Шарипа Курсановна Пратова
Под прикрытием
Он обыскал логово, найдя документы: Йошида управлял сетью тюрем, где держали тех, кто знал слишком много. Мэдока был в одной из них, на острове у побережья, охраняемом, как крепость. Улики в старом доме, о которых говорил Мэдока, были его последней надеждой – записи, что могли разоблачить Йошиду. Айдо покинул логово, оставив тела и кровь, его шаги гремели, как гром. Он должен был найти дом, но время утекало, как песок.
Старый дом
Старый дом Айяно и Мэдоки стоял на окраине города, его стены поросли мхом, окна были выбиты, как глаза призрака. Айдо вошёл, его фонарь выхватывал пыль и тени. Половицы скрипели, запах сырости смешивался с памятью. Он нашёл тайник под полом в спальне, где Мэдока спрятал улики: диктофон с записями разговоров Сузуки и Йошиды, имена, даты, сделки. Но ловушка ждала – датчик движения щёлкнул, и газ начал заполнять дом.
Айдо рванулся к окну, выбив стекло, его лёгкие горели. Взрыв потряс дом, огонь взметнулся, но он был уже снаружи, сжимая диктофон. Улики были частичными – достаточно, чтобы начать, но не чтобы уничтожить Йошиду. Он вспомнил Мэдоку, его шрамы, его слова, и понял: война не окончена. Йошида был новым пауком, и Мэдока был его заложником.
Новая война
Айдо шёл в ночь, дождь смывал кровь с его лица. Сузуки был мёртв, но победа была горькой. Мэдока, его отец, был жив, но в клетке, и Йошида ждал, как тень за горизонтом. Улики в руке Айдо были искрой, но война с Йошидой будет адом. Он сжал нож Мэдоки, его лезвие блестело, как клятва. Голос Айяно шептал: «Живи, сын», и Айдо знал, что будет жить, чтобы спасти отца, даже если это сожжёт его душу.
Глава 11. Последний выстрел
Город был лабиринтом теней, но для Айдо он стал клеткой, где каждая улица вела к новой битве. Он стоял в убежище Тени, его раны горели, но разум был острым, как нож Мэдоки. Диктофон из старого дома, спасённый от огня, лежал на столе, его записи были нитями, что вели к Йошиде, новому пауку, державшему Мэдоку. Тень, хакер с глазами, как у ястреба, взломал шифр в файлах: Йошида управлял островной крепостью у побережья, где Мэдока был в клетке. Но правда резала глубже – Сузуки, которого Айдо считал мёртвым, выжил, его рана от ножа Мэдоки не убила, а лишь загнала в логово Йошиды. Айдо сжал болт от арбалета Мэдоки, его металл был якорем. Сегодня он спасёт отца и убьёт их обоих, или умрёт, разорвав паутину.
Дождь хлестал, море ревел, как зверь, когда Айдо угнал катер из доков. Остров Йошиды был пятном в ночи, его маяк мигал, как глаз врага. Hino Komuro, пистолет Айко, был заряжен, нож Мэдоки блестел, готовый к крови. Голос Айяно, эхом звучащий через рассказы Айко, шептал: «Живи, сын», но жить означало стать смертью. Айдо знал, что этот бой – последний, где клятва Айяно и Мэдоки либо сбудется, либо сожжёт его.
Путь к острову
Море было адом, волны били катер, как кулаки. Айдо маневрировал между минами, их тени мелькали в воде, а патрульные лодки Йошиды рыскали, как акулы. Он вспомнил урок: «Твой враг – это хаос; найди в нём ритм». Катер нырнул в тень скалы, избежав прожектора. Пуля с патруля оцарапала борт, но Айдо ответил выстрелом из Hino Komuro, и стрелок рухнул в воду. Берег острова был близко, его стены из бетона и стали возвышались, как крепость демона.
Он высадился в бухте, где камни были скользкими от соли. Ловушки ждали: датчики движения и мины, но Айдо, обученный видеть тени, обошёл их, припав к земле. Вход в крепость был через канализацию, её решётка ржавела под дождём. Он взломал замок, нож Мэдоки скользнул, как ключ. Внутри воняло смертью, коридоры были узкими, стены покрыты плесенью. Охрана Йошиды, их татуировки скорпионов блестели, патрулировала, но Айдо был призраком. Он уложил двоих бесшумно, нож Мэдоки вспорол горло, их кровь смешалась с грязью.
Крепость Йошиды
Крепость была лабиринтом, её камеры и залы гудели от машин. Айдо нашёл склад оружия, где ящики с автоматами и гранатами громоздились, как трофеи. Он взял гранату, её холодный металл был обещанием хаоса. Тень передал схему: Мэдока был в нижнем ярусе, в изолированной клетке, охраняемой элитой Йошиды. Сузуки и Йошида были в командном центре, их голоса доносились через вентиляцию, как яд. Айдо двинулся вниз, его шаги были ритмом смерти.
Охрана у яруса была готова: пятеро, их катаны и автоматы блестели. Айдо метнул гранату, взрыв разнёс двоих, дым заполнил коридор. Он рванулся вперёд, Hino Komuro гремел, уложив третьего. Четвёртый замахнулся катаной, но нож Мэдоки блокировал удар, лезвие вошло в его грудь. Пятый выстрелил, пуля оцарапала плечо Айдо, но он ответил, и «Коготь» рухнул. Кровь заливала пол, но Айдо был уже у клетки.
Мэдока сидел за прутьями, его тело было истощённым, шрамы покрывали кожу, но глаза горели, как у охотника. «Айдо», – прошептал он, голос слабый, но живой. Айдо выстрелил в замок из Hino Komuro, металл разлетелся. Он подхватил отца, его вес был лёгким, как тень. «Держись, отец», – сказал он, вручая ему нож Мэдоки. Мэдока сжал лезвие, его пальцы дрожали, но воля была стальной. Они двинулись к выходу, но сирены взвыли – Йошида знал.
Смерть Йошиды
Командный центр был в верхнем ярусе, его стеклянные стены отражали бурю снаружи. Йошида стоял у консоли, его фигура была худощавой, но глаза – как у змеи. Сузуки, бледный, с повязкой на груди, где нож Мэдоки оставил шрам, сидел рядом, его пистолет был наготове. «Ты упрям, как твой отец», – сказал Йошида, его голос был холодным, как лёд. «Сузуки должен был умереть, но я спас его. А теперь вы оба сгинете».
Айдо толкнул Мэдоку за ящики, прикрывая его. Йошида выхватил два кинжала, их лезвия сверкнули, как молнии. Он был быстр, его удары были как танец. Он увернулся, Hino Komuro рявкнул, пуля оцарапала плечо Йошиды. Тот рванулся вперёд, кинжал царапнул грудь Айдо, но он блокировал второй удар ножом Мэдоки, вонзив его в руку Йошиды. Кровь брызнула, Йошида зарычал, но Айдо был быстрее. Он выстрелил в упор, пуля пробила сердце Йошиды, и тот рухнул, его кинжалы звякнули о пол.
Конец Сузуки
Сузуки встал, его рука дрожала, но глаза горели ненавистью. «Ты ничего не изменишь, Айдо», – прорычал он, поднимая пистолет. Айдо нырнул за консоль, пули рикошетили. Мэдока, несмотря на слабость, метнул нож – тот, что был его, – лезвие вонзилось в бедро Сузуки. Тот взвыл, и Айдо использовал момент. Он прыгнул, выбив пистолет, и прижал Сузуки к стене. «За Айяно», – сказал он, вонзая нож Мэдоки в его сердце. Кровь хлынула, глаза Сузуки потускнели, и он рухнул, мёртвый, как его империя.
Айдо обернулся к Мэдоке, его отец дышал тяжело, но был жив. «Ты сделал это, сын», – прошептал он, его голос был слабым, но гордым. Айдо подхватил его, помогая встать. Они двинулись к выходу, но крепость ожила – охрана Йошиды наступала, их шаги гремели, как гром.
Спасение и разоблачение
Айдо и Мэдока пробивались через коридоры, Hino Komuro стрелял, пока патроны не кончились. Мэдока, сжимая нож, отбил удар «Когтя», его сила, хоть и слабая, была охотничьей. Они добрались до катера, но патрульные лодки приближались. Айдо связался с Тенью через передатчик: «Сделай это». Тень, взломав сеть Йошиды, транслировал записи из диктофона – сделки, имена, преступления Сузуки и Йошиды – на все каналы города. Мафия была разоблачена, её сеть рушилась.
Катер рванулся в море, пули били по воде, но Айдо маневрировал, как учили. Остров горел за спиной, взрывы сотрясали крепость – Тень подорвал их арсенал. Мэдока держался за борт, его глаза были ясными впервые за 23 года. «Ты спас меня, Айдо», – сказал он, и Айдо почувствовал, как цепи прошлого рвутся.
Последний взгляд
Они вернулись в город, где дождь смывал кровь и пепел. Мэдока, ослабленный, но живой, был в безопасности, его шрамы рассказывали историю выживания. Айдо передал улики властям через Тень, и сеть Йошиды рухнула, как дом из песка. Он стоял на крыше, глядя на город, нож Мэдоки в руке. Воспоминания Айдо всплыли: «Ты – оружие, но выбери, кем быть». Сузуки и Йошида были мертвы, Мэдока свободен, но Айдо знал, что он больше не Такэси, не Орочи, а Айдо – он сын, охотник, человек, чья война закончилась, но душа несла шрамы.
