Сергей Зверев
Другие
Предисловие
На рассвете девятнадцатого мая одна тысяча восемьсот двадцать третьего года первая рота Черданского полка Кавказского корпуса генерала Ермолова вышла из крепости Грозная по направлению к селению Кайзехи. В районе Ведено она в полном составе исчезла, и поиски ее ни к чему не привели. Свидетелем того, что она вообще существовала, был рядовой Сажин, на марше отставший и не оказавшийся с ротой в момент ее исчезновения. Вернувшись в крепость Грозная, он доложил командованию о случившемся, но его сочли сумасшедшим и отправили в тыл.
Спустя сто семьдесят семь лет командование оперативной бригады особого назначения, дислоцирующейся в Грозном, получает информацию осведомителя о перемещении под Ведено в ночное время группы подозрительных лиц. Проверить это сообщение приказано командиру отдельного разведывательного взвода с одним отделением. Однако в тот момент, когда вертолет с разведчиками на борту подлетает к Ведено, его сбивают с земли переносным ракетным комплексом «Игла»…
Падая, вертолет разбивается и загорается, но небольшая высота позволяет разведчикам выжить и даже спасти одного члена экипажа – штурмана, старшего лейтенанта Пловцова. Преследуемые бандой полевого командира Алхоева, спланировавшего и организовавшего это нападение, отделение спускается по холму, оказывается на равнине и попадает в окружение. Случайное обнаружение странной пещеры позволяет командиру разведвзвода капитану Стольникову принять решение завести людей в катакомбы. Очень скоро он понимает, что коридорам под землей нет числа и им всем грозит смерть от голода и безумия. После долгих часов поисков группа видит на стене надпись буквами старорусского алфавита: БОГЪ ОСТАВИЛЪ НАСЪ, и Стольников понимает, что часы их существования сочтены.
Единственным, кто сумеет выйти из лабиринта, после нескольких полных опасности дней жизни там, в Другой Чечне, будет командир разведвзвода капитан Стольников. Но он выходит только для того, чтобы вернуться за своими бойцами…
1
«Вертушка», поднявшись со взлетной полосы аэропорта «Северный», ушла не на юг, к Ведено, а на юго-восток. Стольников опасался, что Алхоев предпримет нападение на вертолет, как уже сделал это однажды, поэтому принял решение изменить маршрут, и от предгорья Центороя он, пять его бойцов и Шурик добирались бегом.
Для Ждана это был первый в жизни марш-бросок в районе боевых действий. Все вокруг он воспринимал как предтечу боя. Несмотря на то что оружие, снаряжение и обувь ему помогли подогнать и приготовить к выходу, он чувствовал непомерную тяжесть в плечах и уже через три километра ровного бега натер ноги. Но говорить об этом в присутствии людей, для которых марш-бросок – ежедневное занятие, он посчитал дурным тоном. Поэтому и помалкивал о своей проблеме до самого входа в пещеру. И лишь когда Стольников, осматривая людей и снаряжение, бросил ему негромко: «Ты чего это, лейтенант, вприпрыжку скачешь?» – признался, в чем дело.
– А раньше нельзя было сказать?
Ждан промолчал.
– Теперь терпи.
Но все-таки задержал группу, вытащил из жилета новые, со склада, портянки, обильно посыпал натертую ступню Шурика стрептоцидом и велел выбросить носки.
В пещеру они вошли, вращая фонарями, как диггеры. Стольников был уверен, что закладка фугаса или даже установка растяжки в этой пещере не в интересах Алхоева. Но мало ли кто мог установить их без ведома полевого командира. Однако вскоре стало ясно: путь свободен.
– Шурик, ты не страдаешь клаустрофобией?
– Нет, а что?
– Ничего, просто так спросил.
Между тем Ждан был первым, кто через полчаса пути поинтересовался:
– А далеко еще?
– Далеко. А что?
– Ничего, просто так спросил.
Все время пути Стольников держал перед собой навигатор и сверялся с маршрутом. Никаких изменений и неприятных сюрпризов он не обнаружил. Напротив, стал припоминать даже некоторые повороты; это его успокоило.
Саша вспомнил, как он двигался с бойцами в этих тесных коридорах, и вымученно улыбнулся. Тогда, уже отчаявшись, разведчики вышли к водному тоннелю, ведущему из лабиринта. Все они благополучно выбрались через него на свет. Как будет сейчас? Ясно было одно: его встретит территория, которую ни он сам, исколесивший всю Чечню, ни штурман сбитого вертолета Пловцов никогда не видели за годы войны. Как там, кстати, Пловцов, неунывающий парень? Саша вспомнил, как штурман гнался по «зеленке» за негром-наемником, чтобы не убить, а избить, и снова улыбнулся. «Не к добру это веселье», – подумал он.
Когда до выхода из лабиринта оставалось около километра, к нему вплотную приблизился Шурик.
– У меня нет клаустрофобии.
– Я понял, – Саша удивленно посмотрел на тезку. – Это хорошо.
– У меня агорафобия.
– А это что за тварь? – насторожился капитан. Сейчас ему как раз не хватало рядом человека с душевным расстройством.
– Это когда человек опасается путешествовать в одиночку, – объяснил Шурик. – Боится далеко отрываться от дома и привычных мест. А еще он тревожится из-за возможных неприятных действий незнакомых людей.
– Мама дорогая! – восхитился Стольников. – И как ты поступил в военное училище с такими ощущениями?!
– Я скрыл.
«Тревожится из-за возможных неприятных действий незнакомых людей?..» – И с этим диагнозом ты приехал служить в Чечню?
– Я же говорю – скрыл!
Стольников ничего не ответил. Лишь у самого выхода посоветовал быть рядом с ним во время операции, из чего Шурик заключил, что это самое безопасное место.
Когда бы не морока с навигатором, прибором, благодаря которому можно было идти верной дорогой, Стольников непременно уперся бы и отказался брать с собой молодого лейтенанта. Шутка ли? – человек только что окончил военный вуз, обучающий специалистов космическим технологиям, и лейтенантик только-только осел в своей Коломне, в части, где понятия не имеют о кровавых мозолях, и тут нате – на войну. И что с ним здесь, на войне, делать? Разговаривать об агорафобии?
Пора было улыбнуться в третий раз.
Лейтенант Ждан был единственным, кто мог починить навигатор или придумать какую-нибудь космическую хитрость, и нужен он был лишь на то время, что группа двигалась в лабиринте. Но когда бойцы окажутся на открытой местности и придет пора положить навигатор в ранец, что тогда? Стольников не любил сюрпризов и неопределенностей, а лейтенант Ждан, Шурик, как он представился, этой неопределенностью и явился.
Группа шла молча, стараясь даже здесь не издавать ни звука. Стольников снова и снова прокручивал в голове события последних дней. Полевой командир Алхоев и войсковой разведчик Стольников охотились друг за другом не первый год. С тех пор как капитан жестоко оскорбил брата Алхоева, контролирующий территорию Ведено бандит поклялся уничтожить русского разведчика лично. В то же время ему самому приходилось быть осторожным, поскольку капитан Стольников дал себе похожую клятву. Алхоев, Алхоев, Алхоев… Кровавый бандит, хитрая тварь.
– Теперь понятно, как тебе удавалось уходить от меня, – пробормотал Саша. – Чуть что – в лабиринт, и ваших нет…
– Что вы говорите, товарищ капитан? – тут же напомнил о себе Ждан.
– Тише, лейтенант, – посоветовал Стольников, ругнув себя за мысли вслух.
Что было в тот день, когда они выбрались из коридоров? Саша отдал приказ основной части бойцов находиться у водопада с ранеными, оставшихся он разделил на части и отправил в разведку местности, одну из групп возглавив лично. И вот тут-то и появился он, навигатор…
Но еще до того, как устройство попало к нему в руки, пришлось свыкнуться с мыслью, что территория, где он оказался с бойцами, – не зона эксперимента по выживанию, не параллельный мир, не галлюциногенный бред, а всего лишь не известная ученым и федеральным властям часть Чечни. С этой мыслью они с прапорщиком Жулиным набрели на домик, похожий на сторожку, и обнаружили прибор. Кто-то оставил его, и теперь понятно, что это был Алхоев. А потом – встреча со странными людьми, чей облик явно не вписывался в жизнь начала двадцать первого века. Однако никакого колдовства – все просто: странные люди, живущие в Этой Чечне, – потомки солдат роты Черданского полка, исчезнувшей более полутора веков назад…
Из пещеры они выходили осторожно, по одному. Как только один из бойцов оказался вне лабиринта, он тут же забегал за укрытие и располагался для стрельбы. Но стрелять нужды пока не было. Стольников вышел последним. Через пять минут ожидания капитан поднялся и махнул рукой. Четверо, и с ними Шурик, покинули укрытия.
– Наша задача – скрытно добраться до крепости. Это плохо укрепленный город в полутора часах отсюда. Мы должны успеть до рассвета. Если вопросов нет, за мной.
Развернувшись, Стольников стал спускаться с холма, группа двинулась за ним. А Ждан, торопливо шедший посреди группы, удивлялся тому, что шесть человек двигались по равнине бесшумно, как лисы.
«Алхоев не стал организовывать засаду у входа, – думал Саша, глядя то на часы, то по сторонам. – Неизвестно, сколько людей со мной вернулось. Он просто попытается заманить меня в ловушку и там угробить. А взрывать тоннель или бить первых показавшихся из него – глупо. Отойдут, и потом попробуй, вытяни их оттуда. А если в лабиринте батальон?.. Я бы так, во всяком случае, делать не стал».
Через полчаса бега, когда группа поднялась на холм, показались первые приметы крепости: крошечная лампадка в глубине города, на старой колокольне. Как и прежде, она мерцала, как звезда в далеком небе.
– Мы почти на месте, – Стольников осмотрел людей еще раз. – Проверить оружие.
– Мы будем входить в крепость громко? – на всякий случай поинтересовался Яшин, которому было все равно, как входить.
– Нет, в крепости отделение, и кто бы там ни был помимо ребят, двери нам откроют.
– А если не откроют? – проявил любопытство Ждан, который начал понимать превосходство портянок над носками.
– Тогда мы войдем громко, лейтенант, – успокоил парня Яшин.
Шурик догадался: Яшину приятнее входить «громко», чем в открытые ворота. Сержант-контрактник был создан не для скучной жизни. Ждан это еще в Моздоке заметил.
Группа, рассыпавшись в цепь, приближалась к крепости. Сердце Шурика бешено колотилось. Вот он, первый бой! Он прислушивался к себе, пытаясь понять, готов ли к нему. Вообще, странно и несправедливо будет, если его сейчас убьют. Так не бывает. Первый бой, и убьют. Это неправильно.
Крепость становилась все больше и больше, будто росла на глазах. До сих пор не прозвучало ни единого выстрела. Ждан смотрел на Стольникова и пытался разгадать – начнется стрельба или нет. Хотелось, чтобы не началась. И его желание исполнилось. Когда до крепостных ворот оставалось чуть больше ста шагов, на ее стене появился, освещенный факелом, человек.
– Штурман! – радостно прокричал Стольников и рассмеялся.
Шурик не вполне понимал, чем вызвана эта радость, тем более ему не было понятно в этой ситуации, что такое «штурман». «Вероятно, это прозвище», – подумал Ждан и стал замечать, что радость командира повлияла на сердце. Оно стало не так бешено колотиться. Бойцы заметно расслабились, но Стольников не велел приближаться. Велев группе залечь, он подошел к воротам и уже оттуда, переговорив с человеком на стене, негромко свистнул.
Ждану, да и другим, с кем Стольников вошел в лабиринт этим днем, не суждено было знать о дружеской связи, существовавшей между капитаном и штурманом.
Неделю назад вертолет, на котором группа капитана следовала к Ведено, был сбит с земли бандой Алхоева. Пловцов был единственным из членов экипажа, кто выжил, и, как часто бывает на войне, этой недели хватило, чтобы Пловцов стал для Стольникова одним из самых близких людей. Тогда, выбравшись из горящей «вертушки» и отстреливаясь от чехов, Саша посматривал на «летуна» и размышлял, не станет ли он для группы обузой. Но штурман выдержал экзамен на прочность. И сейчас, видя Олега, Стольников готов был поклясться, что отправился бы с этим человеком на задание, как и с любым из своего разведвзвода.
Когда боевики осадили город-крепость, Пловцов решил не покидать его, а остаться. Но не свою жизнь он спасал и не делал передышку для отдыха. Олег оставался в крепости, чтобы найти в ней человека, поддерживающего постоянную связь с бандой Алхоева. Пока информатор в городе, полевой командир знает обо всем, что в нем происходит. И Олег, рискуя жизнью, остался. Но Стольников еще не знал об этом, и радость встречи с Пловцовым для него была лишь предвкушением встречи с бойцами. Саша не мог предполагать, что отделения, с которым он впервые вошел в Эту Чечню, в крепости уже нет…
И сейчас, подходя к воротам и подавая знак, капитан не мог не выдать радости от предстоящей встречи.
Ворота со скрипом распахнулись, группа вошла в город. Несмотря на поздний час, Стольникова и его людей встречала огромная толпа. Мужчины, женщины и даже дети топтались на огромной площади близ ворот, и капитан с удивлением вглядывался в их лица. Еще трое суток назад, словно заколдованные, горожане теснились у стен, рассматривали разведчиков напряженно и с беспокойством. Сейчас же, глядя на них, Стольников не мог не заметить перемен. Это были обычные люди, с радостью и гостеприимством встречающие гостей. Саша поймал себя на мысли, что вдруг стал различать в толпе женщин и даже находить, что многие из них привлекательны. Но решил с этой мыслью пока расстаться.
– Ну, привет, старик! – проговорил он и обнял Пловцова.
– Вижу, батенька, эти дни дались вам с трудом, – рассматривая ссадины на лице капитана, заметил Пловцов. – Как там? Погода шепчет?
– Там так же, как здесь, море подонков, и ходить лучше всего в бронежилете. Где боевики?
– Они вышли из города.
– Что значит – вышли из города?
– Это значит, что в городе были боевики.
– Это я понял. Я не понял, как они тут оказались. Они что, штурмовали стены? – Стольников вдруг напрягся. – Люди живы?!
– Да-да, живы, Саша, успокойся… Как такового боя не было, предусмотрительность и наши активные действия выравняли ситуацию…
– Прекрати разговаривать со мной заумными речами! Что случилось?
– Боевики вошли через западные ворота…
– Какие западные ворота?
– Вот видишь, для тебя это тоже новость… – Пловцов помялся. – Послушай, Саша, мне нужно многое тебе рассказать.
– Это я уже понял!
– Я остался, чтобы разыскать радиста из местных. Мерзавец посылал из города сигналы Алхоеву…
– Остался? – капитан вырывал из контекста сигнальные слова, пытаясь прояснить ситуацию. – Откуда среди горожан радист? – нахмурился Саша. Он уже ничего не понимал, а Пловцов не торопился объяснять.
Стоять посреди площади и задавать вопросы было глупо, Стольников, тряхнув штурмана за рукав, повел его к зданию администрации. Следом, с удивлением посматривая по сторонам, двинулись бойцы. Они выглядели, как деревенские, впервые посетившие зоопарк.
– Многих здесь перебили, разыскивая меня и Маслова. Но не получилось. Они ушли, командир.
Это была хорошая новость. Но главной Стольников еще не слышал.
– Я хочу переговорить с Мамаевым, – сказал Саша, уверенной поступью шагая сквозь толпу. – Со мной человек, разбирающийся в электронике, и куча батарей. Нужно попытаться наладить связь с бригадой.
– Ты не сможешь поговорить с Мамаевым, Саша.
– Что?.. – Стольников резко остановился.
– Нет-нет, он жив… – поторопился объяснить Пловцов. – Надеюсь, что жив.
Бойцы окружили место, где проходил разговор, а Шурик протиснулся поближе к Стольникову. Как-то неприлично стоять за спинами солдат, когда офицеры беседуют.
– Саша, группа ушла из крепости.
Стольников сделал несколько жевательных движений и посмотрел на Пловцова. Капитан сейчас плохо соображал. Первое известие показалось ему странным, второе ввело в ступор.
– Еще раз, – попросил он.
– Группа ушла из крепости.
– Разве я не приказывал дожидаться меня за этими стенами?
К ним приблизились несколько мужчин, одетых по местным обычаям в домотканые рубашки и брюки. Ждан с интересом рассматривал на их ногах мокасины из кожи какого-то животного.
– Господин офицер, – обратился один из них, – ваши люди ушли на Полярную звезду.
– Пловцов, почему эти люди отвечают за тебя?
– Они имеют на это право, – отозвался штурман.
– В самом деле? – насмешливо проговорил Саша.
– Эти люди спасли нас. Если бы не они, ты видел бы сейчас наши могилы. Если бы только было, что хоронить.
– Допустим, – согласился Стольников. – Допустим, что я им доверяю. Тогда мне нужен переводчик. Ты, вижу, уже вполне освоился здесь. Поэтому переведи, что сказал этот человек, – и Стольников, глядя на Пловцова, показал на одного из мужчин.
– На севере есть завод, он принадлежит Алхоеву.
– Так.
– Группа ушла туда.
– Значит, чтобы спастись от боевиков Алхоева, группа ушла на какой-то, мать его, завод Алхоева? Ты поправь меня, когда я начну нести ахинею.
– Капитан, может, пройдем внутрь, и я все расскажу?
– Да! Это то, что сейчас нужно! – Стольников посмотрел на мужчин. – И вы тоже следуйте за мной.
Через час Стольников знал все. Как ни странно звучало, группа во главе с прапорщиком Жулиным ушла на завод Алхоева, чтобы спастись от полевого командира.
– Здесь нет укрытий, Саша. Не разбивать же лагерь в «зеленке»? Чехи перебьют всех за минуту!
– Согласен. Кто с Масловым?
– Местный врач. Маслов не пришел в себя, но состояние стабилизировалось.
Саша закурил и прошелся по комнате, вдоль стен которой сидели бойцы. Все вошли на второй этаж администрации, было решено переждать ночь там. Горожане несли еду, воду, и многие понимающие – даже бражку, но к еде никто из разведчиков не притрагивался. Лишь Шурик, позабывший в бригаде фляжку, подтянул к себе кувшин с ледяной колодезной водой и с ним не расставался.
– Расскажи, что было, когда ты вышел из лабиринта? – попросил Пловцов.
– Костычев и Мякишев поместили меня в госпиталь Ханкалы под присмотр своих сотрудников.
– Костычев и Мякишев, это?..
– Первый заместитель начальника Управления ФСБ по Северному Кавказу, второй – его подчиненный.
– Но зачем они тебя туда поместили?
– Чтобы выяснить подробности исчезновения разведывательного отделения. Вот зачем. Я был не настолько плох, чтобы занимать чужую палату.
– Все так серьезно? – глядя исподлобья, справился штурман.
– Управление считает меня предателем и подозревает в сумасшествии, так как я рассказываю истории, вызывающие сомнение в здравости моего рассудка.
– Их сюда надо!
– Нет уж, не надо их сюда, – не принимая шутки, возразил Саша. – Я бежал из госпиталя. Командир бригады генерал Зубов мне поверил. Если бы не он, я бы уже давно занимал не палату госпиталя, а камеру в СИЗО. Но насчет предателя «конторские» абсолютно правы. Нюх у них на это дело работает, как надо. К этому бы нюху да еще и мозги толковые. Унюхать унюхали, а где именно – непонятно. Искать надо. А зачем искать? Если есть я, на которого можно все повесить?..
– А ты знаешь, кто из офицеров бригады работает на Алхоева?
– Думаю, знаю. Это он организовывал для моей ликвидации проникновение банды боевиков на территорию бригады. А я кто?
– Капитан-разведчик вроде, – не понимая, проговорил Пловцов.
– Это во-вторых. А во-первых, для Алхоева я единственный пока свидетель существования Другой Чечни. Чтобы сорвать планы Алхоева, генерал Зубов и вызвал из Коломны этого парня, – Саша кивнул в сторону Ждана. – Знакомься, специалист по компьютерным технологиям. Он создал копию навигатора, а Зубов с начальником штаба спровоцировал ситуацию, при которой предатель должен себя выдать.
– И что, сработало?
– Есников.
– Подожди, – нахмурился штурман. – Это же вроде заместитель начальника штаба вашей бригады, нет?..
– Так точно. Это именно он способствовал проникновению группы боевиков в часть, после чего похитил дубликат навигатора, полагая, что он единственный, и встретился с Алхоевым.
– Теперь ищи его…
– Его не нужно искать, он уже в морге. Алхоев перерезал ему горло. Закономерный исход. То, что я здесь, – это заслуга только Зубова. Нам никто не помогает, никто…
– Ну, не так уж мало, что ты здесь, старина, – улыбнулся Пловцов.
И Саша ему ответил улыбкой.
– Местные рассказали, о каком заводе идет речь? – переключился на другую тему Стольников. – Почему завод? Алхоев что, фабрикант?
– Никто не знает, что там производят. Людей уводят туда, обратно они не возвращаются. Есть один, кому удалось бежать, но ты сам все слышал еще до убытия. Что спрашивать с человека, который говорит, что там «работают какие-то железные механизмы и есть трубы»?
– Может, Алхоев организовал здесь предприятие по сборке «Фордов»? – бросил Яшин и обнажил свои золотые зубы.
Для бойцов, впервые увидевших людей, живущих в отрыве от цивилизации, все было в диковинку. Яшин присел рядом с мужчиной лет сорока на вид, рассматривал его, а последний делал вид, что Яшина не замечает. Все хоть и были предупреждены о диковинках в этой местности – Стольников, чтобы скрасить время пребывания в бесконечном лабиринте, рассказал все, что знал, – но, увидев все своими глазами, были поражены. Единственное, что удерживало разведчиков от расспросов местных, это поведение Стольникова. Капитан хотя и не нервничал, однако явно был растерян. И бойцы не пытались создать ему дополнительные трудности. Чтобы командир принял решение, должно пройти какое-то время.
– Ты говорил о каком-то связисте, – напомнил Саша. – Его нашли?
– Он исчез из города.
– Трофим?
– Тоже.
– Николай?
– И его нет.
– Хорошо, – кивнул Стольников. – А сейчас сидите, как мыши, и молчите.
Выйдя из комнаты, он поднялся на крышу, сел, вглядываясь в мерцающий огонек лампады, и стал приводить мысли в порядок. Нужно было принимать какое-то решение, а он оказался к этому не готов. Еще там, в Привычной Чечне, он знал, что будет делать. Он распланировал все поминутно. Но сейчас, когда группа исчезла, все изменилось. Между тем время подумать было. Выходить с неполным отделением в ночь опасно. Кто знает, вдруг Алхоев позволил Стольникову войти в Эту Чечню для того, чтобы его прикончить? А что? Навигатор здесь. О дубликате прибора полевому командиру известно. Осталось только перебить разведчиков.
Нужно было встретить рассвет с готовым планом. И Стольников уселся на крыше, чтобы привести мысли в порядок. Ему нужно было время.
Первым заговорил мужчина из крепости. В очередной раз глянув на несводящего с него глаз Яшина, он не отвел взгляд, как было раз семь до этого, а задержал его на сержанте.
– Ты мне хочешь предложение какое-то сделать?
– Ну конечно! – живо отозвался Яшин и придвинулся еще ближе.
– Свадьбу предложить.
– Не-не, – Яшин положил автомат и принял серьезный вид. – Слушай, у тебя кризис среднего возраста уже наступил?
Не представляя, что на это ответить, мужчина вяло поморгал. Находившийся поблизости Шурик напряг слух.
– Ну, на сторону тянет?
– На сторону?
– Ну, налево?
– Налево?
– Ты чего, будешь повторять все, что я говорю? – огорчился Яшин.
– Я просто не понял, что такое кризис среднего возраста.
– Серьезно? – удивился сержант. – Как бы тебе объяснить… В общем, у мужчин после сорока наступает кризис среднего возраста. Проявляется это, говорят, у каждого по-разному, в прямой зависимости от индивидуальных особенностей. Я тут у деда Фрейда в записях покопался, выяснил: оказывается, в основном прет то наружу, чего до сорока позарез не хватало.
– Это как?
– То есть вот для примера: рождаешься, учишься, встречаешь девушку своей мечты. И живешь эти сорок лет правильно, по субботам – церковь, по воскресеньям с детьми – в кино, а поздними вечерами по очереди в кровати – чтение Мопассана и Маргарет Митчелл.
– Кино? – невнятно произнес старожил.
– Да. И так сорок лет. И тут вдруг словно пелена спадает! Словно где-то в тридевятом царстве злую ведьму убили, и ее магия утратила силу. И ты выбегаешь в подъезд и насилуешь страшным образом уборщицу. Как-то так я понял.
– Нет, у меня ничего подобного нет.
– Все еще впереди, – успокоил мужика золотозубый Яшин. – Только никогда не знаешь, как проявится.
Ждана разговор заинтересовал. Особенно в той связи, что сидели и разговаривали два человека из разных вселенных.
– Собственно, по всему выходило, что по наступлению кризиса попрет меня к длинноногим выпускницам геодезического вуза по специальности «пространственно-геометрические измерения в недрах земли». Чего, строго говоря, мне так не хватало все эти годы. И вот поперло! – Яшин закурил и предложил собеседнику. Тот отказался. – Но как-то странно, совсем не туда. То есть тяга непреодолимая есть, да, но на голые ноги геодезисток даже смотреть не могу. И вместе с этим нет никаких сил совладать с желанием достать марихуаны и сесть в спорткар. То есть желание подойти к выпускнице университета геодезии и картографии не исчезло, но изменилась конечная цель. Вопрос «Что вы сегодня делаете вечером?» видоизменился до «Вы не подскажете, где тут у вас продают траву?»
Докурив, Яшин растоптал окурок ботинком.
– У тебя что-то похожее на это было?
– Вообще, из всех слов я понял только «трава».
Яшин огорченно покашлял.
– Скучно тут у вас.
– А у вас, вижу, присесть на дорожку некогда.
Яшин посмотрел на часы и потом – на потолок. Где-то там был Стольников.
– Яшин, а вам сколько лет? – не мигая, спросил Шурик.
– Тридцать, товарищ лейтенант.
– Так вы, вроде, до кризиса еще не дотягиваете?
– А у меня он с рождения, товарищ лейтенант, – оскалился Яшин.
«Пловцов сказал, что сигнальщик исчез из города, – думал Стольников. – Сигнальщик, знающий азбуку Морзе. Зовут Алексеем, на вид около тридцати, как описал его Пловцову убитый чехами дед. Появился через год или через два после того, как в Эту Чечню явился Алхоев, ничем особенным не выделялся, вел уединенный образ жизни. Все правильно, так и должен себя вести свой среди чужих. А когда возникала необходимость, семафорил Магомеду Кровавому. Наверное, «в эфир» выходил периодически, в установленное время, по договоренности заранее. А что? – удобно. Чехи в город не заходят, а что там происходит – знают отлично».
Саша лег на спину и стал рассматривать небо. Сколько раз уже вот так, закинув руки за голову, он смотрел, думая о своем. Низко сидящие звезды, похожая на зубчик чеснока луна, свежесть…
«А зачем ему уходить из города? – подумал вдруг Стольников. – Не для того он сюда прибыл, чтобы бежать. У него здесь своя задача, за нее ему платят. И откуда ему, вообще, знать, что дед перед смертью его выдал?» – от этой мысли капитан привстал на локте и посмотрел на лампаду. Она светила, не мигая.
Сигнальщик просто исчез. Но не из города!
Капитан сбежал вниз и подошел к горожанам, ведущим неторопливый разговор с «пришельцами».
– Кто знает Алексея в лицо?
– Это тот, что пяток лет назад в городе объявился?
– Точно.
– Ну, я знаю, – ответил один из мужчин. – Да его, кажется, все тут знают.
– Где живет?
– Он на первом этаже в Темном поселился, под Копытиными. Не строить же ему одному дом, а там как раз комната пустовала.
– В Темном поселился? – наморщил лоб Стольников.
– Это район у нас в городе, – объяснили. – Там место странное. Сколько фонарей на стенах домов ни зажигай ночью, все одно ветер задует. Поэтому темно там, хоть глаз коли.
– Центр розы ветров?
Мужик повернулся к Шурику.
– Чего?
– Я говорю – центр розы ветров.
– Сколько слов, не связанных друг с другом по смыслу, – подумав, заметил мужик.
– Яшин, Мартынов, за мной! – приказал Саша. – И ты, земляк, поднимайся. Веди в этот Темный.
Они вышли из здания администрации и направились вслед за провожатым к восточной окраине города. Через десять минут приблизились к двухэтажному домику, выделяющемуся среди себе подобных тем, что был обложен камнем.
– Стоять здесь, не шевелясь, понял?
Мужик кивнул.
Стольников и с ним двое скрылись за домом, после чего мужчина увидел, как появился только капитан. Осмотревшись и осторожно заглянув в окно, он постучал в жалкое подобие двери – сколоченные доски, в щели между которыми можно было просунуть палец.
Никто не ответил, и тогда Стольников толкнул створку от себя. Она открылась, обнажив темный вход. Из-за дома вышел Яшин и, скользнув мимо командира, заскочил в дом. Стольников вслед за ним мгновенно скрылся в темноте. Через несколько мгновений оттуда послышался тихий короткий свист.
Прижавшись к стене дома напротив, мужчина увидел, как из-за угла появился третий разведчик. Но в дом он заходить не стал. Просто шагнул вперед, да так и остался – наполовину на улице, наполовину в доме. Лишь ствол его автомата тускло блеснул в свете месяца.
Включив фонари, разведчики быстро обыскали дом. Обстановка была убогая: кособокий стул, такой же стол, кровать, постельное белье, тканное местными умелицами. Саша посветил в пол, рассматривая зазоры между досками.
– А ну-ка, Яшин, откинь парочку…
Наклонившись с ножом в руке, сержант зацепил и отбросил в сторону одну за другой три доски. Луч фонаря капитана ударил ярусом ниже.
Уже не церемонясь, Стольников отбил в сторону еще несколько досок.
– И что это у нас такое?
Луч света уперся в сидящего на земле человека.
– Алло, справочная! – позвал его Стольников. – Вы не знаете, где сейчас может находиться чувак по имени Алексей, прибывший из внешнего мира лет пять назад?
Щурясь от слепящего его света, человек со вздохом облегчения развел в стороны руки и вытянул ноги. Складывалось впечатление, что он давно мечтал о подобном исходе дела. Саша посветил фонарем вокруг. Рядом с обнаруженным хозяином дома лежали несколько пустых банок из-под тушенки и глиняный кувшин с водой, похожий на те, в которых всю ночь носили разведчикам воду горожане.
– Ну, вылезай, горе луковое! – приказал Стольников. – И пару пустых банок с собой захвати.
Разведчики выбрались из погреба, Яшин опустил руку в лаз и за шиворот выдернул из него пленника.
– Имя?
– Алексей…
– Фамилия?
– Зачем вам?
Яшин без размаху пробил ему кулаком в живот.
Стольников помог пленнику выпрямиться.
– У нас два варианта разговора сейчас, – Саша положил ему руку на плечо. – Первый, безболезненный: ты отвечаешь на мои вопросы. Как священнику. Если выбираешь второй, то в этом случае я оставляю тебя с этим человеком, – он показал на Яшина. – И через минуту общения с ним ты сможешь по моей просьбе разговаривать на турецком, показывать карточные фокусы или связать мне свитер. Какой дорогой пойдем, приятель?
– Кашин…
– Хорошо, Кашин. С какой целью тебя поселил в этот город Алхоев?
– Вы что-то путаете…
– Яшин, поговори с ним, у нас мало времени.
Сержант закинул автомат за спину и одним ударом свалил Алексея на пол. После второго удара ногой пленник, сплевывая кровь, взревел:
– Он убьет меня!.. Вы уйдете, а он мне горло перережет!..
– Когда это случится! А я перережу тебе сейчас! – вскричал Стольников и, выхватив нож из ножен, схватил Алексея за волосы и запрокинул ему голову. Когда отточенное как бритва лезвие коснулось кадыка Алексея, тот прошептал:
