bannerbannerbanner
Шри Ауробиндо. Синтез йоги – II

Шри Ауробиндо
Шри Ауробиндо. Синтез йоги – II

Полная версия

Глава III. Очищенное Понимание

Характер состояния, которое мы стремимся обрести, следуя по пути знания, определяет средства познания, которыми мы будем пользоваться. В общем и целом это состояние можно рассматривать как некую супраментальную реализацию, которая готовится ментальными представителями, прибегающими к различным ментальным принципам в нас, и которая, будучи однажды достигнута, начинает все более и более четко отражаться во всех частях нашего существа. Происходит пересмотр, а вследствие этого и преображение всего нашего существования в свете Божественного, Единого и Вечного, совершенно не зависящего от внешней видимости вещей и фактов нашего феноменального бытия.

Такой переход от человеческого состояния к божественному, от разделенности и дисгармонии – к Единству, от феноменального бытия – к вечной Истине, такое перерождение или новое рождение души должно включать в себя две стадии: подготовительную, на которой душа и ее инструменты должны стать пригодными для этого изменения, и стадию состояний истинного озарения и духовной реализации, испытываемых подготовленной душой через свои достигшие необходимых способностей инструменты. На самом деле, нет четкой временной границы, отделяющей окончание первой стадии от начала второй, они, скорее, взаимно дополняют и плавно переходят друг в друга. Ибо, по мере своей готовности, душа воспринимает все больше и больше света и достигает все более и более высоких, более и более совершенных реализаций, а по мере роста ее просветленности и масштабов реализаций повышается ее готовность, а ее инструменты становятся все более и более пригодными к выполнению поставленных перед ними задач. Существуют темные периоды, в которые происходит скрытая подготовка души, и светлые периоды, в которые душа растет, а также кульминационные моменты, в которые душу на какое-то время заливают потоки света. Эти моменты, пусть и краткие как вспышки молнии, изменяют все духовное будущее человека, более того, они постепенно удлиняются, позволяя ему жить в непрерывном свете или сиянии Солнца Истины в течение многих часов, дней, недель и даже месяцев. И через все эти этапы душа, однажды обратившаяся к Богу, восходит к постоянству и совершенству своего нового рождения и подлинного существования.

На подготовительной стадии нам первым делом нужно очистить все части нашего существа; на пути знания особенно важно обладать очищенным пониманием, которое станет ключом, отпирающим врата Истины; но едва ли можно обладать очищенным пониманием, не очистив все остальные части существа. Неочищенное сердце, неочищенные чувства, неочищенная жизнь искажают понимание, не позволяют уму получать верные данные и делать верные выводы, затемняют восприятие, приводят к неверному использованию знания; неочищенная же физическая система затрудняет активность ума и препятствует обретению ясности сознания. Очищение должно быть интегральным и охватывать все части существа. К тому же в этом процессе все взаимосвязано, ибо очищение одной части существа способствует очищению другой; постепенное успокоение сердца, например, помогает очищению понимания, а благодаря очищенному пониманию беспокойная и омраченная активность все еще неочищенных эмоций просветляется и успокаивается. Можно даже сказать, что хотя каждая часть нашего существа имеет свои принципы очищения, именно очищенное понимание в человеке является наиболее действенной силой, просветляющей его сумрачное и хаотичное бытие и наиболее способной установить правильное функционирование в других частях. По словам Гиты, ничто по своей чистоте не может сравниться со знанием; как свет знания есть источник всей чистоты и гармонии, так тьма неведения есть причина всех наших ошибок и заблуждений. Любовь, например, очищает сердце, и, превратив все наши эмоции в выражение божественной любви, она делает сердце полным и совершенным; и все же сама любовь нуждается в очищении божественным знанием. Сердечная любовь к Богу может быть слепой, ограниченной и невежественной, ведущей к фанатизму и обскурантизму; она может, даже будучи чистой в других отношениях, ограничить наше совершенство желанием видеть Бога лишь в определенной личности и отказом от подлинного и бесконечного видения. Любовь человеческого сердца также может вести к искажению и неадекватности чувств, действий и знания, и для предотвращения и исправления всех этих отклонений тоже необходимо очищенное понимание.

Впрочем, следует ясно и подробно объяснить, что подразумевается под пониманием и его очищением. Мы используем это слово как наиболее близкий английский эквивалент санскритского философского термина буддхи; то есть мы исключаем из «понимания» деятельность чувственного ума, который лишь фиксирует внешние впечатления, не пытаясь понять, верны они или нет, истинны или ложны, поверхностны или фундаментальны. Мы также исключаем массу невразумительных идей, являющихся лишь интерпретацией этих впечатлений и тоже не подчиняющихся более высоким принципам суждения и различения. Не можем мы включить сюда и тот постоянно меняющий свое направление поток привычных мыслей, заменяющий среднему не желающему мыслить человеку ментальное понимание и на деле являющийся лишь постоянным повторением привычных ассоциаций, желаний, предрассудков, предубеждений и усвоенных или унаследованных предпочтений. Даже если этот поток постоянно пополняется свежими идеями, приходящими из окружения человека и принимаемыми им без какого-либо критического рассмотрения или анализа, то это по сути ничего не меняет. Вне всякого сомнения, все это можно назвать своего рода «пониманием», которое было очень полезным в процессе превращения животного в человека; но это лишь ступень, следующая сразу за животным умом; так функционирует полуживотный ум, подчиненный привычке, желанию и чувствам и не способный к поиску ни научного, ни философского, ни духовного знания. Нам нужно подняться выше его; что же касается его очищения, то это можно осуществить лишь за счет полного опустошения или успокоения или превращения этого ума в инструмент истинного понимания.

Под «пониманием» мы подразумеваем подлинный рассудок человека, способный одновременно воспринимать, оценивать и различать, не подчиненный чувствам, желаниям или слепой силе привычки и работающий совершенно самостоятельно ради обретения могущества и знания. Конечно, рассудок современного человека даже в лучшем случае не может работать с подобной свободой и независимостью; пока что ему это не удается, и не удается потому, что в нем все еще имеются примеси низшей полуживотной деятельности – потому что он нечист, подвержен постоянным ограничивающим и сковывающим влияниям, увлекающим его вниз, и не может удержаться на свойственном ему уровне. Обретая чистоту, он выходит из круговорота этих низших движений, отстраняется от объекта, может бесстрастно созерцать его и, прибегая к сравнению, сопоставлению, аналогии, находить ему подлинное место в универсуме, а также, используя индуктивный, дедуктивный и логический методы при анализе данных, полученных благодаря верному наблюдению, и, удерживая все свои выводы в памяти и дополняя их сдержанным и правильно ориентированным воображением, рассматривать все в свете дисциплинированного и ясно мыслящего рассудка. Таково чистое интеллектуальное понимание, законом и характерной чертой которого являются бесстрастное наблюдение, размышление и суждение.

Однако термин буддхи также используется в другом, более глубоком смысле. Интеллектуальное понимание – прерогатива низшего буддхи; есть другой, более высокий буддхи, не рассуждающий, а видящий, не ищущий знания путем осмысления и понимания, а скорее, обладающий знанием, выходя за пределы понимания[4] , ему не надо его искать и достигать, опираясь на данные наблюдений, он уже владеет истиной и являет ее посредством мыслей-прозрений и мыслей-откровений. Обычно человеческий ум обретает это супраинтеллектуальное знание через неожиданные и несовершенные озарения, предваряемые его упорным поиском и напряженной работой мысли – в такие моменты интеллект, наэлектризованный постоянными разрядами, приходящими из-за покрова, и охваченный великим воодушевлением, в значительной мере открывается потокам интуитивного и вдохновенного знания. Ибо в человеке есть интуитивный ум, служащий приемником и каналом этих посланий с супраментальных уровней. Но интуиция и вдохновение действуют в нас непостоянно и к тому же являются несовершенными по самой своей природе; обычно они приходят в действие, откликаясь на напряженные усилия и жажду сердца или потребность интеллекта, а их послания, еще не достигнув сознательного ума, искажаются мышлением или стремлением, поднимающимися им навстречу, утрачивают свою чистоту и изменяются в угоду сердцу или интеллекту; а сразу после проникновения в сознательный ум они захватываются рассудком – и разбиваются или распадаются на отдельные фрагменты, чтобы соответствовать нашему несовершенному интеллектуальному знанию, или сердцем – и видоизменяются, чтобы не противоречить нашим бессознательным или полусознательным желаниям и предпочтениям, или даже они захватываются более низкими движениями и искажаются, служа жажде и неистовству наших страстей.

Если эти части нашей природы не мешают работе более высокого буддхи, он может явить чистые образы истины; тогда видение, не подверженное рабской зависимости от данных чувственного ума и чувств, будет преобладать над наблюдением или же полностью заменит его: на смену воображению придет безошибочное истинное вдохновение, размышлению – спонтанное распознавание внутренних связей, заключению, делаемому на основании рассуждений, – интуиция, охватывающая все эти связи и не нуждающаяся в их кропотливом осмыслении, оценку и суждение заменит ментальное видение, позволяющее лицезреть истину без маски, которую та пока еще носит и сквозь которую рассуждающему интеллекту все еще приходится проникать; параллельно с этим память обретет новые качества и тот более великий смысл, который придавали ей греческие философы, перестав быть скудным набором сведений, извлекаемых из хранилища информации, накопленной человеком за его нынешнюю жизнь; она, скорее, превратится в сокровищницу знания, тайно хранящую в себе и постоянно предоставляющую нам всю ту информацию, получение которой в настоящее время нам кажется очень трудным, но которую мы, на самом деле, помним. Эта сокровищница будет содержать в себе знание не только прошлого, но и будущего.[5] Несомненно, нашим предназначением является развивать в себе способность к восприятию истинного супраинтеллектуального знания, но пока что ничем не ограниченное и сознательное использование этой более высокой способности остается привилегией богов и нам недоступно.

 

Теперь нам ясно, что именно подразумевается под «пониманием» и под тем более высоким рассудком, который мы для удобства можем назвать «идеальным» и который настолько же превосходит развитый человеческий интеллект, насколько интеллект превосходит полу-животный ум. Также нам ясен характер очищения, без которого понимание не сможет правильно выполнять свою функцию, заключающуюся в получении истинного знания. Любая нечистота есть неверное функционирование, отступление от дхармы – правильных и истинных действий, присущих природе каждого, которые, благодаря своей правильности, чисты и помогают нам развиваться и совершенствоваться. Такое отступление обычно становится результатом невежественного смешения[6] дхарм, когда какая-то функция уступает место требованию других наклонностей, не имеющих отношения к выполнению этой функции.

Понимание утрачивает чистоту, во-первых, потому что к функции мышления примешивается желание, которое само по себе является нечистотой Воли, вовлеченной в активность витальных и эмоциональных частей нашего существа. Когда к чистой Воле знать примешиваются витальные и эмоциональные желания, мышление начинает рабски подчиняться им и преследовать несвойственные ему цели, а восприятие ума затемняется и теряет ясность. Понимание должно выйти из-под осады желаний и эмоций и, чтобы быть совершенно недоступным для их влияния, добиться очищения самих витальных частей и эмоций. Витальному существу свойственно стремление к наслаждению, но выбор наслаждения и его поиск должен определяться и осуществляться более высокими частями; поэтому витальное существо должно учиться избавляться от желаний и предпочтений и равно принимать все – любой дар или наслаждение, – приходящее к нему в процессе правильно функционирующей и подчиненной божественной Воле жизни. Точно так же сердце должно быть освобождено от подчиненности желаниям витального и эмоционального существа и таким образом избавлено от главных элементов собственной нечистоты – ложных эмоций страха, гнева, вожделения и т. д. Стремление к любви свойственно сердцу, но и ему также следует отказаться от выбора и поиска любви, стать предельно умиротворенным и научиться любить глубоко и по-настоящему интенсивно – то есть это должна быть спокойная глубина и неизменная и уравновешенная сила, а не бурная и беспорядочная сила чувств. Чтобы надежно защитить понимание от заблуждения, неведения и извращения, прежде всего нужно успокоить эти части и подчинить их себе.[7] Благодаря такому очищению нервное существо и сердце обретают абсолютное бесстрастие и не вмешиваются в процесс мышления; поэтому как на пути трудов, так и на пути знания бесстрастие остается первым и главным условием успешного продвижения вперед.

Вторая причина нечистоты понимания заключается в обманчивости чувств и вмешательстве чувственного ума в процесс мышления. Никакое знание не может быть истинным, если оно зависит от чувств, а не использует их только в качестве источников первичной информации, которая должна постоянно корректироваться и уточняться. Наука начинается с попытки постичь законы вселенской силы, лежащие в основе ее внешней деятельности, воспринимаемой нами посредством органов чувств; философия начинается с попытки постичь принципы вещей и явлений, которые неверно интерпретируются нашими чувствами; духовное знание начинается с отказа соглашаться с ограничениями жизни, основанной на чувствах и ощущениях, или принимать видимое и ощутимое за нечто большее, нежели внешний феномен высшей Реальности.

Чувственный ум аналогичным образом должен быть успокоен и научиться оставлять функцию мышления той части ума, которая способна рассуждать и понимать. Когда понимание в нас отстраняется от чувственного ума и отвергает его вмешательства, последний тоже отделяется от понимания и вся его деятельность становится отчетливо видна. Тогда нам становится ясно, что он представляет собой постоянно кружащийся и беспокойный глубинный поток привычных понятий, ассоциаций, представлений и желаний, абсолютно непоследовательных и не подчиненных никакому разумному порядку или принципу. По сути, это постоянное иррациональное и бесплодное повторение одного и того же. Обычно человеческое понимание приемлет этот глубинный поток и пытается частично упорядочить его; но, занимаясь этим, оно само становится подчиненным ему и делается столь же хаотичным, беспокойным и иррационально зависимым от привычек и слепого бесцельного повторения. В результате обычный человеческий рассудок превращается в ненадежный, ограниченный, а то и вовсе бесполезный и ненужный инструмент. Нужно избавиться от этого непостоянного, беспокойного, неистового и порождающего постоянные волнения и тревогу фактора, либо отделившись от него и погрузив его в полное безмолвие, либо придав мышлению сосредоточенность и однонаправленность, благодаря которым оно автоматически отвергнет этот чуждый и сбивающий с толку элемент.

Третья причина нечистоты заключается в ущербности самого понимания и неправильной работе воли знать. Эта воля свойственна рассудку, но здесь тоже имеет место выбор и пристрастный поиск, искажающие и ограничивающие знание. Они ведут к предвзятости и предпочтению, вынуждающим интеллект придерживаться определенных идей и мнений, с большим или меньшим упорством игнорировать истину других идей и мнений, придерживаться одних аспектов истины и отказываться признавать другие, которые, тем не менее, необходимы для ее полноты, отдавать предпочтение определенным направлениям знания и отвергать любое знание, не соответствующее умственному складу, сформированному у мыслителя в прошлом. Решение этой проблемы заключается в абсолютной беспристрастности ума, в культивировании предельной интеллектуальной честности, в развитии ментальной объективности. Поскольку очищенное понимание не будет подчинено даже малейшему импульсу вожделения или желания, оно не будет подчинено и какому-либо предпочтению или неприятию определенной идеи или истины, более того, оно откажется придерживаться даже тех идей, в которых оно максимально уверено, или придавать им чрезмерную значимость, грозящую нарушить равновесие истины и умалить ценность других элементов целостного и совершенного знания.

Очищенное таким образом понимание становится в высшей степени гибким, чистым, безупречным инструментом интеллектуального познания и, будучи свободным от влияния низших искажающих и ограничивающих факторов, может постигать истины «Я» и вселенной с той полнотой и совершенством, на которые способен интеллект. Но для получения подлинного знания необходимо нечто большее, поскольку это знание, согласно нашему определению, супраинтеллектуально. Для того чтобы рассудочное мышление не мешало обретению подлинного знания, нам необходимо сделать еще один шаг вперед и развить способность, которую чрезвычайно трудно развить мыслящему интеллектуалу и которая противоречит всем его наклонностям, – мы должны научиться быть интеллектуально пассивными. Цель, которую мы перед собой ставим, имеет два аспекта, и по этой причине нам необходимо научиться двум различным формам пассивности.

Главное, что мы уже поняли, что интеллектуальное мышление само по себе не является средством познания и не относится к разряду высочайшего мышления; мысли высочайшего порядка приходят к нам через интуитивный ум с супраментальных уровней нашего сознания. Пока в нас доминируют обычные ментальные процессы и привычка все интеллектуально осмыслять, интуитивный ум может посылать нам свои послания лишь подсознательно, более того, еще не достигнув сознательного ума, они, как правило, будут подвергаться значительному или полному искажению. В случае же его сознательной работы механизм передачи будет включаться лишь изредка и работать крайне несовершенно. Чтобы усилить эту более высокую познавательную способность, нам необходимо отделить интуитивные элементы нашего мышления от интеллектуальных – точно так же, как мы перед этим отделили понимание от чувственного ума; но это задача не из легких, ибо помимо того, что наши интуитивные знания приходят к нам под покровом интеллектуальной активности, существует великое множество интеллектуальных процессов, маскирующихся под интуицию и пытающихся выдать себя за нее. Решение данной проблемы заключается, во-первых, в обучении интеллекта распознавать подлинную интуицию, отличать ее от ложной и постепенно приучаться к интуитивному восприятию истины. Приходя к интеллектуальному пониманию или заключению, он должен рассматривать его не как что-то истинное и окончательное, а скорее, смотреть вверх и соотносить любой свой вывод с божественным принципом, ожидая в максимально возможной для себя тишине прихода света свыше. Таким образом, можно превратить большую часть нашей интеллектуальной деятельности в светоносное и подлинное видение (а в идеале полностью перейти на него) или, по крайней мере, значительно увеличить частоту, чистоту и сознательную силу идеального познания, действующего позади ума. Последний должен учиться подчиняться и не препятствовать этой идеальной способности.

Но для познания высшего «Я» необходимо уметь приводить ум в состояние полной тишины, отбрасывать все мысли, не думать вообще – как это нам предписывает Гита. Это звучит шокирующе для западного ума, который превозносит мысль выше всего остального и склонен путать способность ума не думать с неумением мыслить. Но умение приводить ум в безмолвие не имеет ничего общего с интеллектуальной ограниченностью, это сила, а не слабость. В этой глубокой тишине содержится неиссякаемый источник знаний. Только когда ум полностью успокаивается и становится подобен прозрачной, неподвижной и спокойной глади воды, а душа превосходит мысль, когда все наше существо абсолютно чисто и спокойно, высшее «Я», находящееся над всеми процессами и всем становлением и являющееся их источником, Безмолвием, порождающим все слова, Абсолютом, частичным отражением которого является все относительные вещи и явления, может проявиться в прозрачных глубинах нашего существа. Только в абсолютной тишине мы начинаем слышать это Безмолвие, только в абсолютном покое это Бытие являет себя. Поэтому для нас имя Этому «Безмолвие и Покой».

4Божественное Существо описывается как адьякша (adhyakṣa) – тот, кто, восседая над всем в небесном эфире, обозревает вещи и явления, наблюдая и управляя ими свыше. – Прим. Шри Ауробиндо.
5В этом смысле пророческий дар верно называли вспоминанием будущего. – Прим. Шри Ауробиндо.
6saṇkara
7śama и dama
1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17  18  19  20  21  22  23  24  25  26  27  28  29 
Рейтинг@Mail.ru