Сергей Владимирович Аванесов
Степка
– Ма, а ты зачем бабу Варю выгнала, она вон нам котлеты принесла. Я так давно не ела котлет. Очень есть хочется. Они так пахнут вкусно.
Татьяна присела, обняла дочку.
– Не могу я дать тебе такие котлеты доченька.
– Почему мама?
– Потому что они из человеческого мяса, Катенька.
– Ой как страшно ма.
– Не расстраивайся Катенька. Мы не будем так жить. Как-нибудь проживем. Скоро Степа придет. Если мышку принесет, сварим супчик, если крысу, жаркое сделаем. Он наш добытчик, мы с ним не пропадем.
В коридоре снова раздались крики. Теперь два голоса кричали на Варвару Семеновну. Они вошли в комнату закрыв дверь и опустив полог. Стало тише.
– Я теперь не знаю, когда у меня выходной будет. Нас все меньше становится. Двоих медсестер на фронт отправили, а вчера одна умерла. Она или потеряла карточки, или украли. Никому ничего не говорила. После выходного не вышла на работу. Дома мертвую ее нашли. Очень много работы. И за них теперь работать нужно, а раненых меньше не становиться. Не знаю, когда теперь на барахолку попадем. Катюша, ты напиши объявление. Меняю золотые женские часы и мужские запонки на крупу. И адрес напиши. Может кто прочтет и захочет сам прийти. Она помолчала. Напиши так. Меняю золотые женские часы и мужские запонки на три килограмма крупы. Завтра развесь по району. Ну а не придут, в мой выходной обязательно сходим на рынок, поменяем.
Степка проснулся, когда за окном начало светать. Он хотел подняться и потянуться, но сильная до этого дремавшая боль, пронзила лапу. Кот снова улегся, и начал лизать поврежденную место. В этот день и в следующую ночь он так и не сдвинулся с места.
С утра встав в темноте вместе с мамой, она дождалась, когда придет рассвет, отправилась вешать объявления. Сначала возле дома, а потом и по улицам высматривала Степку, и тихонько звала его. Сейчас она сидела возле окна, и через грязное стекло окна смотрела на улицу, где в холодную морозную погоду, начал идти снег, который растает теперь только весной. Так Катя сидела уже несколько часов на краю кровати у окна, в надежде увидеть своего любимого котика. От раздавшегося стука во входную дверь, она вздрогнула. Катя опустила обутые ноги в валенках на пол, пошла в прихожую.
– Кто там, спросила она?
– По объявлению. Вы объявление давали?
Катя открыла дверь.
– Мы давали, ответила она на вопрос.
В коридор вошли двое мужчин.
– Ты что одна, спросил худощавый высокий мужчина?
– Да.
Они больше не задавали вопросов, ходили по квартире, осматривали ее, трогали вещи. Зашли в комнату, где жила Катя и с мамой. Высокий, открыл шкаф, посмотрел в него и закрыл дверцы.
– Вы почему без спроса везде лазаете, – строго спросила Катя. Высокий сделал вид, что испугался.
– Видал Боря, какая строгая. Он хмыкнул, садясь на стул.
– Ой боюсь, боюсь, ответил Боря со смехом, больше похожим на хрюканье, усаживаясь на кровать.
– Ну и где твое золото, спросил высокий.
Катя подошла к шкафу, открыла дверцу и с нижней полки вытащила носовой платок, завязанный узелком.
– Вот, развернула его, и положила в протянутую руку высокого. Мужчина осмотрел украшение, часы, положил их в карман, встал.
– А карточки, где, – спросил он.
– У мамы. А вам зачем? Крупу давайте, три килограмма.
– Во дает, сказал Боря, снова захрюкав. А может нам ее с собой взять, а Грач?
Высокий, он же Грач, поднялся, приподнял полотенце со стоящей на столе вазочки, посмотрел на два небольших хлебных кусочка.
– Как они эту солому жрут? Опустил полотенце на вазочку. Посмотрел на своего подельника. – И почему Боря, ты такой дурак? Тащить ее через пол города. Нас первый же патруль накроет. Если нужно, здесь ее найдем. Никуда она денется, если не окочурится.
Боря опять захрюкал, и они ушли. Катя, какое-то время стояла на месте, потом осторожно пошла закрыла дверь, улеглась на кровать, укрылась одеялом, и до прихода матери не встала.
Степка открыл глаза. Всю ночь за окном шел снег, шумел ветер. Небольшие твердые снежинки залетали в длинный проем окна подвала, падали, превращаясь в сугроб. Самые быстрые, пролетая окно падали вниз. Некоторые особо резвые, даже долетали до Степки. Из-за выпавшего снега день обещал быть светлым. Белый цвет уже начал скрывать грязные, прокопченные улицы, местами заваленные строительным мусором. Степан поднялся на лапы. Боль чуть отступила, но не ушла. За долгое время находясь без движения кот замерз. Очень хотелось есть, а еще больше пить. Он решил перепрыгнуть на окно. Ноющая боль, не дала прыгнуть сразу. Кот присел на задние лапы, рыже – белый хвост двигаясь из одной стороны в другую, выдавал его волнение. Наконец он решился на прыжок. Боль пронзила сочленение лапы, и прыжка не получилось. Он уже оторвался от своего убежища передними лапами, на котором провел более двух суток, потерял равновесие, и упал, больной частью тела о пол подвала. От удара и новой боли, Степка мяукнул, улегся тут же под окном на полу, покрытом тонким, едва заметным снегом. Некоторое время спустя, ему стало совсем холодно. Кот встал, посмотрел вверх, где на недоступной сейчас для него высоте был выход, и прихрамывая побрел по подвалу. Скоро он нашел широкую доску, улегся на нее, и задремал.
