Сергей Валерьевич Агафонов
Ни о чем бестолковом
Оксан, это я изложил тебе свою позицию на тему, о которой мы спорили с Верой. Именно из-за нее она оскорбляла меня, называла необразованным, потому что она живет по пути, заданному ей родителями. Их путь был верен в свое время, и их не переделать. Но она-то молодая, все уже давно изменилось, и нельзя ориентироваться на их идеалы – глупо. Образование сейчас не самое главное, а работая на дядю, мы превращаемся в рабов, которые всю жизнь работают только ради денег, потому что расходы постоянно растут: жилье, ребенок, садик, школа, второй ребенок… И всю жизнь жить для денег глупо, жизнь намного разнообразней: есть мир, есть творчество, есть душа, есть благотворительность, политическая деятельность, – и всем этим можно заниматься, только когда есть свободное время, а свободное время в нашей системе – это бизнес. Четко выстроенная бизнес-система. Как можно обвинять меня в том, что я борюсь за это, за наше будущее? Разве ей плохо живется? Деньги есть, жилье, ребенок – живи и радуйся, но она хочет власти, она хочет такую модель семьи, как у ее родителей, где мама все решает. Мне, например, неприятно слушать, когда ее мама говорит своему мужу: «Иди отсюда, что ты мелешь. Тебя никто не слушает!». Такого быть не должно, должно быть уважение, а его не может быть, если ты подлезаешь под каблук жены. В этом случае ни муж, ни жена не будут счастливы. Любовь проходит, но уважение остается и поддерживает семью. Вот поэтому я не еду в Воронеж, там все разрушится. Я не хочу жить по правилам, которых уже нет, а они меня на это толкают. А объяснить ей это невозможно, никакие аргументы не помогают, ее аргумент один: ее мнение – это аксиома. И как после этого можно что-то объяснить? Даже ее отец, Захар Борисович, меня понимает, он и сам говорит, что с ней невозможно спорить. И из-за этого не только вы переживаете, переживают все: сестра, братья, родители, как ее, так и мои, и она же сама, я уверен, переживает больше всех. Да, она идет по определенному за нее пути, но она мне сама говорила, что ей не нравится, чем она занимается – кардиология. Говорила, что хотела бы не работать вообще, если бы я смог обеспечивать. Но дело не в том, чтобы не работать, а в том, чтобы начать думать своей головой и заниматься тем, что ей нравится. Она говорила про мечту заниматься наукой. И я был бы счастлив, если бы она этим занялась, а то, что делаю я, даст Бог, поможет ей этим заняться или чем-то другим, что по душе. Но она хоронит себя, ведет жизнь, придуманную за нее родителями. Они разрушают всю ее жизнь!
А еще мы ссорились из-за того, что она на всех наговаривала: на родителей, на братьев; кричала на родителей, разве так можно? Я ей объяснял, что так делать нельзя: думай о себе и свои поступках, а она обижалась. А теперь я в том же положении, что и ее братья и родители, на которых она наговаривала… Иногда она меня очень обидно оскорбляла, но, когда я ее спрашивал, за что, обоснуй, она кидалась в слезы: «Не спрашивай, не доводи меня»…
Да я бы и не жил с ней, если бы она при этом не говорила, что любит, что я лучший. Я давал ей выбор. Зачем она венчалась? А теперь какой выбор может быть?
Хотел написать совсем немного, а получилось…))) Это мои размышления, и, возможно, я в чем-то не прав, возможно, получилось несколько резко и скомкано. Но общая мысль, я надеюсь, понятна, почему у нас все наперекосяк. Это единственное, в чем мы не схожи, в остальном мы, действительно, как одно целое: вкусы интересы, даже цвета любимые одинаковые… Я долго искал ее… Надо вырывать ее из этого логова…
Или… Оксан, я не хочу быть обузой для нее, насильно мил не будешь… Но я же чувствовал, что любит, в глазах видел… Зачем она все это делала, если любила? И зачем продолжает делать? Она все разрушает, а главное – свою жизнь! Будто бесы в ее душе…
Я бы боролся до конца за ее любовь, чтобы ей было лучше, но не за себя! И я борюсь, но не знаю, нужно ли ей это… И в этом только моя слабость… Когда она понимает, что я борюсь за нее, то ее это наоборот отталкивает. Она не понимает, что я не хочу ее привязывать, а борюсь за наше счастье и верю в него… Я боюсь ее оставлять, переживаю за нее, а она воспринимает это, как будто я жить без нее не могу, и, причиняя боль, радуется, питая свою гордыню. Будто бесы в ее душе…
Ее действия нелогичны – если любишь, зачем гадости такие делать? Я не понимал ее, сколько жил с ней, то «люблю», а то плюет в самую душу. Я спрашивал: «Не хочешь, давай не будем жить вместе». Она: «Нет, будем». Затем снова все повторялось.
Я могу это объяснит только тем, что бесы в ее душе. Ей надо в Церковь. У меня нет других логических объяснений. И сестре моей тоже так показалось, хотя она очень добрый человек и ни на кого никогда не наговаривает.
Мы цепляемся за день
Мы цепляемся за день,
А впереди бесконечность.
Предавая любовь,
Мы теряем вечность.
Мы мечтаем о свободе
В кирпичных домах,
Заключая себя
В четырех стенах.
Мы стремимся к богатству,
Добиваясь счастья.
День за днем за деньгами
В ежедневном рабстве.
Мы создаем себе кумиров,
Растворяясь в их славе.
И погибаем в оправданьях,
Не меняясь сами.
Мы боимся боли
Ради другого.
А что вы бережете?
В зеркале так убого…
В итоге мы всего боимся,
Ни на что не решимся,
В нас счастливый герой
Навсегда отрешился.
(Припев)
То, что можешь понять душою,
Никогда не поймешь умом.
Восхваляя свой разум убогий,
Мы глупейшим путем идем.
Я знал, что на супругу влияет ее мать, и что она наговаривает на меня, и надеялся, что после письма она изменит свое мнение. Ее же мать верующая, ходит в церковь. По поводу нее мне в церкви священник прямо сказал: «Какая же она верующая, если не принимает обвенчанного зятя. Она должна принимать тебя любым». И этот священник оказался прав, вера ее показушная, гордыня и власть – вот ее вера…
Вставайте за женщин
Мужик, проросший в парнике,
Никогда ни на что не способен.
Лишь в борьбе обретаешь кулак
Мужества и великой воли.
Что б трудности не затоптали –
Вставайте ж все за женщин спины
И пресмыкайтесь ежедневно,
Ведь вы ж «подбабье» – не мужчины.
А женщины, за мамок спины.
Семья, за бабкой две детины.
Ты женщина, твой муж глава,
Иль хочешь мамкина сынка?!
И так идет все наперекосяк:
Мужик – слабак, жена – трусиха,
А бабка – царь, детей «губиха».
Ведь дочь свою она растила,
Старость пришла, одна, не отпустила.
И каждый должен думать головой,
Хотят прогнуть, уйди долой.
Не должен видеть сын отца
Под каблуком его бабья.
Кто виноват? Лишь мать одна,
Что не сложилась семья.
А почему? Да потому,
Что бабка делает стряпню.
Мне только сына жалко.
Ведь он ни в чем не виноват!
Придет пора, он все поймет.
Придет к отцу, на баб забьет.
Ведь только истинный отец
Уверен в том, что сын боец.
Ему он передаст меч, латы,
Направит он его в «солдаты».
Научит воина мечты,
Как стены пробивать в пути,
Как рваться в бой за свое счастье,
Как быть мужчиной выше дев.
Возможно, вы подумаете, что это стихотворение – проявление моей злости. Нет, это не так. У меня нет ни капельки злости на них. Мне их очень жалко. Они больны, они не ведают, что творят. Это стихотворение дало мне понимание о том, почему рушатся семьи, почему дети остаются без родителей. Мне, скорее, хотелось высмеять матерей, которые часто ставят палки в колеса на пути к счастью своих детей. Может быть, это стихотворение образумит кого-то из них и не допустит того, что случилось у нас.
Я уехал. Перед этим мы договорились, что я не буду приезжать к сыну, пока ему не исполнится год. На это я только спросил: «А вы не задумались, как я это все переживу?». Но понял, что им это безразлично.
Я ехал в поезде, за окном ночь, мелькали окна счастливых семей, а на душе была невыносимая боль. Только что самый родной человечек был на моих руках и улыбался, и я не мог оторваться от этого чуда. А теперь нельзя. Конечно, мне ничто не может помешать, я готов на все ради сына. Через суд, через силу можно делать попытки. Но я не хотел причинять никому зла и боли, и я понимал, что так сыну сейчас будет лучше. Когда я приезжаю, переживает супруга и родители, и это состояние чувствует мой сын. Я должен быть сильным. Я все выдержу. Господь все видит и поможет мне все это пережить.
Я мечтаю о том, как совсем скоро заработаю много денег, закажу миллион цветов и засыплю весь ее подъезд, о том, как профессионально запишу песню и спою ее возле окна…
Я пришел с войны
Я пришел к тебе с войны,
Я уставший и седой.
Вместо вырванной любви
Мысли: «Я вернусь живой!».
Только вера, цель в глазах,
Больше нет ничего,
И теперь вижу тебя,
Потекла любви слеза.
Взорвалась душа моя,
Чувства вырвались с глуби!
Кончилась моя война…
Я вернулся, я герой!
Стою, прямо перед тобой…
Ждешь ли ты меня еще?..
Мне совсем не все равно…
Сделал то, что должен был,
То, куда звала душа.
Если б не пошел за ней,
Я б всю жизнь корил себя…
Чтобы Бог не дал войны,
Надо в бой идти самим,
Волю закалять сейчас,
Чтобы душу Господь спас.
Я рожден, чтоб воевать,
Мне нельзя не побеждать.
Или я умру героем,
Или над «Рейхстагом» флаг
Водружу в своих руках!
Только сильная жена
Сможет любить воина,
Жить под каблуком ее –
Это путь не для борца!
Слово я свое сдержал,
И победу одержал!
У меня в руках трофеи.
Позади лежат они,
Все преграды на пути.
Я боролся за свободу,
Военком не призывал,
И теперь себе скажу:
Все, что захочу – могу!
Знаю, точно нет ни цели,
Что добиться не смогу!
Я не буду говорить,
Что пришлось мне пережить!
Не хочу ад вспоминать,
Обращая время вспять….
Знаю, сын пойдет за мной,
Ведь отец – пример живой,
Что жить хуже в рабстве тихо,
Чем свободным на покой!
Я продолжаю работать, работаю много, но уже не понимаю, для чего мне это. Тогда было понятно: «Дом хрустальный на обрыве для нее, а сам как жил бы, так и жил в цепи» (В. Высоцкий). Я убеждал себя, что работаю для семьи, и это придавало мне силы. К тому же часть названия компании совпадало с прозвищем, которое дал мне отец в детстве, но названо оно было так не по этой причине, а потому что это название объединяло две компании, с которыми у нас был заключен договор дистрибьютора. Это название помогало в маркетинге и продвижении сайта. Плюс ко всему, сама идея появилась сразу после выхода из церкви, и это придавало мне уверенности, что все это для чего-то нужно…
Новый год – это семейный праздник. Семья моя там, а мне туда нельзя. Веселиться без семьи я не мог, и позволить себе портить настроение своим родственникам и друзьям тоже не хотел…
Поэт встречает Новый год
Поэт встречает Новый год
Совсем один, почти не пьёт.
Лишь одиночество в уме,
Те, кого любит, с ним в душе.
Он не грустит, ведь столько мыслей
В его светлейшей голове,
Ему не скучно быть с собой –
Теряет время он с толпой…
Он счастлив тем, что жизнь дала
Мир одиночества сполна.
Тем, что к нему никто не лезет, –
Дар наслажденья тишиной…
Он погрузился в глубину души,
В ее просторы, в бесконечность,
Пытаясь изучить устройство мира,
Мы забываем о душе вселенной.
Он разработал себе принцип:
Живи один, пиши стихи –
Труд посвящения нетленный.
Иди отважно поперек толпы.
Если осудят, значит, компас верный,
Забьют – счастливей нет судьбы
Погибнуть за правоту души.
Войти туда, куда лишь малость может,
Лишь только вера нам поможет,
А верить лживо невозможно –
Ограничитель силы, созданный Творцом.
Он презирает ценности людей,
Он не дурак, но пишет с неохотой бизнес-план.
Чтоб, много заработав, отказаться,
Чтоб ценность своих слов взрастить.
От женщин нет ему прохода,
Но любит только он одну.
Лишь ту, с которой разрывает душу,
С которой он скрестил судьбу…
Он ей сказал, как только встретил:
«Наша любовь мир потрясет!».
И с каждым днем мир зла трясется,
И скоро взрыв произойдет.
Его слова распространятся,
Любви преграды разлетятся,
Он отвечает за слова,
Он сделает, что обещал.
Под бой курантов он сегодня
Желание у Бога загадал:
«Ты с половинкой нас объедини,
Чтоб победили чувства светлые любви…»
На Новый год я, действительно, почти не пил, но этого «почти» хватило, чтобы пойти после боя курантов в клуб. Там девушки. Собой уже я не владел. Все произошло так быстро – она уже в моей постели. И снова отвращение и к ней, и к себе. Она говорит: «Я вижу у тебя крылья, ты оттуда?». Показывает наверх. «Что за бред?» – спрашиваю. «Я вижу», – отвечает. «Хорошо у меня крылья, а ты кто?» – спрашиваю с иронией, но уже с опаской – все неспроста. «А я та, которая с пупырышками. Я оттуда», – показывает вниз.
Утро. Отвращение к гостье, быстрее бы ушла. Спрашиваю у нее: «Ты помнишь, что ты вчера говорила? Объясни». Она ответила: «Да я уж не помню, не обращай внимания». А я все понял…
Сними свой крест
Разделся, крест коснулся до груди,
Она ему тихонько прошептала:
«Сними свой крест, и я твоя».
Он замер, дрожь в нем пробежала,
Он понял, кто сейчас под ним.
Она же страстно искушала,
Она кричала: «Крест сними!».
Он только встал и молча вышел,
И больше к ней не приходил…
Если ты слышишь, она просит
Предать любовь или Христа,
Как не хотел бы ты безумно,
Уйди и не целуй в уста…
Чтоб под тобою не лежало,
Любой небесной красоты,
Если не хочешь любить беса,
То лучше с нею ты не спи…
Поднимаешься снова с колен
Демон тебя себе подчинил,
И улыбается, падая,
Но поднимаешься снова с колен,
Руку, протягивая к Богу.
Но чуть пройдешь, о Боге забыв,
Бьет черт тебя по ослабшей душе,
И распластавшись ты по земле,
Пытаешься встать, но не можешь.
И вспоминаешь ты снова о Нем,
Ведь больше никто не поможет.
Так проживаешь ты всю свою жизнь,
Снова взлетая и падая вниз…
Сколько ж Господь это может терпеть,
Вечно предательства наши.
Я бы мечтал за Него умереть,
Но этого я не достоин.
И со слезами Бога прошу:
«Ты наш Отец, от нас не отвернись,
Мы без Тебя жить не сможем,
Ползать в грязи нам не должно.
В небе хотим мы с Тобою летать,
Людям внизу с Ангелом помогать,
И пребывать в бесконечной любви,
Той, что Ты нас озаряешь.
Так что прошу, Ты приди, в нас вселись,
Козни предателя чтоб отгонялись,
Чтобы в любви мы могли пребывать,
Твою доброту без границ прославлять».
Я проклинал себя: снова падение, снова измена. Я не должен быть таким слабым! Снова раскаяние, снова слезы, молитвы, причащение, и только тогда покой на моей душе. Я снимаю комнату и переезжаю…
Пока память живет
Я должен все сохранить:
Цветы и наши подарки.
Пока память живет,
Любовь не умрет.
Бережно сложу
Я цветочки вместе,
Две ракетки вместе,
И нашу постель.
Игрушку прижал,
Ласково сказал:
«Не грусти, родная,
Вернется мама.
Пока память живет –
Любовь не умрет»…
Мне пора в новый путь.
Ничего не забыл?
Узелки, как цыган,
Перед дверью сложил.
Здесь жила любовь,
И свечу я зажег напоследок.
Здесь зачат мой сынок,
Здесь любил я, как любят деток.
Хоть нелегко здесь жить,
Не могу не грустить –
Здесь счастливые
Были моменты.
Мы были счастливы,
Мы, смеясь, любили,
Мы смотрели на звезды,
А свечи грустили.
Нас питала любовь,
Мы совсем не ели.
Растворяясь в глазах,
Души стали едины.
Небеса судьбы наши
С тобой объединили!
Мы не думали ни о чем,
Мы любили, как дети!
Я бы все отдал
За моменты эти.
Я на то и мужчина,
Чтобы все сохранить,
Ведь любовь в небесах
Нам нельзя хоронить.
Я на то и мужчина,
Я на то и глава,
Чтобы все возродить,
Чтоб любовь ожила.
Мне тяжело, я не могу жить один. Да, я этого когда-то хотел, но сейчас я реально не справлялся. «Ты хотел быть один, но не смог быть один» (В. Цой).
Я умоляю Бога дать мне вторую половинку. Как бы я не держался, животная природа берет свое, и в момент слабости ты ей покоряешься. Но я не хотел этого, я держался, но я здоровый мужчина…
У меня закрадываются мысли, может, жена моя от лукавого была, я не знаю, что думать и что делать. Делаю выводы, что, видимо, такова моя доля, ждать и страдать, и я это заслужил.
Мой секс – стихи
Ручка – моя женщина,
Мой секс – стихи,
Желанье – одиночество,
Песни – плод любви.
Откажись от жизни
Для себя,
И получишь музу
И слова.
Женщин очень много –
Я любим,
Но любить важнее –
Поэтому один.
С каждым днем сильнее
Становишься ты,
Сила – это мысли,
Размышления важны.
Сам не выбираешь –
Сила иль семья,
Видно силы крест
Возложен на меня.
Хочешь его скинуть
И легко вздохнуть.
Но, предав свой путь,
Душа может уснуть.
Самое коварное,
Спит когда душа,
Вроде бы идешь,
Но не знаешь куда?
Она же, словно компас,
Указывает всегда:
Там твой верный путь,
Там твоя судьба.
Тратить жизнь впустую,
Нет сильней греха.
Это жизнь для слабых,
То есть для большинства.
Я страдал за душу,
И вот итог.
Хотел я одиночества,
И дал мне его Бог.
Сам бы не позволил
От семьи уйти,
Но теперь направлен
На своем пути.
Только б теперь выдержать
Этот дар,
Куда ведет душа,
Я не знаю сам.
Сколько продержусь я,
Знает только Бог,
На Него надежды,
Без Него б не смог.
Легкий крестик
Легкий крестик на груди,
Тяжкий крест по жизни.
Тянет он меня к земле,
Но я смотрю на небо.
Как его мне пронести?
Ноги не хотят идти.
Спотыкаюсь, но встаю,
Я свою тропу найду.
Обещаю, что дойду,
Ведь прижатым быть к земле,
И ходить лишь по траве
Человек не должен.
Я даю обещание перед Богом, что если бизнес будет успешен, и я выпущу сборник стихов (на тот момент у меня мысли были только о стихах), а она не вернется, то я уйду в монастырь. Потому что я не понимал, как по-другому можно жить по-божески. Стоило мне дать это обещание, сразу же мне на телефон пришло сообщение с текстом: «Пришло твое время» и какой-то рекламой от оператора.
Я такой же, как вы, я такой же, как и все, я адекватный человек. Но тут невозможно не верить в череду событий и совпадений. Одно, два совпадения можно так трактовать, но когда они на протяжении всей жизни, то тут просто логические умозаключения приводят тебя к вере. Да и смысла жизни в тот момент я не видел без семьи и понимал, что в миру, как бы я не старался, не смогу удерживаться от искушений без своей половинки. И еще таким образом я хотел узнать у Бога, верным ли путем я иду. Если не получается с бизнесом или сборником стихов – значит, и монастырь не мое призвание.
Я погружаюсь в работу, вечером или утром я пишу, редактирую стихи и систематизирую. Я тороплюсь сделать все быстрее, потому что не могу уже так жить. Вечером после работы почти все время слезы от одиночества и разлуки с супругой и сыном…
Слезы помогали мне жить, будто вся боль вытекала через них, и я писал то, что лилось из моих глаз….
Шторм эмоций
Шторм эмоций словно волны:
Спады и подъемы.
Я страдаю для того,
Чтоб не жалеть потом ей.
Что мне делать, что мне делать?
Боже, подскажи мне!
Не могу ее оставить,
Но и плыть не в силах…
Я захлебываюсь в горе,
Но плыву, не видя ее.
Сзади берег, можно выйти,
Отступить и забыть это все…
Но ведь там, где-то в центре воды,
Она тонет одна на дно,
Тонет и меня проклинает,
Я отчетливо слышу ее…
И плыву к ней бездумно на помощь,
Но не вижу ее давно…
Разум шепчет: «Она утонула!».
А душа мне твердит: «Живет!».
Соль морская сроднилась с слезою.
Разве это себе прощу,
Если та, что меня проклинает
Через время пойдет ко дну?
И потом тишина, оттого что
Я не слышу ее давно,
Будет громко кричать мне в душу,
Звать настойчиво к ней на дно.
Кричат с берега мне: «Погибнешь!
Бросай, потянет за собой».
А я плыву, пускай на гибель,
Если утонешь – я с тобой…
И сердце сводит от волненья,
Я поднимаю голову – вода,
Еще рывок, еще немного,
И снова воздуха беда…
Но вот уже ее не слышу…
Но знаю, где-то там она…
Пока я верю и надеюсь –
Ты не утонешь никогда…
Две судьбы
Я помню ту игру, ту ночь,
Слова я посвящаю той,
С которой в первый раз
Играл всерьез…
Две ракетки вместе,
Между ними шар.
Две судьбы слились –
Между ними сын.
Стол как поле жизни,
Это их борьба.
Между ними сетка,
Сеть преград всегда.
Быть ракеткам вместе –
Это их судьба.
Друг для друга созданы –
Это их игра.
Как же одинаковы –
Их не отличишь,
Только разноцветные
Стороны у них.
Сторона прекрасная –
Страсть и их любовь,
Но сторона черная
Разлучает вновь.
Цепная реакция,
Когда они вдвоем.
Злая или добрая –
Зависит от сторон.
Вместе они борются,
Ведь идет игра.
Друг без друга маются,
Смысла, не найдя.
Можно все закончить,
Но подкинут шар.
Чтобы не быть слабым –
Ракетку не бросай…
Папа не приходи
Раз один инвалид
К мальчику подошел,
Но сказал тот ему:
«Папа, не приходи.
Посмотри на себя,
Ты остался без ног,
Ты так жалок,
Так и мать говорит».
Но ответил отец:
«Посмотри мне в глаза –
В них любовь и добро,
В них нет страха и зла.
Посмотри на того,
Что с ногами стоит.
Он боится того,
Что все части даны.
Он не знает,
Куда их направить.
Две руки у меня,
Но смотри, как сильны –
Мышцы в них,
Переливом блестят.
Потому, что они
Всегда знали, всегда,
Что хотят, и преграды ломали.
Сколько раз приходилось
Свой путь защищать,
А теперь помощь просят у нас…
Посмотри на машину,
Что возле окна, –
Там ребята начальника ждут.
Знай, мой сын, мы жалки лишь только тогда,
Когда жалуемся мы на судьбу.
Счастлив я, посмотри, мой родной, на меня!».
Сын взглянул на улыбку отца,
Он стоял на руках, но был очень красив.
С ним казалось, что небо спустилось,
И что смотрит с вершины он на тебя,
К нему хочется выше подняться.
«Помни, сын, все у нас с тобой в голове,
Что позволишь, то и будет твориться.
Ты люби всех вокруг, и любовь лишь твоя
Будет в жизни твоей находиться!
Разве можешь ты в голову мне заглянуть,
Разве можешь понять, как я счастлив?
Заключенья твои ведь идут от толпы
Полноценных, что жизнь проклинают.
Очень жалко мне их, ведь любить и дружить
Мало кто из «ног-гражденных» может…
Знай, сынок, если Бог ножками наградил,
Не жалей и иди куда сердце зовет.
И борись за любовь до смерти,
И тогда жизнь тебя счастьем не обделит.
Пусть на двух, но стоящей толпы уходи,
Хоть ползи, если за ноги держат…
Слушай душу свою, сердца зов понимай –
Они лучший на свете советчик.
А от злобы людей и советов толпы
Ты включи – «Мне не с вами» – ответчик.
А еще ты подумай, мой дорогой,
Что ценнее, быть может, чем ноги.
Деньги, власть или слава мирская людей,
Ведь за ними всегда рвутся толпы.
Маршируя по людям, таким, как они,
Но забыв в своем беге на месте,
Что для счастья уже все давно им дано,
Мы ведь образ счастливый с рожденья.
Горе наше лишь в нашем порочном уме,
Счастье лишь в бесконечной любви и добре.
Ведь я знаю, ты можешь мне верить,
Ведь лишен я того, что толпою ценно
Но счастливей многих на свете…
Инвалид я лишь в том, что ушел от толпы,
Кто не с ними – для них калека».
Сын спустился с земли и поднялся к отцу…
И обнял…. Слезы счастья сроднились…
Стихотворения приходят почти каждый день и от этого невыносимо тяжело, хочется быстрее все дописать, но я не могу приступить к недописанным стихотворениям, так как приходят новые, и я обязан их записать. А это погружение в глубины себя. И так трудно параллельно заниматься бизнесом: это как два разных мира: духовный и материальный…
Как я устал эти строки писать
Как я устал эти строки писать,
Быстрей б судьбу свою всю дописать,
И к Богу взлететь мне на небо.
Ведь там меня ждут только друзья:
Высоцкий и Цой, и там жизнь без врага.
Здесь душу и тело истерзала борьба.
Но пока строчки все в себе переживать,
Ведь чтобы писать, надо в себе пережить
Роковую судьбу и ненастья.
Здесь счастья не будет у нас никогда,
Ведь жизнь нам дана для победы врага,
А все остальное здесь ширма…
За музой тяжело писать,
Не написать – невыносимо.
Так трудно в этом мире пребывать
И погружаться в мир небесный.
Лишаться мыслей, что здесь так ценны,
И возвращать их, чтобы быть в рассудке,
Ведь, чтоб до народа слово доносить,
На языке одном я должен с ними говорить.
Я давно, еще в школе, запретил смотреть себе телевизор – только новости. Но как-то вечером я включаю его и вижу концовку фильма «Антикиллер», наверно, последнюю часть. Я помню, что я смотрел первую и тогда мне этот фильм понравился, и продолжил смотреть. Меня потрясло, что я увидел в конце. Герой фильма потерял память и написал книгу, и по ней его нашла любимая. Это придало мне еще большей уверенности, что я должен быстрее выпустить свою. Я почти не спал, полночи писал, а затем шёл на работу.
И вот в одну ночь мне снится сон, что через два месяца она попросит прощения и попросит приехать забрать их. Я спешу во всем…
Тут с бизнесом происходит то, что мы никак не планировали. Спрос на нашу продукцию не соответствует нашим ожиданиям. И мы решаем приостановить деятельность до тех пор, пока не получим достаточно заказов, но шансы, честно говоря, оказались невелики. Но это уже теперь для меня такие мелочи. Я бы даже сказал, что я вздохнул с облегчением, бизнес мешал мне писать, он отвлекал меня, и я не мог сосредоточиться. Я уже весь был истерзан этими перепадами. Теперь я мог полностью погрузиться в написание сборника стихов, а только в них я чувствовал смысл.
Перед Новым годом, когда я искал комнату, познакомился с девушкой. Она сказала, что комната освободится после Нового года. Мы встретились поужинать, и она мне рассказала душещипательную историю о том, как три года ждет встречи с мужчиной, с которым общается по переписке. А он все откладывает и «динамит» ее. По сравнению с моей ситуацией, ее мне показалась смешной, ведь они ни разу не виделись, у них нет сына, и они не обвенчаны. Но меня поразила, как она долго ждет, и я чувствовал, как она страдает. Чем-то она была похожа на тетю супруги, Оксану, а к ней я испытывал самые добрые чувства за ее доброту и житейскую мудрость. Даже внешне они были чем-то похожи. Мне стало ее очень жалко, и я подарил ей стихотворение, без всякого намека, так как я ей рассказал правду, что жду супругу, но понимал, что супруге моя поэзия не нужна, она только смеется…
Его движения легки
Его движения легки,
Его движения опасны.
Прикосновения души
В ней возбуждают звуки ласки.
Он пробуждает в ней любовь,
Она кайфует и боится…
Что будет, если он уйдет
И никогда не возвратится?
Она не хочет открывать
Души изнеженной забрало,
А он не чувствует ее,
Ведь только тела ему мало.
Он отдает себя всего,
И требует с нее того же.
Найдет ли он судьбу свою?
Ведь так любить никто не может…
Он сам не знает еще, кто
Ему при жизни пригодится.
Но если он решит уйти,
То никогда не возвратится.
Он в поисках того, кто сыт
Только души его вселенной.
Того, кто разумом поймет
Его пылающее сердце.
Он ищет душеньку одну,
С которой он в одно сольется.
Тогда он точно не уйдет,
Ведь сердце его сильно бьётся.
Я подарил ей стихотворение на Новый год, чтобы ей было приятно. И она уехала на праздники в Белоруссию.
Как-то вечером в моей голове полностью сформулировалась, как должна выглядеть история, которую я сейчас рассказываю. Сразу же после того, как я понял, как же должна быть написана книга, пошли знаки 666, о которых я писал вначале: чек в магазине и размер файла при архивации. Но сейчас я уже спокоен, потому что я уже почти дописал свою историю и каждый день делал копии, отправляя на почту, доступ к которой знали только моя сестра.
Параллельно с написанием книги я разместил резюме, и меня взяли на работу заместителем директора.
Я благодарю всех, кто мне помогал в этот тяжелый период, человеку, твердившему мне: «Не сдавайся, борись, пиши и не останавливайся, Господь все видит и куда-нибудь тебя выведет». А также она как-то давно сказала, что я «оторва», а я ей на это ответил…
Мне сказали, что я оторва
Мне сказали, что я оторва,
И я этому очень рад.
Это значит, что я оторван
От обыденности преград.
Это значит, что мне все можно,
Что безумно хочет душа.
Это значит, что я не обязан
Делать то, что мне говорят.
Это значит, что я свободен
И могу летать в облаках.
Не ходить по людским дорогам,
Вместе с Ангелом в небе витать.
Я давно не раб предрассудков
Людей законы для меня не в чести,
Потому что давно мной правит
Самый главный закон любви.
Никому ничем не обязан,
Мое сердце служит любви.
Тому чувству, что счастье дает нам
В бесконечной глуби души…
В то время я еще не знал, как закончится эта история. Я очень устал от нее, потому что это сама моя жизнь. Конечно, мне хотелось, чтобы был счастливый конец. Я устал от стихотворений, которые приходили внезапно, я устал от глубоких размышлений, от работы, которая была нужна, чтобы обеспечивать семью и снимать квартиру, но которая не имела для меня какого-то смысла. Я устал быть один. Я хотел чистой любви и счастья. Но это всего лишь мое желание. Я не знал, как закончит эту историю жизнь. Я знал, что уже много прошел по зову своей души и уже не мог не слушать ее. Возможно, мне следовало ждать жену, когда она все поймет, возможно, мой путь в одиночестве и стихах. Но я твердо знал: что бы мне ни было предначертано судьбой, я приму это и приложу все силы, чтобы пройти этот путь до конца. По тернистой тропе судьбы, в принципах которой заложены справедливость, правда и любовь…
Моя история очень символична, и большое значение я всегда предавал знакам, которые посылает нам Бог. Однажды я поехал к отцу и увидел в его квартире огромную картину маслом, на которой изображен демон. Эту картину папе подарила бабушка незадолго до того, как распалась наша семья. Эту картину я помню очень хорошо, она висела напротив дверей нашей комнаты над камином и выглядела очень зловеще. Бабушка очень корила себя за этот подарок, умоляла отца сжечь ее, говорила ему, что она знает, что именно из-за нее у нее все беды и горести. Но он хранил ее. В этот раз я завел с ним речь о ней. Он сказал, что многие ему говорят, что нужно избавиться от нее, но он не может. Прошло более двадцати лет с этого подарка, но картина так и осталась с ним. И тут я сказал, что я не уеду, пока мы не избавимся от нее.
«Папа, что висит у тебя дома? У многих висят иконы Божией Матери, Христа, а что почитаешь ты, что ты бережешь?! У тебя есть дети и внуки, ты хочешь, чтобы мы приезжали и видели полутораметрового черта на пол стены?»
Он сказал, что все понимает, но не может от нее избавиться, что его всего выворачивает при мысли об этом, что на самом деле он хочет от нее избавиться, но не может. Я взял ее, и мы вместе пошли в церковь. Священник сказал: «Сожгите ее как можно быстрее!». Я видел, как отца всего трясёт только от мыслей об этом. Он придумывал разные отговорки, например: «Давай я повешу ее на заводе», или: «Давай отложим на потом». Все что угодно, только бы сохранить этого черта. Я не отдал ему его, и мы пошли с одной монашкой жечь картину. Отец ушел, сказав, что не может на это смотреть. А я остался возле костра и с радостью смотрел, как это зловещее полотно спустя двадцать лет горит.
Возможно, я символично уничтожил демона, с которым дал обещание бороться много лет назад, и на душе у меня стало так легко и хорошо. Конечно, когда я давал себе такое обещание, я не имел ввиду чего-то материального, я говорил о борьбе с дьяволом в себе, и этим и накликал на себя весь его гнев, с которым мне приходилось бороться на протяжение многих лет.
