Сергей Зверев
С неба – в бой!
III
76-й км Смоленской трассы
24 апреля 2004 г
Темно-вишневая «Тойота Королла» плавно притормозила на правой обочине шоссе у километровой отметки. Со стороны водителя открылась дверца, и из машины выбрался высокий сутулый человек лет сорока, одетый в черный свитер и джинсы. В руке он держал кожаный дипломат.
Метрах в двухстах от трассы, на краю проселочной дороги, стоял неприметный, потрепанный жизнью и российскими дорогами бежевый «Москвич-2140» с заляпанными грязью номерами. В автомобиле никого не было. Зеркало заднего вида со стороны водителя было прикрыто куском промасленной ветоши.
Человек с дипломатом в руке спустился с насыпи, быстрым шагом преодолел луговину с сухой прошлогодней травой, открыл дверцу «Москвича», сел за руль, дипломат положил на пассажирское сиденье. Потом закурил и стал ждать, нетерпеливо поглядывая на часы. Так прошло минут десять.
Внезапно задняя дверца тихо приоткрылась, и в салоне незаметно и ловко, без всяких лишних движений, оказался человек. Лицо его скрывал серый спецназовский колпак с прорезями для глаз. Одет он был в защитную ветровку и зеленые армейские брюки, заправленные в невысокие сапоги.
Мужчина за водительским сиденьем хотел повернуться к незнакомцу лицом, но тот коротко и резко бросил:
– Не оборачивайтесь! – Потом добавил, уже спокойным тоном: – И хочу заметить, что времени у меня мало. Базарьте по существу. Предупреждаю: если заказ меня не устроит, я немедленно прекращаю нашу беседу.
Голос у него был низкий и глухой. Создавалось обманчивое впечатление, что собеседник говорит сквозь металлическую трубу.
– Конечно, конечно. – Человек за водительским сиденьем в знак согласия даже поднял обе руки вверх, словно собирался сдаваться. – Я буду краток. Объект вашего заказа – Антон Артурович Каштяну, сорока восьми лет. Местный авторитет. Не в законе, но власть держит крепко. Можно сказать, что по сути – хозяин Монастырска и всего нашего района. Погоняло – Каштан. Очень осторожен. Под стволом имеет около тридцати «быков», разделенных на три бригады. В людных местах – ресторанах, барах, театрах – обычно не появляется. Ездит только на личной машине. Белый «Мерседес-500», номерной знак БК 34561. Насколько я знаю, машина бронирована… Что еще? Сопровождение – два джипа «Чероки», общее число охранников – шесть человек. В самом «мерсе» еще трое личных телохранителей. Начальник охраны – бывший сотрудник спецслужб, дело свое знает классно.
– Маршруты движения?
– Пределы города Каштан обычно не покидает. Надобности особой в этом нет. Разве что летом недели на три съездит отдохнуть за бугор. А так сидит круглый год в нашем убогом райцентре. Два раза в день проезжает от своего особняка на окраине до офиса и обратно. Адрес дома – улица Калинина, шесть. Район так называемой «Турбазы». Адрес офиса – улица Коммунистическая, десять. Офис занимает…
– Достаточно, – сказал киллер, закуривая. – В какое время клиент обычно уезжает из офиса?
– Часов в пять. Но это далеко не всегда. Иногда задерживается на работе до семи-восьми вечера, а порой срывается в середине дня.
– Кто охраняет особняк?
– Постовой мент в будке. Двое сменных охранников у входа. Днем больше никого.
– Кто с ним живет в особняке?
– Да никто. Раз в неделю приходит домработница. Еду привозят из ресторана.
– Другие адреса есть?
– Раньше разъезжал по своим любовницам, у него их в городе почти целый десяток. Но в последнее время, видимо, стал чего-то опасаться. Затихарился… – В голосе человека на водительском сиденье послышалась скрытая ярость. Но он сдержал себя, спокойно продолжил: – Поэтому теперь баб своих встречает только в особняке.
– Как часто?
– Обычно раз-два в неделю, но иногда даже раз в месяц.
– Около особняка есть ограда?
– Конечно.
– Высокая? Деревья, кусты?
– Металлическая решетка метра два в высоту, за ней – декоративная живая изгородь. Видимость со стороны улицы плохая. Еле-еле просматривается контур здания.
– Напротив особняка есть какие-нибудь строения?
– Есть. Там было несколько панельных трехэтажек, их сейчас сносят, но одно, кажется, еще осталось.
– Понятно, – коротко сказал киллер и замолчал. Затушил сигарету, пощелкал зажигалкой, зашелестел целлофаном, снова закурил. – Фотографии привезли?
– Конечно, – заказчик поднял с сиденья дипломат, открыл его и передал назад, не оглядываясь, бумажный пакет.
Киллер взял пакет, просмотрел снимки, потом сказал:
– Хорошо. В общем и целом все ясно. Теперь меня интересует следующее. Как мне передали, ваш заказ имеет одну особенность. Вы действительно настаиваете, чтобы ликвидация клиента была совершена нетрадиционным способом? То есть, иными словами, использование стрелкового оружия недопустимо, поскольку смерть клиента должна представлять имитацию ненасильственной гибели? Это правда?
«Как он загибает! Казенные базары, видно, любит. Наверняка бывший спец, мать его за ногу», – подумал заказчик, а вслух сказал:
– Совершенно верно. Нужно сделать так, чтобы опера ничего не смогли нарыть. Подозревать будут все равно, тут уж никуда не денешься, но одно дело – глаза косить, а другое – лепить статью. А то нас всех затаскают по мусорням, и не только здесь, но и в Белецке, в тот же УБОП.
– Ваши менты так сильно скуплены, что будут рыть землю из-за какого-то местного авторитета? Я всегда считал, что они, наоборот, заинтересованы в том, чтобы вашего брата стало на земле как можно меньше. Разве нет?
Трудно было понять, говорит этот человек серьезно или шутит.
– Каштан – очень влиятельная фигура в наших краях. Так что…
– Понятно, – прервал киллер. – Короче говоря, зацепок у ваших ментов не будет. Если я берусь за дело, то гарантирую стопроцентный успех. Иначе сам бы долго не прожил, – неожиданно добавил он и слегка рассмеялся.
Смех этот был настолько неприятен и так плохо вязался с характером беседы, что заказчик слегка вздрогнул и беззвучно выругался.
– И еще… Вас, надеюсь, не интересует, каким именно образом, с помощью каких средств и методов будет ликвидирован клиент?
Киллер говорил по-прежнему спокойно и ровно, но в его голосе читалась недвусмысленная угроза. Он как бы предупреждал…
– Нет, – ответил заказчик, всеми силами желая, чтобы беседа скорее закончилась. Он был не робкого десятка, два раза по солидным статьям отсидел в зоне, занимался опасными делами, даже сам неоднократно приложил свою руку к «мокрухе», но этот профессиональный убийца вселял в него какой-то сверхъестественный ужас.
– Ну вот и отлично. Осталось выяснить сущие пустяки. Первое – сроки, когда должен быть выполнен заказ.
– Не позднее середины мая. Лучше всего как-нибудь подгадать к праздникам. И менты, кстати, будут в загуле…
– Хороши у вас менты, – киллер усмехнулся, затушил сигарету и тут же, судя по звукам, закурил новую, уже третью по счету с начала беседы. – Теперь деньги. Мне сообщили, что вы согласны заплатить, учитывая специфику работы, двадцать пять тысяч долларов. Информация правдива?
«Вот урод! – подумал заказчик, тоже вытаскивая сигарету. – Все выяснил. Я же только намекнул посредникам, что могу накинуть десятку сверху. Базарили же о пятнадцати. А он, сука, уже все вынюхал».
– Да, верно, – сказал он вслух, застыв в ожидании ответа.
– Так вот. Я берусь за ваш заказ и гарантирую его выполнение до десятого мая сего года. Но условия мои несколько иные. Тридцать пять тысяч долларов наличными.
– Как? – заказчик дернулся и собрался обернуться, но раньше, чем сообразил, что этого делать нельзя, ему в спину уперся ствол пистолета.
– Не надо резких движений, – спокойно сказал киллер. – Итак, вы согласны?
– Я согласен. Но сейчас…
– Двадцать пять вы платите мне сейчас, десять – по завершении работы.
– Обычно делается наоборот.
– Я делаю так, – громко и четко произнес киллер, сильнее вдавливая ствол в спину сидящего впереди человека. – Итак?
– Я согласен, – тихо ответил заказчик, понимая, что спорить теперь бесполезно. Однако он все-таки позволил себе отвлеченное замечание: – Вообще-то я слышал, что подобная работа даже в столицах стоит дешевле. Где-то около пятнадцати штук «зелени». Но вас рекомендовали серьезные люди, поэтому…
– Поэтому я и беру тридцать пять. – Киллер убрал пистолет и выбросил в окно окурок. – И последний раз напоминаю. Я работаю эксклюзивными методами со стопроцентной гарантией. Вы поняли? Со стопроцентной!
Они помолчали полминуты, потом киллер сказал:
– А теперь давайте задаток.
Заказчик взял дипломат и правой рукой, опять не оборачиваясь, передал его назад. Киллер открыл замки, ознакомился с содержимым, даже изучил подлинность купюр, достав откуда-то из-под сиденья детектор валют. Потом спросил:
– Здесь, как я понимаю, как раз двадцать пять тысяч?
– Да, именно так. Я взял на всякий случай…
– И не ошиблись, – киллер усмехнулся. – Ладно. Верю на слово. Пересчитывать не буду. Итак… Ждите результата. Когда надо, я сам с вами свяжусь и скажу, как передать деньги.
– Можно идти? – заказчик нервничал.
– Минуту. Я думаю, у вас хватило ума не брать с собой диктофон?
– Какой диктофон? Я…
– Я вам верю. Идите. И ждите моего звонка.
Киллер мгновенно покинул салон и исчез в зарослях у проселочной дороги. Заказчик посидел неподвижно пару минут, потом выбрался из машины, изо всей силы захлопнул дверцу.
«Лицо скрывает, прячется в кустах у своей тачки… Игра „Зарница“, черт его побери. И обул меня как липку. Это ж надо – тридцать пять тонн „зеленых“!»
Заказчик медленно поднимался по склону. «Ладно, не раскисай. Только бы он завалил Каштана, а деньги – дело наживное. Итак, двадцать дней…»
IV
Монастырск
25 апреля 2004 г
Монастырск – город древний. Он возник вокруг Свято-Петровского монастыря, основанного еще в 1357 году. Сохранились мощные крепостные стены, надвратная церковь, собор, колокольня, многочисленные часовни, трапезная, жилые постройки. За пределами обители впечатляет дворец губернатора наполеоновских времен, который теперь занимает районная администрация, и допотопное здание пожарной команды, где в последнее время, правда, угнездился филиал банка «Белвестинвест». На берегу Белицы гордо высится дом писателя Бояринова, мастера провинциального бытописания начала XX века. К сожалению, сейчас уникальный памятник прошлого подвергается реконструкции – его приобрел для своих нужд Антон Артурович Каштяну, один из самых уважаемых людей Монастырска и округи. Как ему это удалось сделать, история умалчивает. Но факт остается фактом – на фасаде здания, рядом с латунной табличкой, повествующей о том, что гостеприимный кров Бояринова посетили в свое время Чехов, Бунин, Горький, Куприн, Цветаева, Шаляпин, Комиссаржевская, возникла золоченая вычурная надпись – «Фонд „Экологическая инициатива“. А на мостовых исторического центра города, выложенных булыжником еще в допетровскую эпоху, стал ежедневно появляться белый „Мерседес“ нового владельца в окружении черных джипов охраны.
В общем, есть на что посмотреть в Монастырске. Местные жители, конечно, к этому привыкли. Но приезжим все в диковинку. Поэтому в ясный весенний день здесь везде полно туристов: фотографируют, толкутся у входа в краеведческий музей, покупают сувениры, пытаются войти во дворец губернатора и забраться на пожарную каланчу перед дверями банка «Белвестинвест». Особо любопытные обходят вокруг дома Бояринова, недоумевая, почему мрачный охранник в синей униформе с серебряными нашивками запрещает сниматься на фоне исторических достопримечательностей и не подпускает к памятным латунным табличкам.
Устав от долгих блужданий по городу, экскурсанты направляются в сторону рынка, где можно приобрести продукты и перекусить в одном из многочисленных бистро. Для особо состоятельных – рестораны «Монастырская трапеза» и «Боярское застолье», для туристов среднего достатка – несколько кафе, по периметру окружающих торговую площадь.
Такие дни – удача для продавцов, поставщиков и «кураторов» из криминальных группировок. Деньги крутятся, как белка в колесе. Успевай брать, пока есть где и у кого. Надо лишь знать свое место.
А Леха Рябов его знал. Выдвинулся из рядовых «быков» в бригадиры именно благодаря умению вовремя просекать ситуацию, отслеживать политику начальства. Их организация во главе с Каштаном прочно держит под своим контролем город и весь район. И только на первый взгляд непосвященного, далекого от настоящей жизни чистоплюя, представляется такая работа грубой и примитивной: «Стриги, мол, купоны с продавцов и держи пистолет заряженным». На самом деле, думал Леха, все построено очень логично и разумно. Не было бы их группировки, появилась бы другая. Какие-нибудь беспредельщики! Как в областном Белецке, где время от времени братва достает стволы. А здесь уж несколько лет – тишина и покой. Главное – не зарываться и не проявлять излишней инициативы. «Все, что не запрещено, то разрешено», но и «не лезь поперек батьки в пекло» – вот те принципы, которыми Леха руководствовался в своей жизни. И, в принципе, не допускал серьезных ошибок.
В этот день Леха, как обычно по воскресеньям, сначала совершил обход торговых рядов. Дело привычное, простое, но необходимое для общего надзора и порядка. Работы настоящей в последнее время нет – их команду в городе уважают. А значит – боятся. Конкуренты исчезли с поля боя, вымерли как динозавры. Но всякое ведь может случиться. Никогда нельзя давать никаких гарантий. И ослаблять хватку.
Невысокий, широкоплечий, пузатый, с округлым гладким лицом, мягко очерченным снизу короткой лоцманской бородкой, в рубашке, украшенной эмблемой телекомпании CNN, памятном подарке одной столичной журналистки, и легких черных брюках, Леха не выделялся из толпы туристов, степенно передвигаясь по своему традиционному маршруту.
Он посмотрел, как дежурят пацаны из его команды, отругал Тимофея за кратковременную отлучку, рассудил спор за место двух туповатых мужичков из пригородного поселка, поболтал со смазливой продавщицей молочных продуктов, выпил бутылку пива и удалился обедать в «Монастырскую трапезу».
Здесь его и застал растрепанный Витька Ломакин по прозвищу Лом. Чуть не сбив с ног официантку, Лом подбежал к столу и быстро затараторил, глотая слова:
– Леха! Короче! Дело крутое намыливается… У рядов, значит, стою. Тимофей говорит: пацан знакомый звал. Ну Мишка Лысый, ты его вроде знаешь… Тот рукой кажет. Типа, новый появился. Подошли к тому. Малец, короче, делового из себя строит. Говорим: что за дела, то да се, торгуешь у нас под боком, почему, типа, мы не в курсах? И вдруг узнаю: тот самый! Пацан два месяца уже лохам заезжим толкает фигню всякую: кресты немецкие, патроны, каски ихние. Кто-то покупает. А мы мимо кассы. Мы его за жабры недавно взяли! И пацаненок нас тогда грузил: денег, говорит, нет, но могу нарыть кучу фашистских автоматов и волын. И нам их, короче, толкнуть. Ну я говорю: типа, давай, выкладывай, обещал вроде, надо глянуть…
– Подожди. Я не понял, – Леха чуть повернулся на стуле, сложил руки на столе. – Ты хочешь сказать, что это было сегодня утром?
– Да. Но ты, Леха, не врубился. Мы с ним, короче, уж неделю почти как базарили, чтобы он принес это фуфло. Сегодня принес. И вот…
– Не понял. Что он принес? Оружие?
– Да нет. Вообще, говорю… Пацан, короче, копает, ищет там всякое с войны. Да мы же тебе говорили. Забыл, что ли?
Леха вдруг вспомнил, что действительно дней пять назад объявился какой-то мальчишка лет семнадцати из пригородной деревни и сообщил, что может легко нарыть целую кучу всякой военной трухи, благо знает, где искать. Ребята ему строго наказали никому ничего не говорить и явиться сегодня с утра с товаром. Время сейчас уже обеденное, так что пацан, во-первых, повел себя, мягко сказать, необязательно – заставил ждать реальных пацанов, а во-вторых, кажется, собрался прокинуть с товаром.
– Ну хорошо. И что он принес?
– Леха, блин, ты не поверишь. Голдовые вещи, офигенной цены! Рыжье старинное, крутое. Короче, вообще…
Чувствовалось, что Лом никак не может прийти в себя от качества, а точнее, от воображаемой ценности увиденного товара. Леха вдруг ощутил, как и у него радостно и тревожно забилось сердце. Судя по всему, дело серьезное, надо разбираться на месте.
– Вот что, Лом. Тащи-ка его в каморку. Я сейчас и сам туда подгребу.
Каморкой называлось достаточно приличное, весьма обширное и удобное офисное помещение, арендуемое на нижнем этаже гостиницы «Центральная». Формально помещение занимал фонд «Экологическая инициатива», который со дня его основания в 1997 году возглавлял Антон Артурович Каштяну. Впрочем, Антону Артуровичу для отдыха и мудрого руководства хватало других мест, поэтому здесь он почти не появлялся. Каморка являлась штаб-квартирой его центральной бригады, которой с недавнего времени руководил Леха Рябов.
Там наличествовал соответствующий всем современным требованиям набор техники – пара компьютеров с принтерами, сканер, факс, паласы, жалюзи, мягкие кресла и сексапильная секретарша с внешностью фотомодели и очаровательным голоском, способным свести с ума любого, самого зажравшегося областного или столичного бизнесмена.
Лом бросился исполнять приказание, а Леха с достоинством завершил свою трапезу и вальяжной походкой направился через площадь к зданию гостиницы «Центральная». Вошел в холл твердым шагом хозяина, поздоровался за руку с двумя охранниками, снисходительно кивнул администраторше, рыхлой искусственной блондинке лет пятидесяти, и уверенно прошествовал к металлическим дверям офиса. Набрал код из четырех цифр и медленно вступил внутрь.
– Алена! – позвал Леха, проходя в свой кабинет.
– Да, Алексей Никитич! – Алена появилась перед ним так стремительно и бесшумно, словно действительно уже стала неотъемлемой частью этого офисного великолепия. Она знала, что Леха терпеть не может фамильярности, воображая себя самым настоящим солидным коммерсантом, а вовсе не убогим братком районного масштаба. И старалась потакать ему во всем, исполняя роль преданной наложницы.
– Слушай, где же пацаны? Здесь уже должны быть!
– Витя звонил. Говорит, что там, на площади, какая-то непонятка случилась…
– Какая такая непонятка?
– Не знаю. Сказал, что тот, кого вы ждете, куда-то исчез.
– Как исчез?!
Леха рассердился. Не бригада, а скопище кретинов! Нашли продавца, доложили, а потом взяли и прохлопали его своими длинными ушами! Беда, может, и невелика, но настроение теперь испорчено до вечера.
– Витя сказал, что сообщит, когда все узнает.
Леха гневно сверкнул глазами, повернулся, прошел к глубокому мягкому креслу, завалился в него и коротко приказал:
– Давай, неси мне кофе!
Потом закурил, запрокинул голову, стал рассматривать геометрические узоры на белых подвесных потолках. И все же, что это за рыжье такое? Откуда оно? Леха никогда не слышал, чтобы на полях сражений находили ценности. Оружия, если знать, где искать, сколько хочешь. Правда, в основном насквозь ржавого, к делу непригодного. Ну амуниции нашей и фашистской, крестов всяких, фляжек, пуговиц тоже встречается не так уж мало. Гильз немерено. На боеприпасы даже можно нарваться и взлететь ко всем чертям! Как-то, говорили, под городом, в котловане, рабочие обнаружили склад противопехотных мин…
Все это, в общем, обычно и понятно. И торгуют таким товаром кое-где, в укромных местах. Кому надо, тот купит. Но чтобы найти древние вещички, просто порыться в земле и найти, – такого Лехе слышать еще не приходилось. Пацаны, впрочем, базарили, что в соседней области какие-то мастера копают курганы, и вроде кто-то там даже разбогател, но все это – далеко и неправда. Нет, здесь что-то не так!
Вошла Алена, принесла на подносе дымящуюся чашку кофе, блюдечко с сахаром и лимоном, поставила на стол, аккуратно отодвинув в сторону пачку каких-то рекламных проспектов и пепельницу в виде обнаженной нимфы.
– Садись! – Леха широко махнул рукой, похабно ухмыльнулся.
Алена присела рядом, на мягкий подлокотник кожаного кресла, взмахнула копной пушистых золотых волос. От природы она обыкновенная шатенка, но так красится, что сразу и не определишь. Леха, во всяком случае, ни за что бы не смог. Если бы сам в свое время не заставил ее «сменить окрас».
– А себе чего не принесла?
– Я не хочу.
Она стеснительно опустила глаза, махнула ресницами. Знает, зараза, что именно так хозяину и нужно! Смотрите, мол, на меня, мой господин, я сама покорность.
В это время зазвонил телефон. На проводе был Тимофей.
– Леха! Пацан нашелся. Сейчас к тебе рвем. Жди.
Леха только коротко буркнул:
– Жду. Давно пора.
Они пришли минут через пять. Сначала на пороге кабинета возникла здоровенная фигура Тимофея, следом ввалился взмыленный Витька Лом, таща за руку продавца таинственного золота.
Паренек был невысокого роста, худой, хилый, заторможенный в движениях, одетый в вытертые на коленях древние джинсы и старый пиджак зеленого цвета. Но горели ярким огнем глаза – живые, острые, наблюдательные.
– Что случилось, Лом? – лениво спросил Леха, допивая остатки кофе. Беглеца нашли, поэтому ругать ребят не хотелось.
– Понимаешь, Леха… – Витька Лом замялся, обернулся к Тимофею, злобно посмотрел на паренька. – Этот стервец от нас слинять хотел… У-у, гаденыш… – Лом с размаху отвесил пацану несильную оплеуху.
Парень качнулся, немного сжался, но страха не выказал. Наоборот, злобно, с вызовом, посмотрел на Леху.
– Не трогай его, Лом.
Леха медленно встал, потянулся, тяжелыми шагами подошел к беглецу, положил ему руку на плечо, заглянул в глаза:
– Почему так себя ведешь? Что за дела? Мы же, видишь, солидные люди. Солидная контора у нас. – Леха покрутил головой по сторонам, показывая свое офисное великолепие. – Мы серьезными делами занимаемся, пацан. Очень серьезными. И дурить себя никому не позволим. Это для всех опасно, а уж тем более для тебя. Понимаешь?
– Понимаю, – просто ответил паренек. Его спокойная уверенность сбивала с толку.
– Как тебя зовут?
– Юра.
– Почему же ты хотел смыться от нас, Юра? Договорился. Пришел торговать, позже, чем надо, кстати… А потом исчез. Люди тебя ждут, дела ради тебя отложили. Что такое?
Юра молчал, смотрел прямо перед собой. Леха стоял рядом, ждал ответа. Лом и Тимофей, усевшись в кресла, потягивали баночное пиво, ухмылялись. Алена задержалась у двери, опираясь согнутой в колене ногой о притолоку, с любопытством наблюдала за допросом.
– Ну! Долго будешь молчать?
– Я человека одного встретил. Не хотел, чтобы он меня здесь увидел. И отошел ненадолго. А он, – Юра кивнул в сторону Лома, – бросился меня искать. Решил, что я слинял. Не врубился в тему…
– Я те щас врублюсь, – пообещал Лом, приподнявшись.
– Сиди! – негромко приказал Леха, обернувшись. Потом опять обратился к Юре: – А что за человек? Мент?
– Нет.
– А кто?
– Это мой учитель.
– Так ты что, еще в школе учишься? Я думал, тебе уже лет двадцать!
Леха часто хвастался умением расположить к себе собеседника. Решил продемонстрировать это и теперь. Но Юру на такие примитивные приемы, видимо, купить было не так просто. Поэтому он ответил монотонными, короткими фразами, словно на уроке:
– Я учусь в одиннадцатом классе. Мне семнадцать лет. А на вид мне и пятнадцати не дают.
– А ты, я смотрю, шустрый.
Леха усмехнулся. Прошелся по комнате, уселся в кресло:
– А чего ты своего учителя испугался? Сегодня же воскресенье. Гуляй – не хочу.
– Он бы сразу допер, что я здесь делаю.
– Почему?
– Потому что знает, чем я торговать могу.
– Откуда знает?
– Он ведь нас сам учил по местам боев ходить, вещи военные искать. Он историк. Краеведческий кружок вел в школе.
Леха помолчал, покрутил в руках зажигалку.
– Ну, ладно, считай, что объяснения твои убедительны. Суд учтет их при вынесении приговора, – гробовым голосом сказал Леха и рассмеялся. Лом и Тимофей поддержали его коротким залпом громкого хохота. Юра улыбнулся кривой и грустной улыбкой.
– Ладно, давай показывай, что у тебя там? И не жмись, мы тебя не съедим. Пиво будешь?
Юра утвердительно кивнул. Леха распорядился:
– Алена, принеси пару банок из холодильника.
Алена принесла, поставила на стол, с интересом взглянула на Юру. Юра открыл банку, осушил ее одним махом, смял жесть, бросил в урну для бумаг. Потом медленно снял с плеч маленький рюкзачок, развязал тесемки, аккуратно выложил прямо на кипу рекламных проспектов полиэтиленовый пакет, развернул его и вынул сверток темной материи.
– Чего ты копаешься? Цепуру сначала предъяви, крест и перстень, что на рынке выкладывал. У тебя же в кармане! – От нетерпения Витька Лом подался вперед, встал рядом, едва удерживаясь, чтобы не вырвать драгоценный сверток из рук паренька.
– Это все мелочи. Потом. Главное – здесь, – спокойно отвечал Юра, раскрывая плотные складки материи.
Все замерли на мгновение, как будто репетировали финальную сцену «Ревизора». И было от чего! Такое сияние драгоценностей Леха Рябов видел только в кино, в далеком детстве, когда смотрел популярный тогда фильм «Золото Маккены»…
На столе в окружении цепей, перстней и крестиков разного размера лежали две золотые чаши, сверкающие инкрустированными драгоценными камнями.
– Мгм, – только и смог произнести Леха.
– Слушай, а это не туфта? – произнес Тимофей, глядя круглыми от удивления глазами. Но ему никто не ответил.
– Где ты это взял? – хрипло спросил Леха. Первый шок прошел, и в его голове, почти бессознательно, включился на полную мощь калькулятор. Забегали цифры, сменяя друг друга, как на дисплее, мгновенно вырастая в своих значениях. Когда сумма достигла астрономических величин, Леха на мгновение зажмурился. Такой фантастической удачи еще, кажется, никогда не было в его жизни!
– Так где ты это взял? – повторил Леха свой вопрос.
– Где взял, больше нет, – спокойно проговорил Юра. Он стоял, сложив руки за спиной, со сдержанной радостью наблюдая за поведением братков. Он как бы хотел сказать: «Ну что, ребята, зенки вылупили? Я же предупреждал – фуфло не ношу».
Леха подвинулся к свертку, взял в руки одну чашу, повертел в руках, покарябал, поставил обратно на стол. Камешки вроде настоящие. Хотя кто его знает? Могут вместо брюликов стекляшки подсунуть. Всякое бывает. Век живи – век учись. Но зато по золоту Леха считал себя спецом. Во всяком случае, турецкое, низкого качества, отличал с первого взгляда. А здесь чувствовался уровень!
– Да, пацан, ты стоящий товар принес, – сказал он солидным тоном опытного покупателя. – Только я тебе уже говорил, что с нами шутить не советую. Говори сразу, сколько за это хочешь?
– За весь пакет – двадцать тысяч. Долларов. Наличными и сразу, – негромко, но уверенно ответил Юра, прямо глядя в глаза Рябову.
Леха плюхнулся в свое кресло, попробовал непринужденно закинуть ногу за ногу, но сообразил, что это сейчас выглядит как-то неестественно, поэтому просто задрал голову на спинку, потер свои широченные ладони. Натянуто улыбнулся, потом сдвинул брови, раздул ноздри и раздельно произнес:
– Ты, пацан, случаем не обкурился спозаранку? А то, я смотрю, видок у тебя неважный. Заруби на носу, чучело, за такие башли я тебе сам три золотые чаши выложу. Просекаешь?
Юра слегка покачал головой из стороны в сторону, потом взял в руки чашу и протянул ее Рябову:
– Посмотри! Это золото. Настоящее червонное золото. Сверху – редкий узор, ниже – инкрустация мелкими изумрудами. За подобные дела иностранцы без проблем отвалят тысяч тридцать. Плюс старинная работа. Семнадцатый век, между прочим, я проверял. Плюс редкая вещь. Одна такая чаша на каком-нибудь аукционе улетела бы со свистом за пятьдесят тысяч. А я предлагаю весь набор! Так что двадцатка – это как раз то, что надо. И вы в выигрыше, и я.
Все молчали, ошеломленные не столько величиной запрашиваемой суммы, сколько той продуманной убежденностью, которая ощущалась в словах этого мальчишки.
Лом осторожно перебирал драгоценности, Тимофей недвижимо застыл сзади, Алена с тревожной улыбкой присела на свободное кресло. Леха вертел в руках чашу, временами исподлобья глядя на дерзкого паренька. Было понятно, что Рябов о чем-то напряженно размышлял, пытался решить важные для себя вопросы. Так прошло несколько минут.
Потом Леха вынул из пачки сигарету, закурил и стал говорить, стряхнув пепел прямо себе под ноги:
– Вот что, пацан… Ты, конечно, прав. Базара нет, товар штучный. Но с ходу такие дела, сам понимаешь, не делаются. Ты к нам пришел, принес вещи, предложил цену. Все как надо. Но, видишь ли, у меня, да и у них, – Леха кивнул на Лома и Тимофея, – таких бабок нет. И быть не может. Это ж надо! Двадцать тонн баксов…
Леха усмехнулся, глубоко затягиваясь сигаретой, и продолжал:
– Потом, пойми, Юра, мы должны все это обмозговать, показать кое-кому, с нужными людьми связаться. Перетереть, короче… Так что товар тебе надо у нас пока оставить. А завтра приходи, будет понятно, что и как. Идет?
– Я вам вещи не оставлю, – тихо, но твердо сказал Юра. – Продавать буду только тогда, когда деньги будут здесь.
Он сделал порывистый жест, собираясь взять в руки чашу. Леха остановил его резким движением:
– Да подожди. Сейчас свяжемся, узнаем обстановку. Не гоношись.
Он потянулся к телефонному аппарату, быстро отщелкал пятизначный номер:
– Алло! Это Леха. Антона Артуровича не позовешь? Перезвонит? Да я здесь, в офисе. Ага. Жду.
Леха положил трубку, подошел к Юре и сказал:
– Мне скоро все сообщат. Тогда и будет понятно. А ты мне пока расскажи, дружище, где ты такую красоту нарыл. Садись и говори обо всем по порядку.
