Сергей Зверев
Братство снайперов
Пролог
Пулемет смолк, но его беспрерывный на протяжении последних двадцати минут треск все еще продолжал метаться эхом между высокими песчаными барханами. Беспорядочная стрельба со стороны противоположного лагеря, где, как было известно израильским спецназовцам, засело не менее тридцати арабских боевиков, тоже прекратилась.
Влад на мгновение выглянул из укрытия, затем вновь завалился на спину, неспешно пристроил во рту незажженную сигарету и пошарил по карманам военной куртки в поисках спичек или зажигалки. Волосы бойца были мокрыми от пота. Солнце палило нещадно, и запас армейских фляг таял буквально на глазах. Влад взглянул на часы. Играть отступление было еще явно рановато. Впрочем, решать этот вопрос надлежало не ему, а Абрамову, командиру их немногочисленной группы. Влад вынул сигарету и сплюнул на прокаленный песок.
– Все, Сема, – коротко бросил он молодому пареньку, лежавшему за пулеметом. – Перекури малость. В ушах звенит. Да и патроны сэкономишь. Чего строчить-то без толку. Видишь, затихли же…
– Выжидают, – подал голос крепкий сорокалетний мужчина, приземляясь на песок по правую руку от Влада.
– Чего выжидают, господин сержант?
– А хрен их знает, чего, – мужчина равнодушно пожал плечами, в его руках тоже появилась помятая пачка сигарет. – Хотя, я полагаю, подкрепления они ждут. Из Хулы.
Ни спичек, ни зажигалки у Влада не оказалось. Он вновь сплюнул на песок. Они удерживали позиции почти двое суток, и за это время основная часть арабских бандитов должна была отойти достаточно далеко. Рядовой Владислав Штурм остался с группой, хотя работы по его части в этой операции так и не представилось. Снайперская винтовка в нерасчехленном виде покоилась на травянистом бугорке под барханом.
– Отходить надо, Маркыч, – по-свойски обратился Влад к сержанту. – Ты поговорил бы с Абрамовым. Наши уже далеко… А если эти свиньи действительно дождутся подкрепления, мы легко можем оказаться в кольце. Зажмут нас и перестреляют, как зайцев. Всю группу перестреляют…
– Думаешь, я этого не знаю? – хмуро откликнулся Маркыч. Теперь он шарил по карманам, надеясь отыскать хоть что-то, от чего можно было бы прикурить. – Мне уже приходилось пару раз бывать в таких ситуациях. Только стрелять арабы не станут. Если поймут, что на их стороне численное превосходство, подкрадутся вплотную и перережут. В сонном состоянии. А может, и не в сонном… – Сержант покосился на Штурма. – Что мы всемером сможем противопоставить полсотне боевиков? У тебя спичек нет, Влад?
– Нет, – Штурм развел руками.
– Сема? – окликнул молодого бойца сержант.
Семен сидел на корточках возле пулемета с зажатой в зубах сигаретой.
– Сам жду, господин сержант.
– Вот черт! – Маркыч прищелкнул языком. – Без спичек и не покуришь ведь. Как в том анекдоте – были бы спички, был бы рай. Ну-ка, Семен, приложись к пулемету. Он раскалился, видать, так, что аж пышет от него. Раскури сигаретку.
Влад рассмеялся. Однако Семен, в отличие от своего товарища, принял слова сержанта за чистую монету. Опустившись на колени, он потянулся вперед, и зажатая в его зубах сигарета ткнулась в корпус стрелкового оружия. Бумажный кончик слегка задымился.
– Тяни-тяни, – посоветовал сержант.
Семен глубоко затянулся. Затем еще раз и еще… Дымок стал гуще, сигарета затеплилась, сухой табак схватился и разгорелся. Влад удивленно присвистнул.
– Лихо! – прокомментировал он. – Ну, ты даешь, Маркыч! Я думал, это прикол такой.
– Да какой там прикол, – сержант забрал из рук Семена раскуренную сигарету и засмолил от нее свою. – Пару раз сам видел, как ребята проделывали такое.
– Я бы не догадался, – признался Штурм.
– И я тоже, – поддакнул Семен.
– Учитесь, сынки. – Маркыч расплылся в улыбке и передал свою сигарету Владу. Пару минут он хранил сосредоточенное молчание, пуская вверх клубы дыма, а затем неспешно заговорил: – Так вот, возвращаясь к арабам и к тому, как они тайком под покровом ночи умеют вырезать противника… Сам сказал и сам вспомнил. Был у меня в жизни один случай, еще во время палестинской кампании. Стояли так же отрядом под одной арабской деревушкой. Не меньше трех недель стояли. Все ждали приказа атаковать, а в штабе как-то слишком уж долго принималось окончательное решение. Нам что? Мы – люди подневольные. Сказано ждать – ждем. И те, значит, выжидают. Арабы… Тут меня в разведку отправили. – Сержант лег на спину и закинул руки за голову, дымящаяся сигарета торчала из левого уголка рта. – Выведал все, как полагается, возвращаюсь обратно кружным путем. Вдруг, глядь, в кустах кто-то копошится. Я автомат вскинул, говорю, мол, стрелять буду, а в ответ молчание. Ну, я приблизился… и что же вы, братцы, думаете? Волчица! Здоровая такая, матерая. И, главное, красоты необыкновенной… Но только раненная. Пуля под лопатку вошла и насквозь прошила. Зверь мучается, кровью истекает… Что тут делать? К тому же, как потом выяснилось, волчица еще и беременной оказалась. Я думаю, помочь ей нужно, а самому тем не менее боязно. Шутка ли, такая хищница!
– И что же? – не выдержал Семен, за что немедленно был награжден суровым взглядом со стороны Влада.
Маркыч, впрочем, на эту реплику никак не отреагировал. Он продолжал с прежним спокойствием попыхивать сигаретой.
– В общем, решился я. Смазал рану, перевязал, соорудив жгут из собственной рубашки, да так и оставил ее в кустах. Не тащить же на себе в лагерь. Однако навещать потом стал ее ежедневно. Кормил, выхаживал… Через недельку волчица оправилась, а еще дня через три разродилась. Пятерых волчат принесла. Маленькие такие, с ладошку… Я продолжал навещать мамашу, подкармливал ее. Ну, чтоб у нее силы, значит, были за детками ухаживать. И встречала она меня все время, как родного. Узнавала. Привыкла… А потом прихожу как-то – вроде все как обычно, но только уходить собрался, она – прыг, и дорогу мне преградила. Стоит, шерсть на загривке торчком, зубы скалит, того и гляди кинется.
Я ведь так и подумал, что ни с того, ни с сего глотку мне перегрызть решила. Чего с хищника возьмешь? И ведь не выстрелишь в нее, волчата рядом. Пищат, мамку зовут. Меня поначалу оторопь взяла, а потом я с ней разговаривать начал, успокаивать. Но куда там! Вроде спрячет клыки, я шаг вперед и она тут же в прежнюю стойку. Рычит, глаза бешеные… Часа три так меня продержала, а потом вдруг резко переменилась, словно шиза отступила, и в сторону. Я и смог уйти. Добрел до лагеря, и что вы думаете? – Сержант выдержал многозначительную паузу. Докурил сигарету, бросил окурок на песок. – Пока меня не было, арабы весь наш отряд вырезали. Подчистую. Никого в живых не оставили… Я стою, как дебил, на трупы товарищей таращусь, и вдруг чувствую, меня кто-то в руку лизнул. Оборачиваюсь – она! Волчица…
Маркыч замолчал. Установившуюся после его рассказа тишину нарушало лишь завывание ветра, гонявшего песок по вершинам барханов.
– Нехило. – Влад и сам не ожидал, что услышанное произведет на него такое сильное впечатление. – Выходит, волчица тебе жизнь спасла, Маркыч.
– Выходит, что так, – сержант принял сидячее положение. – Ну-ка, Семен, глянь, как там обстановка.
Молодой боец вернулся к пулемету и осторожно высунул голову. Клонившееся к горизонту солнце ударило Семена по глазам. Он приложил ко лбу руку на манер козырька. Всмотрелся.
– Никого вроде, – сообщил он товарищам после недолгой паузы.
– Все равно дай одну очередь для острастки, – распорядился Маркыч. – Чтоб не расслаблялись, черти.
Семен подтянул к себе пулемет, и над пустынной равниной разнесся рваный стрекот его оружия. В ответ застучали сиротливые одиночные выстрелы. Семен пригнул голову. Пули выбили фонтанчики из песка на расстоянии двух метров.
– Враги не дремлют, – с улыбкой сообщил боец, сползая обратно к товарищам под бархан.
– И спичек у них, поди, навалом, – с грустью констатировал Маркыч. Его шутка вызвала у Семена смех.
– Снайперов нет? – поинтересовался Влад.
– Пока нет. То есть если и притаились где, то не спешат себя обнаруживать.
Слева от Штурма мелькнула тень, и его рука инстинктивно метнулась к висящему на поясе пистолету. Однако расчехлять кобуру Владу так и не пришлось. В приближающемся к их группе человеке он узнал лейтенанта Абрамова.
– Здравия желаю, господин лейтенант! – Семен первым вскочил на ноги, приветствуя командира.
Влад, а следом за ним и Маркыч тоже предприняли попытку подняться на ноги, но Абрамов пресек их порыв небрежным взмахом руки. Вместо этого сам опустился рядом с подчиненными на песок. Сапоги лейтенанта были покрыты густым слоем пыли, рубашка на спине пропиталась от пота. Куртка защитного цвета отсутствовала вовсе. Абрамов достал из кармана носовой платок и протер лоб.
– Отступаем, – коротко проинформировал он застывших в ожидании бойцов. – Группа Гендельберга уже выступила. Сам Гендельберг ранен. Тяжело ранен. Боюсь, до лагеря он не дотянет. Арабы ждут подкрепления.
– Я так и думал, – буркнул себе под нос Маркыч.
Абрамов, казалось, не услышал его реплики.
– Однако, прежде чем отступить, будет у нас еще небольшая работенка. Для прикрытия тыла. И работенка эта как раз для вас, рядовой Штурм.
– Слушаю, господин лейтенант.
Абрамов еще раз смахнул со лба пот, затем выудил из-под рубашки потрепанную карту и разостлал ее на песке. На схеме уже были сделаны четкие карандашные пометки, которые Влад прежде не видел. В частности, его внимание привлек жирный двухполосный крест с западной стороны от отмеченного на карте красным кружочком лагеря арабов. Тонкий палец лейтенанта ткнулся в это самое место.
– Сюда из лагеря выдвинулся сигнальщик, – пояснил он. – Мы его засекли. Однако он вне пределов досягаемости нашего пулемета. Достать его невозможно. Вся надежда на вас и ваши профессиональные навыки, рядовой Штурм.
Влад коротко кивнул. Задача была для него предельно ясна. И действительно, как раз по его профилю. Протянув руку, Штурм легко подобрал чехол со снайперской винтовкой.
– Выдвигайтесь на позицию немедленно, – напутствовал бойца Абрамов. – Вы должны успеть ликвидировать сигнальщика до того, как он разрядит свою ракетницу. Чем позже прибудет подкрепление арабов из Хулы, тем больше у нас шансов добраться до лагеря целыми и невредимыми. Не мне вам объяснять прописные истины, рядовой Штурм.
– Так точно, господин лейтенант. Вас понял.
– Отлично, – кивнул Абрамов. – Исполняйте. А что касается вас, сержант Беркович, и вас, рядовой Недлин, ваша задача заключается в том, чтобы как можно надежнее прикрыть нас от противника и обеспечить выход к группе Гендельберга…
Штурм уже не слышал инструкций лейтенанта, касавшихся его товарищей. Перехватив винтовку наперевес, снайпер скорым шагом двинулся вдоль барханов, держа курс на юго-запад. Влад не боялся заблудиться или быть обнаруженным противником. Эти места за время проведения двухнедельной операции прикрытия он изучил вдоль и поперек. И прекрасно представлял себе ту позицию, на которую выдвинулся из арабского лагеря сигнальщик.
Солнце палило уже не так сильно, как пару-тройку часов назад, но Влад отчетливо ощущал катившиеся по спине струи пота. Волосы на висках и макушке слиплись. Радовала только одна мысль. Группа отступала до лагеря. Лично для Штурма это означало относительно мягкую постель, свежую питьевую воду, нормальное трехразовое питание. В общем, все те удобства, которых он был лишен на протяжении длительного времени…
Барханы кончились, песок стал более вязким. Владу хотелось курить, но он мужественно держался. Еще больше, чем курить, хотелось пить. Однако снайпер отлично знал, что запас воды в его набедренной фляге был минимальным. Стоило оставить его на обратную дорогу.
Сокол, широко взмахнув крыльями, пошел на снижение, а затем вдруг резко взял вверх. Влад остановился. На горизонте смутно просматривалась движущаяся точка. Боец снял с плеча армейский бинокль и припал к окулярам. Настроил оптику, пригляделся. Острое зрение изначально не обмануло Штурма. Теперь он мог совершенно ясно видеть фигуру идущего человека. Влад перевел бинокль правее и внимательно исследовал местность. Человек был один. Никого другого в пределах видимости не наблюдалось. Расстояние до цели – что-то около полутора-двух километров. Вполне достаточно для его оптики.
Боец положил винтовку на песок, а затем сам опустился рядом. Бережно снял с оружия чехол. Торопиться не следовало. Из личного опыта Влад знал, что в подобных вещах спешка ему не помощник.
Руки снайпера отлично справлялись со своей задачей. Все действия были механическими, отработанными до совершенства. За полминуты винтовка была собрана и готова к использованию по ее прямому назначению. Влад принял упор лежа и выставил оружие перед собой. Перекрестье прицела легко отыскало на открытой местности живую мишень. Человек уже не шел. Он сидел на корточках, копошась над своим рюкзаком. Склоненная голова скрылась за широкими, утянутыми в камуфляж плечами. Штурм мягко, но уверенно положил палец на спусковой крючок.
Неприятель наконец разогнулся, и Влад смог разглядеть ракетницу в его правой руке. Фигура приняла вертикальное положение. Спина прямая, ноги широко расставлены. Голова в пределах видимости оптического прицела.
Человек вскинул руку с ракетницей вверх, но выстрелить не успел. Влад спустил курок раньше. Пуле, выпущенной из его снайперской винтовки, потребовались меньше секунды на то, чтобы преодолеть расстояние, разделявшее «охотника» и «жертву». Промахов на счету у Влада не было, только прямые точные попадания. Так произошло и на этот раз. Голова сигнальщика дернулась, словно он получил неожиданный удар в челюсть, тело качнулось, замерло на неуловимую долю секунды, а затем повалилось лицом вниз. Рядом с поверженным противником в песок приземлилась и его неиспользованная ракетница. Сигнал группе подкрепления, двигавшейся со стороны Хулы, подан не был. Штурм справился с поставленной перед ним задачей.
Снайпер разобрал винтовку и вернул ее в специальный чехол. Отстегнул с пояса флягу. Живительный глоток влаги смочил губы и пересохшее горло. Влад пружинисто поднялся на ноги, подхватил чехол с винтовкой и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, зашагал по вязкому песку в обратном направлении.
Глава первая
– Ты что?!
Влад попытался высвободиться из Вовкиного захвата. Однако руки соперника еще сильнее впились в его плечи.
– А что?
Локис дерзко смотрел прямо в глаза плененному товарищу.
Оба мальчишки тяжело дышали.
– Ты это что, из-за Машки, что ли?
Влад понял, что лучше бы ему было промолчать. Понял сразу же, как только слова сорвались у него с губ. Теперь Штурм совершенно точно знал, что все, что случилось с ними в лесу, было из-за Машки, поскольку в следующее мгновение последовал удар такой силы, что Влад на несколько секунд лишился слуха. Глаза его расширились, он зашатался и едва не упал. Только уязвленная мужская гордость заставляла его держаться на ногах.
– Влад! Влад! Ты что?! Эй!
Локис, заметив, что друг медленно оседает на землю, попытался удержать его.
– Дурак!
Влад все-таки не удержал равновесия. Качнувшись еще раз и почувствовав во рту предательский привкус металла, он упал к ногам товарища…
Сознание вернулось почти сразу. Штурм лежал на земле, ощущая лопатками мокрую от росы траву. Локис стоял перед ним на коленях, теребя за плечо.
– Ты что? Совсем, что ли? Ты чего упал-то? – Вовка был страшно напуган. – Давай руку!
– Идиот…
Влад оттолкнул его протянутую ладонь, решительно поднялся на ноги и принялся стряхивать с одежды сухие листья.
– Ну прости, Влад! Я не хотел!
– Придурок!
Влад всхлипнул. До сих пор никому не удавалось положить Владислава Штурма на лопатки. Хорошо, что хоть девчонок рядом не было. Этот нокаут ему еще долго придется вспоминать.
– А где класс-то?
– Там, наверное, – Локис сделал неопределенный жест рукой в сторону леса.
– Почему там, а не тут?
Влад указал в противоположную сторону.
– Сдурел, что ли? Ты что, не видишь, трава замята.
Локис обернулся. Через осоку в том месте, где мальчишки перемахнули через поваленный дуб, действительно тянулась едва заметная дорожка.
– Пошли, а то уедут. Тащиться потом пешком до Москвы. Автобус ждать нас двоих не будет. Татьяна Алексеевна скажет, что мы, как всегда, без башни ломанули до дому пешком.
Влад первым двинулся в сторону поваленного дерева.
– Татьяна Алексеевна никуда без нас не поедет, – уверенно возразил Локис. – Ты рехнулся, что ли? С нее директриса скальп снимет, если она без нас вернется. Не дрейфь!
Он по-мужски сплюнул через передние зубы, но все же направился следом за другом.
– Кто дрейфит-то? – не оборачиваясь, огрызнулся Штурм. – Только мы в Горках, Вован. Отсюда пешкодралом до Москвы сутки идти…
– Говорю тебе, они никуда без нас не уедут. У них так принято, что, сколько человек уехало в поход, столько же должно приехать обратно к школе. Так что без нас они никуда не денутся.
Локис остановился и слегка подтянулся на высохшей березовой ветке. Ветка с хрустом отломилась.
– Машка же без тебя не поедет. Так что можем еще погулять. Они там до вечера стоять будут!
Штурм по-прежнему шел быстро, не оглядываясь. Локис догнал его и ткнул кулаком под лопатку.
– А тебе завидно?
– Я же не такой дурак, как ты! С Машкой связываться…
Через пять минут одноклассники вышли к опушке, на которой седьмой «А» разбил свой «полевой» лагерь. Татьяна Алексеевна и ее подопечные сидели вокруг расстеленной на траве скатерти. Никто из них не успел заметить отсутствия двух мальчишек…
* * *
– Пожалуйста, пристегните ремень!
Локис почувствовал на своей руке легкое прикосновение. Он открыл глаза. Над ним склонилась бортпроводница, а вокруг был не подмосковный лес, а салон авиалайнера. Утомительный перелет как-то незаметно погрузил Владимира в сон.
– Да, спасибо. – Локис снова закрыл глаза.
Сегодня школьные годы казались такими далекими… Влад вскоре после того самого эпизода в лесу уехал с родителями в Израиль. Владимир по-прежнему жил в Москве. Штурм так же, как и Локис, служил по контракту. Оба воевали в горячих точках в разных частях света.
Увидеться им удалось только раз, когда Влад приезжал в Москву. Все остальное время приходилось довольствоваться перепиской по электронной почте и телефонными разговорами. А поделиться друг с другом было чем. Дружеские чувства и общность профессии роднили их и по сей день. Теперь Локис с нетерпением ждал встречи с Штурмом, до которой оставалось несколько часов.
Из окна самолета уже можно было разглядеть гигантский комплекс главного израильского аэропорта. С каждой секундой открывались все новые детали картины. Самолет взял на восток и стал заходить на посадку. Внизу замелькала разметка взлетно-посадочной полосы, стали отчетливо видны лабиринты рулежных дорожек. Наконец аэробус мягко качнуло. Шасси заскользило по асфальтовому покрытию.
– Наш самолет совершил посадку в международном аэропорту Бен-Гурион, – вкрадчивый голос бортпроводницы известил прибывших об окончании полета.
Самолет плавно катил мимо приземлившихся ранее лайнеров.
– Вот мы и дома, – заговорил неожиданно сосед Локиса, во время перелета не промолвивший ни одного слова. – Хотя, вы, наверное, москвич…
– Москвич, – коротко кивнул Локис. – А как вы узнали?
– По ботинкам.
– Почему по ботинкам? – Владимир улыбнулся. Замечание соседа показалось ему странным.
– У вас ботинки московские, – охотно пояснил тот. – Московской фирмы. Я рассмотрел лейбл на язычке. Я себе тоже купил ботинки в Москве. Очень хорошие. – У собеседника был прекрасный русский, и его принадлежность к другому государству выдавал лишь легкий акцент. В конце каждой фразы интонация повышалась, как будто бы он задавал вопрос.
– В Москве стали шить приличную обувь. А цен таких в Европе нет. Я себе покупаю ботинки каждый месяц. Износил – выбросил.
– Много ходите? – Локис с удовольствием поддерживал беседу. Типичная для средиземноморских жителей легкость общения не обязывала ни к чему серьезному.
– Больше – летаю, – после небольшой паузы ответил сосед. – Меня зовут Шауль.
– Владимир.
За разговором Локис не заметил, как самолет подкатил к терминалу. Через несколько минут началась высадка пассажиров.
– А я сейчас дочку увижу, – столь же неожиданно, как и пять минут назад, продолжил сосед, резко сменив тему. – Знаете, как меня любит моя Сарочка? Очень. Хотите, я вам покажу ее рисунок?
Сосед, не дожидаясь ответа, раскрыл папку, которая лежала у него на коленях, и извлек из нее листок с рисунком.
– Вот. Это моя дочь рисовала. – Взглянув на рисунок, он расхохотался. – Смотрите, какая прелесть! Разве нет?
На рисунке были изображены немыслимые каракули, в которых все же можно было признать кривоногих человечков.
– Знаете, где здесь мальчики? – Шауль продолжал смеяться.
– Нет.
– Там, где есть пупок, – девочки, где нет – мальчики. По мнению Сарочки, пупок – половой признак. Очаровательно, правда? – Сосед уложил рисунок обратно в папку. – Дети – мои учителя. Вы когда-нибудь думали о детях так?
– Нет, – честно признался Локис.
– Сейчас я вам дам бесплатный совет. А вы потом, когда-нибудь, вспомните Шауля Хазина добрым словом. Я писал об этом в своей книге: дети научат вас всему, что нужно для успешной адаптации в социуме. У них есть готовые ответы на все вопросы, которыми задаемся мы с вами. Если у вас будет какая-то сложная жизненная ситуация и вы не будете знать, как поступить, спросите ребенка. Если ваша ситуация окажется настолько хреновой, что рядом даже не окажется ребенка, вспомните себя маленьким. И спросите у себя, как бы вы поступили. Будьте уверены, ребенок в вас обязательно найдет нужный ответ.
– Интересно.
– Да, интересно. Но вы все-таки запомните мои слова. – Мужчина поднялся с кресла. – Ну, счастливого пути.
Он улыбнулся, выдержал небольшую паузу, глядя на Локиса, а затем молча протянул руку для прощания. Столь неожиданно начавшаяся беседа завершилась. Не произнося больше ни слова, Шауль стремительно двинулся к трапу.
Локис направился следом…
Дорожка телетрапа медленно ползла в сторону третьего, самого большого международного терминала аэропорта. Взгляды не пробудившихся еще после многочасового перелета пассажиров невольно устремлялись на гигантские «Боинги», «Люфтганзы», которые можно было видеть через стеклянные стенки трапа.
Паспортный контроль занял не более нескольких минут. Следуя указаниям пиктограмм, Локис направился получать багаж.
Огромное расстояние между корпусами, рассчитанными на многомиллионный поток пассажиров аэропорта, легко преодолевалось с помощью движущихся тротуаров. Все галереи, связывающие залы между собой, были оборудованы такими дорожками. Локис последовал примеру наиболее расторопных попутчиков. Он взял немного влево от основного потока людей и шагом направился по бегущей дорожке в зал получения багажа.
Информация на огромных табло, хорошо видимых с любой точки зала, гласила, что свой багаж пассажиры рейса триста двадцать один российской авиакомпании «Трансаэро» могут получить у четвертого разгрузочного транспортера. Владимир получил свою сумку и, следуя указателям, направился к выходу…
Внутренняя площадь Бен-Гуриона поражала своим великолепием. Огромный виртуальный фонтан с ниспадающими из-под потолка струями воды создавал ощущение прохлады, резко контрастирующее с видом знойных пальм за стеклянными стенами павильона. Белый и желтоватый иерусалимские камни с растительностью дополняли картину.
В этом зале встречающие ожидали прибытия рейсов. В толпе Локис заметил своего попутчика по самолету. Тот, активно жестикулируя, беседовал по телефону. Говорил он уже на иврите. Локис не понимал ни слова. Владимир махнул в знак прощания, но Шауль не заметил этого. Разговор с Сарой теперь занимал все его внимание.
– Эта сумка для Михаила Михайловича, – слева от Локиса звонкоголосая блондинка, летевшая тем же рейсом из Москвы, обаятельно улыбалась низкорослому мужчине в голубых джинсах. Владимир еще в Домодедово обратил на нее внимание. Женщина, судя по ее разговору, должна была передать посылку для известного актера Михаила Козакова. – Только, пожалуйста, везите пакет вертикально. Там есть чему биться. Вот так, – она показала, как следует держать ее пакет…
Локис миновал толпу встречающих и остановился около огромного табло с подробной схемой аэропорта. Взял со стойки карту-путеводитель. Отыскав пиктограмму, указывающую на переговорный пункт, последовал к телефонным аппаратам.
После недолгого ожидания ему ответил вежливый женский голос безучастного автоинформатора. Сообщение на иврите повторили на английском. Автоответчик уточнил, что абонент в настоящее время не может быть вызван. Локис вновь повторил набор. Автоответчик повторил то же сообщение. Владимир положил трубку. Сверившись по путеводителю с расписанием поездов на Хайфском направлении, он поднялся на второй этаж аэровокзала, где располагались многочисленные дьюти-фри конторы, предлагающие арендовать жилье, автомобили, мобильные телефоны… До отправки на Акко еще оставалось время. Локис побродил по магазинам, арендовал мобильный телефон с прямым израильским номером и направился в сторону железнодорожной станции. По дороге он вновь набрал телефон Влада. Штурм не ответил…
Комфортабельный поезд, следовавший по маршруту «Тель-Авив – Хайфа – Акко», стартовал прямо от здания аэропорта. Через два часа Локис уже был на месте.
Квартира под номером двенадцать находилась на третьем этаже. Локис позвонил. Трель дверного звонка, имитировавшая птичье пение, была отчетливо слышна на лестничной клетке. Однако дома, судя по всему, никого не было. Владимир приложил ухо к замочной скважине. В квартире было так же тихо, как и в подъезде. Он позвонил еще раз, затем достал трубку мобильного и набрал домашний номер Влада. За дверью зазвонил телефон. Но и на телефонный звонок никто не ответил. Локис постучал.
– Влад!
Гость из Москвы уже собирался было спуститься вниз, как вдруг за дверью соседней квартиры послышался шорох. Через секунду звякнул замок и дверь приоткрылась. В щель выглянул мужчина лет сорока с закрученными у висков седыми волосами. На нем была только майка. Он что-то спросил у Локиса на иврите, но Владимир отрицательно помотал головой.
– Я не знаю язык, – сказал он. – Вы говорите по-русски?
– Плохо, – маленькие глазки мужчины подозрительно сузились. Он быстро бросил взгляд за спину незнакомцу. – Но могу понимать.
– Я приехал к Владиславу Штурму. Из Москвы, – Локис сделал осторожный шаг вперед. Ему совсем не хотелось пугать этого мужчину с седыми вихрами. – Вы не знаете, где он?
– Кто вы?
– Я его друг, – Владимир миролюбиво улыбнулся. – Он меня должен был ждать. Я позвонил из аэропорта, но мобильный телефон отключен. И дома никого нет.
Говоря это, Локис еще раз набрал нужный номер, но тот же синтезированный женский голос вежливо уведомил его, что абонент не может быть вызван.
– То же самое. Телефон отключен…
– Он в Ливане, – сообщил мужчина.
– В Ливане? А где именно? – Локис спрятал телефон в карман джинсов. – У вас нет его адреса?
– Откуда? – сосед выразительно хмыкнул и пригладил вихры на висках. – Граждане государства Израиль подверглись очередной атаке террористов в Хайфе. Поэтому наш премьер направил в Ливан военных. Надо раздавить эту гниду, наконец. Почему должны гибнуть мирные израильтяне? Как вы считаете?
Локис предпочел ответить молчанием на эту тираду. Обсуждать политику не знакомой ему страны он не собирался. Это было не в его правилах. К тому же Владимира интересовало сейчас совсем другое.
– А номер он не оставил? – последовал очередной вопрос. – Как его можно найти?
– Да что вы? Он никогда ничего такого не оставляет мне. – Мужчина переступил с ноги на ногу и одернул на груди майку. Затем почему-то оглянулся по сторонам, хотя на лестничной площадке, кроме него и Локиса, никого не было. Голос инстинктивно понизился до шепота. – Но я через стенку разговор слышал. Вроде у них база где-то в районе деревни Газия. Влад что-то такое говорил по телефону. Но точно я не знаю. Понимаете?
– Понимаю, – для Владимира этой информации было более чем достаточно. – Спасибо вам огромное. И извините за беспокойство.
Локис спустился на первый этаж, и только тогда до него донесся звук захлопнувшейся двери. Мужчина с седыми волосами явно разглядывал его между перил.
Не раздумывая ни секунды, Владимир направился на железнодорожный вокзал. В конце концов, используя связи, можно будет легко выяснить, где дислоцирована воинская часть Штурма. К тому же другого варианта развития событий молодой человек просто не видел. Не возвращаться же ему обратно в Москву? Не для того он проделал столь длинный путь.
Из такси Локис еще раз, исключительно наудачу, набрал номер Влада, но результат оставался прежним.
* * *
– Мы будем атаковать деревню Хула? – вскинулся майор Залинтайн.
У майора было такое выражение лица, словно до него только сейчас дошел смысл произносимых Найером слов. Лейтенант Абрамов криво усмехнулся и, как равного, толкнул Штурма локтем в бок. В этом не было ничего удивительного. Все знали легкий нрав лейтенанта в общении с подчиненными, когда они не находились вместе на боевых заданиях. Во время операции менялось все. Абрамов нес за действия своих бойцов полную ответственность перед руководством и имел право требовать того же от подчиненных по отношению к собственной персоне. Сейчас ситуация была иной. Штурм, не принимавший участия в общем обсуждении, позволил себе улыбнуться в ответ. Залинтайн продолжал удивленно моргать глазами.
– При всем уважении, господин полковник, – преодолевая природное заикание, обратился он к Найеру. – Я боюсь, что мы просто не можем сейчас позволить себе подобную роскошь. Соотношение сил не в нашу пользу, господин полковник. Количество находящихся в Хуле арабских боевиков превышает…
– Мне отлично известна численность неприятельских войск, майор Залинтайн, – резко оборвал подчиненного полковник. – Проблема в том, что не сегодня-завтра эта численность станет еще больше. Если арабы укрепятся в Хуле, выбить их оттуда у нас уже не получится. Разве что с существенными потерями.
– У нас и так будут потери, господин полковник, – буркнул себе под нос Залинтайн, однако Найер его услышал.
– Минимальные потери, – внес он коррективы. – И мне хотелось бы обойтись этими минимальными потерями. Мы обязаны немедленно провести операцию по захвату Хулы. Возражения на этот счет не принимаются, майор. Кстати, довожу до вашего сведения, что ответственность за проведение операции будет возложена на вас.
– На меня? – Залинтайн облизнул пересохшие губы, и все присутствовавшие в кабинете полковника увидели, как сухощавое лицо майора с рельефно выделенными скулами покрылось мертвенной бледностью.
