Сергей Зверев
Предельная глубина
Глава 2
Ослепительно желтое солнце медленно поднималось над Японским морем, окрашивая в пастельные тона громаду ударного авианосца «Китти хоук», флагмана Седьмого флота США. Авианосец, эскортируемый несколькими фрегатами и эсминцами сопровождения, направлялся в Иокосуки – американскую военно-морскую базу к югу от Токио.
Морской бриз был бодрящим и свежим. Звездно-полосатый стяг трещал на ветру. Сигнальные флажки, развешанные по леерам, напоминали пеструю рубашку латиноамериканца. На палубе у самолетов суетилась техническая обслуга. Экипаж паровой катапульты менял тормозные тросы. Палубная команда подкрашивала разметку.
Стоя на мостике, картинно седой мужчина в форме вице-адмирала ВМС США сосредоточенно сосал трубку, и аромат голландского табака неприятно щекотал ноздри его некурящего собеседника – моложавого брюнета в штатском, явно сухопутного экстерьера. Следуя субординации, он, однако, ничем не выказывал неудовольствия. Хотя причин для уныния у него было достаточно и без табачного дыма.
Учения «Солнечный удар», только что завершившиеся неподалеку от территориальных вод Северной Кореи, с треском провалились. И объяснить этот провал рационально никто пока что не мог…
– Итак, мистер Палмер, – пыхнув дымком, молвил адмирал, – еще раз и по порядку. Просто восстанавливаем последовательность событий. Я – моряк, судоводитель, вы – аналитик Пентагона. Я говорю, вы внимательно слушаете, даете оценку и выдвигаете версии. Чем больше – тем лучше. Итак… Сразу после взлета первой эскадрильи палубной авиации на «Китти хоук» моментально отключается вся электроника, отвечающая за взлет и посадку. Большинство реле, предохранителей и всего прочего моментально перегорают. Ваши версии?
– Самая очевидная версия – банальная поломка. Все-таки этот авианосец – груда металлолома, с 1961 года плавает, во вьетнамской войне участвовал. А то, что все вышло из строя одновременно, – случайность, цепная реакция из-за какой-нибудь мелочной поломки. Это, повторяю, лишь самое очевидное и реальное предположение.
– Допустим, поломка. Допустим, авианосец действительно старый. Допустим, массовый выход из строя электроники – действительно случайность и цепная реакция. Но как тогда объяснить, что спустя несколько минут похожие проблемы возникают и на ракетном фрегате «Портсмут», спущенном на воду три года назад? И на эсминцах эскорта, которым нет еще и десяти лет? И даже на некоторых самолетах палубной авиации, находившихся на подлете к авианосцу? Повторяющаяся случайность – это уже тенденция.
– Тогда, сэр, напрашивается другая версия: это не случайность, – аналитик Палмер чихнул и встал так, чтобы клочья табачного дыма не летели на него. – Я говорил с инженерами. По их мнению, причина выхода электроники из строя – неожиданное возникновение сильнейшего электромагнитного поля неизвестного происхождения. Эксперты разводят руками.
– Хорошо, что это были всего лишь учения, а не реальная боевая операция где-нибудь в Персидском заливе…
Трубка погасла. Адмирал прикинул, стоит ли раскурить ее вновь, и, перехватив брезгливый взгляд Палмера, мстительно подумал, что стоит. Вице-адмирал Йорк сразу же невзлюбил этого лощеного технократа, навязанного ему Пентагоном. С момента окончания «Солнечного удара» пошли вторые сутки, а Палмер до сих пор не выдвинул ни единой самостоятельной версии случившегося, что, в свою очередь, наталкивало на мысли о его некомпетентности.
Как и многие чистокровные судоводители, адмирал недолюбливал всех этих аналитиков, экспертов, прогнозистов и прочих военных теоретиков. Они сидели под кондиционерами в своих кабинетах, вальяжно спустив узлы галстуков, и расчерчивали на компьютерах траектории полетов спутников-шпионов над Персидским заливом, полагая, что это и есть основа национальной оборонной доктрины. Окажись такой теоретик в реальных боевых условиях – и его спесь мгновенно уступила бы место беспомощности…
Закурив, адмирал поправил фуражку и привычным взглядом скользнул по боевым самолетам на палубе. Если бы электронщики вовремя не наладили аварийные системы, учения могли бы закончиться и вовсе трагически.
Адмирал Йорк был из того поколения моряков, которые хорошо помнили жуткую катастрофу на авианосце «Форрестол», когда из-за отказа систем электроники на одном-единственном самолете самопроизвольно выпустилась ракета класса «земля – воздух». В результате – сто шестьдесят четыре погибших, шестьдесят раненых, двадцать шесть сгоревших самолетов и убытки в сто сорок миллионов долларов. Не говоря уже об унижении всего американского флота. Не каждый террорист может мечтать о таком размахе…
«Китти хоук» лишь чудом избежал участи «Форрестола». Да и не один «Китти хоук».
Современный флот – это не только подготовленные экипажи, не только палубная авиация, торпеды, ракеты и артиллерия, но и мощные компьютерные «мозги», контролирующие абсолютно все: от систем спутниковой навигации и распознавания «свой-чужой» до работы камбуза и судовых прачечных. Отключение компьютерных систем во время реальных боевых действий на море чревато чудовищной катастрофой, похлеще удачной торпедной атаки или ракетного удара противника.
– Итак, электромагнитное поле, – проскрипел Йорк, неторопливо раскуривая трубку. – Допустим. Что это за поле, какова природа его возникновения, как ему можно противостоять… Ваши версии.
Палмер молчал. По его лицу было очевидно, что он уже знает ответ на вопрос, но по каким-то причинам с ним медлит.
– Может быть, полтергейст? НЛО? Зеленые человечки? – подначил Йорк с плохо скрываемой иронией.
– Я не склонен верить в мистику, – обиженно проговорил Палмер.
– Излагайте, я вас внимательно слушаю… Так во что же вы склонны верить?
– Скорее – в субмарину потенциального противника с некой загадочной аппаратурой, которая и способна вывести из строя любую электронику.
– Уже ближе. Я тоже так думаю… То есть думал, потому что наши гидроакустики не зафиксировали никаких посторонних объектов в районе учений! Ни подводых, ни надводных, ни воздушных. Я уже получил отчеты спутникового и авиационного мониторингов – они также не засекли ничего подозрительного. К тому же о маневрах мы загодя сообщили, как того и требует Морской кодекс, и чужие подлодки вряд ли зашли бы в этот район.
– Вывод один: в районе учений находилась неустановленная субмарина, которая не улавливается сонарами, гидроакустикой и спутниковыми системами слежения.
– Что-то типа подводного «Стелс»?
– Вот именно, сэр.
– И кто, на ваш взгляд, может владеть такой технологией? Китай, Северная Корея? Кто-нибудь… м-м-м… еще?
– Первые – вряд ли. Китайцы только собираются построить серьезный флот. Для этого сперва надо построить серьезные судоверфи, которых в Китае попросту нет. Тем более что военно-морская электроника у них на уровне семидесятых годов. Еще менее я склонен верить в пхеньянский режим. Баллистические «Тепхадоны», которые они создают на основе древних российских «Скадов», высосали из страны все соки. Корейские комми и так народ довели – травку щиплют, как овцы, и с голодухи в Китай табунами бегут…
Прищурившись, адмирал произнес ничего не выражающим тоном:
– А может быть, Россия?
– С русскими мы друзья, – возразил Палмер, но тут же поправился: – Ну, если и не друзья, то хорошие деловые партнеры. Во всяком случае, не враги. Нам незачем делать друг другу гадости. И они, и мы это хорошо понимаем.
– Значит, на выходе получаем следующее. Электромагнитное поле, способное вывести из строя электронику любого современного судна, налицо. Подводная лодка с совершенно фантастическими характеристиками, которую невозможно засечь имеющейся в нашем распоряжении аппаратурой, – на уровне гипотезы. И реальность того, что все наши линкоры, авианосцы и прочие надводные суда можно теперь списать, как груды металлолома. Отсюда – вопрос: что думает по этому поводу Пентагон? Точнее – отдел, который занимается флотской аналитикой?
– Пентагон уже в курсе. Сразу после учений я отослал краткий меморандум. А думаем мы вот что… Через два месяца с половиной на Балтике, в районе Аландов, начинаются морские маневры стран – участниц НАТО. Кодовое название – «Земляничная поляна». Цель – совместная отработка спасательных операций на море, противодействие международным террористам, гуманитарные миссии, эвакуация пострадавшего населения с труднодоступных островов… Короче, как обычно. Мы уже выработали план действий. Так вот, согласно этому плану…
Мистер Палмер был немногословен, сух и деловит – он лишь изложил основные тезисы будущих действий. По мере того как он говорил, адмирал Йорк просветлел лицом. Как ни странно, но план пентагоновских теоретиков ему сразу понравился.
– Если Балтика, если Аланды… Значит, все-таки Россия, а не Китай? – задумчиво уточнил он.
– Больше некому. Мы просчитали. И методом исключения всех возможных кандидатов, и по принципу «кому выгодно».
– Почему вы думаете, что русские на это купятся? Если это действительно они…
– Учения «Солнечный удар» проводились в относительном отдалении от российских территориальных вод. А «Земляничная поляна» пройдут совсем рядом, в какой-то сотне морских миль от Кронштадта. Кстати, у русских там еще несколько баз, в эксклаве Калининградской области. Так что, по нашему общему мнению, если у них действительно появились такие высокотехнологические субмарины… или субмарина, то она обязательно должна хоть как-то себя проявить. Для этого мы показательно, у всех на виду, задействуем наше судно радиоэлектронной разведки. То есть определим для нее цель.
– Предлагаете создать утку-манок? – Идея Палмера нравилась адмиралу все больше и больше.
– Да. К тому же у нас есть очень серьезный специалист по русским системам связи. Вы зря нас недооцениваете, мистер Йорк, – с едва заметным превосходством улыбнулся аналитик. – Надеюсь, «Земляничная поляна» окажется успешней «Солнечного удара».
Солнце входило в зенит. Небольшой ветер покатывал мелкие волны, взбивая барашки бурунов. Изящные чайки пикировали и подхватывали рыбу у белопенного кильватерного следа авианосца. На горизонте прорисовывались зыбкие очертания Иокосуки. Впереди показалась череда мазутно-черных буксиров – без их помощи огромный неповоротливый корабль не сманеврировал бы в бухте.
– Вы меня с этим парнем познакомите? Если, конечно, у вас в Пентагоне сочтут возможным пригласить меня на Аланды.
– Без вас – никуда. Вас предлагают назначить консультантом. А насчет этого парня… Познакомим, конечно. Всему свое время…
* * *
Половину кабинета занимал стол – тяжелый, стильный, красного дерева, затянутый зеленым сукном. Несколько допотопных телефонов, бронзовая чернильница, старомодный сейф и сборчатые шелковые портьеры на окнах косвенно свидетельствовали, что эти начальственные апартаменты наверняка обжиты еще с советских времен. Однако хозяин кабинета явно не вписывался в старомодный антураж. Высокий, с поджарой фигурой стайера и цепким взглядом глубоко посаженных глаз, он напоминал скорее преуспевающего тренера, а не адмирала российского ВМФ.
– Капитан второго ранга Макаров по вашему приказанию…. – привычно отрапортовал Морской Волк, но Столетов только рукой махнул – мол, присаживайтесь, и так вижу, что прибыл.
Подводник осторожно опустился на краешек стула и тут же заметил, что на зеленом сукне лежит его личное дело. Стало быть, момент, как любили выражаться докладчики с трибун, был «судьбоносным», только непонятно, в какую сторону повернется колесо фортуны…
Столетов внимательно посмотрел на гостя, затем пролистал его личное дело и неожиданно улыбнулся. Но понять по улыбке, к добру она или к худу, было невозможно.
– Именно таким я вас и представлял, Илья Георгиевич… Значит, Морской Волк?
– На флоте у каждого клички…
– У меня тоже. Со временем, возможно, узнаете. – Вице-адмирал откинулся на спинку стула и, зафиксировав на лице непроницаемо официальное выражение, продолжил: – Я внимательно изучил ваше личное дело. Тут написано, что вы склонны создавать проблемы. Что вы по этому поводу скажете?
– Иногда действительно приходится и конфликтовать с береговыми командирами… когда несправедливо обижают мой экипаж.
– М-м-м… Допустим. Вам известно, что «К-513» уже выведена из состава военно-морского флота?
– Да.
– Вам известно, что экипаж уже расформирован?
– Да.
– Комиссия по расследованию ЧП признала ваши действия по спасению экипажа в основном правильными… Однако члены комиссии единодушны: впредь они не рекомендуют назначать вас на ракетные стратегические субмарины. И я, товарищ капитан второго ранга, полностью согласен с их выводом. Вы ожидали такого решения?
Морской Волк ничем не выдал эмоций, подобное вообще было не в его правилах. Мол, я человек служивый, если начальство считает, что я недостоин, то так тому и быть. Он согласно, но без энтузиазма кивнул.
Оценив реакцию, адмирал Столетов продолжил тем же официальным тоном:
– Но причины руководят нами разные… Комиссия считает, что подводного стратегического ракетоносца для вас много. А мы считаем, что мало…
Макаров кашлянул.
– Разрешите вопрос, товарищ вице-адмирал?
– Конечно.
– «Мы» – это кто?
– Мы – это одна из структур ГРУ Военно-морского флота Российской Федерации, которой я и руковожу. Называть ее пока не буду. По дороге сюда вы, наверное, задавались вопросом: а что это за адмирал такой Столетов, а почему это я его фамилию прежде ни разу не слышал? Угадал?
– Так точно…
– Вольно, кап-два. Не на плацу. Так вот: мою фамилию вы действительно не могли слышать, равно как и не можете знать, чем мы тут занимаемся. Структуре военно-морской разведки, которую я представляю, реклама не требуется. Но вы нам сразу понравились.
– Но я не на самом лучшем счету у начальства, – осторожно напомнил Макаров.
– Горацио Нельсон тоже конфликтовал с британским адмиралтейством, что не помешало ему выиграть Трафальгар, – улыбнулся адмирал. – Надеюсь, наши с вами Трафальгары еще впереди… А теперь, товарищ капитан второго ранга, непосредственно к делу. Как бы вы отнеслись к предложению принять под командование небольшую подлодку, созданную для проведения специальных операций в любой точке Мирового океана?
– Согласен. Но разве небольшая подлодка действительно может достичь… любой точки Мирового океана? – поинтересовался Морской Волк, сознательно опуская ясные логические звенья о запасе хода, пунктах промежуточного базирования и так далее.
– Естественно, обычная мини-подлодка на такое не способна, – согласился адмирал. – Однако субмарина, которую я имею в виду, способна на многое, – поднявшись из-за стола, он подошел к стене и отдернул штору.
Всю стену занимала огромная карта мира, утыканная красными флажками. Включив световую указку, Столетов направил тонкий лучик в район Японского моря.
– За какое время мини-субмарина в триста тонн подводного водоизмещения могла бы пройти с Балтики к берегам Японии?
– В 1904 году Вторая тихоокеанская эскадра адмирала Рожественского шла от Кронштадта к Цусиме более полугода, – отчеканил образованный Макаров. – Но там было и налаженное снабжение, и плавучие мастерские…
– Это было более ста лет назад, да и эпоха дредноутов давно закончилась… Так вот: в наше время это возможно куда быстрей. Мини-субмарина, которая постоянно базируется тут, на Балтике, грузится в «Антей» – и через сутки она уже во Владике или Посьете. Ну, а оттуда до заданного квадрата Японского моря – не более шести часов хода. Кстати говоря, такую мини-подлодку можно сбрасывать с воздуха непосредственно на воду на специальном парашюте. Практически в любой точке Мирового океана. Прошу вас, Илья Георгиевич, – вице-адмирал сделал приглашающий жест.
Небольшая дверца, замаскированная дубовой панелью, плавно отъехала назад. Из проема потянуло сыростью кладбищенского склепа. Адмирал повернул рубильник, и в желтом электрическом свете подземного хода хаотично заплясали пылинки.
– Когда-то тут была база немецких подводных лодок, самая большая в Восточной Пруссии, – прокомментировал Столетов. – Вот немцы и построили это подземелье: от адмиральского кабинета прямо к морю. К нам оно перешло по наследству.
Длинный подземный ход выводил в небольшой, прекрасно оборудованный сухой док. Изящная мини-субмарина сразу же привлекла внимание Морского Волка. Опытный подводник, он тут же определил, что надводное водоизмещение ее – не более трехсот тонн и что горизонтальные и вертикальные рули на заостренной корме делают ее необычайно маневренной. Но особо поражала форма подлодки: очертаниями она напоминала небольшого кита, только с зализанной боевой рубкой на спине. Даже рули стабилизации – и те напоминали плавники. Это было настоящее произведение искусства.
Макаров знал, что еще во времена СССР флот получил две каботажные мини-субмарины класса «Пиранья», позже списанные из-за непомерной дороговизны в обслуживании. Однако эта подлодка совершенно не походила на них, разве что размерами…
– Пока это судно существует только в единственном экземпляре, – пояснил Столетов. – И от того, как она покажет себя в действии, зависит будущее серии. Нравится?
Морской Волк молчал. Конечно, субмарина не шла ни в какое сравнение с «К-513» – ни по вооружению, ни по возможностям. Да и экипажа тут могло быть не более тридцати человек.
Правильно оценив его молчание, адмирал улыбнулся:
– Не спешите разочаровываться. Возможности ее ничем не уступают вашему бывшему «бомбовозу». А в некоторых случаях она способна на большее. Корпус титановый, прочней не бывает, максимальная глубина погружения – до полутора километров, а это значит, что она неуязвима для любых глубинных бомб. Абсолютно бесшумна, не засекается никакой гидроакустикой. А главное – специальное покрытие делает ее совершенно невидимой для сонаров. Куда там «Стелсам»! Обратите внимание, какой гладкий корпус. В надводном положении для экипажа предусмотрена даже специальная обувь с липкой подошвой.
– Запас хода? – задумчиво прикинул Макаров.
– Практически неограничен. Если, конечно, иногда всплывать. Предусмотрены несколько вариантов зарядки аккумуляторов: основной – каталитическая батарея, или солнечные батареи, или энергия волн. Субмарина абсолютно экологичная. Гринпис был бы в восторге! Если бы, конечно, узнал…
– А если мертвый штиль и погода пасмурная?
– Тогда можно заправиться с обычного танкера. Как истребитель от летающего топливозаправщика.
– Скорость?
– Надводная – пятнадцать с половиной узлов, подводная – двадцать четыре.
– Вооружение? – Морской Волк с сомнением оценил небольшую зенитную пушечку на носу.
– Кроме этого орудия и двух торпедных аппаратов, – любезно продолжил Столетов, – предусмотрена мощнейшая система электронных помех. Это и есть ее главное оружие. В подробности вдаваться не буду, объясню вкратце: выдвижная телескопическая антенна создает направленное электромагнитное поле, которое способно вывести из строя любую судовую и авиационную электронику на расстоянии до двадцати морских миль. Оптимальный радиус действия – десять миль. В наше технологическое время это куда эффективней торпед, мин, ракет, глубинных бомб и всего остального. Такая подлодка в считанные секунды способна превратить самый современный авианосец в бесполезную груду металлолома. Кстати, субмарина уже прошла боевое крещение…
– Во время учений «Солнечный удар»? – Как и многие флотские, Макаров живо интересовался всем, что происходит на морях и океанах, и, естественно, знал о маневрах американских ВМС. Сопоставив эту информацию со словами «Японское море» и отрывочной информацией о неполадках на «Китти хоук», он сразу же понял, о каком боевом крещении идет речь.
– Мне нравится ваша догадливость. Конечно, по существующим международным нормам мы не можем мешать проведению военно-морских учений в нейтральных водах. Однако уникальные возможности субмарины позволяют ей действовать как анонимному каперу… Подчеркиваю – оставаясь полностью невидимой.
– Значит, у новой субмарины уже есть экипаж и… командир? – В голосе Морского Волка сквозило легкое уныние: эта подлодка нравилась ему все больше и больше.
– Экипаж – есть. А вот командира пока нет. В Японском море я командовал ею лично. Кстати, команда тут небольшая, всего десять человек. Естественно, только офицеры с большим стажем подплава. Всем остальным управляют умные компьютерные системы. Кстати говоря, о методике подбора экипажа мы еще поговорим. А теперь – вопросы. Просто отвечаете – «да» или «нет». – Взгляд Столетова внезапно посуровел.
Макаров вытянулся:
– Так точно!
– Вам, товарищ капитан второго ранга, предлагается принять эту мини-подлодку под командование. О целях и задачах субмарины я вам вкратце рассказал. Так вот, в случае попытки захвата противником вы, как командир, обязаны немедленно уничтожить плавсредство вместе со всем экипажем. Вы согласны и с этим последним условием?
– Так точно!
– В случае, если кто-то из моряков… – вы, например, – чудом выживете и будете спасены третьей стороной, ни военно-морской флот, ни наше правительство не будет вас защищать. От вас вполне официально откажутся. Единственный правильный ответ на любой иностранный запрос – «таких людей в российском подплаве никогда не было и нет». Вы согласны?
– Так точно!
– На субмарине нет ни одной российской маркировки. В камбузе никогда не было и не будет ни одного российского продукта. Ни у кого из экипажа никогда при себе не будет никаких документов, подтверждающих государственную принадлежность. Все программное обеспечение компьютеров – исключительно на английском. Форма – обычные матросские робы безо всяких знаков различия. Все это сделано для того, чтобы в случае катастрофы никто не смог сказать, кто вы и откуда. Тут нет даже Андреевского флага. В некоторых случаях вам придется действовать под флагами других флотов. Вы согласны?
– А как это, без Андреевского стяга? – немного растерялся подводник.
– Понимаю, – жестко улыбнулся Столетов. – Мне нравится этот вопрос. Ну ладно, Андреевский флаг можете повесить в боевой рубке… Но в случае форсмажора вам, к сожалению, придется немедленно его уничтожить… Вместе с судовым журналом, документацией и шифровальной аппаратурой. Согласны?
– Так точно!
– Далее. В случае вашей гибели никто из ваших родных и близких не получит правдивой информации: где, когда и при каких обстоятельствах вас застала смерть.
– У меня из родных – только друзья-подводники. Больше никого…
– Я знаю. Ваше личное дело изучил досконально.
Единственный сын Макарова, выпускник питерского Военно-морского института связи имени Попова, погиб на Черном море недалеко от Новороссийска. Ночью работал на морском кабелеукладчике при небольшом волнении, матросика смыло за борт, офицер бросился спасать – и с концами… Его мать, не выдержав потери, умерла в тот же год. И хотя тело сына так и не было обнаружено, его официально признали «погибшим при исполнении»…
– Кстати, ваш… покойный сын служил в ФАПСИ?
Ни один мускул не дрогнул на лица подводника.
– Закончил с красным дипломом, распределился в одну из структур этого ведомства.
– Вы читали заключение о его гибели?
– Так точно. Кроме него и жены… у меня больше не было близких людей. Жена искать меня не будет. Во всяком случае, в последние годы она не вспоминала о моем существовании.
– Значит, со всем вы согласны, – подытожил вице-адмирал. – Это хорошо. – Столетов быстро убрал улыбку с лица. – Ваш роман с медсестрой, надеюсь, будет забыт?
– Так точно.
– У вас есть вопросы?
– Так точно. Целых два.
– Попробую их угадать… Вас, наверное, интересует, как эта чудо-субмарина называется?
– Да, – проницательность собеседника удивила подводника, однако он ничем этого не выказал.
– «Макаров», – улыбнулся адмирал.
– В честь… адмирала Макарова?
– Но это имя не будет написано на ее борту.
Степан Осипович Макаров, погибший при Порт-Артуре на линкоре «Петропавловск» вместе с художником Верещагиным, для российского флота значил ничуть не меньше, чем Нельсон для англичан или Ямамото для японцев. Морской Волк никогда не афишировал, что знаменитый адмирал – его прапрадед; флотские династии теперь редки, как самородки, слизнул белую кость революционный восемнадцатый год.
– Спасибо, – коротко поблагодарил Морской Волк, явно не желая пафосного продолжения о «преемственности поколений» и «верности военно-морским традициям».
– Красивое имя – высокая честь… А ваш второй ваш вопрос угадывается еще проще, – любезно продолжил Столетов. – Почему из нескольких десятков кандидатур я выбрал именно вас, явно проблемного офицера?
– Так точно. Именно это я и хотел спросить.
– Не скрою, у меня действительно был большой выбор. И дело вовсе не в вашем героическом прапрадеде. Все кандидаты на командирство «Макаровым» – достойные, опытные подводники… Но вы мне понравились больше других. – Помолчав, адмирал наконец пояснил: – Красиво вы в госпитале того подшакальника отшили!.. На флоте не все делается исключительно по инструкциям, и вы это понимаете лучше других. А уж защищать свой экипаж – это святое. Сегодня Россия возвращает себе звание военно-морской державы. И теперь нам очень нужны такие, как вы. А теперь поговорим о подборе экипажа…
* * *
Вертолет с опознавательными знаками ВМС США неторопливо проплывал над Балтикой. Негромко рокотал двигатель, осеннее солнце дробилось во вращающихся лопастях. Пилот уверенно ворочал штурвалом. Под прозрачным носовым блистером прорисовывалась гряда небольших скалистых островков. Светло-бирюзовые пятна на воде обозначали отмели. Зыбкая дымка скругляла горизонт с изрезанной кромкой берега.
– Не лучшее место для военно-морских маневров, – оценил вице-адмирал Йорк, придирчиво рассматривая карту.
На Аланды он прибыл только вчера и еще не успел как следует изучить местные лоции. Однако обилие проливов, фиордов, отмелей и подводных скал внушало опытному моряку серьезные опасения.
– Я уже говорил с финскими гидрографами, сэр, – отозвался афроамериканец в форме коммандера ВМС США. – Они утверждают, что точных лоций Аландов никогда не было и быть не может. Течение меняется ежегодно, особенно в проливах. Там, где вчера была подводная яма, сегодня может быть отмель. И наоборот. Плюс приливы-отливы, подводные скалы и множество затонувших судов.
– Нашим судам в проливах делать нечего, – подтвердил кто-то из свитских. – Даже маломерным.
– Надеюсь, что подводникам других стран… окажись они тут, также нечего делать, – сам себя успокоил Йорк.
– Территориальные воды, государственная граница, международные нормы… военно-морские учения, в конце концов, – деликатно напомнил коммандер.
– Если субмарина не определяется ни сонарами, ни гидроакустикой, ни разведывательными спутниками – плевать им на госграницу и на учения, – поморщился адмирал.
Вертолет уже рокотал над длинным скалистым островком. Извилистый узкий пролив, отделяющий этот островок от столь же длинного острова, только с маяком на скале, сразу привлек внимание адмирала.
– Пролив достаточно глубок, чтобы в него зашла небольшая субмарина, – пояснил афроамериканец, словно угадывая мысль собеседника.
– И какова же его глубина?
– Эхолот показывает где-то около семидесяти ярдов. Но есть места и поглубже.
– Подводные скалы?
– Одна, двадцать ярдов высотой, у северного входа в пролив – там, где маяк. Но опытный подводник сумеет грамотно сманеврировать.
Вертолетные винты уверенно рубили синеву балтийского неба. Впереди, среди белопарусных яхт и грязно-серых сейнеров, возвышалась серая громада ракетного фрегата «Саутгемптон». Флаг «Юнион Джек» за кормой свидетельствовал о его британской принадлежности. Учения «Земляничная поляна» изначально планировались как международные, и, кроме Великобритании, в них участвовали и американцы, и поляки, и немцы, и датчане, и норвежцы, и, естественно, хозяева – финны.
Посадка на вертолетную площадку прошла без проблем. Придерживая на ходу фуражку, вице-адмирал Йорк поспешил в гостевую каюту, где его уже ожидал Палмер.
– Рад видеть вас, адмирал. – Пентагоновский аналитик белозубо улыбнулся и, сделав приглашающий жест, сразу же перешел к делу: – Вы уже ознакомились с будущим местом учений?
– Впечатляет. Не рискнул бы идти тут без лоцмана. Тут надо родиться, чтобы все это изучить и прочувствовать.
– Шесть с половиной тысяч островов, из которых заселены лишь тридцать.
– Никогда не думал, что необитаемые острова, воспетые в пиратских романах, еще существуют, – Йорк опустился за стол.
– И это – на Балтике, одном из самых судоходных морей мира. Впрочем, необитаемые острова – это в основном скалы, где гнездятся дикие утки и вездесущие чайки. Даже старожилы, потомки викингов, не могут припомнить и сотни их названий, – Палмер деловито зашелестел картой.
– Я слышал, что Аландские острова еще в 1856 году объявлены демилитаризованной зоной, – заметил адмирал. – Местные даже не служат в финской армии.
– Что не исключает проведения международных морских маневров в прибрежной акватории, – успокоил аналитик и, достав маркер, очертил на карте овал к северо-западу от городка Мариенхамин, островной столицы. – Вот тут – основные квадраты учений.
Пролив между длинными скалистыми островами находился всего в нескольких десятках морских миль от места будущих маневров. И на карте, и с воздуха он выглядел идеальным местом для прохода мини-субмарины.
– Самая простая наука – это тактика, – продолжал Палмер, он уже окончательно завладел инициативой в беседе. – Надо поставить себя на место потенциального противника и представить, что он может предпринять. Исходя их этого и следует планировать свои будущие действия. Если бы я был командиром русской подводной лодки, я бы спрятался именно в этом проливе. Хотя здесь это не единственное удобное для засады место. Я насчитал по карте около десятка. Предстоит еще многое уточнить.
– Я тоже думаю, что выбор места, где следует ожидать предполагаемого появления субмарины, не окончателен. Вы уже уверены, что субмарина, которая провалила наши маневры в Японском море, российская?
– В Пентагоне считают, что да.
– Откуда такая убежденность? – Йорк недоверчиво склонил голову.
– Обработка открытых источников информации, радиоэлектронная разведка, агентура, расчет экономического потенциала, анализ технологий… – Палмер явно не хотел распространяться. – А уж если эта подлодка с совершенно фантастическими характеристиками проявится тут, на Балтике – все сомнения, если таковые и есть, отпадут сами собой. Балтика – сфера интересов многих государств, в том числе и России.
– Все это догадки. Нам предстоит добыть доказательства.
Адмирал достал трубку, подумал, отдраил иллюминатор и вопросительно взглянул на собеседника. Палмер поморщился, но возражать не стал. Однако Йорк неожиданно передумал закуривать: беседа была слишком важна, и опытный моряк не хотел вводить собеседника в дискофмортное состояние.
