Сергей Викторович Пилипенко
Атланты
Это и движет прогресс, даже в самом экстремальном его восприятии.
Выбор был сделан, и корабль уходил в сторону, но совсем недалеко, и это было понятно.
Земля их манила и уже окружала своей теплотой. Но для того, чтобы понять это – нужно время, которого, как всегда, недостает.
Но им все же хватило того немногого, и спустя несколько дней, они возвращались обратно: счастливые и усталые, радостные и одновременно злые, но не на саму Землю, а на самих себя.
Слишком много пока было удальства и мало достопочтимых званий.
Но дело было сделано, и уже гудел материк от набегавшей синей волны, обрушающейся с его полюсов, и уже образовывались первые закоренелые ландшафты.
Но, то было только начало.
Время еще не пришло для совершенства своей базы познаний, а потому, люди еще оставались глубоко в недрах Земли.
Но планета ждала и с надеждой провожала первых ее посетителей, которые обещали ей непременно вернуться и довершить начатое.
Но придут ли они? Или прибудут другие? Время покажет.
Но первые – будут всегда первыми. И никто не способен опровергнуть это.
– Да, будет Земля, – так сказал один из них, и эхо вознесло его голос вдвойне.
Так оно и осталось звучать до сих пор в самой глубине ее широт, но почему-то те, кто сейчас живет, этого просто не слышат.
Но, впрочем, все по порядку. И сначала, все же о днях…
Глава 2. День первый
Утро началось, как обычно, по рабочему и с делового рационального предложения.
Основной снова собрал всех в кают-компании и, вычисляя траекторию полета, произнес:
– Я думаю, что мы поступим следующим образом. Надо облететь вокруг этого шара несколько раз и очень точно соизмерить геометрическую диоптрию векового дня. Нужно образовать сменную деталь времени. Для этого – вооружиться приборами и составить дополнительный анализ рентодоксации излучения основного элемента защиты поля радиолокации планеты. Далее. Навигационному инженеру, необходимо внести свой, дополняющий общую структуру сигнала уровень рассредоточения радиоволны. Попробовать нововвести изолирующую массу антисептических веществ и дезодолировать самоструктуру наведения общего сигнала. Все. Всем остальным строго по элементарному узловому механизму и за работу.
На этом краткое совещание закончилось, и все потянулись к выходу, за исключением самого командира, который на время задержался возле параметрической доски.
– Что-то здесь мне явно указывает на то, что особых изменений не потребуется, – тихо говорил он, тыча пальцем и постукивая им по одному и тому же месту на доске, – ладно, посмотрим, – и, оторвавшись, он вышел вслед за остальными.
Звездолет обошел Землю несколько раз. Все параметры перепроверялись бортовым компьютером. Лишь одно оставалось пока неизвестным – угол подачи радиоактивности открытого космического воздействия. Но и здесь нашелся выход.
Бортинженер развернул корабль так, чтобы часть попадаемых на него лучей фокусировалась на радиолинейной антенне, и в течении нескольких секунд дело было сделано.
Вращаясь, антенна набирала в себя до 100 радиорылейных единиц, что обозначало: поток радиодиодов составляет около 25-26 кг/мЗ длины. Вычислить градус подъема не составляло труда.
– Итак, – продолжил Основной после очередного замера и общего анализа ситуации, – начинаем эквивалент 2, что обозначает следующее: бортинженеру передать управление кораблем непосредственно пилоту и взяться за свою работу. Радисту попытаться выйти на связь снова. Химику – определить радиоизвестковую группу сосредоточения по наносному грунту вулканической среды. Пилоту – вести корабль в сторону вчерашнего выноса массы. Палеонтологу – пока отдыхать. Все. За работу.
И снова корабль пошел вокруг планеты, опускаясь все ниже и ниже к месту, указанному командиром. Наконец, цель была достигнута, и звездолет решительно застыл над центром выноса вулканической массы.
– Давай, поближе, – скомандовал Beйс и опустил сам ручку энергозабора. Сработали мощные генераторы, и ток, пущенный с борта, выбил наружу огромную струю вулканического порошка.
– Захват, – быстро раздалась следующая команда, и корабль почти втянул в себя часть этого поверхностного слоя.
– Сброс, – снова прозвучала команда, и генераторы отключились.
– Мне нужно время на обработку, – сухо сказал Вейс и удалился в свой отсек.
– Хорошо,– кивнул командир, садясь в свое законное кресло.
В томительных минутах ожидания шло время. Все молчали. Анализ должен был показать, насколько пригодна масса к рудопоточному сложению.
Наконец, спустя минут тридцать, результаты были возложены на стол. Основной тщательно пересмотрел материал и удовлетворенно сказал:
– Очень хорошо. Можем начинать ревансипацию основных слоев и накопительных элементов. Внимание, всем приготовиться к высадке. Пилоту вести корабль к месту, указанному на параметрической сигнальной доске. Освободите компьютер от занимаемой ячейки блока памяти. Вложите систему «Эйс». Программа на опережение. Подготовить все бортовые механизмы. Используем Альфа-2 и Омега-4. Все. В действие.
И снова зашумели дополнительные моторы и включились робототехнические средства, которыми был весьма тщательно укомплектован звездолет.
– Внимание, внимание, – раздался голос бортового компьютера, – внешняя разгерметизация, всем одеть бортовое снаряжение.
Командир спокойно выключил кнопку автоматического управления системами и сказал:
– Работать будем без автомата. Одевайтесь и слушайте связь.
Спустя десять минут звездолет опустился в точно указанном месте и мягко соприкоснулся с Землей.
Все вышли наружу.
Небольшая поляна, сплошь усеянная какой-то дикой растительностью в виде игольчатой травы, давала возможность обширного исследования.
– Осторожно продвигайтесь. Могут быть и хищники, – раздался голос командира, и все дружно закивали головами.
Работы предстояло много. Необходимо было обработать целую серию грунтовых слоев и по каждому произвести анализ.
Для этого потребовалась машина землеройного типа и насосонагнетающий водомет, способный доставать из глубины необходимые исследуемые частицы.
Спустя некоторое время работа закипела в полную силу. Издали все это смахивало на какие-то геологические раскопки. От самого грунта поминутно исходил пар и порошкообразная масса очень быстро превращалась в обычную липкую грязь, но, правда, так же быстро и высыхала, образуя на обуви какие-то желто-коричневые полосы и небольшие кусочки соединившейся грязи, которые тут же рассыпались, превращаясь обратно в пыль.
Этот процесс шел постоянно, и создавалось впечатление, будто грунт дышал огромной своей массой, отчего становилось как-то неприятно и сиротливо.
Деревья и не очень большие кустарники, окружавшие поляну, были сплошь усеяны такими же иголками, как и сама трава. Стволы имели шероховатую поверхность и строго ярко-коричневый окрас.
Ни одного живого существа нигде видно не было.
Работа уже подходила к концу, когда вдруг бортинженер заметил в грунте какую-то небольшую вязкую массу в виде грунтового известняка.
– Стоп, – почти крикнул он, и все сразу остановились.
– Что случилось? – встревожено спросил командир.
– Видите, – указал Вейс на обнаруженную находку.
– Ага, – довольно потер руки Э-Клерк, – значит, все же что-то уже пытается выйти наружу. Это хорошо. Нам меньше работы. Возьмите аккуратно на исследования. Попробуем определить его первоструктуру по цепному детектору.
Они достали часть извлеченного материала и аккуратно вложили в герметическую коробочку, переправляя потом внутрь звездолета.
– Смотрите внимательно, – распорядился Основной, – может, попадется что еще, – и отошел в сторону к своему участку работы.
Спустя еще полчаса геологические раскопки закончились. Так больше ничего и не обнаружив, экипаж быстро собрал все свое снаряжение и возвратился обратно внутрь корабля.
Немедленно последовала команда «взлет», и звездолет оторвался от поверхности, удаляясь на почтительное расстояние.
Был объявлен часовой перерыв, во время которого приборы исследовали загруженный в них материал.
Каждый погрузился в свои мысли и как бы застыл в ожидании результата.
Но вот, перерыв закончился, и работа возобновилась снова.
Предварительное заключение показывало, что грунтовая верхняя зона сильно осложнена радиоактивными частицами, отчего выход наружу любых сероводянистых веществ был очень затруднен.
Судя по всему, на планете не было ничего животворящего, ибо нижняя грунтовая укладка не давала полноты объема загруженности живой энергетической тканью.
Итак, вывод:
Земля не обетована, в ней нет ничего животворящего, микроорганизмы отсутствуют, за исключением микробиологического известнякового типа моллюска. Судя по верхней части грунтово-порошковой массы, абтерогенные зоны энергетической раскрутки ядра сильно закупорены густой массой нерассосавшихся метеоритов.
Возраст планеты составляет 2487 лет с момента затяжки основного центроспирического сигнала открытой космической среды. Альфа-подача отсутствует.
Бетта-излучение дисгармонировано, обратимость разрушена, поля радиолокации не соблюдены.
Трансмиссия ядра в широком поле применения. Судя по анализу слоев, первичная масса сильно расжижена, что дает основания полагать: верхняя среда рассредоточения основных элементарных единиц еще не обнаружена. Система противоядерной активности находится в стадии резозоляции. Ингалятивная спекулятивная мощь грунта не способствует развитию микродионов. Необходимо произвести внешнее раскупоривание стереосреды. Анализ известнякового типа моллюска показывает, что Земля снабжена особым, откровенно чистым спервопунцинальным видом образования живых существ. Начало обработки химическим дизэквивалентом дополняет вышеуказанное. Отверстия, проделанные роботомонтажным механизмом, очень скоро заполняются сжиженно-густотелой массой.
Отсюда, заключение:
необходимо внедрить в систему водоэнергоснабжения наружные и скрытые внутренние энергоотводящие пути. Необходимо усмирение самого ядра путем рассредоточения силы векового распада энергетического тепла. Увеличение градуса подъема верхней астоматической напряженности допустимо в предельных нормах.
Конкретные предлагаемые меры:
– снабдить основной механизм радиоблокирования центра тяготения ослабленной зоной радиоактива, подключить сюда же центротермическую сеть внешнего давления;
– использовать кору, как материал сферического отяжеления и ниспадания центровращения самого ядра;
– усилить вертикально проводную центросферическую связь между самим энерговыводимым потоком и между верхней средой жизнеобеспечения;
– необходимо взаимораспределить между имеющимися геозаложениями верхнепроводных метеоритных слоев энергопоставляемость и не допустить радиолокацию самого ядра.
Заключение:
Земля пригодна к использованию как материковая, энергообтекаемая структура, но требует частично пропеллируемой дополнительной обработки.
Решение:
Команды:
«ввод дезодолятора»,
«исключение водного регатива»,
«самоизоляция верхнего массива»,
« peпродуктив сверхизотопической массы ».
Время ввода:
от 0 до 24 часов.
Краткая характеристика массы известнякового моллюска дает полноту масштаба всей операции.
После обработки данных и заключения в кают-компании наступило тягостное молчание. Все понимали, что сейчас необходимо принимать какое – то решение. И оно принадлежало всем членам экипажа.
Основной обвел глазами всех присутствующих и кратко произнес:
– Кто «за», прошу поднять руки вверх.
Сразу поднялось три руки, затем одна и через минуту – еще две. Осталось дело за самим командиром. Но он почему-то медлил.
Наконец, все же решившись на что-то, он так же поднял руку вверх.
– Ну, что ж, коль все согласны, то и я не буду против. Мнение коллектива – дороже всего. Теперь, самое основное. Приготовить две водородные изотопические массы, включая и поверхностную кристаллическую реголяцию верхнего массива. Ракетную установку снабдить термоядерным воспламенителем. Усилить боковой троптон самого борта. Герметизация в полном объеме с поочередным разрушением остаточного слоя на верхней доступной части корабля. Летим к югу по параметрической карте. Начинать будем оттуда. Взрыв водонаправляем. Ускоритель магнетический. Волна не должна превышать уровня синтетических масс. Турбинные агрегатные машины запустим по ходу взрыво-достигаемых работ. Ведем наблюдение за качеством окружающей среды. Все. За работу.
Так кратко и очень по-простому и решилась судьба тогдашней планеты Земля, которая ни в коей мере не смогла бы дать свое истинное потомство за столь короткий жизненный срок.
Молодость планет исключает потомство. А их старость – препятствует этому процессу. Середина же – испытуема, ибо требует дополнительной разгрузки или, скажем прямо, помощи.
Но, как бы там не говорилось, дело было начато. И расконсервация началась.
Корабль совершил небольшую трансмиссионную посадку и выгрузил на планету достаточное количество агрегатов и средств, способствующих ускорению процесса водного распространения. Сильная закупоренностъ внутренних слоев требовала частичной проводимости, а потому, в действие были запущены акторегаляторы самой последней доусовершенствованной модели.
– Все по местам, – раздался голос по радиосвязи, – отходим, – и экипаж быстро убрался с места посадки, оставляя после себя всю массу необходимой аппаратуры.
Далее путь следовал к полюсу, обреченному, как и у всяких других планет к вечно тающей мерзлоте. Часть скопляемых льдов все время набирала массу и тут же кристаллизировалась, прибавляя в весе.
Другая же, та, которая ближе к среднему поясу планеты, постоянно подвергалась осушке, и в местах таких соединений постоянно шел пар, который, собственно говоря, и образовывал то густое серомолочное облако вокруг самой планеты, не дающее допроникать внутрь ее самой огненно-красным изотермическим лучам основного светила.
Льды и суша как-то уживались, делая картину планеты совершенно безрассудной или бессмысленной по своему рядовому содержанию. Но, что поделать, если космос творит такие чудеса, исследуемые уже потом на совершенно других планетах, хотя и очень-очень подобных.
Монолитность огромных застывших ледовых масс просто пугала. Вначале даже казалось, что эту громадину просто невозможно расшевелить.
Но это только казалось, ибо для настоящего первопроходца – то была просто обыденная работа, подтверждающая его достойное звание.
Корабль не садился, а, наоборот, опустив на поверхность достаточное количество взрывчатого вещества, взмыл вверх и остановился где-то километрах в двадцати пяти с обратной стороны.
– Выпускаем первую ракету, – кратко скомандовал Основной, – цель перед нами на параметрической доске. Огонь.
Корабль немного содрогнулся от резкого отрыва одного из подвесных сооружений, но спустя секунду принял устойчивое положение.
– Цель поражена, – кратко доложил бортинженер, наблюдая по своему монитору траекторию полета.
– Хорошо, – ответил командир, – взлет на обеспеченную полосу отвода.
– Есть взлет, – кратко ответил пилот, и корабль вновь взмыл вверх, оставляя под собой какой-то ледовый участок Земли.
А внизу, там, куда угодила ракета, шла настоящая война. Лед крушился, ломался и, взмывая в воздух, распадался на кусочки, превращаясь потом на своем ходу в обычную пыль и затем в водяную массу.
Мгла устлала часть ледового покрова. Пришлось ожидать, пока уляжется первое парное облако.
На это ушло два с лишним часа. Наконец, картина прояснилась, и за бортом стало видно, как побежал первый ручей по огромному материковому льду.
И это было только начало.
– Ура, – хотелось вскричать Основному, да и остальным также, но все сохранили достойное молчание и сопережили момент первой своей победы внутри.
– Хорошо, – наконец, выразил Основной свою благодарность экипажу, – заходим с обратной стороны. Будем окольцовывать эту ледовую массу. Палеонтолог, обязательно включи в свою карту параметрические, символьные знаки. Отчерти линию разлома. В конечном счете, это пригодится потом.
– Есть, командир, – четко ответил тот и приступил к работе.
С обратной стороны било проделано то же, и вскоре последовал очередной взрыв. Наблюдая за картиной происходящего, Август сказал:
– Если бы я знал, как рождается новая жизнь, то, наверное, никогда бы этого не делал.
– Почему? – изумился Вейс, на секунду отрываясь от своего монитора.
– Эх, тебе не понять, – взмахнул тот рукой, но все же продолжил, – куда ни посмотри – везде одно и то же. Лед и густая масса иголок. Откуда здесь взяться чему-то подобному нам или еще чему-то. Становится действительно страшно от этого. Как в такой ситуации может возникнуть жизнь?
– Ладно, не забивай голову пустяками, – отмахнулся Beйс и снова занялся своими делами.
– Это не пустяки, – скромно заметил командир, вовлекшись в их разговор, – это действительно страшно. Из моллюск – животворящее существо. А из него – что-то подобное нам самим. Это ведь не сказка, а научная связь веков.
– Да, – согласился Арт, ведущий корабль пилот, – мне приходилось многое видеть, но чтобы пытаться самому зародить что-то – этого, увы, не было.
– Ладно, поговорим потом, – кратко заметил Основной, – давайте менять место упругого взрыва.
И снова корабль уходил от Земли, оставляя за собой часть какого-то груза, принадлежащего только ему и больше никому другому.
И снова звучали взрывы, и падали на поверхность ракеты. Но этого еще было недостаточно, чтобы возродить эту искомую давно всеми жизнь. Потому, они трудились до конца своих сил, и вот, наконец, Основной объявил отдых.
– Все. На сегодня достаточно. Отдых и восстановление сил. Завтра продолжим. Дежурить буду я. Корабль в безопасной зоне. Постарайтесь хорошо отдохнуть.
Экипаж разошелся, а Э-Клерк, обложившись бумагами, занялся кое-какими расчетами.
Было произведено двенадцать взрывов, из которых три соответствовали обычному планетному извержению. То есть, сила встряски была примерно равна силе мощности самого ядра планеты.
Это давало некоторое преимущество в том, что на протяжении ближайших месяцев их работы, извержения не будут беспокоить. Ядро было успокоено. Конечно, не навечно, но им хватит.
Ледовая масса была расколота на две части по окружности. Одна из них так и оставалась застывшей, другая – понемногу отходила в сторону зa счет огромной своей массы и обводнения ее краев. Вода в истоках взрывов достигала температуры кипения.
Это то и давало возможность отслоению огромного по своему масштабу ледового покрытия.
Но радоваться пока было рано. Пройдут годы и годы, пока эта часть полностью отойдет от материкового накопления и распространит водяную массу.
К тому же, необходимо сделать и основную реофронтацию, то есть возможность радиоопыления грунтовых слоев за счет внутренних соединений или внутригрунтовых коммуникаций.
На это потребуется тоже время и опять взрывы, ибо от них сейчас зависело будущее всей живой укомплектованности планеты.
Основной знал, что мощные потоки бурлящей под ним воды к завтрашнему утру отнесут эти огромные льды километров на пять-шесть, что затруднит немного работу по отысканию следов их действия, но не это было самое страшное.
Пугало и озабочивало то, что до сих пор их связь не была налажена. Решение, принятое ими сегодня утром, было, конечно, правильным. Но согласятся ли там – дома, на это переселение или укажут на другие поиски – он не знал. Хотя, по его мнению, чего искать, если под ногами уже есть что-то.
И не беда, что нет чего-то особенного. Пока они сюда возвратятся вновь – жизнь немного завяжется и хоть чуток расцветет.
– Ну, да ладно, – тихо произнес он самому себе, – будет видно. Утро вечера мудренее. Хотя, какое к черту тут утро. Какие-то жалкие проблески оранжево-красного цвета. Вот, когда они доберутся до другого полюса, вот тогда и загорится настоящее утро.
Командир тяжело вздохнул, прикидывая на завтра объем работы и снова погрузился в расчеты.
Корабль стоял или висел, а время шло и работало уже на будущее поколение первопроходцев.
Экзотермическая зона сейчас обретала свою первоначальную уверенность, а грунтовые слои обретали первую свежесть наносного тепла. Вскоре должна была зародиться первая жизнь, но до этого предстояло еще очень многое.
