Сергей Зверев
Гидроудар
Глава 1
Учения для десанта – дело привычное. Классы, занятия на тренажерах, полосе препятствий и в спортгородке – это все, конечно, хорошо. Но на полковом плацу подготовить солдата, глубоко и бесповоротно был убежден Батяня, можно только для роты почетного караула. Десантура должна по уши искупаться в грязи, вываляться в пыли, оглохнуть от стрельбы и пропахнуть пороховыми и выхлопными газами – вот тогда она становится десантурой. Даже полноценным полковым поваром боец не может считаться до тех пор, пока не попробовал сварить кашу да суп в полевой кухне.
Поэтому учения Лавров любил и искренне радовался, когда удавалось вытащить свой батальон хотя бы на полигон, в полевой выход, на пару суток.
Но учения учениям рознь. Бывают и такие, когда за командной вышкой яблоку негде упасть от командирских «уазиков», а на смотровой площадке в глазах рябит от количества больших звездочек на многочисленных погонах... Когда толстожопый «секретчик», месяцами не вылезающий из штаба, с гордым видом напяливает свою ни разу не стиранную, с иголочки, полевую форму – от таких учений у Батяни скулы сводило от тоски. Ну не любил он показуху, хоть тресни! «А сейчас, товарищ генерал, вы увидите боевое развертывание десантно-штурмовой роты... Минометная батарея обеспечивает огневую поддержку... Вот-вот появятся вертолеты... Десантники демонстрируют навыки владения приемами рукопашного боя...» Тьфу!
Как командир батальона майор Лавров, конечно же, прекрасно понимал, что учиться нужно всем, в том числе и офицерам. Поэтому, услышав от командования о планирующихся командно-штабных учениях, даже обрадовался – ему не терпелось проверить и обкатать двоих молодых лейтенантов, пришедших к нему взводными.
Но уже следующая вводная заставила Батяню затосковать – никаких взводных, никаких ротных. Учения – только для старших офицеров в должности не ниже командира батальона. Так что на полигон он отправился от своей части один.
Еще на КПП Лавров почувствовал неладное – солдатики из комендантского взвода, обычно отличающиеся редкостным раздолбайством, на этот раз изо всех сил пытались изобразить служебное рвение. Во-первых, весь наряд во главе с прапорщиком был на месте. Во-вторых, воротнички кителей были застегнуты даже у дембелей, а ремни с пристегнутыми штык-ножами вовсе не болтались, по идиотской моде, где-то ниже пояса. В-третьих, асфальт дороги метров на пятьдесят до и после шлагбаума был тщательно подметен. Наконец, в кои-то веки, прежде чем поднять шлагбаум, постовой попросил сидевших в машине предъявить документы.
«Все ясно – учения пройдут на самом высоком уровне. В смысле, с участием начальства самого высокого уровня», – мрачно заключил Батяня. Оправдывались самые худшие его опасения – ничего толкового, кроме тривиальной показухи, сегодня здесь не будет.
Но когда через три часа бесцельного ожидания в небе появилась вертушка, а еще через несколько минут из приземлившейся у командной вышки машины вышел генерал Иволгин собственной персоной – зам главкома ВДВ, между прочим! – в сопровождении целой свиты офицеров и некоего господина в штатском, Лавров понял, что на этот раз их ожидает нечто интересное...
* * *
Иволгин не отрывался от окуляров стереотрубы уже минут десять. До Лаврова, чуть не потерявшегося в толпе офицеров, собравшихся на командной вышке, доносилось лишь его недоуменное покряхтыванье и сопение.
– Хорошо идут! – наконец обернулся генерал к своей свите. – Впечатляет! Только зачем ты их в эти развалины загнал? Плохо видно, что они там внутри будут творить.
– Не волнуйтесь, Алексей Петрович, все увидите. А потом я вам все в подробностях покажу, – отозвался субъект в штатском, к которому и обращался зам главкома. – Весь бой будет сохранен в компьютере, и вы сможете изучить действия каждого солдата.
– Хм, – недоверчиво хмыкнул Иволгин и пожал плечами: – «Бой в компьютере...» Будто в игрушки играем. У меня так внук в стрелялки целыми днями клавишами щелкает, не выгнать. И это вместо того, чтобы уроки учить.
– Наши стрелялки интереснее будут, – с улыбкой отозвался штатский, не отрываясь от ноутбука, открытого на столике рядом со стереотрубой генерала.
– Посмотрим... – как-то неопределенно протянул Иволгин и вновь приник к окулярам.
– Не сомневайтесь, Алексей Петрович, – самоуверенно бросил субъект, поправил узел галстука и вновь приник к экрану ноутбука.
На поле боя, как заметил Лавров, этот господин даже и мельком не поглядывал.
Зато Батяню то, что происходило метрах в трехстах от командной вышки, крайне интересовало. Он уже несколько минут не отрываясь смотрел на разворачивающуюся в поле атаку и никак не мог понять главного – а ради чего собрали такую толпу?
Взвод, участвовавший в штурме, действовал грамотно, слаженно и быстро. Сначала, огибая командную вышку, на поле выскочили три «БМП». На полной скорости они пронеслись метрах в ста от трехэтажного здания, в котором, по плану учений, засели боевики из незаконных вооруженных формирований. Неопытный глаз и не заметил бы из-за поднятых гусеницами туч пыли, что из бээмпэшек прямо на ходу высыпали бойцы, тут же скрывшись в высокой траве.
Машины на высокой скорости прошли еще с полкилометра, затем остановились и развернулись в боевой порядок, укрывшись в небольшой ложбинке. Их башни, как по команде, завертелись, нащупывая тонкими жалами пушек и пулеметов оконные проемы захваченного здания.
Бойцы тем временем подбирались к объекту атаки, работая парами – один преодолевает метров десять, стараясь не выдать себя даже качанием травы, второй прикрывает, потом наоборот. За маленьким кустиком, торчащим метрах в восьмидесяти от дома, один боец замер – не иначе, снайпер.
В общем, все делалось вроде грамотно, быстро и слаженно. Бойцы из спецназа Внутренних войск (о том, кто работает сегодня в поле, собравшимся на вышке сообщили еще до начала атаки) действовали вполне профессионально. Но Лавров голову мог дать на отсечение, что ребята из его батальона справились бы с этим заданием как минимум не хуже. И чем так уж восхищался Иволгин, понять майор не мог абсолютно. Давно, что ли, в войска не выезжал генерал, отвык от нормальной боевой работы?
Наверное, на командной вышке не только Батяня испытывал легкое недоумение от происходящего. Невысокий, но плотный капитан в полевой форме морской пехоты, стоявший рядом с Батяней, вполголоса пробурчал:
– И это все, на что краповые береты способны? Ползать любого бойца еще в учебке натаскивают. Что тут смотреть? На кой только ляд столько народу согнали?
Видимо, у штатского был превосходный слух. Быстро зыркнув стеклами очков на морпеха, он громко, на весь командный пункт, торжественно, но как-то уж очень по-цивильному объявил:
– Попрошу внимания, господа, штурм начинается!
В ту же секунду вдалеке грохнули крупнокалиберные пулеметы бээмпэшек, и с верхних этажей здания посыпалась штукатурка и кусочки кирпичей, выбиваемые пулями.
«А долбят боевыми!» – отметил про себя Лавров. Это могло означать только одно – засевшим в здании «боевикам» была дана команда работать по максимуму, ни в коем случае не высовываясь и не подставляясь. Свист реальных пуль над головой в таком деле, как знал Батяня по собственному опыту, – лучший стимул.
А краповые береты рванули в атаку. Батяня оценил тактически грамотные действия бойцов – пока основная часть отряда предприняла попытку лобового штурма, одно отделение обошло здание с противоположной от обстреливаемой «БМП» стороны. С помощью коротких штурмовых лестниц, предварительно забросав окна светошумовыми гранатами, спецназовцы в считаные секунды взлетели на второй этаж. Еще три бойца выстрелами из небольших, но мощных арбалетов отправили «кошки» в проемы окон третьего этажа и с помощью крепко зацепившихся шнуров быстро и умело побежали по стене наверх. «БМП» тут же замолчали, чтобы не зацепить своих – кто-то очень четко руководил боем. Теперь со стороны здания доносился лишь неумолчный стрекот коротких автоматных очередей.
Пока Лавров оценивал действия группы, штурмовавшей верхние этажи, основная часть отряда уже вошла в здание.
Все было сделано красиво. Как только заработали пулеметы «БМП», бойцы поднялись из травы и в три прыжка достигли стены – здесь они были неуязвимы для пуль противника.
Через главный вход войти решили шестеро спецназовцев. В бинокль с вышки было видно, как командир знаками показал работать парами и назначил первую и вторую штурмовые двойки. Взмах рукой – и атака началась.
В дверной проем полетели две светошумовые гранаты. Как только грохнули взрывы – еще две. Взрыв – и первая пара с колена практически вслепую отправила в глубь здания пару длинных очередей. Как только они перестали стрелять, в двери впрыгнула вторая пара бойцов, тут же открыв шквальный огонь внутри здания. За ними – третья. Тем временем первая двойка уже успела переменить отстрелянные магазины и тоже исчезла в здании. С начала штурма прошло не более пяти секунд – а все шестеро уже вошли внутрь.
– Молодцы! – громко похвалил атакующих генерал Иволгин.
Со стороны фасада спецназовцы атаковали сразу в трех точках – не только через двери, но и через окна первого этажа. Один подставляет спину – остальные в два прыжка оказываются внутри, предварительно зачистив проход гранатами. Последний, по спине которого вволю натоптались товарищи, вваливается в окно, когда внутри здания уже вовсю гремит бой.
Что происходит там, за толстыми кирпичными стенами, отсюда, с вышки, понять, конечно же, невозможно. Лязг коротких очередей, изредка – всхлипывание подствольных гранатометов или хлопок ручной гранаты. Иногда мелькнет в окне чей-то силуэт, но разве в этой заварухе разберешься, атакующий это был или защищающийся?
Один за другим офицеры на вышке стали опускать бинокли. На лицах всех без исключения читалось лишь разочарование – ну кто это додумался организовывать бой в здании, чтобы ничего не было видно! Разогнулся от окуляров стереотрубы и генерал Иволгин, с недоумением оглянувшись на штатского. И в ту же секунду грохот выстрелов в здании прекратился, и в наступившей вдруг тишине из динамиков ноутбука четко прозвучал доклад командира штурмовой группы:
– Объект чист. Потерь нет.
Майор Лавров машинально взглянул на часы. Получалось, что с момента, как заговорили пулеметы «БМП», прошло не более четырех-пяти минут. Не слабая скорость! Да еще без потерь...
– Обращаю ваше внимание, господа, – торжественно и с нескрываемой радостью провозгласил штатский, – что в здании оборонялось два взвода – считай, пятьдесят человек условного противника. Через пару секунд компьютер выдаст нам точный результат.
Офицеры не могли поверить в произошедшее. Кто-то снова поднял бинокль к глазам, пытаясь получше рассмотреть уже покидавших захваченное здание спецназовцев. Кто-то недоверчиво покачивал головой, глядя на стрелки часов. Невысокий морпех рядом с Лавровым обернулся к майору, коротко ругнувшись:
– Блин, ты что-нибудь понял, десант?
Первым нашелся Иволгин – генерал вдруг зааплодировал, глядя на штатского чуть ли не влюбленными глазами. Офицеры поддержали старшего по званию – сегодня они стали свидетелями действительно выдающейся боевой работы!
* * *
Разбор учений проводился в просторной штабной палатке, разбитой рядом с наблюдательной вышкой полигона. У дальней стены на столе майор Лавров сразу же заметил огромный, больше метра в диагонали, ЖКИ-телевизор, рядом устроился со своим ноутбуком тот странный штатский.
К столу вышел Иволгин, и гул, стоявший в до отказа заполнившейся палатке, тут же утих – на этот раз «разбор полетов», обычно самая занудная часть любых учений, обещал быть очень интересным. По крайней мере, боевые офицеры, которых пригласили на это мероприятие из самых разных частей и разных родов войск, с нетерпением ждали комментариев и объяснений, свидетелями какого чуда они только что оказались.
– Товарищи офицеры, – торжественно и довольно напыщенно для этой полевой обстановки начал генерал, – позвольте представить вам доктора физико-математических наук, профессора Виктора Сергеевича Беляева.
Иволгин сделал широкий жест в сторону штатского, предлагая поприветствовать гостя, и сам же первый зааплодировал – точь-в-точь как давеча на командной вышке.
– Виктор Сергеевич – наш известный ученый, работает в одном из научно-исследовательских институтов Министерства обороны. Именно под его руководством была разработана, произведена, а сегодня успешно испытана новая система управления подразделением при боевом применении, – продолжил представление Иволгин. – Я представляю, насколько поразили вас действия штурмового взвода, и могу только догадываться, о чем бы вы хотели расспросить Виктора Сергеевича. Он ответит на ваши вопросы в пределах своей компетенции. Но главное не в этом.
Иволгин сделал эффектную паузу и обвел взглядом присутствующих.
– Главное для нас – это ваше мнение. Мнение настоящих боевых офицеров, не раз работавших в разных горячих точках. Насколько полезной окажется эта система в бою? Насколько повышается эффективность действия войск? Словом, стоит ли эта разработка наших глубокоуважаемых ученых того, чтобы российское государство вложило в нее многие миллионы и миллионы народных рублей и приняло систему на вооружение.
– Ну, поет! – довольно отчетливо прозвучал в тишине палатки чей-то комментарий, и брезентовые стены содрогнулись от хохота.
Дело в том, что Иволгин действительно умел говорить в определенных ситуациях красиво и гладко, поэтому часто представлял ВДВ на различных совещаниях в Минобороны. Умел он также, в случае необходимости, весьма ядрено и витиевато распекать подчиненных – вовсе не выбирая выражений. В общем, за эти умения или за фамилию «птичью», но в десанте за генералом накрепко закрепилось прозвище «Соловей». Поэтому меткое замечание кого-то из «чужаков» очень развеселило десантников.
Иволгин сурово сдвинул брови:
– Попрошу внимания. Помните, товарищи офицеры, о высокой ответственности ваших оценок и об их важности для нашей Родины. А также на всякий случай напомню, что здесь находятся лишь те офицеры, на кого распространяется режим особого доступа к государственным секретам. Объяснять, что все, что вы сегодня видели и что еще увидите и услышите, находится под грифом «совершенно секретно», надеюсь, не стоит.
– В кои-то веки родину наши оценки заинтересовали, – жарко шепнул кто-то Лаврову в самое ухо. Майор обернулся – все тот же морпех, с которым они вместе наблюдали за учениями со смотровой вышки. Наверное, почувствовал родственную душу. – А когда наших ребят, совершенно неподготовленных, в Грозный бросили, чтоб погоны свои прикрыть, никто нашего мнения почему-то не спрашивал.
– Да уж, – отозвался Батяня. Что правда, то правда – не слишком часто Родина интересуется мнением тех, на чью самоотверженность она рассчитывает.
– Слово предоставляется герою наших сегодняшних учений Виктору Сергеевичу Беляеву, – Иволгин кивнул штатскому и, еще раз окинув суровым взглядом собравшихся, уселся в первом ряду.
Профессор, смешно семеня тощими ногами, вышел к телевизору, прижимая сложенные ладошки к груди и глубоко кланяясь. Ни дать ни взять, великий сансей! Как будто это он в одиночку положил полсотни «боевиков» условного противника в захваченном здании, а не просидел весь бой у монитора своего ноутбука.
– Спасибо вам большое, Алексей Петрович, – еще раз поклонился Беляев, на этот раз непосредственно Иволгину, – за ваши теплые слова, но в сегодняшнем удачном штурме, свидетелями которого вы все стали, есть не только моя заслуга...
«Еще бы! С полной выкладкой не ты по полигону бегал!» – Отчего-то симпатии особой профессор Беляев у Лаврова не вызывал.
– ... но и всего коллектива нашего института, приложившего немало сил к созданию представляемой вам системы, – закончил тираду ученый, и майор только присвистнул – этот хлыщ действительно не счел нужным даже вспомнить бойцов, работавших сегодня на полигоне!
Иволгин опять зааплодировал, но офицеры поддержали генерала на этот раз жиденькими хлопками, и Беляев смог продолжить:
– Спасибо, господа! Прежде всего хочу продемонстрировать вам последнюю часть нашей системы – ШЗЭАУЦ.
«Опять дурацкие аббревиатуры», – удивительно, но чем дольше выступал профессор, тем меньше он нравился Батяне. Майор, наверное, даже не смог бы толком объяснить, чем именно этот штатский его так раздражает, но бесил этот плюгавый очкарик Батяню капитально.
– Прошу вас! – Беляев кивнул, и из первого ряда поднялся боец в полной выкладке. Его камуфляж был совершенно грязный, пыльный, разгрузка топорщилась боеприпасами, зато на голове был совершенно новенький шлем с прозрачным пластиковым забралом. Наверное, догадался Лавров, это кто-то из тех спецназовцев, участвовавших в показательном штурме. Но профессор, оказывается, демонстрировал собравшимся вовсе не бойца: – Вот этот сложный механизм и называется ШЗЭАУЦ – шлем защитный с электронным автоматическим указанием цели.
– Прошу прощения, Виктор Сергеевич, – вмешался в представление Иволгин, поторопившись исправить бестактность ученого. – Разрешите вам представить старшего лейтенанта Бондарчука. Командир взвода спецназа Внутренних войск МВД. Его подразделение осуществляло сегодняшний штурм. Продолжайте!
– Да, конечно, – ничуть не смутился профессор. – Этот шлем входит в экипировку всех бойцов подразделения, в котором применяется наша система. Как вы можете видеть, сбоку укреплена миниатюрная видеокамера с широким углом обзора и достаточно высоким разрешением. На затылочной части шлема – аккумулятор и приемо-передающее устройство, посылающее сигнал с видеокамеры на монитор командного пункта. Во время учебного боя я мог видеть картинку со шлема любого бойца прямо на своем ноутбуке.
Беляев включил ноутбук, изображение с которого сейчас транслировалось на огромный экран телевизора – чтобы всем собравшимся было лучше видно. Больше всего картинка действительно напоминала какую-то сильно навороченную реалистичную «стрелялку» – вспышки взрывов, мечущиеся в дыму фигурки, по которым прыгает красное перекрестие прицела, столбики быстро сменяющих друг друга цифр...
– Специальная компьютерная программа обрабатывает всю поступающую в процессор информацию и тут же выдает результат, – продолжал тем временем ученый. – Под результатом я имею в виду информацию, которая в бою наиболее востребована. Во-первых, распознавание цели по принципу «свой – чужой», во-вторых, непосредственно целеуказание с демонстрацией расстояния до объекта. А в-третьих, оценка возможных угроз. Вся эта информация выводится на пластиковое забрало шлема, причем наиболее опасные угрозы высвечиваются ярче, помогая военнослужащему в бою быстрее реагировать на любое изменение ситуации.
По рядам прокатился шумок – так вот в чем кроется секрет столь успешного штурма!
– Должен заметить, – польщенный произведенным эффектом, профессор даже потер руки от удовольствия, – что вывод информации на внутреннюю поверхность забрала осуществляется по тому же принципу, как в «Мерседесах» и «Лексусах» выводятся показания на лобовое стекло. То есть забрало абсолютно прозрачно, и ничто не мешает обзору. Кроме того, оно сделано пуленепробиваемым по третьему классу, что защитит лицо военнослужащего если не от прямого попадания пули, то от случайного осколка уж точно. Наконец, шлем – универсальный комплекс связи между бойцами подразделения, работающий как на прием, так и на передачу информации. Кроме того, один из режимов использования подразумевает голосовые подсказки компьютерной управляющей программы. Бойцу нужно будет только вовремя среагировать на команду системы.
Виктор Сергеевич закончил объяснения и победно оглядел аудиторию – ну, и как, интересно, прореагируют эти вояки? Они ведь понюхали пороху достаточно, а значит, должны высоко оценить разработку, которая облегчит им жизнь.
– Разрешите? – Из глубины зала поднялся невысокий, но очень плотный коротко стриженный мужчина с рано поседевшими висками. – Майор Петрушкевич.
– Вы откуда? – поинтересовался Иволгин, ревниво всматриваясь в волевое лицо майора. – Вроде не из десанта?
– Спецназ ГРУ.
– Слушаем вас, товарищ майор.
– У меня скорее не вопрос, а замечание. Как у Верещагина из «Белого солнца» – за державу обидно. Вы нас собираете со всей России, гордо демонстрируете эту систему, преподнося ее как вершину изобретательства нашей оборонки, как некое невиданное достижение, которому мы должны радоваться, как дети. Так вот, справедливости ради должен отметить, что подобные системы уже давно опробованы в войсках блока НАТО. И если не получили еще массового распространения, то только по причине дороговизны. Но спецподразделения подобными системами экипированы. По такому же принципу работают и шлемы пилотов штурмовой авиации и вертолетов огневой поддержки. Так что примера какого-то гениального изобретательства, вы уж простите, товарищ ученый, я здесь не вижу.
По рядам прошелестел вздох изумления. Кто-то громко рассмеялся – молодец разведчик, здорово всыпал этому очкарику! И главное – поделом! В самую точку попал.
А майор поднял руку, успокаивая коллег, и продолжил:
– Поймите правильно, это не претензия к вам. Молодцы, что разработали систему. Хорошо, что продвигаете ее. Дай бог, с финансированием все будет нормально, и эти шлемы мы рано или поздно получим. Я о другом – о принципе. Мы ведь в принципе опаздываем. Мы вечно бьем по хвостам. Мы постоянно пытаемся кого-то догонять, с кого-то брать пример. И – проигрываем! Я даже больше того скажу – кавказские войны последнего времени развратили нас. Ничего не скажешь – доблестное занятие для армии двадцать первого века воевать с гражданскими, с непрофессионалами. А если столкнуться придется не со спустившимися из диких аулов террористами, а с современной, высокотехнологичной армией, для которой ваши волшебные шлемы – обыденность? Да им ваши электронные навороты... Как говорится, напугали ежика голой...
Палатка грохнула дружным смехом, заглушившим последние слова майора. Смеялись все, даже Иволгин. Это было как разрядка, как своеобразная месть профессиональных солдат какому-то гражданскому профессору, явившемуся сюда с видом победителя. Что, очкарик, выкусил?
Удивительно, но ученый ни на йоту не смутился. Дождавшись, когда отсмеявшиеся офицеры начнут утихать, Виктор Сергеевич разочарованно вздохнул:
– Жаль, что вы торопитесь с выводами, майор. Ведь шлем, который, как вы правильно заметили, уже давно используется в авиации, к примеру, является в нашей системе вовсе не главным изобретением.
Офицеры прислушались.
– В бою все решают доли секунды – кто первым выстрелит, тот и победитель, – в полной тишине изрек прописную истину профессор, поучительно подняв палец.
– Что вы говорите! А мы не знали... – прозвучал чей-то насмешливый голос, но ученый даже бровью не повел.
– Главный недостаток подобных систем управления боем – что в авиации, что в нашем, сухопутном, варианте – время реакции человеческого мозга на подсказки компьютера, – с нескрываемым торжеством изрек Виктор Сергеевич. – Машина обнаружила цель, выдала ее координаты, сообщила характеристики. Она может подсказать даже, каким оружием лучше поразить эту цель. Но пока пилот, наводчик танка или спецназовец сообразят, что делать, может быть уже и поздно. Ценность нашей разработки именно в том, что мы в разы сокращаем время реакции бойца на подсказки компьютерной системы. Полная обработка данных сегодняшнего учения еще впереди, но даже первые результаты показывают, что время на принятие решения в предлагаемой системе практически не тратится. И именно поэтому штурм был столь удачным – система не оставляет противнику шансов.
И опять офицеры зашумели – слишком много непонятного было в словах ученого. Кто-то выкрикнул:
– Как это, не тратится? Что, бойцу думать не надо? Выбирать цель не надо? Действия свои обмозговать?
Виктор Сергеевич с улыбкой поднял руку – в его пальцах сверкнул маленький кусочек металла.
– Похоже на украшение, не так ли? С такими «сережками» сегодня воевали все бойцы спецназа, штурмовавшие здание.
– Что это?
– Это электронный чип, созданный нами особый микропроцессор, – ученый сжал пальцы, спрятав свою игрушку в ладони. – Он крепится с внутренней стороны мочки уха бойца. А в мочках, если вы слышали, сходится множество нервных окончаний.
– И что?
– Чип работает и на прием, и на передачу. Все, в принципе, просто. Благодаря этой «сережке» на компьютер (понятно, что лучше всего использовать мобильные «лэп-топы» повышенной защищенности) в режиме реального времени передается вся информация о военнослужащем – его координаты с точностью до 10 см, частота пульса, величина артериального давления, температура тела, даже уровень тонуса нервов. То есть все физические параметры, позволяющие определить кондицию бойца. А компьютер, в который заложена подробнейшая трехмерная карта территории, на которой разворачиваются действия, с помощью системы спутниковой навигации четко позиционирует все подвижные и неподвижные объекты, распознает их по принципу «свой – чужой» и выбирает лучший вариант действий для снабженного чипом солдата.
Профессор прокашлялся и с явным удовольствием окинул взглядом притихшую аудиторию.
– Вы знаете, господа офицеры, это рассказывать обо всех процессах выходит слишком долго. А машина считает с такой скоростью, которая попросту недоступна человеческому мозгу. За счет быстрого анализа и получается потрясающий выигрыш по времени реакции бойца: компьютер послал на чип импульс – солдат тут же среагировал, еще сам не понимая, зачем он это делает.
– Господи, – вырвалось у Иволгина, – чип его что, за ухо дергает?
– Все проще, – снисходительно улыбнулся ученый. – Принцип воздействия основан на реакциях одного из самых мощных мозговых центров человека – центра удовольствия. Для пущей скорости реакции – никаких вариантов, только «да – нет», «нравится – не нравится». Центр или активируется, или угнетается. И реакция объекта будет именно такой, какая нужна компьютеру. Я сейчас вам кое-что продемонстрирую.
Из-за телевизора Виктор Сергеевич вытащил небольшую клетку, в которой сидела маленькая обезьянка. Увидев, внимание скольких людей привлекла ее скромная персона, макака забеспокоилась и отчаянно заверещала. А профессор тем временем вынул из кармана банан, неторопливо очистил кожуру и, отломив кусочек, протянул его обезьянке через прутья клетки. Визг оборвался на полутоне – схватив плод своими маленькими цепкими пальчиками, обезьянка с видимым удовольствием в мгновение ока прикончила лакомство.
– Как видите, Чита любит бананы. Тем более что и проголодалась порядочно, пока мы с вами за боем наблюдали, – довольно заключил Беляев. Затем подошел к ноутбуку, быстро пробежал пальцами по клавишам. – Но за ухом у нашей подопечной точно такой же чип, как у бойцов, которых мы сегодня видели. А я только что попросил компьютер передать Чите, что бананы она больше не любит.
Он вернулся к клетке и протянул обезьянке банан. Чита схватила протянутый ей плод, покрутила, принюхалась и... бросила его на пол клетки, что-то яростно прокричав Беляеву.
– Ничего удивительного не произошло, – театрально развел руками ученый, – Чита просто выполнила команду. Природа! Если что-то причиняет боль, мы этого избегаем, выбирая то, что нам приятно. Подобрав ключ, мы имеем полную возможность управлять чувствами объекта, а корректируя их – психикой и поведением. Чего бы ни хотел человек, о чем бы он ни думал и что бы ни планировал, с помощью нашего чипа и компьютера мы сможем с легкостью им управлять. И заметьте – это не гипноз, не внушение, не кодировка. Здесь нет никаких отвлекающих моментов типа «сильная воля – слабая воля», что могло бы помешать постановке задачи. Объект управляется без вариантов, сам того не осознавая.
Беляев перевел дыхание и, будто желая окончательно сразить собравшихся, чуть ли не с пафосом закончил:
– Прошу учесть, что подразделение в бою – это совокупность объектов. А совокупность управляемых объектов означает, что работа ведется как минимум на двух уровнях – программа действий подбирается как для каждого бойца в отдельности, так и для всего подразделения в целом. А значит, при всех прочих равных условиях такая боевая единица получает неоспоримое преимущество. Ведь солдаты, оснащенные чипами, поступают так, как нужно оператору, абсолютно этого не сознавая – им кажется, что они сами принимают решения. Отсюда – страсть, азарт боя, способность к самопожертвованию ради общей цели. Но эту самую цель, в принципе, вполне может срежиссировать оператор, исходя из своих тактических предпочтений.
Ученый замолчал, и в палатке повисла полная тишина – все рассказанное и показанное казалось таким ошеломляющим, что никто и не знал, как на это все реагировать. Фантастика? Прорыв? Технологии XXI века?
– Спасибо товарищу ученому, – нарушил тишину Иволгин, – мы его внимательно выслушали, посмотрели на действие системы в полевых условиях. Теперь, товарищи офицеры, прошу высказаться.
Никто делиться своим мнением не спешил, и когда из задних рядов раздался чей-то голос, на него обернулась вся палатка:
– Разрешите? Майор Лавров, спецназ ВДВ.
– Это один из наших лучших командиров, – поспешил представить своего человека Иволгин.
– У меня вопрос, товарищ ученый, – не отреагировал на комплимент Батяня. – Если я правильно понял, вы делаете с помощью своей системы из бойца биоробота – что вам надо, то он и сделает.
– В какой-то степени, да.
– То есть, если оператору взбредет в голову, он заставит солдата повеситься? Или застрелить своего командира?
– Теоретически – да, – довольно блеснул стеклами своих очков Беляев. – Впрочем, таких опытов мы еще не делали...
– Я только одного не пойму, – бесцеремонно перебил его Лавров, обращаясь уже скорее к Иволгину. – С профессором-то мне все понятно. Он из своей лаборатории задницу первый раз на полигон вытащил. Но почему те, кто руководит военной наукой, мозги этому изобретателю не вправили?
Палатка грохнула дружным смехом – скандала никто не ожидал, а этот десантник оказался парнем не робкого десятка!
– Что вы себе позволяете? – взвизгнул Беляев.
– Майор! – грозно повысил голос и генерал.
– Я к тому, что не вижу для себя лично никакого интереса в сегодняшнем эксперименте, – ни на мгновение не смутился Батяня. – Объясняю почему. Вы с таким же успехом можете вставить свои чипы не солдатам, а стае мартышек из зоопарка. И пусть воюют – раз от них ничего не зависит, с вашей «стрелялкой» справится и оператор. А десант, профессор, если не знаете – элита. Еще поверю, что тупому омоновцу демонстрацию на Манежной разгонять команда нужна. А десантник – не робот.
