Серж Винтеркей
Ревизор: возвращение в СССР 35
Глава 4
УКГБ по Саратовской области.
Рабочий день давно закончился, но генерал Михаил Иванович Кудряшов все еще был в своем кабинете. Стемнело, но он и свет не включал. Думы его были невеселыми.
Шаг, призванный упрочить его положение в КГБ, обернулся совершенно неожиданными последствиями. Он отправил Олега Третьякова в Москву, чтобы, помимо Вавилова, обзавестись дополнительными связями в московском управлении КГБ. Но совершенно загадочным образом все пошло прахом. Третьяков звонил ему сегодня с совершенно ужасными новостями. Его отстраняют от должности, и более того, грозятся и вовсе выкинуть из комитета. Сколько он пробыл-то начальником отдела? Едва пару недель набралось, не больше…
Конечно, по телефону приходилось разговаривать без деталей, но основную провинность Третьякова он понял. По словам того, он зацепил в своем интересе не того человека, возможно, сына самого Вавилова.
Похоже, Вавилов был этим оскорблен. Да чего там, точно. Он тут же набрал его, в надежде поговорить и решить эту проблему, пока она не привела к увольнению из органов Третьякова. Хотел сказать, что тот просто не разобрался еще, должно же быть снисхождение к офицеру, который только что вступил в новую должность. Но помощник Вавилова сказал ему, что тот занят и не может с ним переговорить. И такая ситуация затянулась на весь день. Такого еще никогда не было…
Ясно, что Третьяков не может сам приехать к нему и все объяснить. Значит, ему самому нужно брать отгулы и ехать в столицу. Нужно срочно разбираться, что это за дело такое, что может лишить его и покровителя, и офицера, которого он старался продвинуть на будущее…
***
Москва, квартира Эль-Хажж.
Вечером Диана лежала на диване с книгой на арабском языке. Она взяла за правило, по совету преподавателей, читать книги только на иностранных языках, которые изучает. На арабский и французский ей рекомендовали летом сделать упор в чтении, поскольку занятий по ним до сентября не будет.
– Иностранный язык очень легко и незаметно уходит, если им не пользоваться, – объясняла ей одна из преподавательниц.
– Ну уж нет, – подумала тогда Диана. Столько усилий спустить в унитаз из-за отсутствия практики. Так что теперь каждый вечер она читала что-то из того, что набрала в библиотеке и достала через торгпредство с помощью Фирдауса.
У Фирдауса просто глаза лезли на лоб каждый раз, когда он видел полки с книгами на четырех языках и свою красавицу-жену, старательно каждый день их изучающую.
«Жена дана нам, чтобы услаждать взор своей красотой, слух своим чарующим голосом, чтобы создавать уют в доме и позволять своему мужу и господину отдохнуть и расслабиться в неге и покое», – вспоминал он высказывания своего деда о семейной жизни.
Да, дедуль, не встречался ты с русскими женщинами, – с легкой грустью размышлял Фирдаус, вспомнив любимого деда, к сожалению, уже почившего. – Взор моя девочка услаждает без сомнений, голос чудесный, дома уютно, а вот дальше, – как Пашка говорит, – уже начинаются нюансы. Про негу и покой давно не слышал, еще языки эти, подумать только, четыре уже, а начинала ведь с одного арабского, а если еще вспомнить, что она, случись что, за автомат уверенно берется…. Или за молоток. Домик для птиц тогда так лихо сколотила…
Неспешные размышления Фирдауса о суровых семейных буднях ливанских миллионеров были прерваны междугородним звонком. Сняв трубку, он услышал голос брата жены Тимура. Поздоровавшись и перекинувшись с ним парой фраз, передал трубку тут же подбежавшей Диане.
– Привет, сестренка! – радостно поприветствовал Диану Тимур. – Как жизнь?
– Привет, Тимур, – с улыбкой ответила брату Диана. – Очень рада тебя слышать. Так соскучилась, не представляешь.
– Я тоже. – немного смущенно сказал брат. – Ну ничего, на свадьбе ведь увидимся. Как там, все уже в курсе? Все смогут приехать?
– Все знают, да, – погрустнела Диана. – Но Пашка приехать не сможет.
– Вот блин! Как же так? – расстроился Тимур
– Его отправляют на конференцию в Берлин, – начала поспешно объяснять Диана, – в приказном порядке. Пашка пытался отказаться, но слышать никто ничего об этом не хочет. Неприятности будут, если не поедет.
– Брательник от поездки в Берлин из-за меня хотел отказаться? – ошалело переспросил Тимур, а потом рассмеялся. – Да, это в его духе. Про кого угодно такое скажи, не поверил бы, а вот про него верю сразу.
– Это точно, – улыбнулась Диана.
– Но что делать-то тогда? – озадачился Тимур. – Я без брата свадьбу играть не хочу. Он же меня из таких проблем вытянул. Фиг бы я сейчас в таком знаменитом училище учился… Скорее ухо бы давил на шконке.
– Да, жаль… А что тут сделаешь?
– Ну, слушай. Переговорю сейчас с Веткой, – начал суетиться Тимур. – Роспись в загсе мы не перенесем, конечно, не разрешат. А вот саму свадьбу вполне можем передвинуть. По крайней мере попытаться надо, вдруг получится договориться в столовой.
– Ты серьезно? – изумилась Диана планам брата.
– Конечно, – абсолютно уверенно подтвердил Тимур. – Я Пашке очень многим обязан в жизни и на свадьбе своей хочу видеть его обязательно.
– Ладно. Ты прав, попытаться стоит, – согласилась Диана с братом, – только не спеши сразу бежать договариваться. Давай я Пашке позвоню сначала и узнаю, когда точно он сможет в Святославле быть. Не знаем ведь, когда он из Берлина приедет.
– Правильно, – поддержал ее Тимур. – Ты тогда, как узнаешь все, матери звони. Она организацией свадьбы занимается вместе с Веткой.
Они еще немного поговорили, обсудили Дианины новости и попрощались. Диана, посмотрев на часы, решила позвонить Пашке сразу, не откладывая. Не так уж поздно еще.
***
Москва, квартира Ивлевых.
Минут через пять после майора КГБ неожиданно позвонила Диана. Ошарашила новостью, что Тимур из-за меня свадьбу хочет перенести. Порадовался, конечно, что брат меня ценит, приятно. Да и сам очень хотел лично их с Веткой поздравить. Убежден, что эта девушка – одна из самых больших удач Тимура в жизни. Но перенос свадьбы из-за меня все же смущал немного. Все из-за этого дурацкого Берлина… Вот не зря не люблю этот город…
Признаться честно, у меня уже мелькала мысль попросить брата перенести свадьбу на пару дней, чтобы я успел на нее приехать. Но… как это было бы по-новорусски, что ли. Мол, такая важная птица, что из-за нее свадьбу сдвигать надо, гостей заново приглашать, на другие даты. А брат вот порадовал, сам такое решение принял. Ну, это другое дело. Я лично руки не выкручивал, он сам так решил.
Решил немного посодействовать Тимуру. Все же из-за меня весь сыр-бор. Позвонил Шанцеву.
Тот, это было отчетливо слышно, обрадовался моему звонку. Поболтали с минуту о том, о сем, в частности, его интересовала беременность Аполлинарии и как дела у Галии. А потом я объяснил ситуацию и попросил, если нужда будет и мать Тимура к нему обратится, помочь ей со столовой.
– Паша, это даже не просьба, а так, пустяк. Сделаю, конечно. Я, кстати, по городским делам скоро в Москву намылюсь. Приютишь меня на ночь или две? Раз уже ты все равно пока в холостяках, не стесню?
Конечно, согласился. Договорились, что он позвонит перед выездом.
Довольный, положил трубку. Я прекрасно понимал, что Шанцеву на такой должности не проблема найти номер в лучшей гостинице Москвы. Все ему устроят, только отдай приказ своим сотрудникам. Но он, попросившись на ночлег, таким образом подчеркивает наши с ним особые отношения. Ну что же, так оно и есть, как-то мы по очереди друг другу и помогаем, это верно.
***
Загит после разговора с потенциальным заказчиком зашел домой в приподнятом настроении. Анна сидела в комнате и что-то вязала, периодически сверяясь с лежащим рядом журналом. Он ей пока что ничего не говорил про Крым. Считал, что мужчина должен быть уверен в своих словах, а не трепать языком на авось. Авось получится, авось все сложится. Вот когда все уже твердо договорено, и у него в кармане уже и аванс есть за будущую работу в Крыму, тогда можно жене и сообщать.
– У меня отличные новости, Аннушка! – радостно сообщил ей Загит, присаживаясь рядом.
Жена отложила вязание и удивленно посмотрела на него.
– Мы с тобой едем в Крым через пару недель где-то. Недель на пять.
– Это как? – изумленно переспросила Анна. – Больше месяца. Кто ж нас отпустит?
– Мне предложили заказ очень хороший на шкафы, – начал рассказывать Загит, – надо в Крыму в одном пансионате на берегу моря ими два этажа номеров укомплектовать. Это где-то 4-5 недель работы мне.
– Ничего себе, – всплеснула руками Анна. – Такой большой заказ. Один делать будешь?
– Да. Заказчик хотел, чтобы я бригаду обучил и за две недели управился. Но Паша посоветовал все делать самому и договариваться на более длинный срок, так безопаснее.
– Очень правильное решение, – тут же закивала головой Анна Аркадьевна. – Но на пять недель? Как нас отпустят на такой срок?
– Да ладно, решим, – махнул рукой Загит, – сама же говорила, что у тебя куча отгулов накопилась. Так и у меня тоже, все время кого-нибудь подменял. К отпускам все отгулы добавим накопившиеся, а остальное за свой счет. Должно получиться… Зато представь, больше месяца моря, фруктов, жаркого солнышка. Красота!
На лице Анны при этих словах появилась мечтательная улыбка.
И заработаю вдобавок очень хорошо, если все сложится, – добавил довольный Загит. – Мечта, а не отпуск, ведь правда!
Анна Аркадьевна обняла его порывисто, поцеловала и тут же развила бурную деятельность, забегав по квартире.
– Так, завтра же на работе все надо узнать. Отгулы посчитаю. Отпуск согласовать надо с точными датами. А если получается, то билеты нужны в Симферополь. Лето же сейчас, попробуй достать!.. – она замерла на секунду, потом махнула рукой, – Пашу просить придется, если что… Ой, и купальники ведь нужны, – она как вихрь метнулась к шкафу и начала перебирать его содержимое, выкладывая на диван…
Загит, расслабленно улыбаясь, наблюдал за радостной женой.
***
С самого утра мотанул на рынок. Деньги есть, у кого что брать, знаю, так что привез маме в больницу и яблок, и мандаринов, и даже связку бананов мне Сосо по блату нашел, отвел к тому, у кого было. Конечно, цена была не те пару рублей, по которым изредка выкидывали в открытую продажу, но меня и пятерка вполне устраивала.
Смотрел, конечно, на Сосо я с двойственными чувствами. У человека внук родился, а я даже сказать ему не могу об этом. Не мой секрет, не имею права. М-да… Но нет, рот на замок. Учитывая непростой характер Ксюши и особенности кавказской диаспоры, может все выйти предельно плохо.
С Муравьевым мы встретились в Нескучном саду. Он сам ко мне подошел, потому что я его никогда в жизни до этого не видел, а у него всяко имелась моя фотография. Сдавал же я в НИИ Силикатов фотографии при оформлении? Сдавал. Наверняка они с комитетом поделились одной из них. Да и до этого где угодно могли сделать, даже когда я, вдохновенно размахивая руками, им лекции читал. Самая та организация, чтобы скрытно и незаметно меня где угодно сфотографировать.
Неплохое место, утром в будний день я не ожидал здесь встретить кого-то из знакомых. Да и если встречу, что с того? Гуляю и беседую с кем-то, кому какое дело, с кем именно? Ясно, что майор придет на встречу не в форме.
Как и большинство офицеров КГБ, с которыми я встречался по жизни, неприметный человек, способный легко затеряться в толпе. Походка только пружинистая, выдающая хорошо тренированного человека.
– Слушаю вас, Михаил Андреевич, – достаточно сухо сказал я, когда мы обменялись приветствиями.
– Как я уже говорил по телефону, произошло досадное недоразумение, – развел он руками, делая немножко виноватое лицо, – ваш куратор уехал в отпуск, и вами стал заниматься совсем другой человек, не знавший всей подноготной… Отсюда и эти нелепые требования подписки, и увольнение из НИИ Силикатов…
Тут мне, видимо, по его задумке, нужно было сказать что-то типа – ах, какие пустяки, товарищ майор! Главное, погоды-то какие стоят чудесные! Но нет. После тяжелой школы девяностых я не покупаюсь на разводы. Со стороны КГБ был допущен немалый такой косяк, нервы мне попортили. Молодцы, что осознали, конечно, но я был зол. С какого перепугу мне их просто так прощать? Да и почувствовал интуитивно, что и сам майор также считает, что они крупно облажались. Уж слишком он старается меня умиротворить… Так что выбрал другую тактику…
– Я не совсем погружен в особенности вашей работы, но категорически недоволен тем, что мной стал заниматься кто-то, кто явно некомпетентен. Я точно на такое не соглашался, когда мы договорились, что я буду читать лекции. Неприкрытое давление, угрозы в мой адрес… Так что вполне определенно могу сказать, что теперь мне не хочется продолжать какое-то сотрудничество по тому образцу, что было раньше…
Муравьев тяжело вздохнул. И моментально преобразился, словно скинул одну личность и тут же нацепил другую. Только что был интеллигентный добряк, растерянно разводивший руками и просивший войти в положение, а теперь передо мной предстал вполне себе деловой человек с хорошей хваткой. Его бы в Вахтанговский театр на пробы отвести, – тут же подумал я, – глядишь, подошел бы им и без профильного образования…
– Вы правы, мы опростоволосились… От лица организации уполномочен принести вам наши извинения и заверения, что такое больше не повторится. – сказал он. – Разумеется, вы будете немедленно восстановлены в НИИ Силикатов. И в качестве дополнительной мотивации для продолжения чтения лекций в нашем комитете есть у меня для вас одно предложение. Вам дачный участок не нужен?
Хм… А разве есть человек, которому не нужна дача под Москвой? В эти блаженные времена, когда еще не принято из Москвы на дачу ездить за триста километров в одну сторону, то есть, явно имеется в виду ближнее Подмосковье, которое потом частично и в столицу войдет. Но сразу соглашаться все равно не стоит.
– Не знаю… Хлопоты с этим дачами большие… Кстати говоря, мне там еще раньше поездку на Кубу обещали. Семейную. Я Румянцева просил прояснить, он так и не ответил ничего перед отпуском.
– Думаю, вопрос с Кубой можете считать решенным, мы своими обещаниями не разбрасываемся. Назовите примерное время, а мы прикинем по рейсам, что летают на Кубу, и сориентируем на конкретные даты. А про дачный участок все же подумаете?
– Надеюсь, вы предлагаете его не в вашем служебном кооперативе?
– Как можно, мы же не маленькие дети… – улыбнулся Муравьев, – сами понимаете, у нас есть связи во многих министерствах. Выбирайте направление, и все устроим. Только не Переделкино, там слишком сложно.
– Ясно. Не Переделкино.
На этом мы и расстались, ничего больше не обсуждая. Выкуп за провинность предложен, теперь мне нужно определить, где я хочу этот самый дачный участок…
Первая мысль про Рублевку, конечно. Это сейчас там не очень популярное направление, Москва еще вполне резиновая, численность населения столицы жестко регулируется. А когда в девяностых все эти ограничения снимут, люди ломанут в столицу, и она начнет резко расширяться во все стороны. Но есть один важный довод против…
Мне повезло со второй жизнью, но я все же не бессмертен. Допустим, получу я этот участок на Рублёвке, оформлю на семью, а меня через полгода после этого машина собьет насмерть? А потом придут девяностые. И новые русские, сколотив состояния на крови и подставах, почему-то решат, что Рублевка лучшее место в стране для жизни. Неизбежно однажды и к Галие с сыновьями зайдут посланцы криминала с предложением-требованием продать участок под элитную застройку. А советчиками у нее в этом опросе будут Загит, Марат и Ахмад. Достаточно прямые люди, которые вряд ли быстро сориентируются в резко изменившейся ситуации и поймут, что никакого закона в стране больше нет… Посоветуют ей отказаться от такого предложения, выяснив, что на самом деле цены сейчас на Рублевке намного выше, и тогда в ход у криминала пойдут совсем другие аргументы… У них же задача купить дешево и продать дорого, и нет никаких проблем утопить целую семью в ближайшем болоте, если она уперлась и не хочет продавать по-хорошему…
Нет уж, такое сомнительное наследство оставлять мне совсем неохота. Ну ее, эту Рублевку… Так что надо доставать карту и долго думать – где именно я хочу эту самую дачу строить.
***
Болгария, Солнечный берег.
Любомир встал пораньше и тщательно приводил себя в порядок. Вчерашний день вышел суматошным. С самого утра, даже позавтракать не успев, чтобы не ехать по самой жаре, пришлось везти всю группу в студию научно-популярных и документальных фильмов в Софию, где они и пробыли весь день до самого вечера. Кормили там хорошо, конечно, но он устал переводить все эти разговоры о сотрудничестве. Сосед по номеру еще спал, так что можно было спокойно занять ванную комнату, не беспокоясь, что кто-то начнет ломиться. Надо сегодня быть во всеоружии, думал Любомир, вспоминая новую знакомую из подшефной ему группы.
– Галия, какое необычное имя, – думал с предвкушающей улыбкой он, – и какая потрясающе красивая женщина. Вот достойная цель для меня.
Первоначально он рассчитывал сконцентрироваться на туристках из Швеции или из Германии. Они были раскованы, точно знали, чего хотят и, главное, не ждали от курортного романа чего-то серьезного. Но появление жгучей советской красавицы заставило его экстренно поменять планы. С женщинами из СССР, конечно, сложнее, – думал Любомир, – но тем слаще и желаннее награда.
***
Глава 5
Болгария, Солнечный берег.
На завтраке вся группа села вместе, заняв большой стол. Вчерашний день в Софии все стремились забыть. Утомительная длинная дорога туда, утомительная обратно, совершенно бестолковые переговоры, никому на самом деле не нужные. Болгары просто хотели убедиться, что фильм, который снимет группа, будет показывать их страну в максимально выгодном свете. Могли и просто попросить, вместо того, чтобы таскать их в столицу, где их водили по кабинетам, знакомя с разными деятелями местного документального кино.
Но сегодня они были уже сами по себе. Можно было немного отдохнуть, прежде чем приступать к сьемкам.
Завтрак был разнообразным. Предлагались на выбор два варианта салата, рисовая каша или омлет, несколько видов выпечки и закусок, фрукты. Глаза разбегались. Все члены съемочной группы набрали полные подносы и с интересом изучали блюда, сидя за столом.
– Что за салат у тебя, Галия? – спросил ее заинтересованно оператор Саша.
– Написано было «шопский», – ответила она, пробуя с любопытством новое блюдо. – Вкусный, – довольно кивнула головой.
– Добр апетит! – важно сказал всем Андрюха, держа в руках небольшую книжечку.
– Это у тебя что? – поинтересовался Саша, позаимствовав книжечку у того из рук. – Русско-болгарский разговорник, – прочитал он и, уважительно кивнув, вернул ее обратно осветителю.
– Вот, – назидательно поднял вилку вверх Семен Денисович, – человек готовился к зарубежной поездке со всей ответственностью. А как сказать «спасибо»? – поинтересовался он.
– Благодаря. – ответил Андрюха, светясь от радости, что его похвалили.
– Ну, тогда благодаря тебе, – улыбнулся Семен Денисович.
***
Москва, квартира Ивлевых.
Вернулся домой после разговора с Муравьевым, все равно до первой лекции еще два часа. Обнаружил на детской площадке Валентину Никаноровну и Загита с мальчишками. Поздоровался, да и остался с ними. Поиграю с детьми на улице, а то видят меня в основном дома.
– Как Анна Аркадьевна новость восприняла? – поинтересовался между делом у Загита.
Он вместо ответа показал большой палец вверх, ухмыльнувшись.
Ну, еще бы, – мелькнула мысль, – она небось толком никуда не ездила столько лет, с ее-то работой и семейными неурядицами, а тут больше месяца в Крыму. Есть от чего в восторг прийти.
Заметил идущую мимо нас к подъезду Ирину Леонидовну. Поздоровался с ней доброжелательно. Она внезапно посмотрела на меня недобро и как рявкнет:
– Улыбаешься? Здороваешься тут, как ни в чем ни бывало. Познакомил моего Ванечку с этой потаскухой, жизнь ему сломал, а сам и рад…
Здрасьте, приехали!.. Сказать, что я опешил от такого наезда – ничего не сказать.
– Вы, Ирина Леонидовна, очень неправы сейчас, – сказал я как можно более спокойно, хоть возмущение и одолевало. Но не воевать же с пожилой женщиной. – Иван и Ксюша оба хорошие люди, но это жизнь, кто мог знать, что так сложится.
– Хорошие люди! Иван-то да, но это ты шалабуду эту называешь хорошей? – вскипела Ирина Леонидовна. – Сам себе нормальную жену, значит, выбрал, а сыну моему и эта сгодится, по-твоему?!
– Ну-ка, голубушка, немедленно возьмите себя в руки, – внезапно вступила в нашу перепалку Валентина Никаноровна. – Кругом дети, а вы здесь устроили балаган, дискредитируете всех советских женщин своим поведением.
– Почему это я дискредитирую? – слегка опешила от ее напора Ирина Леонидовна, растеряв весь боевой задор. – И вы кто такая вообще, чтобы мне указывать?
– Я нормальный взрослый человек, знающий, как надо себя вести и умеющий общаться с другими людьми. А вы, голубушка, свои манеры, видимо, дома забыли. Предлагаю вам прогуляться, поискать их. Дамам в нашем возрасте без них никак нельзя.
Говорила наша няня все это вроде тихо и спокойно, но от тембра и интонаций в ее голосе аж мороз по позвоночнику шел. Сразу напомнила мне тетю Дилю. Вот никак не татарка, а похожи по воспроизводимому на людей эффекту как сестры родные…
– Вы мне не указывайте, – заявила Ирина Леонидовна совсем уж неуверенно и, не найдя поддержки во взглядах никого из окружающих, устремилась к подъезду, гордо вздернув подбородок.
Н-да! Печаль. Похоже, отношения с соседкой совсем испорчены. Я обернулся, все еще расстроенный произошедшим, и искренне поблагодарил Валентину Никаноровну за поддержку.
– Ну что вы, Павел, все в порядке. Извините меня, что вмешалась, но эту особу нужно было привести в чувство, пока она детей не напугала. А вам это делать было совершенно не с руки. Вы молодец, что сдержались. С женщиной должна по возможности разбираться женщина. К тому же вы существенно моложе ее. Начни вы с ней спорить, оказались бы в заведомо проигрышной позиции.
– Согласен с вами и еще раз спасибо, – благодарно кивнул я.
Осознал, что проникаюсь уважением к нашей няне все больше и больше. Ну, Виктория Францевна, чувствую, еще не раз буду поминать вас добрым словом за такую рекомендацию.
Валентина Никаноровна кивнула мне и спокойно пошла с пацанами на горку, словно ничего и не произошло только что. Родька держал для моих пацанов всегда место в очереди. А я встретился взглядом с Загитом. Он стоял с виду совершенно невозмутимый, только в глазах черти плясали.
– Во дает наша няня, – тихонько сказал, подойдя к нему, – и, главное, никаких повышенных тонов, ни одного грубого слова…
– Ну как ни одного, а «голубушка»? – ухмыльнулся Загит.
Посмотрел на него с недоумением.
– Ты просто с ней редко общаешься, – начал мне объяснять тесть, – имей в виду, если она называет кого-то «голубчиком» или «голубушкой», значит, ругается, причем сильно. Слышал я пару ее телефонных разговоров как-то… Я же с ней чаще дело имею, когда с детьми помогаю, уже выучил ее выражения. А вообще, золотая женщина, тут не поспоришь… И характер – кремень.
***
Москва. Квартира Мещерякова.
Чара стоял перед шефом и рассказывал, эмоционально размахивая руками:
– Да не знает Дружинина о нас ничего. Вот вы видели когда-нибудь индюка в деревне?
– К чему ты это? – недоумённо спросил у него Мещеряков.
– Вот эта баба очень похожа на такого хорошо откормленного породистого индюка. Ходит с таким самодовольным видом, как будто она царь земли. Лезет в любое дело, касается её оно, не касается, но сугубо для того, чтобы поскандалить, и кого-нибудь припереть к стенке. Я так понял, чисто для развлечения. Она прёт как танк, не стесняясь наматывать чужие кишки на гусеницы. Она ничего не копает против нас, она просто каждый день получает огромное удовольствие от того, что делает максимальное количество людей вокруг несчастными.
Мещеряков смотрел на Чару с удивлением.
– Не знал, что ты способен так гладко описывать самодуров. Но да, хотелось бы, чтобы сказанное тобой было верно. Удалось просмотреть ее бумаги?
– Конечно. Вот, кстати, ещё признаки, что она ничего не опасается. Один из ящиков стола можно запереть на ключ. Но она никогда его не запирает. Я каждый вечер после того, как она уходит, дожидаюсь, когда из окна вижу, как она проходит проходную, и перелопачиваю всё, что у неё есть и в столе, и в шкафах. Мало ли что написала и положила, пока я бегаю по её поручениям по всему заводу.
– А что за поручения? – спросил его Мещеряков.
– В основном совершенно бестолковые, – махнул рукой Чара. – Ношу различные бумажки, которые того не стоят, с места на место. А, и первым делом отправила меня обнюхивать рабочих с утра на проходную. Не пахнет ли от кого-то спиртным?
– И как, пахло?
– Ясное дело. Это же заводские работяги. Но ей сказал, что не пахнет. Она так презрительно поджала губы и сказала что-то про мужскую солидарность. Теперь по утрам уже сама ходит их обнюхивать.
Мещеряков развернулся к Кудрявцеву.
– Ну а ты Макс, что скажешь? Согласен с Чарой? Все у нас в порядке, Дружинина не роет против нас?
Пожав плечами, тот ответил:
– Никаких гарантий дать не могу, но похоже на то. Она при мне никого не расспрашивала о том, что может нам проблемы создать. И у других работяг аккуратно выяснял – ничего такого. Она вообще мало спрашивает, больше приказы отдает. Комиссар в юбке.
– Ладно, теперь ты, – повернулся Мещеряков к Панкову.
– Да я как все… Подтверждаю, – почесав затылок, сказал Паня. – Что ничего она не копает. Ругается на всех, злит людей, стращает их и удовольствие от этого получает. Работяги ее люто ненавидят. Работай я там на самом деле, уже бы тоже нервно на нее смотрел.
– Ну и твое мнение, Лев Егорович, – спросил он зама.
Спиридонов, кашлянув, сказал:
– Ничего компрометирующего мы не нарыли. Ни на заводе, ни следя за ней по дороге на работу и с работы. В свободное время бегает по магазинам, ни с кем подозрительным в парках и около статуй не встречается. Наши возможности, увы, сильно ограничены.
Кивнув, Мещеряков задумался. Достаточно ли этого, чтобы идти к Захарову?
– Отпусти ребят, я кое-что еще скажу… – неожиданно сказал его заместитель.
Парни не обиделись, что Спиридонов не хочет посвящать их в свои секреты. Напротив, обрадовались, и поспешно ушли. Дождавшись, когда хлопнула дверь, Лев Егорович сказал:
– Последний вариант, что остался – в квартиру ее залезть. Порыться там в бумагах, нет ли чего. Но на это ты должен просить санкцию у Захарова. Дело скользкое, он должен быть готов через милицию помочь, если что не так пойдет…
***
Диана и Фирдаус купили билеты в Рим на вечер, и, вернувшись домой, тут же заказали звонок к Тареку, зная, что в это время он обычно всегда в офисе. Телефонистка уже знала, что с этого номера звонит иностранный гражданин и быстро их соединила. Отец очень обрадовался, услышав голос сына.
– Фирдаус! А я как раз хотел вас позвать в гости! Уже даже звонил в торгпредство, чтобы подобрали вам билеты на эти выходные…
– Поздно, отец, мы уже сами к тебе едем! Вылетаем ночью в Рим, там переночуем и с утра сразу к тебе.
– Значит, к обеду приедете… Очень хорошо, у меня есть что обсудить с вами! И мама будет очень рада!
Тут к Тареку кто-то пришел, так что ему пришлось быстро свернуть разговор, только и успел, что пожелать им счастливо добраться.
– А что ты не сказал, что мы у него пробудем совсем ничего и поедем в Ниццу? – спросила Диана мужа. – Сразу бы сказал если, то успел бы.
– Да неохота его расстраивать, что Больцано всего лишь промежуточный пункт. Одно дело ему там скажем, в приятной семейной атмосфере, другое – вот так по телефону, – махнул рукой Фирдаус, – в любом случае пару дней придется побыть из вежливости.
– Ну если пару дней, то хорошо, – кивнула Диана, – а то в прошлый раз, как мы там задержались, я заскучала.
– Не скучай в этот раз, думай там лучше, что скоро будем отдыхать на море в Ницце! Тебе там точно понравится!
Про Париж он говорил точно также, а меня едва там не ограбили… – подумала Диана, – ладно, авось хоть Ницца меня не разочарует.
***
Сегодня у меня были лекции совершенно блатного характера – по магазинам «Березка». Ионов очень постарался, выбирая мне места для чтения лекций, в надежде, что я не брошу работать в будущем со «Знанием». Подумал, что КГБ могло бы брать пример с Ионова, а не подпускать к работе со мной каких-то неприятных личностей.
Поездить, сегодня, конечно, придется по Москве, но это был тот случай, когда собрать все места для лекций в одном районе совершенно невозможно. Начну я с магазина на Малой Грузинской, где продают съестное, а дальше поеду по магазинам другой направленности. В некоторых еще ни разу и не был, заодно гляну ассортимент. Если что приглянется вдруг, зайду потом с Фирдаусом, когда они из Ниццы вернутся. Диана очень радовалась предстоящей поездке, и пообещала привезти нам с Галией неплохой подарок. Сказал, что необходимости в этом нет, пусть лучше отдохнут как следуют, перед тем, как ехать на свадьбу к Тимуру. Но ясно, что все равно привезет…
Тема мне попалась, на удивление, очень даже релевантная – «Торговля в СССР». Интересно, захотят по ней послушать что-то или снова придется рассказывать о том, каково быть журналистом?
Приехав на место, сразу представился на входе и одна из продавщиц, любезно улыбаясь, проводила меня к директору. Светлана Васильевна была холеной женщиной лет сорока, и то, что у нее в жизни все удалось, было видно по большому количеству золотых изделий на ней. Навскидку насчитал девять единиц желтого металла общим весом граммов на триста так точно. И с различными драгоценными камнями там тоже было все очень хорошо, ясно, что это были не стекляшки.
Пообщались мы очень любезно. А затем в этом же достаточно просторном кабинете я и начал читать свою лекцию. Для аудитории из пяти человек. Директор объяснила, что они не могут закрыть магазин на сорок минут, вдруг какой иностранец приедет и устроит потом скандал, что не смог сделать покупки.
– Мы их, если честно, в Москве очень разбаловали, они чуть что не так, сразу бегут с претензиями. – пожаловалась она. – А наши девочки потом расскажут, что вы говорили, тем, кто сейчас работает.
Не стал уточнять, куда именно иностранцы бегут с претензиями, не моя специфика, но что правда, то правда – Москва в семидесятых – город, особо приспособленный для процветания людей с иностранной валютой, которая у них есть на законных основаниях. Немудрено, что они уже научились и права качать…
Выдав несколько общеизвестных фактов об успехах советской торговли из методички, чем привел слушательниц в грустное состояние, им это было неинтересно, перешел к теме, которую знаю на «ура» – к перспективам советской торговли. Уже не советской, конечно, достаточно скоро, но об этом, по понятным причинам, я им говорить уже не мог. Чувствовал я себя уверенно, так что «Остапа несло». Какая там скука! Глаза продавщиц и директора скоро стали круглыми от удивления. В особенности их потрясли перспективы доставки товаров на дом покупателям роботами. Пытался максимально доступно рассказать и про интернет-доставку, но черт возьми, как объяснить людям, которые понятия не имеют о персональном компьютере, что такое Интернет? Я умею объяснять простыми словами сложные вещи, но тут задача была совсем непростой. Надеюсь, все же справился…
