Сергей Зверев
Предельная глубина
– Легенда «Земляничной поляны» проста, – официальным тоном продолжал аналитик. – Некие международные террористы захватывают сухогруз с радиоактивными отходами, грозясь отравить всю Балтику. Судно блокируется в районе Аландов. С террористами вступают в затяжные переговоры. Тем временем военно-морские силы Североатлантического альянса организуют эвакуацию населения. После чего спецназ ликвидирует террористов. Место проведения «Земляничной поляны» уже утверждено в Хельсинки и в Брюсселе. Все заинтересованные стороны извещены. Квадрат временно закрыт для международного судоходства. На учениях ожидаются военные наблюдатели из Латвии, России, Швеции и Эстонии.
– И это все? – В голосе Йорка прозвучала скрытая ирония. – Я имею в виду легенду.
– Конечно же, нет.
– Я знаю, что в учениях будет задействовано судно радиоэлектронной разведки, – как бы невзначай бросил адмирал. – Кажется, «Пасифик Интерпрайз». Насколько мне известно, корабля с таким названием в ВМС США никогда не было и нет, существует другой – «Гломар Эксплоэр» – с заявленными характеристиками. Но последний поставлен на ремонт в Нарвике. Значит, официальная легенда учений – это лишь часть задачи? И задачи поставлены не только перед военными моряками альянса?
Палмер не стал скрывать очевидного, ему было приятно удивлять адмирала, он просто упивался, но не показывал этого. Как истинный представитель спецслужбы, старался скрывать эмоции.
– АНБ тоже интересует этот район. – Голос аналитика Пентагона был тих и ровен, как полет совы.
Агентство национальной безопасности, в отличие от ЦРУ, никогда не занималось спецоперациями, не отправляло своих людей в горячие точки, и разработка силовых акций также не входила в его компетенцию. Однако по своим возможностям эта спецслужба с головным офисом в Форт-Миде ничем не уступала другим, а во многом и превосходила. Многие громкие дела последних десятилетий прошли не без участия агентства, но никто, кроме самих исполнителей, не мог с точностью сказать, чем именно отметилось в них таинственное АНБ. В эпоху высоких технологий радиоперехват, криптография, психолингвистическое кодирование и радиоэлектронная разведка дорогого стоят. Программа «Эшелон», разработанная АНБ, позволяла осуществлять информационный мониторинг в глобальном масштабе. Система контроля подразумевала синхронную работу более сотни космических спутников и тысячи станций слежения, расположенных по всему миру, а потому могла перехватывать любые разговоры по любым телефонам, а также факсы, радиосигналы, электроимпульсы и контролировать девять десятых мирового интернет-трафика. Эта система напоминала огромное сито, которым можно зачерпнуть пустыню, а потом просеять весь песок, с тем чтобы поймать скрывшегося среди барханов льва. Вице-адмирал Йорк, как никто другой, понимал: у русских на Балтике есть немало объектов, которые не могли не заинтересовать АНБ, – от командных пунктов и узлов правительственной связи до станций слежения за атомными субмаринами. То, что Прибалтика теперь уже входила в блок НАТО, только подогревало интерес. Ведь многие объекты, утраченные с потерей Литвы, Латвии и Эстонии, русским пришлось продублировать, и они, отстроенные заново по последнему слову техники, пока еще оставались для Запада загадкой…
– Значит, корабль радиоэлектронной разведки, – повторил адмирал. – Значит, Агентство национальной безопасности. Почему меня сразу не поставили в известность? Не самый лучший способ быть в курсе событий – узнавать обо всем в последний момент.
– А разве это что-то меняет? Официальная легенда учений утверждена, все заинтересованные стороны извещены. Что-то не так? Теперь мы должны сыграть с вами партию в одну руку, как говорят картежники.
– Не лучшее сравнение. Большинство профессиональных картежников – шулеры. Мне, как координатору, придется учитывать не только интересы моряков, но и… АНБ.
– Вы, сэр, занимаетесь своими непосредственными обязанностями, я – своими, радиоэлектронная разведка АНБ – своими…
– Почему бы тогда не развернуть передвижной пункт наблюдения где-нибудь на островах? – не сдавался Йорк: он понимал, что присутствие «Пасифик Интерпрайз» наверняка внесет свои коррективы.
– Ну, им в Форт-Миде видней, – отмахнулся Палмер. – Согласен: с одной стороны, наземный пункт слежения куда эффективней. Но с другой – у него нет мобильности, как у морского судна, а это значит, что нашим оппонентам будет сложней противостоять…
Йорк расслабился в кресле и задумчиво вперился в иллюминатор: за длинным отблеском серой воды пролетала стая диких уток, которых на Аландах всегда было великое множество. Энергичный ум, быстрый и цепкий, взвешивал детали. Если требовалось, адмирал умел одновременно просчитывать несколько задач сразу. Теперь ситуация представлялась ему в совершенно ином свете. По всему выходило, что маневры «Земляничная поляна» задуманы не столько как антитеррористические учения, сколько как операция по обнаружению загадочной субмарины. Хотя не исключено, что АНБ преследовало и иные цели… Вне сомнения – эти учения тоже были своего рода манком.
– Хвост пытается крутить собакой? – усмехнулся адмирал.
– Если вы считаете АНБ хвостом, а флот собакой, то еще неизвестно, в чью пользу ваше сравнение.
– Я о последовательности принятия решений. Собака в любом случае будет исполнителем. Судно радиоэлектронной разведки «Пасифик Интерпрайз» – не более чем подсадная утка? – Йорк вспомнил последний разговор с аналитиком на борту «Китти хоук».
– Абсолютно правильно, – Палмер вел свою линию с прагматичностью канавокопателя. – Мы обязательно засветим этот корабль перед международными наблюдателями. И перед русскими в том числе. Во время маневров будет задействовано и «Гломар Эксплоэр», но оно будет молчать до поры до времени, а вот его фальшивый двойник продемонстрирует невиданную активность в эфире. А потому целью загадочной субмарины наверняка станет «Пасифик Интерпрайз». Его оборудование далеко от совершенства, многое не доведено до ума, но создать видимость работы оно сможет. Даже экипаж не будет знать, что выполняет пустую работу.
– То есть, пока внимание русских будет направлено на «Пасифик Интерпрайз»…
– Вот именно. Когда же мы обнаружим субмарину и принудим ее к всплытию, на Аландах проявится еще одно судно радиоэлектронной разведки, о котором никому ничего известно не будет. И помешать ему уже будет некому. Впрочем, оно уже тут, – закончил Палмер.
– А как же тот парень, специалист по системам русской связи? – напомнил Йорк. – Вы его так и собираетесь прятать? Даже от меня? Я должен знать тех, с кем придется делать одно дело.
– Он уже здесь, на Аландах. Я обязательно представлю вас друг другу, всему свое время, – на лице Палмера заиграла надменная улыбка технократа. – А теперь поговорим о координации действий судов стран-участниц. Нужно сделать так, чтобы они не мешали выполнению главной задачи…
Глава 3
Вечер на балтийском побережье выдался тихим и спокойным, что поздним летом случается нечасто. Безоблачная высь переливалась золотыми гроздьями созвездий. По зыбкой поверхности моря разливался, вспыхивал таинственными блестками призрачный лунный свет. Катились волны, гладкие, словно отполированные, вспыхивая мгновенным блеском и потухая.
Двое мужчин в штатском, неторопливо прогуливавшихся по ночному берегу, напоминали скорее гражданских курортников, запоздавших в дом отдыха к ужину, чем офицеров российского ВМФ.
– Ну что, Илья Георгиевич, – промолвил вице-адмирал Столетов, присаживаясь на камень у самой кромки воды, – завтра в море. Первое боевое задание. Волнуетесь? Даже не знаю, поздравлять вас или сочувствовать. Вы взялись за очень важное, ответственное дело, но оно и чрезвычайно опасное.
– За последние двадцать лет я был в море дольше, чем на берегу, – заметил Макаров.
Вот уже третий месяц он служил на Балтике. Мини-субмарина «Макаров» четырежды выходила в море под его командованием для обкатки, доводки и координации действий команды – от борьбы за живучесть до отработки противоторпедных зигзагов. Десять членов экипажа – это немного, каждого можно узнать, почувствовать, чем дышит человек. Учения убедили командира в правильности подбора экипажа вице-адмиралом Столетовым: подводники грамотные, со стажем службы едва ли не на всех сериях существующих во флоте субмарин. Макаров внимательно изучил личные дела экипажа. За плечами этих офицеров были и многомесячные автономки, и пожары в отсеках, и потеки контуров в реакторах… Как и у Морского Волка, ни у кого из этих людей не было близких родных: в экипаж подбирались или бывшие детдомовцы, или холостяки, похоронившие родителей. В этом вопросе Столетов был последователен и строг. Наверняка учитывал историю «Курска», когда родственники погибших подняли справедливый шум, с охотой подхваченный международной прессой. Уж лучше с самого начало пресечь подобный поворот событий.
Командир влюбился в новую субмарину сразу и безоглядно. Маневренная, легкая, скоростная, она скорее напоминала какого-нибудь океанского хищника, чем творение человеческих рук. Конечно, до разрушительных возможностей атомного «бомбовоза» ей было далеко. Но ее создатели и не собирались сотворить подводного терминатора, способного испепелять города с миллионным населением. Секретная мини-подлодка была способна на такие вещи, которые командирам ракетоносцев и не снились: незаметное проникновение в чужие территориальные воды, проход по рекам и даже прослушка совсекретных узлов связи вероятного противника. В современной морской войне ни один корабль не подпустит чужую субмарину ближе, чем на тридцать-сорок морских миль. Водоизмещение, количество ядерных боеголовок и мегатонные эквиваленты Хиросимы не всегда являются решающими аргументами в борьбе за влияние на море.
Если атомную подлодку можно уподобить рыцарскому двуручному мечу, то мини-субмарина – это тонкий изящный стилет. Но кто сказал, что в поединке надо лишь размахивать тяжелым полутораметровым клинком? В конце концов, в борьбе за выживание человечество выиграло не столько благодаря силе мышц и тяжелому вооружению, сколько благодаря хитрости и ловкости, которыми не обладали конкуренты, ушедшие с арены мировой истории.
Сквозь грифельную штриховку полупрозрачных голых ветвей серебрился огромный ангар с сухим доком. Из окон второго яруса пробивался неяркий свет: инженеры, имеющие особый допуск, в последний раз проверяли узлы и механизмы «Макарова». Огромный топливозаправщик неторопливо подъехал к воротам и исчез в чреве серебристого строения.
– Силовая установка для подзарядки аккумуляторных батарей у вас сверхэкономичная, абсолютно бесшумная – каталитическая, ни одной подвижной детали… Но всплывать для подзарядки батарей все-таки следует ночью и только в пасмурную погоду, – напомнил адмирал Столетов.
– Знаю. Случайные самолеты и вертолеты, торговые и рыболовные суда, – кивнул Макаров, уже привыкший, что действовать ему придется не просто скрытно, а практически нелегально.
Недаром вице-адмирал называл «Адмирала Макарова» каперским кораблем.
– Спутниковый мониторинг куда опасней, – серьезно добавил Столетов. – Практически вся акватория Балтики… и не только, денно и нощно изучается из космоса. И не одними нами. Снимки с американских гражданских спутников ежечасно вывешиваются в Интернете, и любой желающий может, как говорится, приблизить изображение, взглянуть и убедиться. И даже за относительно небольшую плату заказать подробную фотографию любого квадрата практически любой точки земли. Запомните, что большинство открытий мелких астрономических объектов совершено любителями разглядывать ночное небо в телескоп в свободное от основной работы время. Профессионалы могут не заметить вас, но армия любителей сенсаций, искатели инопланетных объектов наверняка обнаружат невиданный до этого корабль, всплывший из глубин.
– А аварийное всплытие? – прикинул командир субмарины. – Или какой-нибудь форс-мажор? Этого нельзя исключать. Как ни надежна субмарина, ее делали люди.
– В автономке бывает всякое, – согласился собеседник. – Сам не раз ходил. Однако постарайтесь держаться в светлое время суток под водой до последнего. А если что случится, опыта у вас хватает. Надеюсь, сумеете принять правильное решение. На то и командир на корабле. Кстати, все время забываю спросить: со старпомом нашли общий язык?
– Понемногу находим, – ушел от прямого ответа Илья Георгиевич. – Время покажет.
Старший помощник, кап-три Николай Даргель не понравился ему с первого взгляда, хотя и придраться вроде бы было не к чему. Неулыбчивый, постоянно застегнутый на все пуговицы, он распространял вокруг себя флюиды напряженности и уныния. Да и слишком уж педантичными были его требования, слишком уж придирчиво он следил за выполнением уставов и инструкций. В подплаве, а уж тем более в реальном боевом походе подобное не всегда шло на пользу. Терялись драгоценные минуты и секунды. А форсмажор такое дело, что проблемы при нем стремительно усугубляются, если вовремя не принять меры.
– Мне все-таки кажется, что вы с ним сработаетесь, – продолжил адмирал, поднял из-под ног камушек и по-мальчишески бросил его в море – камушек с коротким чмоком поскакал по водной глади, как по тонкому льду.
Илья Георгиевич даже засмотрелся.
– Командирского опыта у меня достаточно, – с явным подтекстом ответил Макаров – мол, если что, придется и власть употребить.
– А значит, вы, как опытный командир подплава, никогда не допустите конфликтов, – едва заметно улыбнулся адмирал. – Это не пожелание, а констатация факта. Поэтому и остановил свой выбор на вас.
– Не допускать конфликтов – не только командирская обязанность, – молвил Морской Волк упрямо.
Уже прощаясь, Столетов наконец-то произнес то, ради чего, вообще-то, и прогуливался с Макаровым по побережью. Правильно утверждают психологи, что запоминается первая и последняя фраза. А вице-адмирал владел искусством доносить мысли до собеседника. Он как бы между прочим заметил:
– Ваше боевое задание не совсем обычное и очень, очень сложное. В подплаве невозможно предусмотреть абсолютно все. Могут возникнуть и внештатные ситуации. Но я верю в вас. Если вам потребуется экстренная помощь… – адмирал запнулся на полуслове.
– Помощь совсекретной подлодке, которой даже всплывать для подзарядки аккумуляторов можно только ночью или в пасмурную погоду? – искренне удивился Морской Волк.
– …не удивляйтесь, если эта помощь придет с совершенно неожиданной стороны, – как ни в чем не бывало закончил Столетов, – и даже если вы о ней не будете просить.
Макаров так и не разобрал, к чему сказана эта фраза, но, по понятным причинам, уточнять не стал, однако запомнил ее накрепко. Адмирал не мог бросить ее походя…
…Дрогнула дробно и замерла шеренга на пирсе, отсыревший за ночь Андреевский стяг зашевелился складками и пополз по флагштоку кверху, и латунный горн возвестил выход в море. Обычных для подобных случаев торжеств не предусматривалось: не было ни прочувственных слов с трибуны, ни транспарантов, ни духовых оркестров с «Прощанием славянки»… Да и раннее пасмурное утро, выбранное для выхода в море, явно не способствовало праздничному ощущению.
Выход «Макарова» в море выглядел до обидного буднично: экипаж молча загрузился в субмарину, и она неторопливо отошла от пирса, прикрытого гигантской маскировочной сеткой. Водяной валик медленно поднялся и взгорбился перед носом, развалился на две волны, плавными морщинами убегающие по сторонам. Субмарина шла практически бесшумно. Морской Волк, застывший в верхнем люке боевой рубки, выцелил взглядом Андреевский стяг на флагштоке причала и коротко отдал ему честь.
Люк задраили. «Макаров» быстро погружался. Спустя несколько секунд перископ и поднятые антенны еще резали водную гладь, разгоняя от себя тонкие струйки воды, однако вскоре исчезли и они, и лишь легкая взвесь по ходу субмарины указывала направление ее движения.
* * *
Небольшой катерок с флагом Североатлантического блока неторопливо шел вдоль островка, оставляя за кормой длинную пенную ленту. Слитный густой звук двигателя отражался от скал, распадаясь на прерывистый рокот, напоминающий стук пулемета.
Впереди, в зыбкой ясности рассвета, прорисовывались контуры Марианхамина, все еще подсвеченного фонарями, хотя их свет был уже абсолютно бесполезен. С гортанными криками носились чайки, и на воде мелькали их дрожащие тени. Слабый зюйд-вест шевелил кронами невысоких извилистых сосен на скалистых островных вершинах. Легкий катер то и дело вилял из стороны в сторону: тут, в проливах, течение давало себя чувствовать.
Обогнув оконечность острова, катерок выскочил в открытое море и, приподнявшись на подводных крыльях, увеличил ход. Вода теперь фонтаном бурлила за коротко срезанной кормой. На горизонте, среди изящных белопарусных яхт и угловатых сейнеров, возвышалась посудина несколько странной для здешних широт архитектуры. Множество загадочного свойства антенн, а также шаровая окраска «железа» наводили на естественную мысль, что это военный корабль. Однако никакого вооружения там не наблюдалось. При рассмотрении в бинокль становилось очевидно, что это – корабль радиоэлектронной разведки. «Пасифик Интерпрайз» – читалась по борту свежая надпись. За кормой гордо трепетал звездно-полосатый флаг. На палубе не наблюдалось никакого движения, будто корабль поставили на якорь и забыли о нем.
– Для подсадной утки эти квадраты – не самое лучшее место, – пентагоновский аналитик Палмер мельком взглянул на карту в прозрачной пластиковой планшетке, покрытой мелкими водяными брызгами, и протер ее рукавом куртки.
– Слишком близко к месту будущих учений? – вежливо осведомился вице-адмирал Йорк.
– Слишком далеко.
– Демонстрировать корабли радиоэлектронной разведки на международных учениях не принято, – адмирал пыхнул трубкой, и клочья серого дыма полетели за корму. – Таковы общепринятые военно-морские правила.
– Правила для того и существуют, чтобы их иногда нарушать, – спрятав карту, Палмер деловито продолжил: – А кроме того, необходимо организовать грамотную утечку информации. Точнее – дезинформации. «Пасифик Интерпрайз» наверняка заинтересует не только союзных моряков.
– Об активности в эфире во время маневров мы уже говорили, – напомнил адмирал. – Думаете, этого будет недостаточно?
– Это произойдет слишком поздно. Мы не имеем права дать русским ошибиться. Они должны действовать наверняка. Для сознательной демаскировки этого явно недостаточно.
– Предлагаете организовать увольнения на берег? – прикинул Йорк, прокручивая в голове возможные последствия такого решения, и они ему не понравились.
– Вот именно. На Аландах всегда много туристов. В том числе попадаются и русские. Я уверен, что наши «друзья» уже заслали сюда своих неофициальных наблюдателей.
– Вот вы этим и занимайтесь, – придерживая пилотку, моряк переместился на нос катерка; меньше всего ему хотелось отвечать и за спецоперации деятелей из Форт-Мида. – Вы же сами сказали: у флота – свои задачи, у АНБ – свои. И эти задачи не пересекаются ни прямо, ни косвенно. Тем более что разведывательные корабли Агентства национальной безопасности нам не подчиняются. Свои проблемы решайте сами, но ставьте меня в известность. Иначе дезинформация захлестнет и моих людей.
Тем временем катерок, развернувшись, взял курс на норд-ост. Йорк цепким моряцким взглядом выцелил cтарый маяк на вершине скалы. Именно этот маяк он и видел намедни с вертолета. Узкий пролив между двумя островками и был, по мнению Палмера, тем самым местом, где могла спрятаться загадочная мини-субмарина. Ему хотелось верить, что именно там и решат укрыть свою подлодку русские. Если, конечно, в АНБ не ошиблись и она в самом деле существует.
– На островах уже установлены гидролокаторы, – пояснил аналитик, предупредительно протянув адмиралу бинокль. – Один на маяке, другой замаскирован под гостевое строение туристской базы. Во-он, видите? Зеленый домик на скале. Но это не главное.
– А что главное?
– Через несколько десятков кабельтовых – бухта. Увидите сами, – молвил Палмер с нарочитыми интонациями ребенка, который хочет сделать приятный сюрприз родителям.
Сюрприз выглядел малопривлекательно. Небольшое серое судно в ржавых потеках было, судя по контуру надстроек, плавучей мастерской. Подобных судов на Балтике сотни, выглядят они вполне заурядно и ничьего внимания, как правило, не привлекают. Экипажа на палубе не наблюдалось. Правда, паутины антенных проводов и мощная гидролокационная «вертушка» выглядели на судне такого типа несколько необычно, однако человек, не сведущий в радиолокационном шпионаже, наверняка бы не обратил внимания на эти детали.
– Это и есть основное судно радиоэлектронной разведки? – догадался адмирал.
– Да. Судовая архитектура временно изменена, равно как и окраска, прежнее название «Гломар Эксплоэр»… и все остальное. Главное его оружие – мощнейший радиолокационный телескоп. Он сейчас в трюме, его не обнаружить даже посредством спутникового мониторинга. Но при необходимости может быть выдвинут на палубу. Позволяет практически мгновенно связаться со всеми космическими спутниками НАСА и АНБ, находящимися в этой зоне, а также надежно фильтровать абсолютно весь эфир от Калининграда и до Санкт-Петербурга включительно, а при спутниковой поддержке, выборочно, и до самой Москвы.
– Что именно?
– Что угодно. Проводная и мобильная телефония, правительственая связь, Интернет…
– Включая переговоры наших новых прибалтийских членов?
– АНБ ни для кого не делает исключения, – бесстрастно напомнил аналитик. – Друзья до тех пор друзья, пока знаешь, что у них на уме.
Подобное рассуждение не слишком понравилось адмиралу Йорку, все же он, военный моряк, привык быть предельно откровенным. Методы мистера Палмера иногда ставили его в тупик.
Желтый диск солнца постепенно поднимался над островами, золотя стволы строевых сосен и окрашивая в нежно-розовое нагромождения скал. Адмирал Йорк неожиданно поймал себя на мысли, что настроение у него, как на пикнике: солнце, ласковый ветерок и аквамарин вокруг. Катер на подводных крыльях пронесся вдали, стоя на ленте летящей пены. Рыбацкий сейнер мирно тащил за собой сети. Из-за скалистого берега вышло небольшое рыбацкое судно, кренясь под треугольным парусом и шлепая днищем по волне. Несколько яхт с разноцветными парусами, умело галсируя против ветра, вышли наперерез катерку с флагом НАТО и пошли встречным курсом. Все это отвлекало от дел, усиливая ощущения курортной расслабухи. Сами собой в голове всплывали слова «шезлонг», «пиво», «пляж», «рыбалка». Йорку стоило немалых усилий продолжить беседу о будущих учениях «Земляничная поляна».
– Если субмарина русских все-таки проявит себя… – адмирал внимательно изучал фальшивую плавмастерскую, – какие у меня полномочия принудить ее к всплытию?
– Любые, – спокойно произнес Палмер.
– То есть…
– Противолодочные сети, глубинные бомбы… – Палмер выглядел невозмутимым. – Не мне вам объяснять, мистер Йорк, что по Морскому кодексу любой подводный объект, будь то субмарина или батискаф, попавший в территориальные воды иностранного государства, обязан немедленно всплыть и известить о своем присутствии флотские или береговые службы того самого государства, в водах которого он находится. В противном случае по всем международным нормам такая подлодка будет рассматриваться как пиратское судно и подлежит немедленному уничтожению.
Информация была явно излишней: адмирал Йорк и сам это прекрасно знал. Опытный моряк хорошо помнил нашумевшую историю, когда лет двадцать назад советская дизельная субмарина случайно оказалась в территориальных водах Швеции из-за поломки навигационного оборудования и двигателя. Первое, что сделал командир этой подлодки, – немедленно скомандовал всплытие, вывесил за кормой флаг ВМФ СССР и срочно известил о своем присутствии местную береговую охрану. Ситуация была исчерпана. Москва извинилась перед Стокгольмом, и русские адмиралы наверняка тихо радовались, что эта история не закончилась боевым глубинным бомбометанием; инцидент мог обернуться «казус белли», то есть формальным поводом для войны, где СССР выступал бы агрессором…
Однако в теперешнем предполагаемом случае существовал один немаловажный нюанс: воды, в которых проходили учения, принадлежали Финляндии, а она членом альянса никогда не была.
– С финнами у вас существует об этом договоренность? – холодно поинтересовался Йорк.
На лице аналитика нарисовалось легкое недопонимание: мол, принимать всерьез Финляндию? Главное – заставить подлодку всплыть, а уж потом как-нибудь можно договориться. Однако Йорк рассуждал иначе. Для него не был важен размер страны, он старался придерживаться норм международного права.
– Вы поняли мой вопрос, мистер Палмер?
– Я постараюсь уладить и это. Каналы для переговоров существуют. Я не собираюсь подставлять вас и ваших людей.
– Хорошо, – Йорк аккуратно выбил пепел из трубки. – Если мы принудим эту мини-субмарину к всплытию и докажем, что она русская… Что тогда?
– Во-первых, под предлогом, что она угрожала безопасности наших кораблей, мы имеем право арестовать экипаж. Взамен его освобождения мы можем потребовать каких-нибудь серьезных уступок во внешней политике России. Во-вторых – на законных основаниях конфисковать подлодку, чтобы тщательно изучить все ее секреты. Ну и не забывайте о геополитической составляющей… Русская субмарина, обнаруженная в территориальных водах другого государства, – веский повод для расширения НАТО на восток. Международное общественное мнение всегда против шпионов, все симпатии окажутся на нашей стороне. Финнам ничего не останется, как только согласиться с нашими выводами и поблагодарить за помощь при задержании нарушителя государственной границы.
– Слишком легко у вас все выходит на словах, мистер Палмер, – адмирал не разделял оптимизма.
– Это реальный расчет. Русские делают ставку на особый режим секретности вокруг своего нового оружия электронного подавления. Но если в прошлый раз эффект внезапности сработал в их интересах, то теперь мы готовы встретить их во всеоружии.
– Мы даже не уверены, что эта подлодка существует, – осторожно заметил адмирал Йорк, – и не знаем, русская ли она.
Описав широкую дугу, катерок понесся к «Пасифик Интерпрайз».
– Наши ребята, конечно, жаждут оказаться на берегу, – улыбнулся Палмер несколько высокомерно. – Вино, кабаки, женщины… русские осведомители, которые наверняка возжелают пообщаться с нашими моряками…
* * *
Учения «Земляничная поляна» собрали на рейде Марианхамина едва ли не все флаги Североатлантического альянса. Голландский ракетный катер лепился к норвежскому плавучему госпиталю, как ягненок к динозавру. Одинокий польский эсминец, щеголяя свежей краской, стоял чуть поодаль на бочках, и матрос, сидевший верхом на лапе якоря, докрашивал его острие в белый цвет. На немецком корвете музыканты играли военные марши. В прозрачном сиянии осеннего дня далеко разливались звуки духового оркестра. Британский фрегат «Саутгемптон», назначенный флагманом сборного флота, возвышался над кораблями союзников, как всадник над сворой борзых. В ясный и ветреный октябрьский день он светился, играя бликами и треща флажками. В воздухе пахло больше праздником и парадом, чем военно-морскими учениями. Не хватало только французов, принципиально игнорировавших все, к организации чего имели отношение Соединенные Штаты.
Моряки стран Североатлантического альянса с некоторым удивлением следили за перемещением корабля глубинной радиоэлектронной разведки под американским флагом. Демонстрировать подобные корабли во время маневров не принято, и уж тем более если учения задекларированы как антитеррористические и спасательные. Не надо было быть матерым контрразведчиком, чтобы понять: «Пасифик Интерпрайз» появился на Аландах неспроста.
Впрочем, у натовских моряков не было времени задаваться подобными вопросами: до начала учений оставалось несколько дней, и часть экипажей наконец отпустили на берег.
К вечеру все ресторанчики, кафе и пивные оккупировала разноязычная военно-морская публика. Моряки, истосковавшиеся в тесноте кубриков, кают и отсеков, энергично наверстывали упущенное. Говорят, что женщины любят военных, и это правда. Женщины определенного поведения от них без ума, особенно предпочитая военных моряков. И дело тут не только в монументальных «парадках». Просто мужчина, знающий, что завтра, послезавтра и в течение ближайшего месяца он не только не дотронется до живой женщины, но даже не увидит ее, не станет скупиться на угощение и наличные. Языковой барьер не играет решающей роли. При желании всегда можно объясниться при помощи жестов. Богатый выбор спиртного и женщин сулил насыщенную программу. Вино, платная, но недорогая любовь и хорошая драка на берегу – что еще надо матросу для счастья? Будет потом о чем вспомнить и поговорить во время трансатлантического перехода…
…Ночной клуб «Викинг» почти ничем не отличался от десятков других увеселительных заведений островной столицы, предлагая посетителям обычную гамму развлечений: ненавязчиво звучащий оркестр с танцевальной музыкой, бар с напитками и барную стойку с девицами всех цветов кожи, специально съехавшимися в преддверии учений «Земляничная поляна». Рыболовные сети и чучела морских рыб, развешанные по стенам, создавали ощущение кинематографических декораций. Бармен, одетый средневековым норманном, с необыкновенной ловкостью сбивал коктейли, покачивая увенчанным рогами шлемом из папье-маше. Многие танцевали, и никто не обратил внимания на невысокого мужчину в форме офицера ВМС США, зашедшего в ночной клуб незадолго до полуночи.
Заказав двойной бурбон, офицер уселся за стойку и внимательно осмотрелся. Офицер с «Саутгемптона» сразу привлек его внимание. Сидя на высоком вертящемся стуле, он с крестьянским упорством вливал в себя рюмку за рюмкой, оставаясь при этом относительно трезвым. Правой рукой британец держался за стойку бара, а левой – за талию молоденькой коротко стриженной брюнетки, судя по экстерьеру – проститутки.
– Рул Британия! – приветственно улыбнулся американец.
– Янки дудль! – по размышлении отозвался офицер с «Саутгемптона». – Желание подраться в нем отсутствовало напрочь, но он не мог ручаться за своего американского коллегу, и одно неосторожно оброненное слово может спровоцировать конфликт.
Знакомства в подобных заведениях и при подобных обстоятельствах заводятся быстро, а особенно – между моряками дружественных флотов. Янки оказался неагрессивным, даже совсем наоборот. Спиртное, проставленное щедрым американцем, необычайно расположила парочку в его пользу. Проститутка, оценив ситуацию, вызвала по мобильнику из соседнего бара англоговорящую подругу и тут же представила ее как тоже латышку, хотя обе девушки и говорили по-английски с явным русским акцентом.
