Сергей Васильев
Протокол о недоделках. Галактические авантюристы – 1
Саныч молча отнял у Репки сигару, затоптал, кивнул. А мне и кивать не надо было. Принц-жених не может не идти спасать свою принцессу-невесту… Отважная Бенка быстро приготовила свой вечерний укол, отошла за багги, и проговорила, ругаясь:
– Грах! Такие ползучие города у всех есть. У коттов и вергов по два в строю. И как мне говорил кто-то, все города по Межземью сейчас ползают. Не все значит. Грах!
– Не сквернословь, а то попросим Романну выпороть тебя, – усмехнулся Саныч.
– Сначала её спасти надо, – хихикнула безумно отважная девочка.
Через полчаса мы спрятали багги около обрыва, под которым в полукилометре были огни форпоста с высоченной башней. А за ним широкая река с мостом от высшей цивилизации – под звёздами не очень видно, но если знать, и карту посмотреть.
Взяли оружие. Пошли через тёмный лес. Навстречу огромной стальной громаде и полусотне вооружённых амбалов, хотя Бенка уверена, что в городе оставили неопытных. И шанс у нас есть.
Идём в отчаянный бой.
Бенка
Я шла впереди маленького отряда. Хотя нет. Передо мной прыгал Крис. Уже подходя – а по треску ломаемых деревьев и свету фар невозможно не найти – к Грунчу, я расслышала очень далеко в направлении кормы ползучего города взрыв. Отлично. Там бой идёт. И даже если заканчивается, то времени у нас полно. Усталые бойцы, если победят верги, хотя если неожиданно напали, то наверняка победят, когда ещё дотопают обратно.
Над нами с интервалами пролетели три флаера! И судя по чуть разному негромкому звуку, совсем близко, и разных рас. Удивительно! Но нам не до них.
Обошла город кругом – в темноте, да за кустами меня не видно. Всё ожидаемо. Передняя и боковые двери закрыты, оттуда свет в щели проходит. Но основные ворота – кормовые.
И они заперты. Ожидаемо. Скорость у крушащего кусты и деревья, да и камни подминающего города, пара километров в час. Мы осторожно пошли в мёртвой для наблюдателей зоне. Я решила пока не пытаться просунуть внутрь Криса – не особо мелькавшие в бойницах часовые вряд ли проворонят крупного крысца. Да и у крысца силёнок не хватит крепкие запоры открыть. В конце концов просто поднялась по безалаберно опущенному пандусу и постучала в дверь посреди кормовых ворот.
Не спросили! Не пароль даже, а просто «Кто там». Уверенность и раздолбайство свойственны вергам, но я даже не ожидала, что настолько! Дверь просто резко открылась. И я выстрелила в грудь дурня. И сразу во второго.
Больше никого в тесном кормовом отсеке первого этажа нет. Но ненадолго, выстрел-то слышали. Широкая лестница наверх и дверь в машинное отделение. Я глянула на убитых – два молодых оболтуса, поэтому и открыли. И пиво у них, и жаркое, ужин прервала. Я кинула кусок мяса в рот, дозарядила револьвер и скомандовала Талычу держать лестницу. А сама открыла дверь в машинное отделение. Нос к носу столкнулась с вытиравшим руки ветошью механиком, всё-таки решившим узнать, в честь чего стрельба, он ещё и бормотал на своём языке:
– Остолопы молодые, опять кто-то мелькнул за кормой, а пароль не сказал, пугальщики фиговы.
Я выстрелила ему в грудь, вбежала в мир пыхтящих машин и горящих печей. Спряталась за поленницей справа. Саныч типа юркнул за бак с маслом слева. К нам бежали два механика с огромными гаечными ключами. Ещё двое побежали к оружию, надо полагать. Время терять нельзя, я прокричала:
– Твои с ключами! – и открыла огонь по бежавшим к оружию более умным.
Рядом грохнули, немного оглушив меня, два выстрела из обреза. Эх, картечь, да в упор! Ни одного шанса у гаечных ключей! Ну и я четырьмя выстрелами сразила «своих» с пятнадцати метров. Пробежала, как смогла к передней стене и заблокировала дверь в передний отсек. Там оружие и порох, но не взорвём. Наверняка уже сверху под прицелом держат арсенал, да и мы не помирать и Романну убивать сюда пришли. Я просто заперла дверь. Вставила гаечный ключ в поворотное кольцо запора. Перезарядила револьвер, а одной рукой это не так удобно, хотя можно и раненой пытаться помогать, но проще между ног зажать, чем корчиться от боли. И патроны я вытащила из-за спины.
Но зря я тормозила. Из шлюза раздался выстрел Талыча, сразу второй! И третий! Молодец, Саныч, не стал смотреть как я, однорукая и как бы безногая, тут шурую, а ушёл на корму. Возвращаясь к двери, сунула револьвер в кобуру и тесаком добила одного из недобитых из револьвера.
В шлюзовой лежали два трупа вергов, третий наверху лестницы. И стояли по углам Талыч с Санычем. Бледные, но держатся – да, ужасный абордажный бой в тесных коридорах для отчаянных сердец. Меня сейчас не трясёт, потом трясти будет, да и я самоубийца… Была… И я лютая ветронка!.. Я показала Санычу кулак, потом как будто поджигаю от сигары фитиль, и бросаю в коридор, потом ещё. А потом подняться и рукой аккуратно закинуть две бомбы над нами.
Взрыв! Вопли, стоны! А нечего поджидать за углом, тем более таким храбрецам. Ещё взрыв. Затем Саныч поднялся по ступенькам два раза и два раза кинул бомбы на пол над нами. Ну и грохот над головой! И вопли.
Дальше пошло легче. Не особо боеспособный деморализованный противник понял, что имеет дело с профессиональной и отчаянной штурмовой группой! И начал больше прятаться, хотя если бы рванули толпой, ну или цепочкой… Но не рванули.
По моему кивку Крис легко взлетел по лестнице, скрылся, появился над лестницей и махнул хвостом. Мы поднялись. Довольно длинный коридор вперёд, и короткий назад. И двери… И пара трупов.
Я в первую дверь заглянула у пола, никого. Во второй каюте стоял амбал, и выстрелил из винтовки. Я появилась в проёме и выстрелила ему в грудь, пока он собирался перезарядить. Потом сразу во второго, выглянувшего из-под кровати. И ещё раз – подкроватному сразу критически не влепила.
Начала перезаряжаться, наблюдая краем глаза за коридорами – но их Талыч контролировал – и как пара Крис и Саныч пошли зачищать другие каюты. Саныч открыл, Крис заглянул, пискнул. Саныч сунул обрез, пальнул, оттуда ответили, Саныч разрядил второй ствол, уже заглянув. Ну и так далее… Когда в комнатке, или каюте, было несколько врагов, то Крис пищал столько же раз, и Саныч кидал гранату. А потом отстреливал. Если пусто, то Крис пищал иначе.
Талыч тоже кинул пару гранат. И у меня были. Но врагов почти не стало. Через пять минут я выглянула из иллюминатора-бойницы в комнатке, с кровью на стене от простреленного мною верга. И увидела, как верги бегут в лес из дверей арсенала. Дверей конечно не видно, но больше неоткуда – два боковых трапа вниз мы контролировали, а в арсенал есть вертикальный ход с крыши и с последнего этажа, где пушки.
Ну и в конце коридора второго этажа, для нас в конце, а вообще в носу, в запертой каютке мы нашли живую и даже здоровую, если здоровенную шишку на голове не считать, Романну! Слёзы радости её и Талыча. И обнимания меня, и целования. Я попросила перевернуть ленты патронташей мне на грудь полными частями. Пошли на третий этаж, но там всего двоих убили. На четвёртом одного. На крыше никого. Убежали бойцы противника!
Я ругнулась на себя, когда мы глядели в пустой тускло освещённый арсенал с боковыми, в основном погрузочными дверями. А ведь нас могли взорвать! Мы зашли в пороховой отсек через машинное отделение. Заперли двери. И кормовой люк. Я удивила своих, что машины ломать и глушить не надо. Пошли в начало третьего этажа – в рубку.
Здесь сбежавшие рулевые даже не остановили неумолимое движение громады, и в тусклом свете фонарей приближались деревья, и падали под гусеницами стального монстра. Я посмотрела карту проложенного днём маршрута – не особо понятно, но если прикинуть скорость и время боя… Он шёл полчаса или вечность?.. То нам пора объехать скалу. Я подёргала рычаги, показала траперам как рулить, это не сложно, если только поворачивать…
Села в угол и сжалась в комочек. Меня начала бить крупная дрожь, ну что я за лютый ветрон? Романна обняла меня. И Крис тыкал мокрый носик в моё мокрое лицо. И Саныч подал кружку с кофе… И Талыч гладил мою голову и протянул мне что-то крепкое, неплохой бренди, глоток в кружке… Перед глазами брызги крови… Меня начало подташнивать… Я разревелась…
Когда забрезжил рассвет мы уже приближались к обрыву над форпостом Калуга. И в бинокли видели, как на приближающуюся погибель смотрят оттуда. С мрачной решимостью. А потом удивлённо, когда погибель не стала поворачивать к спуску, а продолжила ползти к обрыву, да ещё и скорость прибавила.
Сзади за нами шли несколько вергов, пара с ружьями. Но после нашего залпа из бывших их пушек, разбежались. У них паника, и большинство вообще где-то бегают.
Мы схватили мешки с трофеями, с лучшим – не должно пропасть под обрывом, но может и арсенал рвануть, хотя мы и заперли дверь из машинного отделения, но горение явно не прекратится – выбежали в правую боковую дверь. Посмотрели как накренился и полетел с обрыва ползучий город Грунч – там не отвесная стена, но ему хватило – повернулся и перевернулся на бок, значит арсенал может и не рвануть.
Добежали до спрятанного багги, сели, накидали дров, разожгли. Смотрели на лес. Но пронесло… Даже когда поехали, по нам всего пару раз и выстрелили. Спустились с обрыва и навстречу десятку бегущих к поверженному городу трофейщиков и десятку прикрытия, поехали в Калугу.
Нас трясли, обнимали, благодарили и поздравляли, Саныча и Талыча даже начали аккуратно подбрасывать вверх и ловить – качать – Романна со смехом отбилась, и сказала, что я ранена. А потом радостно получали почту, ту которая личная… Я опять разревелась от усталости и переживаний. Меня отвели в лучшую комнату гостиницы, Романна запихала в меня что-то вкусное и лекарства, раздела, два укола и сон…
Проснулась я рано утром, оказалось, что на уколах спала целые сутки! Даже от перевязок и уколов не просыпалась, но хитрая Романна мне и снотворное ставила зачем-то. Несильное, но я так вымоталась… Зато выспалась.
Пошла побродить по форпосту. Меня опять все благодарили. Потом местная немолодая лекарша осмотрела – они с Романной отлично спелись и яростно взялись, вернее продолжили моё лечение. Ещё две ночи будем здесь.
В крохотном траппункте уже прочитали наши регистраторы, и я узнала, что у нас, с учётом уничтожения города, спасения форпоста и огромной горы трофеев, часть которых так и лежит под обрывом, уже разорённая, но стены и машины некуда девать, есть почти сорок тысяч дублонов! Я чуть не упала. Но выдать их нам не могут, нет столько в Калуге. Но бумагу выдали. И потом передадут в ойкумену. Это называется на банковском счете, как меня все мои траперы просветили. Ну да… Я радостно попробовала попрыгать, хотя ноги не те, и ранение, слабость… Я как-то расклеилась в безопасности и заботе. Пошла отъедаться. А потом купаться.
Долго смотрела в окно через реку на Межземье. Нам туда. И послушала про итоги сражения. Верги неожиданной атакой опрокинули и прогнали даргов. И сейчас оба потрёпанных воинства топают на юго-восток, в свои земли. Но это не всё, с той стороны реки были войска, хоть и меньшие по численности, кальмов, кроков и мушей. Они тоже ушли от греха подальше, поскольку поняли, что Калугу, в которой и два десятка пушек, и боеприпасов прибавилось, им не взять, а получить по шапке не хочется. Ну и все трапы всех враждебных рас с нашей стороны реки разбредаются, вполне справедливо ожидая сильных конвоев из Калуги, а потом и в Калугу. А скоро и все узнают, что брумцы укрепились на своём восточном рубеже – настало время немного зачистить земли землянцев от обнаглевших вражьих траперов.
А вечером в таверне Саныч, Талыч и Романна удивлённо уставились на прибывшего накануне из-за разблокированного моста симпатичного крепкого молодого трапера, который под гитару пел красивым голосом:
– Бывший физик-завлаб уходил выпивать,
На молчанье жены и скрипение тёщи
Он ответил: «Так надо, но вам не понять…»,
Тихо обнял детей и добавил: «До ночи!»
Он купил пива с водкой и пошёл в старый парк,
Но как вкопанный встал у родного завода,
И помойный бачок принял красный диплом,
И прилипли к бокам золотые дипломы.
И помойный бачок принял красный диплом,
И прилипли к бокам золотые дипломы.
Ветер сильно подул, вздыбил мусора гладь,
Заскрипел матюгальник, встрепенулась природа.
И услышал завлаб: «Ты идёшь выпивать,
Ну а как же слова про науку народу!»
И услышал завлаб: «Ты идёшь выпивать,
Ну а как же слова про науку народу!»
Он встряхнул головой, на начальство взглянул,
Из горла засадил пива с водкой с досады!
А потом побежал, как от ладана чёрт,
От помойки, где в грязь оседали награды.
Любо, братцы, любо, любо, братцы, пить -
Если платят мало, надо пить, а не тужить!
Любо, братцы, любо, любо, братцы, пить -
Если платят мало, надо пить, а не тужить!
И носило его по окрестным пивным,
Где напившися в хлам на пол падали туши!
Бывший физик-завлаб преуспел в той попойке,
И закончил её в вытрезвителе в душе.
Но система мудра, участкового глаз
Видит каждый наш шаг на тернистой дороге!
Наступает момент, когда каждый из нас
Штраф сжимая в руке, вспоминает о заводе!
Вспомнил и наш завлаб – о молчанье жены,
Как начальства наказ у бачка не послушал,
Когда книжку труда со статьёй получил,
Уходя на базар продавать лук и груши.
А бачок всё хранит тот диплом в глубине,
И вросли по краям золотые дипломы,
На года на века, на память души
Бизнесмена, глушащего в себе джином учёного.
На года на века, на память души
Бизнесмена, глушащего в себе джином учёного.
Любо, братцы, любо, любо, братцы, пить -
Если платят мало, надо пить, а не тужить!
Любо, братцы, любо, любо, братцы, пить -
Если платят мало, надо пить, а не тужить!
Мои траперы бросились к певцу, как к родному. Выяснилось, что он прибыл пять лет назад из времени на четверть века раньше бывшего их. Просто чуть дольше летел, по более кривой дуге. Ну и я подмигнула так красиво поющему симпатичному парню, и душевно, хоть и не всё понятно, но мои старички смеялись сильно. И рассказывали ему новости стотысячелетней давности. Пригласили за наш стол – а он небогато жил только за счёт трофеев, за все прошлые и будущие трапинги ему тоже авансом заплатили путешествием в будущее, обрадовался лучшему угощению.
Гитарист отправится через день, одновременно с нами, но в другую сторону. Интересно, его мои ноги не испугают? Пока улыбнулся на моё подмигивание, но ещё не видел мои протезы. А время у нас есть. И пообщаться с интересным певцом, и отправиться в центр Межземья.
Радуюсь, надеюсь и тревожусь.
Глава 5. Открытие
Романна
Довольно поздним утром мы пересекли мост через приграничную реку и поехали по саванне на восток, в центр Межземья, или Злых Земель. Ещё два трапа, выехавшие вместе с нами, вскоре взяли левее и правее – шалить на землях других рас.
А ещё довольно сильный конвой отправился на запад, в ойкумену. Увозя и Антона, туриста-гитариста, горе-бизнесмена начала девяностых и бросившего аспирантуру кандидата наук в квадрате, как он шутил. И я, Аркадий и Саныч всё ещё были под впечатлением от услышанного от него.
Он тоже прилетел с тремя товарищами, один пенсионер, бывший туристом и художником-оформителем, и один журналист лет сорока пяти. Но им с лютым ветроном повезло меньше – в первом же трапинге его товарищи погибли, а его ранили, а они все были туристами, не чета нам. Вылечился и продолжил одиннадцать месяцев в году ходить в трапинги. И небогато – оплата его засчитывается в счёт путешествия во времени, а трофеев обычные трапы добывают не много. Антон был очень сильно удивлён нашими успехами, хотя сумму нашего вознаграждения за достижения и трофеи никто кроме клерка из траппункта и руководства форпоста не знал, но догадаться можно. Он тааак смотрел на нашу выздоравливающую ветроночку!
А дурочка явно хотела с ним интрижку замутить!
Но ладно. Теперь мы опять несёмся в ржавой повозке навстречу смерти, но не собираясь умирать. И Репка почти поправилась – местная медицина всё-таки может больше, чем в бывшем нашем времени. Хотя швы и повязки всё равно на отважной девочке, лютой ветронке.
К вечеру над нами пролетел корабль кроков, как Репка пояснила. Она их флаерами называет. Репка сказала:
– Комендант Калуги на совещании сообщил мне и другим ветронам, что по реке приплыли обломки плота, их поймали. Там следы переправы кроков и их паромобиля, не точно, но скорее всего. Кроков много, но меня беспокоит та снайперша, водителя которой мы застрелили на предыдущем мосту, и он ей был очень дорог, раз тело вынесла с риском для себя. И флаер кроков. Нет, связи нет, но я боюсь, как бы она за нами не погналась. Это не логично и глупо. Но месть… Надо проверить хвост. Объявляю боевую операцию, беру командование. Приказываю. Я и Саныч выйдем тайно. Романна, Талыч и Крис проедут вперёд, встанут в километре, разобьют лагерь, а через два часа приедут и заберут нас. Если будет взрыв и стрельба, не выдвигаться к нам, а ждать, спрятаться. Если мы не придём, возвращаться другой дорогой в Калугу. И ещё, Криса в пешие дозоры не посылать, хоть он и рвётся, но его могут сожрать, крысцы вполне уязвимы, а хищников небольших много.
Я и Талыч не спорили – Бенка сказала очень разумную вещь. Хотя… ничего… Провожать бойцов всегда тяжело. Но и мы тоже бойцы. Крис рвался остаться с Бенкой, но удивил нас, выполнив строгий приказ, хоть и с недовольной мордашкой.
На каменистом участке, где следы менее заметны, я снизила скорость почти до нуля, Бенка и Саныч аккуратно спрыгнули с левой стороны и ушли в кусты. А мы через километр разбили лагерь и развели костёр.
Прошло чуть больше часа, и мы услышали пальбу. Потом два взрыва наших, наверно, бомб. Ещё несколько выстрелов и тишина… Ужасная тишина… Мы осторожно наблюдали за дорогой, хотя я была уверена, что если там была снайперша кроков, и она уцелела, то мы ничего и не заметим… Только Крис может и уцелеет…
А через полчаса Крис радостно запищал и из-за редких деревьев вышли Бенка и Саныч. И Саныч нёс отличную и очень ценную снайперскую винтовку, ну судя по тому как нёс. Бенка закричала:
– Сворачиваемся! Едем ещё километров сорок, и с дороги уйдём! Лучше в темноте ехать и ужинать, но не под огнём взбешённых кроков…
Уже когда ехали, теперь Репка – а я всех приучала называть её в разных ипостасях разными именами, нашу доктора Джекила и мистера Хайда – похихикала, успокоилась, сидя за рулём, а в темноте, под скудным светом звёзд и маленькой луны, она лучше нас, стариков, видит, и рассказала:
– Та же снайперша. И тот же паромобиль, починили после бомбы. И очень хитрая. Почуяла засаду, как не знаю. Но они встали и начали наблюдать. Саныч бомбу запустил из бомбомёта, я выстрелила. И я ранила её! Она даже винтовку потеряла, а другие не успели подобрать, лопухи они, да и командирше помогали и спасались. Мы приблизились, они отступили, не поняв, что нас двое всего. А их шестеро, ещё трое присоединились, вряд ли часть отряда где-то была. Снайперши кроков обычно возглавляют четвёрки. Может встретили в условленном месте потерявшую снайпершу тройку. Не думаю, что от моей первой снайперши, хотя крокских снайперш мало, и в землях Брума даже две группы это уже много. Но тогда у них есть ещё отличная снайперская винтовка… Ладно… Саныч, герой, сходил, забрал винтовку и бросил бомбу в двигатель их паромобиля! Не скоро смогут продолжить езду. А пешком… Они поняли, что нас двое было, но ночью, да по следам, сорок километров не отмахают. С раненой. А у нас отличная мощная винтовка, патронов хороших всего семь, в стволе и шесть в патронташе на цевье. Но можно найти и пригодные патроны похуже, но в Межземье вряд ли, конечно. Всё.
Я обняла осторожно и погладила мою маленькую Репку, не мешая рулить. Репкой она мне больше нравится, но не мне решать.
Потом мы тихо говорили в багги, медленно ползущем по наполненной мегафауной ночной саванне. О разном. Неожиданно перешли к обсуждению Антона и его сразу погибших товарищей. Репка удивила нас:
– Антон сказал, что он как физик размышлял и пришёл к версии, что через время могут путешествовать те, чьё исчезновение в своём времени не сильно отразится на будущем их времени, а для нашего времени прошлом. То есть если искажение прошлого быстро затухает. Ну или эффект бабочки слаб и быстро затухает. И он сказал, что его хотели убить. Рэкетиры какие-то. Он им денег задолжал, или типа того. А тут информацию получил на свой компьютер, но у него даже… как его… модема не было. Проверил. Полтора года выигрывал ставки у букмекеров и прятался. Потом сел на такой же, как и ваш, корабль… Антон какой-то… странный. Сильный, симпатичный, умный, поёт хорошо, и на гитаре играет красиво, а вот как трапер… как боец…
Репка замолчала на секунду, а я подловила её:
– А когда ты говорила с Антоном?
– Погоди брать ремень, Романна, – пробормотал Саныч, тоже понявший, о чём проболталась дурочка. – Получается, вербовщики и раньше набирали в прошлом не бойцов! И по нашим сведениям сюда не бойцов присылают. Причём не то что не бойцов! А всяких неудачников, горе-учёный, журналист, художник. А если верно про затухание возмущений будущего, то что мешает набрать солдат, умирающих в одиночестве? Совсем не сходится версия про ферму живучих и сильных!
Но мы не нашли ответ на загадку. А на привале уже перед полночью, я взяла прутик и сообразительная Репка сразу раскололась:
– Да не было ничего! Он от радости напился. А я, дура, его подпоить решила перед… как в снятый номер отвести… А он вообще от добычи половину доли получает! Представляете?! А тут хорошая выпивка и закуска, а он любитель, сказал, что все русские любят хорошо посидеть. Рассказал, что слышал про ещё две группы по три путешественника во времени, но они бойцы так себе, и трое уже мертвы. Объяснил, что они не прирождённые убийцы. Ему трудно стрелять в живого, просто прицелиться и убить… Ну и заснул…
– Я читал, что даже во время гражданской войны в США многие солдаты стреляли выше строя противника, а многие вообще не стреляли, а только ружья заряжали, до тридцати зарядов в стволах находили, – веско сказал Саныч, пока я приходила в себя от новостей и соображала. – И сделать убийцу из подростка проще, они ещё не понимают ценность жизни. Поэтому и в армию призывают в 18 лет.
– А откуда у тебя деньги? – я наконец поняла, что не сходится в словах маленькой дурочки. – Я же у тебя всё забрала!
– Ну… эээ… – Репка смутилась, покосилась на жуткий прутик для допросов в моей руке, раскололась. – Меня все угощают. Трактирщик бесплатно еду и напитки принёс, и лучшие… И за номер деньги брать отказался наотрез… А ветроны после совещания позвали с собой, пообщаться, но потом выгнали, как пить начали. Но перед этим смеялись, когда узнали, что ты все дублоны у меня забрала. Похвалили тебя, но уже пьяные немного были и на конфеты мне дублонов отсыпали.
Я вытряхнула из подсумка Репки горсть круглых и треугольных монет, ругаясь на добрых дядей – но забавно, это оказались все наши монеты, в Калуге нам действительно всё бесплатно выдавали, и лучшее, комендант сказал, что нам всё за счёт форпоста, а в траппункте я взяла только чек, про часть монетами даже не подумала. Отвела глупышку в палатку, на процедуры и перевязки, а потом гладила засыпающую прирождённую, ха, убийцу. Девочку с искалеченным телом и психикой. А она во сне обнимала довольного Криса – живую мягкую игрушку.
Плачу…
Саныч
К концу седьмого дня довольно спокойной и неторопливой езды в центр не таких и Злых Земель – не считать же серьёзными приключениями форсирование пары рек по широченным отличным мостам, пару сложных переправ вброд, пару стычек с хищниками, объезд трёх подозрительных на засады мест, и один обстрел нас из кустов – мы пересекли саванны, леса, пустыню, невысоки горы, редколесье, проехали 1200 километров по кривой и примерно 920 по прямой, и были уже километрах в тридцати от загадочного центра Межземья, собираясь заночевать там. Хотя наша бесстрашная или глупая, вернее глупая и бесстрашная ветронка и сказала, что в центре ставить лагерь все не рекомендовали, но ей любопытно. И Репка спокойно вела багги по едва заметной, но понятной отсутствием больших камней дорожке.
Неожиданно над нами низко пролетел флаер, прилетев спереди! Репка помахала ему вслед рукой и радостно сказала:
– Штурмовик землянцев.
Штурмовик сделал круг и ещё ниже пролетел над нами. Мы все помахали ему руками. Затем флаер выпустил перед нами сгусток плазмы, а иначе не сказать – взрыв был не сильный, но и скорость заряда не мгновенная, значит не лазер. А камни и землю оплавило отлично. Репка веско сказала, что это значит, что дорога впереди опасная, съехала с дороги и медленно двинулась вдоль гряды скалистых холмов.
Над нами пролетел флаер кальмов, а вдали флаер вергов! И не успели мы начать соображать, как сбоку промелькнул флаер наших и сгусток плазмы ударил в капот нашего багги! Нас обдало жаром, мы вывалились из багги, отбежали и спрятались под кривым деревом рядом с большим камнем… Тишина… И ничего… Только наш багги дымится. Я сказал:
– Нам нельзя дальше!
– Сволочи! Нас хотел убить пилот землянского штурмовика! – со слезами в голосе закричала Репка.
– Он спас нас, иначе нас убили бы штурмовики других рас, – сказал вполне нормальную версию я.
– Спас?!! – взвыла Репка. – Мы посреди Злых Земель! Нет, некоторые трапы нормально бродят пешком, проходя и по тридцать километров в сутки, и по пятьдесят. А кроки и верги и больше. Но мы не пройдём и половины нормального перехода в сутки! И вымотаемся! И дни отдыха нам потребуются после двух дней марша, хотя не марша. Если не через день. Да мы год будем до Калуги топать! И патронов и припасов мало унесём на себе. И от хищников не оторвёмся, и от вражьих трапов… Пошли смотреть, что с багги, эти вроде улетели.
С багги было плохо. Нет, починить вполне можно, если найти похожие паромобили на запчасти. Репка сказала, что надо спрятать багги, хорошо, что ходовая не пострадала, отойти на пару километров, переночевать и идти в центр Межземья, там может быть что-нибудь полезное, там сражения были, ну и раз нас не пустили туда…
Но она сейчас Репка. И единолично решения не принимает. Так что я, Талыч и Романна думать начали. И согласились, что сходить взглянуть надо. Но если над нами пролетит флаер, то сразу идём обратно. Раз нас сначала прогоняют.
Спрятали кое-как багги. Взяли вещи – вот ведь права была ветронка, и на себе потаскаем. Хотя патронов не так и много в машине оставили, часть израсходовали уже.
Главная наша ударная сила взяла 86 патронов – по 10 в секции, по две секции спереди и сзади в двух патронташах, и почему я давно считал это похожим на пулемётные ленты, пять в неказистом револьвере с длинным узким барабаном и коротким стволом, и один в карабине. Ещё на Репке тесак и маленький, вернее с малым количеством вещей рюкзачок. Она много не унесёт, с её ножками, да и не особо-то и сильная, и ей впереди идти, следить за опасностями, и давить скорпионов и ядовитых насекомых.
А палатка, одеяла, котелок, еда, аптечка, включая и большой мешок ампул анальгетика для девчонки, и остальное в основном на мне и Талыче, хотя и Романна неплохо взяла – мы все хоть и не завзятые туристы, но хаживали, правда давненько. И оружие взяли, две винтовки, снайперская винтовка – дальний бой нам, слабакам, самый правильный – дробовик, обрез и бомбомёт.
Двинулись. Я пропел теперь истинную правду, начав первый получасовой переход:
– На пыльных тропинках далёких планет
останутся наши следы!
Настроение у нас немного поднялось. Шедшая в пяти метрах впереди Репка глянула на ходу в небольшой бинокль, посмотрела на прыгавшего рядом Криса, задавила явно ядовитого жука и сказала с невидимой нам улыбкой:
– А между прочим сегодня двадцатый день, как вы прилетели в светлое будущее… А я нам всем больше недели жизни не планировала. Вернее, не рассчитывала. А мы столько наворотили! Калугу спасли, ползучий город уничтожили! Поздравляю, мои храбрые траперы!
Мы радостно поздравляли друг друга, пока рычание в паре сотен метров слева не раздалось. И яростное хрюканье кабанейро. Два хищника шли к нам и встретились. Мы нашли небольшой грот, даже просто углубление в скале и начали быстро разводить костёр. Не успели, конечно, кабанейро убежал, а к нам направился огромный леопард! Но мы уже не те начинающие траперы – залпом из всех четырёх винтовок, а я стрелял из мощной снайперской кроков, убили пятнистого тигра! Мы цари природы и этого мира! С трудом притащили тушу к костру, снимали и выделывали отличную пятнистую шкуру, жарили свежее мясо, выпили по глотку Старого Космодесантного, отмечали двадцатый день. И дрова заготавливали – костёр развели между камней большой, хватит с нас пока хищников.
Утром отметили двадцать полных дней и пошли на восток. Два двухчасовых перехода с перерывами и долгим дневным привалом с уколом Репке, вот и всё на что нас всех хватило. Только я и мог пройти больше, хотя поклажа на мне самая тяжёлая. Но километров шестнадцать прошли, и завтра придём. Вот только куда?
Ночевали почти с комфортом, на небольшом пригорке среди редких деревьев.
На следующий день, пройдя с час после дневного привала, увидели флаг Брума на невысоком шесте – красивое полотнище, верхняя полоса ярко-фиолетовая, пурпурная, нижняя голубая. Дальше шла заболоченная речка с мостиком, разливавшаяся в заросшее местными камышами озерцо. А за рекой большой скалистый пологий холм, с кучей камней на вершине, бывшей когда-то чем-то вроде форта. Репка радостно провозгласила, рассматривая холм в бинокль:
– Центр Межземья! Вокруг развалин форпостика валяются кости разных рас, включая и землянцев, и даже железки, и обломки паромобилей. Странно, почему не забрали.
– Не успели или не смогли увезти, – сказал очевидное я.
Мы поднялись на холм. Ну да, остатки трёх каменных построек, заваленные ходы под землю. И остатки стены форпоста. Площадь соток шесть, прям стандартный дачный участок, ха. Репка сказала:
– Здесь можем пожить несколько дней. Надо поискать тайники. Нам нужны запчасти для багги, ну или годный паромобиль, но это вряд ли, патроны, ружья и ножи тоже пригодятся. Да всё пригодится. Начнём с восстановления построек, стены и подземелья.
– Со стеной возиться не будем, – дружно строго сказал наш совет троих. – Только силы тратить, а любой хищник преодолеет на раз. И вчетвером держать такую стену без шансов. А вот один домик стоит восстановить. Из которого в подземелье ход есть.
– Впятером, – сказала Репка, но спорить не стала.
Мы дружно принялись за дело. И ночевали уже в неплохо восстановленном домике на самой вершине, пока без потолка, но с дверью и очень узкими окнами-бойницами и бойницами у земли – мы в небольшом подземелье с тремя выходами, один из которых расчистили, а два замаскировали, нашли даже раствор для камней в нескольких разодранных мешках. И он уцелел, поскольку был двухкомпонентным, а Репка, успевшая и на стройке подсобным рабочим – невероятно для её особенности – поработать неделю, знала как с ним работать. Помимо потолка у нас пока, конечно, не было и крыши, но летающие птицы нам не страшны. Есть ядовитые пташки, но костёр их хорошо отгоняет.
