную по мощности энергию на конус, у меня не было никакого сомнения: – чтобы погасить наше солнце, надо было выработать огромную энергию. Мне надо было что-то придумать, чтобы вывести из строя эти эллипсоиды и конус.
Пока я завтракал кашей с белыми грибами и пил чай, у меня в голове роились множество мыслей по уничтожению этого агрегата, и к концу завтрака у меня созрел план, как уничтожить всю электронику инопланетян. Вот если бы у меня был динамит или пластиковая взрывчатка, я долго бы не думал, – закидал бы этот механизм самодельными бомбами, и все было шито-крыто. Но у меня в хозяйстве не было ни динамита, ни тола и тем более пластиковой взрывчатки, – и мне приходилось обходиться средствами, которые были у меня в наличии. Кот Кузя в саперном деле ничего не понимал, – он готов был обеспечить мне силовую поддержку, – разодрать всех пилотов и внеземных инженеров на куски вместе с их одеждой, но все остальное мне надо было сделать самому. Тут же я вспомнил про шар и принес его Кузе:– он любил катать всякие шарообразные предметы по полу и представлял, что это мыши, на которые надо поохотиться, потом их убить и поиграть с ними. Кузя сидел в кресле и про что-то думал, – наверное, вспоминал вчерашний бой. Я кинул ему шар и охота началась.
Пока Кузя разминался, я вымыл посуду и пошел в мастерскую, – оценить материалы, с которыми можно было вступить в бой с пришельцами и уничтожить их электронное оборудование, которым было напичкан механизм, эллипсоиды и конус. Это была первостепенная моя задача, а с космическими истребителями я справлюсь дедовскими методами. У меня после отца и деда осталось много железного хлама, который было не жалко выкинуть, и этому хламу было суждено сыграть решающую роль для превращения крылатых пришельцев в простую пехоту. Когда они поймут, что их истребители не могут взлететь, они станут безлошадными, а мой помощник Кузя разорвет их на куски вместе с одеждой.
Материалов, которые должны превратить электронику инопланетян в хлам, у меня был в избытке: я нашел два мешка цемента, литров двадцать просроченной краски, немного растворителя, – это осталось мне от отца. Дед оставил мне мешок селитры и еще мешок с каким-то удобрением. Я их вынес во двор и принялся делать из подручного материала бомбы. Цемент я расфасовал в бумажные мешки по два-три килограмма, краску и растворитель перелил в бутылки из-под пива, добавил туда селитру и сунул туда фитиль. Поучился коктейль, типа Молотова. В детстве я баловался с селитрой, и после опытов с ней вынес одну незаменимую вещь: когда селитра воспламенялась, ее было очень трудно потушить, и она была способна прожечь любой металл и дерево – образовывался такой раскаленный шарик, которым я прожег не один верстак.
Потом я вытащил весь железный хлам и отобрал из него колючую проволоку, обломки ржавых труб и проволоку, которую отец притащил с фабрики, изготовлявшую пианино. Эта проволока когда-то служила для изготовления струн и была способна выдержать любой вес.
Изготовление бомб и коктейлей занял у меня почти два дня, после которых я погрузил весь боезапас в телегу и покатил ее к поляне. Близко к ней я подъезжать не стал, а оставил в ельнике, в котором прятался накануне. Потом вернулся домой, отловил Кузю и наточил ему когти напильником. Теперь все для предстоящего боя было готово, и на следующий день я объявил Кузе, что мы отправляемся в лес, но не за грибами, а на борьбу со злобными инопланетянами, которые погасили наше солнышко. Я отобрал у него его игрушку, – этот шар, осмотрел его и оставил дома.
Мы с Кузей плотно позавтракали, потом я засунул его в рюкзак и отправился на поляну. Пока я разносил по периметру поляны свои бомбы и проволоку, Кузя спокойно дрых в рюкзаке, а когда вся подготовка была закончена, я его разбудил и сказал, чтобы он был готов к большой драке.
Агрегат с конусом на радиотелескопе по-прежнему работал, а четыре космических истребителя по-прежнему стояли на опушке поляны на своих опорах. Пришельцы, наверное, спали, резались в карты или собирали грибы в лесу. На нашей любимой планетой стоял плотный сумрак, но я знал все кусты в своем лесу, и для меня не было проблем, как у всякого заслуженного партизана.
Поэтому я тихо подкрался к одному истребителю, опутал его стойки, затем накинув на него петлю и со вторым концом отправился к следующему. Привязал второй конец струны к этому истребителю, обмотал его стойки и пошел к третьему, а потом к четвертому. В результате моей деятельности все космические истребители были связаны друг с другом струнами, а все по отдельности обмотаны колючей проволокой. Теперь они не могли взлететь по одному, а вдобавок ко всему, у всех были связаны стойки, на которых они стояли.
Настала вторая часть моего плана: бомбометание. Перед этой ответственной операцией я попил чаю, перекурил, и со словами, « С нами бог», зажег первую бутылку и швырнул ее на чашу радиотелескопа. Она упала около конуса и разбилась. Тут же возник локальный пожар, в который я подкидывал то цемент, то следующую бутылку. Я двигался вдоль опушки по кустам ивняка, доходил до следующей заначки с бутылками и пакетами с цементом, отправлял их в этот радиотелескоп и шел дальше по ивняку. Кузя смотрел на этот пожар из рюкзака, и я чувствовал, как он точит когти. Он проснулся окончательно и жаждал кинуться в драку. Но было еще рано, – я еще не использовал все свои бомбы и бутылки.
Когда принялся кидать их из четвертой своей заначки, на поляне уже был хаос – появились все пришельцы: – кто, откуда, и часть их принялись тушить пожар, а часть кинулась к истребителям. У меня еще было четыре заначки, в которых лежали пакеты с цементом и бутылки с зажигательной смесью, и я работал: – методично отправлял гостинцы в радиотелескоп и агрегат. Поляна превратилась в огненный ад, по которому метались пришельцы. Тогда я достал из рюкзака кота Кузю, сказал ему «Фас!» и бросил его на ближайшего инопланетянина. Кузя, пролетев метра три, опустился на врага и вмиг раздел его до нитки своими острыми когтями.
Без одежды пришелец напоминал большую крысу или огромную, полуметра ростом мышь, а с этим народом Кузя не привык церемониться: – он, когда понял своим кошачьим умом, что вокруг мыши и крысы, то принялся их уничтожать одну за другой. Так как на поляне было жарковато, то он отлавливал их в зарослях ивняка и быстро расправлялся со своими врагами. Несколько пилотов забрались в свои космические истребители и попытались взлететь. Но взлететь удалось только одному, – и лишь на несколько метров, потому что он потянул за собой все три оставшиеся истребителя и взлететь с такой тяжесть не смог и рухнул в кусты. А у трех истребителей просто подломились стойки, и они лежали на земле: – им не суждено больше взлететь и вырваться в космос, – они валялись на земле, как связанные в одну связку червяки.
А с механизмом с радиотелескопом творилось что-то ужасное – селитра проела конус, чашу радиотелескопа, основную часть эллипсоидов и капала на корпус механизма. Когда из этого агрегата стали выбегать большие крысы, я понял, что добился своего: – внутри был пожар, который пришельцы не могли потушить. В детстве я тоже пытался потушить горящую селитру, но так и не смог, ни разу – ни водой, ни пеной, ни песком. Пришельцам тоже не удалось потушить пожар и поэтому он выбежали, подальше от пожара: – поближе к кустам ивняка, где их ждал Кузя.
Кот ловил их в кустах, освобождал их от ненужной им одежды, жизни, складывал в кучи и отправлялся за новой жертвой. Так он методично очищал кусты от пришельцев и когда закончил, прибежал ко мне, весь в крови и азарте. Я спросил у него, всех он поймал, или нет, на что он ответил коротким «Мяу!» и развалился на рюкзаке. Я понял, что он всех переловил и передушил. На поляне догорал радиотелескоп, все космические истребители лежали кучей и я понял, что мы с верным пушистым Кузей выполнили свою задачу на пять с плюсом, а теперь можно и пообедать.
Я раскрыл рюкзак, туда немедленно забрался кот, забросил его на спину, и мы пошли обедать. Обед был очень торжественный: – вкусный и сытный: грибница со сметаной, сметана без грибницы и вареная курица. От чая Кузя оказался, но съел всю сметану и большую часть курицы. Я пытался догнать кота, но не смог, и он первый закончил обед и попросил добавку. Пришлось отдать ему курицу, которую я не успел съесть и перейти к десерту – жареной колбасе. Десерт пришелся к вкусу и мне и Кузе. Он успел съесть и курицу и колбасу, пока я размахивал вилкой над десертом, потом рухнул без сил в кресло и лениво махал там лапой, – притворялся, будто моется.
Остаток дня я провел за чисткой посуды и тоже улегся спать пораньше. Утром нас обоих разбудило солнце: – оно встало ни свет, ни заря, и было такое красивое и теплое после недели, проведшее во мраке.
Мы с котом умылись, позавтракали и отправились на место боя, – посмотреть, что там осталось от злобных пришельцев и их техники. Я на всякий случай взял с собою большой пакет и рюкзак – вдруг попадётся белый или другой гриб, из которого можно сварить грибницу, – со сметаной.
