Сергей Зверев
Гаити вздрогнет еще раз!
Полицейские смотрели на «потасовку» русских с нескрываемым интересом. Некоторые даже принялись подбадривать «дерущихся». Сержант, который руководил патрулем «МР», оставил свою кобуру в покое и тоже присоединился к своим солдатам. На несколько минут они забыли о том, для чего, собственно, окружили российских спасателей. Именно этого и добивался Демидов.
Едва только клубок из тел разведчиков приблизился к американцам на нужное им расстояние, Локис тут же отпустил Демидова, которым до этого закрывался, как щитом.
Перехватив за цевье винтовку у полицейского, стоявшего к нему ближе остальных, он резко задрал ее стволом вверх, одновременно ударив полицейского носком тяжелого армейского ботинка по щиколотке. Не ожидавший ничего подобного, полицейский выпустил оружие из рук, жалобно вскрикнул и согнулся. Это послужило сигналом для остальных десантников.
Краем глаза Володя видел, как Вадим Жуков, спрыгнув со спины Купца, молниеносной подсечкой сбил второго полицейского с ног, ловко завладев его оружием. Остальные разведчики тоже не терялись. Но жестче всех действовал их командир. Ухватив стоявших перед ним полисменов руками за шею, он с такой силой сшиб их лбами, что у одного из них лопнула пластиковая каска, которая по замыслу ее разработчиков должна была выдерживать любые перегрузки, в том числе и прямое попадание пули калибром до девяти миллиметров. Меньше чем через минуту все было кончено. Обезоруженные американцы лежали на бетонке, уткнувшись в нее лицами, а над ними возвышались российские десантники с захваченным у полицейских оружием. И тут раздался испуганный голос Колесникова:
– Мужики, вы, что, охренели? Это же залет...
– Спокуха, – отмахнулся Демидов. – Америкосы только с бабами и детьми воевать умеют. Вот тогда они супергерои. А как только получат по морде, так сразу же смирными становятся. Только силу и уважают, уроды...
– Командир, к нам гости... – радист Саня Ефимов кивнул головой на стремительно приближавшийся к ним открытый джип. – Как будем встречать?
– Хлебом-солью, – хмыкнул Демидов, но тут же посерьезнел: – Все, парни, без фанатизма, объявляется временное перемирие. Тем более, что это, похоже, местные власти...
– Все, доспасались, – мрачно констатировал Колесников. – Собирай, парни, манатки, едем домой...
– Не паникуй, Витек, – успокаивающе посоветовал Демидов, – я по опыту знаю, что с местными проще договориться, чем с этими, – он кивнул на лежащих представителей американской военной полиции.
Между тем джип круто развернулся перед русским самолетом. Из него выскочил какой-то гаитянин-негр, одетый в помятую и явно давно не стиранную военную форму. Трое солдат продолжали сидеть на своих местах, угрожающе наставив на спасателей и разведчиков автоматы.
Выпрыгнувший из внедорожника человек, по-видимому, старший по званию, с ходу принялся что-то тараторить, энергично размахивая руками, тыча пальцем то в столпившихся у грузовиков спасателей, то в самолет, на котором они прилетели, то в лежащих на асфальте американцев.
Демидов, который как-то незаметно для других взял командование, а значит, и ответственность на себя, внимательно слушал негра, склонив коротко остриженную голову к левому плечу. Даже согласно кивнул ею несколько раз.
– Кто-нибудь понял, что он сказал? – поинтересовался Купец, когда гаитянин замолчал. При этом было не совсем понятно, к кому конкретно он обращался. – На каком языке он вообще говорит?
– На гаитянском... – пошутил кто-то из спасателей. – Раз мы в Гаити, то здесь должны говорить на гаитянском языке...
– Логично, – не стал спорить Демидов, – но не смешно.
– Он на креольском говорит, – вмешался Локис. – Такое местное наречие, смесь английского, испанского и французского...
– Леша, – осторожно позвал Демидова Колесников, – может, зайдем в самолет и попробуем запросить базу, что нам дальше делать? У меня создается впечатление, что нас тут не ждали...
– Побеспокоить базу мы всегда успеем, – сквозь зубы возразил капитан, – надо попробовать самим разобраться в этой тряхомудии...
– Да чего тут разбираться? – вмешался Ефимов. – Одних спеленали, а уж с этими точно справимся...
– Ты, Саня, с виду умный, но как только начинаешь говорить, сразу становится видно, что первое впечатление обманчиво... Ты лучше помолчи, – негромко посетовал Демидов.
Все это время он, не отрываясь, следил за действиями гаитян.
– То, что мы американцам по головам настучали, вполне возможно, нам и простят. – Демидов перехватил «М-16» стволом вниз, давая понять, что агрессии с его стороны пока не будет. – А вот за местных полицейских могут и а-та-та сделать. Причем очень больно... Так что придется договариваться мирным путем.
– И кто это будет делать? – насмешливо поинтересовался Ефимов. – Лично я ни английского, ни тем более гаитянского не знаю...
– А какие ты вообще знаешь? – не дал ему договорить Демидов. – Административный, матерный и русский со словарем? Ладно, я сам попробую...
– Погоди, командир, – остановил Демидова Локис, – я тут, было дело, на досуге упражнялся в английском. Даже каких-то успехов добился. Во всяком случае, разговорный вроде бы освоил...
Купец мельком взглянул на Володю.
– Валяй. Попробуй, – неохотно буркнул он. – Объясни им, что мы здесь с мирными целями.
Локис откашлялся и, тщательно подбирая слова, заговорил на ломаном английском:
– Сэр, мы русские... русские спасатели, прилетели к вам из России, чтобы помочь...
При слове Россия лицо гаитянского военного немного смягчилось.
– О, Россия, я знаю... Это водка, Ленин, коммунизм и балалайка... Мне об этом рассказывали кубинские бородачи... – гаитянин говорил на вполне понятном для Локиса английском. Это обнадеживало.
– Чего он лопочет? – в один голос спросили Володю Демидов и Колесников.
– Про водку, Ленина, коммунизм и балалайку я уловил, но что именно он говорил, не понял... – после небольшой паузы добавил командир спасателей.
– По делу он пока ничего еще не сказал, – шепнул Локис, – говорит, что про Россию слышал...
– Уже кое-что, – буркнул Демидов. – Ты им объясни, что эти америкосы первыми напали на нас, мы просто вынуждены были обороняться. А ты лежи и не вертись, а то еще получишь.
Последние слова были обращены к попытавшемуся поднять голову сержанту «МР».
– Простите, сэр, – не обращая внимания на то, что Локиса отвлекают, продолжал говорить гаитянин, – я не представился. Меня зовут Жозеф Лепью, я помощник коменданта временной администрации Порт-о-Пренса. Что здесь произошло?
– Эти люди, – Локис кивнул на военных полицейских, – напали на нас, едва мы вышли из самолета. Нам пришлось применить силу...
Гаитийский офицер глянул на «пленных».
– Это военный американский патруль, он нам не подчиняется. Но мне известно, что американцы решили не пускать на наш остров других иностранцев, которые хотят нам помочь справиться с национальным бедствием. Лично я против такого решения...
– И что нам теперь делать? Возвращаться обратно?
– Ни в коем случае! Что вы! – заволновался помощник коменданта. – Правительство Гаити с одинаковой благодарностью примет любую помощь от любого государства...
Локису показалось, что офицер даже покраснел от возмущения, хотя его черная, с лиловым оттенком, кожа вряд ли позволила бы это увидеть.
– Я немедленно свяжусь с комендантом администрации, и он обязательно найдет удобное место, где вы сможете разбить свой лагерь. Подождите минуточку...
Гаитянин быстро подошел к джипу и принялся с кем-то разговаривать по рации.
– Ну, что там, Вовка? – нетерпеливо спросил Демидов.
– До чего договорились? – поддакнул Колесников.
– А хрен его знает, – пожав плечами, откровенно признался Локис. – Он пошел с кем-то связываться, чтобы про нас доложить...
– А еще говорят, что у нас в России бардак и бюрократия, – хмыкнул Демидов. – Им, козлам немытым, помощь предлагают, почти халявную, а они не могут решить, что с ней делать...
– А этих куда девать? – Колесников кивнул на продолжавших лежать американцев.
– Да хрен его знает...
– Алло, русские, – сержант-полицейский приподнял голову, – кто из вас говорит по-английски?
– Этому чего надо? – тут же встрепенулся Демидов. – Лежи, тебе сказали... до особого распоряжения. Переведи ему, Володька.
– Лежите спокойно, сэр, – сказал Локис по-английски. – Ваша судьба и судьба ваших подчиненных зависят только от вашего благоразумия.
– Кто вы такие? – обрадовавшись, что хоть кто-то с ним разговаривает на его родном языке, спросил сержант. – Только не говорите, что вы спасатели. За годы службы в военной полиции я многое повидал... Вы не похожи на спасателей, вы ведете себя как коммандос.
– Мы – русские спасатели, а это ко многому обязывает, – насмешливо ответил Локис и отвернулся от сержанта, давая понять, что не намерен больше с ним разговаривать.
– Чего ему надо? – опять спросил Демидов.
– Пытается выяснить, кто мы такие, – нехотя пояснил Володя. – Слушай, а что с ними делать-то в самом деле?
– Я пока не придумал, но, скорее всего, отпустим. Мы ж не звери лесные...
Между тем помощник коменданта Лепью, получив, видимо, какие-то инструкции от своего руководства, торопливо вернулся к россиянам.
– Все в порядке, господа, – бодро сообщил он, – комендант Порт-о-Пренса приказал выделить для вашего лагеря место в районе Национального музея. – Он на минуту замялся и добавил: – Правда, для этого придется расчистить площадку своими силами... Таковы наши правила, они обязательны для всех, кто только что прибыл на территорию республики.
Локис задумчиво оглянулся на спасателей, которые все это время стояли молча, не вмешиваясь в происходящее, потом перевел взгляд на уже выкатившиеся из брюха «Ила» грузовики.
– Думаю, что это не составит для нас большой проблемы, – проговорил он. – Техника и оборудование для этого у нас имеются...
– Вот и прекрасно, – обрадованно перебил Локиса гаитянин, – я немедленно распоряжусь, чтобы вам выделили площадку. Впрочем... Вы сами можете ее выбрать; здание Национального музея, вернее то, что от него осталось, найдете сами... Добро пожаловать на Гаити, господа!
Он быстро развернулся и поспешил к своей машине.
– Э, куда это он? – неожиданно забеспокоился Колесников. – Вы, кстати, до чего договорились-то?
– До того, что нас оставляют...
– Так, спокуха, мужики, – вмешался в разговор Демидов. – Мне по барабану, до чего вы там договариваетесь. Меня больше интересует, что будет с этими долбоящерами?
При этом Купец несильно пнул одного из американцев.
– Пусть забирают их на хрен...
– Да погодите вы, – Локис сам не понял, почему эта фраза прозвучала у него слишком раздраженно, – сейчас все решим. Месье, –окликнул он Лепью, – а что нам делать с этими?
Помощник коменданта остановился, словно его стукнули палкой по голове. Полуобернувшись, он несколько секунд косо смотрел на продолжавших все еще лежать американцев. Потом вскользь посмотрел на русских, которые были вооружены.
– Отпустите их, – предложил он, наконец, – и верните им оружие. Эти америкосы такие занудные, начнут жаловаться... А месье Добуа, наш военный комендант, очень не любит, когда его беспокоят по пустякам.
Считая, что этого вполне достаточно, гаитянин сел в джип и махнул рукой, давая понять водителю, куда надо ехать. Локиса поразило не то, что Лепью мало обеспокоился дальнейшей судьбой представителей «МР», а то, с каким равнодушием он об этом говорил.
– И что он сказал? – в очередной раз поинтересовался Демидов.
– Велел отпустить этих... С оружием.
– С оружием?! – в глазах Демидова сверкнули недобрые огоньки. – Ладно, будет им оружие...
Володя не сразу понял, что означал этот угрожающий тон. Командир группы действовал, как всегда, молниеносно. Меньше, чем за полминуты он разобрал американскую штурмовую винтовку «М-16» и раскидал ее запчасти куда придется. Учитывая его рост и силу, запчасти были раскиданы не меньше чем на сотню метров каждая.
– Чего встали? – со злостью обратился он к десантникам, которые с удивлением смотрели на манипуляции своего командира. – Забыли пункт инструктажа? Действуй, как я!
– Класс! – восторженно отозвался Жуков. – Лучше не придумаешь. Особенно, если спрятать что-нибудь из «казенника», и пусть потом ищут...
– Вперед, и с песней, – хмуро приказал Демидов.
Спецназовцы тут же принялись разбирать винтовки, отобранные у американцев, и раскидывать запчасти по аэродромной «рулежке». Двое из них деловито обшаривали подсумки американцев, доставая из них магазины с патронами.
– А ты чего развалился, как на пляже? – Купец рывком, словно куклу, поднял на ноги полицейского с нашивками сержанта. – Бегом отсюда! И гавриков своих собирай.
– Сэр, – голос у старшего нарядом военной полиции, когда он обратился к Локису, был умоляющим, – я не знаю, кто вы, но то, что вы делаете – незаконно. Я просто вынужден был применить силу...
– Советую не шутить с этим человеком, – перебивая американца и указывая глазами на Демидова, сказал Володя. – Он не только плохо понимает какой-либо юмор, но и ко всему прочему совершенно не знает ваших законов.
– Чего ему? – Демидов угрожающе развернулся всем своими массивным телом. – Пусть валят, пока я окончательно не рассердился. Колесников, начинайте выгрузку.
При этом Володя успел заметить, что Купец ловко выщелкивал патроны из автоматных магазинов, словно лущил подсолнух. С глухим стуком они падали на асфальт, при этом Демидов почти машинально раскидывал их ногой, словно сметал мусор.
– Сэр, – полицейский сержант был слишком упрям, – я еще раз повторяю, вы – не спасатели, вы – коммандос. Я просто вынужден доложить своему руководству об этом.
– Не советую.
– Но я это сделаю.
Глядя, как американские военные полицейские собирают разбросанные части своего оружия и враждебно косятся на выезжающую из «Ила» спасательно-строительную технику, Локис невольно пожалел незадачливых вояк.
Глава 3
Расчистить площадку, на которой можно было бы разбить хоть какое-то подобие временного палаточного лагеря, удалось, только когда солнце полностью закатилось в море и наступила полная темнота. К счастью, у спасателей было несколько мобильных дизельных электростанций и мощных прожекторов. Только благодаря им работу удалось завершить, чтобы не ночевать под открытым небом. Об обеде и ужине пришлось забыть.
Порт-о-Пренс был разрушен, в буквальном смысле этого слова, до основания. Тем не менее что-то все же уцелело. Но даже по этим останкам можно было судить о том, что когда-то, совсем недавно, это был достаточно красивый город. Работая на расчистке, Володя пытался определить, где здесь стояло здание Национального музея, а где проходила улица. Сделать это было достаточно проблематично. Бесформенные груды камней, глубокие разломы, искореженная техника, поваленные деревья и столбы не давали возможности даже приблизительно понять, где проходила улица или некогда был переулок.
Первым делом на расчищенном месте установили госпитальные палатки. К ним почти немедленно потянулись пострадавшие. Прилетевшие в составе спасательной группы МЧС медики тут же принялись за работу. В основном им приходилось заниматься наложением гипсовых повязок на переломы, вправлением вывихов и перевязкой ран. Хотя попадались и более тяжелые случаи – с расплющенными руками, ногами, с пробитыми головами и даже переломами позвоночников...
Свои палатки десантники поставили отдельно от лагеря спасателей. В конце концов, они только работали под прикрытием МЧС. И хотя установка, данная в Москве, была категоричной – не выделяться, но задачи у них в любом случае были несколько иные, чем оказание гуманитарной помощи «братскому гаитянскому народу». Вот только какие именно, никто из разведчиков не знал. Пока не знал.
Палаток было всего две. Каждая – старого, еще советского образца, вмещающая по двадцать–двадцать пять человек. А если учесть, что стандартные армейские кровати на этот раз в комплект не вошли, то на десяток разведчиков-спецназовцев условия были поистине царские. Демидов с присущей ему щедростью даже хотел предоставить одно «помещение» местным жителям, которые в большинстве своем спали под открытым небом, но кто-то из прилетевших на Гаити раньше россиян иностранцев отговорил его от этой затеи.
– Во-первых, – предупредили Алексея, – гаитяне и так неплохо себя чувствуют на улице, во-вторых, аборигены запросто могут обменять подарок на спиртное, в лучшем случае на еду. Но самое главное, они непременно передерутся из-за места в этой самой палатке.
Выслушав все эти доводы, Купец задумчиво почесал в затылке, после чего решил эту проблему с чисто русской простотой:
– Фиг с ним, с актом доброй воли... – заявил он. – Будет у нас числиться в качестве резервной.
Вечером, когда уставшие от впечатлений спецназовцы наспех перекусывали выданным на «базе» сухим пайком, Саша Ефимов, облизывая ложку, невинно поинтересовался у Демидова:
– Командир, а мы сюда для чего прилетели? Завалы разбирать или у нас какое-то другое мероприятие намечается?
Демидов на мгновение замер, потом проглотил кусок тушенки и недовольно пробубнил:
– Под руку обязательно было про такие вещи спрашивать?
– Погоди, Леха, – тут же встрял в разговор Локис, – мы все в одинаковом положении, а значит, имеем право знать, какая бяка может нас ожидать...
– Да дайте вы спокойно пожрать! – взмолился Демидов. – Успеете вы все узнать. А во время еды думать надо только о хорошем.
– Погоди, командир, – попытался возмутиться Володя, – что значит думать о хорошем? Мы, в конце концов...
– Отставить разговоры! – не дал ему договорить Демидов. – Пакет с заданием у меня, он подписан тремя генералами из Генштаба, опечатан тремя сургучными печатями, вскрыть его я имею право только в ноль часов по московскому времени... всем все понятно, что я сказал? По московскому времени. А мы от него сейчас отстаем на шесть часов. Арифметику из вас кто-нибудь помнит?
Разведчики смущенно примолкли.
– Простите, что я вмешиваюсь, – раздался неожиданно тихий, но достаточно уверенный голос. – Вы несколько неправильно поняли эту разницу...
Все разом обернулись, чтобы понять, кто осмелился нарушить неписаное правило разведки: командир группы имеет право на единоличное принятие любого решения. Говорившим оказался тот самый крепыш, которого ввели в состав группы буквально за полчаса до вылета. Кто он такой и что должен был делать, никто из разведчиков не знал. Но все видели, что, провожая группу до самолета, полковник Туманов обращался с крепышом подчеркнуто вежливо.
Все это время крепыш вел себя более чем скромно, в разговоры ни с кем не вступал и даже в стычке с полицейскими не участвовал. Возможно, поэтому о его существовании все и забыли. И вот сейчас он совершенно неожиданно, а главное безапелляционно, влез в разговор.
– То есть как это неправильно? – выходя из состояния легкого шока, поинтересовался Демидов. – Поясните, уважаемый...
– Все очень просто, – мужчина поднялся со своего места, – разница с Москвой здесь действительно шесть часов. Только не в минус, а в плюс. Мы же в Западном полушарии, понимаете?
– И что из этого?
– А то… простите, не помню вашего имени… что когда в Москве было ноль часов, здесь было шесть часов вечера. Сейчас на Гаити половина одиннадцатого вечера, значит, в Москве – половина пятого утра следующих суток.
Несколько секунд Демидов недоверчиво смотрел на крепыша, что-то прикидывая в уме. Потом медленно отложил недоеденную тушенку и потянулся к своему ранцу.
– В России половина пятого утра? – недоверчиво переспросил он, вытаскивая из него запаянный в пластик пакет.
– Уверяю вас.
– Тогда всем внимание...
Быстро сорвав пластик и сломав печати, Демидов вытащил из серого конверта несколько листков тонкой папиросной бумаги с напечатанным на нем текстом. Пробежав его глазами, командир даже присвистнул.
– Вот это засада, парни...
– Чего там? – поинтересовался Локис, не делая, однако, даже попытки заглянуть в документ.
– Нам приказано найти и переправить в Россию некий боезаряд...
Купец проговорил это и растерянно оглядел своих бойцов. Те молчали в не меньшей растерянности.
– И это все? – проговорил кто-то.
– Все, – подтвердил Демидов, но, видимо, спохватившись, добавил: – Отставить разговорчики! Приказы не обсуждаются, а выполняются. Надеюсь, что это никому объяснять не надо?
– Простите, что я опять вмешиваюсь, – крепыш явно смущался, – но, похоже, ваши генералы, как это часто случается, слишком сильно все засекретили...
– Минуточку, – решительно перебил говорившего Демидов, – давайте-ка для начала уточним, кто вы такой и каков ваш статус в нашей группе?
Крепыш провел ладонью по лицу.
– Действительно, как-то глупо все получилось, – пробормотал он. – Мы больше суток вместе, а до сих пор ничего друг о друге не знаем. Точнее сказать, я про вас кое-что знаю, а вы обо мне – нет. Давайте внесем некоторую ясность.
– Давно пора, – буравя тяжелым взглядом говорившего, жестко проговорил Демидов. – Для начала – представьтесь.
Мужчина на мгновение запнулся.
– Зовите меня Иван Иванычем...
– А точнее?
– Послушайте, – крепыш даже не повысил голоса, хотя некоторое раздражение в нем прозвучало, – даже если я скажу вам свое настоящее имя, это вам ничего не даст. В конце концов, это не так уж и важно...
– Ошибаетесь, милейший, – Демидов поднялся во весь свой рост. – Хотел бы вам напомнить, что вы находитесь в составе группы разведчиков, а это означает...
– Лично для меня это ничего не значит, – в голосе Ивана Ивановича прорезался металл. – Вы, товарищ командир, видимо, не слишком внимательно прочитали содержимое пакета... Там, насколько мне известно, должны быть инструкции и в отношении меня.
Демидов машинально посмотрел на листки, которые продолжал держать в руках. Пробежав текст еще раз, теперь уже более внимательно, потом поднял глаза на крепыша.
– Здесь сказано, что с нами направляется специалист-ядерщик...
– Вот именно, поэтому, – не дал ему договорить «Иван Иванович», – предлагаю на этом и остановиться. Поверьте, что если бы вам было положено знать больше, вам непременно сообщили обо мне более подробную информацию.
Демидов смерил мужчину тяжелым взглядом.
– Хорошо, – выдавил он, наконец, – будем звать вас Иваном Ивановичем... Что еще вы хотели нам рассказать?
– Вот и прекрасно, – удовлетворенно кивнул головой тот. – А теперь перейдем к делу. Для начала немного истории. Надеюсь, все слышали о Карибском кризисе?
– Иван Иваныч, – насмешливо вставил Локис. – Вы нас совсем уж за тупых держите, что ли? Да про этот самый кризис так много говорили и писали, что о нем только глухой или слепой не слышал...
– Так вот, – делая вид, что не заметил бесцеремонности Володи, продолжил Иван Иванович. – Ракеты демонтировали и вывезли, боеголовки – тоже, но... Фидель Кастро мечтал о ядерном оружии, даже если оно было бы подконтрольно СССР. Ради осуществления этой своей мечты он был готов на любую авантюру. И, как это ни прискорбно, она ему удалась.
– В каком смысле удалась? – чуть не подпрыгнул на месте Демидов. – Вы хотите сказать, что кубинцы украли у нас ядерную боеголовку?
– Не совсем так, уважаемый. Кстати, я так и не запомнил вашего имени...
– Алексей меня зовут. Алексей Валерьевич.
– Так вот, уважаемый Алексей Валерьевич, подробности пропажи – подчеркиваю, пропажи, а не кражи – ядерного боезаряда до сих пор держат в секрете. Есть только догадки, предположения и сплетни. Если кто-то и знает об этой истории все подробности, то все равно молчит, и будет молчать.
– Ну, это понятно... – протянул кто-то из десантников.
– Понятно, да не все, – перебил говорившего Локис. – Получается, что боеголовку можно было стащить так же легко, как полведра яблок в чужом саду?..
– Вы дадите мне договорить, товарищи разведчики? – недовольно поморщился Иван Иванович. – У нас с вами еще будет возможность подискутировать на эту тему. Особенно, когда вы узнаете все подробности.
– Всем молчать, – распорядился Демидов. – Кто варежку разинет без спроса – я ее лично закрывать буду...
– Так вот, подробности пропажи, повторяю, мало кому известны. Я, например, склонен отнести все это к спешке, с которой эвакуировались ракеты и их компоненты. Не исключено, что это происки Кубинской службы безопасности. Не забывайте, что Кастро и его люди около трех лет не только великолепно скрывались в горах, но и вполне успешно вели боевые действия против Батисты. При этом грубых проколов у них не было, конспирация была на высоком уровне, и информацию они получали своевременно. И вообще, аппарат спецслужб Кубы – достаточно мощная организация.
Во всяком случае, по той информации, которой я располагаю, о пропаже стало известно только спустя полтора года, после разрешения пресловутого кризиса. Все сведения об этом были тут же засекречены, предъявлять претензии кубинскому правительству не стали. Я думаю, что это сделали по политическим мотивам. Во-первых, не желали терять такой удобный плацдарм под носом у Америки, а во-вторых, не хотели с ней обострять отношения. Впрочем, это тоже неважно.
– Иван Иваныч, – нарушая собственное распоряжение молчать, проговорил Демидов. – Все это очень интересно, но давайте поближе к современным событиям. Как-то, знаете ли, хочется понять, зачем нас сюда доставили и что мы должны делать. Может быть, нам предстоит штурмовать кубинские склады? Или какие-то военные базы?
Иван Иванович потер переносицу, видимо, подбирая слова.
– Дело в том, Алексей Валерьевич, – медленно проговорил он после недолгой паузы, – этот боезаряд спрятан не на Кубе, а на Гаити.
– О, как! – невольно вырвалось общим вздохом.
– Но и это не все, – что-то наподобие виноватой улыбки промелькнуло на лице Ивана Ивановича. – Главная же проблема состоит в том, что никто не знает, что именно спрятано, а самое главное – где. Только самая общая информация: где-то на Гаити...
То, что сказал загадочный человек, который попросил называть его Иваном Ивановичем, настолько потрясло всех разведчиков, что на некоторое время в палатке повисло гробовое молчание.
– Теперь-то вам понятно, для чего вас сюда прислали?
– Понятно-то понятно, – раздумчиво ответил Демидов. – Только мы вообще-то не сыщики, а разведчики спецназа ВДВ...
– Хотите сказать, что это не ваш профиль? – усмехнулся Иван Иванович. – Вполне с вами согласен, но только отчасти. Не забывайте, что одна из ваших специализаций – именно поиск и уничтожение складов с ядерными боеприпасами. Так что...
– Секундочку, Иван Иваныч, – Локис поднял руку, как школьник на уроке. – Позвольте один вопрос по теме?
– Я его даже предвижу, этот ваш вопрос, – чуть улыбнувшись углами губ, ответил тот. – Какого лешего про этот злосчастный заряд вспомнили спустя полвека? Все крайне просто: после землетрясения в одной очень закрытой организации появилась информация об этой давней истории. Информация, замечу вскользь, анонимная. Кто ее прислал – неизвестно.
– А может, никакой бомбы и нет? – с плохо скрываемой надеждой предположил радист Саня Ефимов. – Может, зря панты бьем, раз все это чистой воды деза?
– А если не деза? – тут же парировал Иван Иванович. – Вы можете себе представить, что начнется, если эту дрянь найдут американцы или, того хуже, какие-нибудь террористы? Между прочим, есть данные, что через десять дней после землетрясения здесь, на Гаити, было замечено странное оживление.
– В каком смысле странное? – быстро спросил Демидов.
– В том, что под видом корреспондентов и спасателей здесь стали появляться люди, которые ни к тем, ни к другим не имеют никакого отношения.
«А он не так прост, как хочет выглядеть, – подумал Локис. – Я не знаю, какой он там инженер, физик или ядерщик, но вот то, что он из какой-то хитрой конторы, – это сто пудов».
– Вот, собственно, и все, товарищи разведчики, – подвел итог Иван Иванович. – Теперь вам понятно, чем предстоит заниматься, и думаю, что в ближайшее время мы все с вами и выясним... А сейчас я, с вашего позволения, хотел бы лечь спать. Устал как собака. Да и время на акклиматизацию необходимо.
Сказав это, он, действительно, отошел в дальний угол палатки и принялся возиться со спальным мешком.
– Вовка, – негромко окликнул Демидов Локиса, – пойдем-ка, пошепчемся...
