Скандинавские саги
Сага о Сверрире

Полная версия

18. О Сверрире конунге и жителях Согна

И вот Сверрир направляется в Согн и хочет, добраться в Бьёргюн. Всемогущий бог и святая Дева Мария даровали ему столько прекрасных побед, что возможно, завистники и глупцы не поверят нашему рассказу и скажут, что мы грешим против истины, говоря, что Сверрир конунг всегда одерживал победу. Мы хотим заглушить это их недоверие и доказать правдивость нашего рассказа, говоря и о хорошем, и о плохом, ибо по многим тернистым тропам пришлось пройти ему и его войску, прежде чем были отомщены многие и большие обиды, нанесенные ему Эрлингом и его сыном, и он получил отцовское наследие, за которое он должен был бороться против могущественных людей с тем незначительным войском, которое у него было. И хотя ему и раньше всегда приходилось испытывать большие трудности и тяготы, на его долю никогда не выпадало столько невзгод, непогоды, бессонницы и голода, как в этот поход.

Он снимается с места и направляется в Бьёргюн, но когда он добрался до Согна, то оказалось, что вражеские разведчики его опередили и его встретило большое войско. Когда он спускался со своим войском в Согн, то путь их лежал по тропе, с одной стороны которой текла стремительная река, вся в водопадах, так что никакое живое существо, кроме птицы, не могло перебраться через нее. С другой стороны возвышались отвесные скалы, на которые невозможно было взобраться. Тропа была такая узкая, что идти по ней можно было только гуськом. А на скалах засело большое войско бондов. У них были наготове большие камни и бревна, которые они приготовились сбрасывать вниз, как только покажется войско конунга.

Когда конунг понял замысел своих врагов, он решил перехитрить их и так сказал своему войску:

– Не надо давать этим людям случая нанести вам урон. Вы должны посмеяться над ними по возможности. Я придумаю, как разрушить их замысел.

Затем он с несколькими людьми взобрался на гору, где это оказалось возможным, и зашел в тыл тем, кто засел наверху. Те сразу обратились в бегство, и некоторые из них были убиты. После этого он со своим войском спустился к жилью. Это был Лерадаль.

Но наутро их застигло врасплох появление Эцура Хисли с двадцатью пятью ладьями. Берестеники сразу взялись за оружие и двинулись навстречу. Но, хотя на ладьях было много людей, они не решились сойти на берег, им показалось это небезопасно, поскольку берестеники стояли на самом берегу. Так они и уплыли.

19. О походах Сверрира конунга

Конунг увидел, что здесь ему не захватить кораблей, поскольку вражеская разведка опередила его, и он решил направиться в Вёрс, а оттуда вниз в Бьёргюн. Этот переход очень опасен в зимнее время, так как там большие горы и можно было ожидать глубокого снега. Они все же решились на него, потому что им была суждена на этот раз битва. Они направились в Вёрс, и там у них не было недостатка в опасностях. Во-первых, против них собрались все их враги из Вёрса и многие из Согна, Хардангра и Южного Хёрдаланда. Это было несметное полчище. Оно застигло берестеников врасплох в день Симуна.^[53] Конунг сидел за столом и собирался отправиться дальше. Узнав о приближении войска, они вскочили из-за столов, вооружились и стали ждать товарищей, так как они не все ночевали в одном месте. Когда собралось все войско, берестеники и бонды приготовились к битве.

Хотя берестеников было меньше, они, несмотря на это, первыми пошли на врага, и их натиск был так силен, что строй бондов был сразу же смят. Они отступили на другую сторону ущелья, по дну которого текла река, и, когда бонды перешли через эту реку, их отделяло от берестеников узкое ущелье. Они перестреливались, двигаясь по противоположным сторонам реки, и бонды пытались перейти ее и зайти им в тыл. Но ущелье расширялось по мере подъема, а выше было озеро. Поэтому, чем дальше они шли, тем дальше они становились друг от друга, и тут стало смеркаться, и они перестали видеть друг друга, так что ничего нельзя было предпринять.

Идти в город было невозможно, так как вражеская разведка уже донесла о них, и в Бьёргюне было такое большое войско и столько народа, что берестеникам нельзя было и подступиться. Сверрир решил идти назад тем же путем и взял в проводники пять человек, которые лучше всего знали дорогу. Без этого было не обойтись, так как погода сделалась настолько плохая, что хуже некуда. Выпал небывало глубокий снег. Достаточно сказать, что они потеряли там больше ста двадцати лошадей с позолоченными седлами, разную ценную одежду и ценное оружие и много другого добра. Вдобавок они не знали, где находятся, и у них не было никакой пищи и даже воды. В продолжение восьми дней они не ели ничего, кроме снега.

Накануне дня всех святых^[54] была настолько сильная непогода, что, как ни невероятно покажется это тем, кто слушает этот рассказ, один человек погиб, будучи так сильно подброшен ветром, что у него в трех местах переломался хребет. Когда налетал шквал, то единственное, что оставалось, – это броситься в снег и покрепче держать над собой щит. Проводники залегли, так как не знали, где они находятся. А тьма была такая, что ничего не было видно. Люди совсем изнемогали от голода и усталости, а некоторые и от холода. Их силы настолько истощились, что никто не хотел идти дальше. Когда же немного прояснилось, они увидели под собой пропасть. Ропот поднялся в войске конунга. Некоторые говорили, что они бросятся вниз с обрыва и таким путем быстро избавятся от ужасных мук. Другие говорили, что лучше, чем терпеть муки дольше, вспомнить, как поступали в древности, и по примеру храбрых мужей обратить оружие против самих себя и умереть.

20. Речь Сверрира конунга

И вот конунг попросил выслушать его и сказал так:

– Я обдумал ваши намерения, и мне кажется, что они не приведут вас ни к чему хорошему. Если вы броситесь с обрыва и убьетесь, то это будет поступок безумных, которые не управляют своими ногами. А обращать оружие против самих себя – это обычай язычников, людей, которые не знают Бога, а ведь мы христиане и дети христиан, и знаем, что человек, который сам себя убьет, не может уповать на бога. Дьявол подсказал вам такую мысль, но мы не должны выполнять его волю, а должны обратиться к милосердию Бога. Вспомним, что, хотя удары, которые наносит нам бог, кажутся нам суровыми, они не были бы такими суровыми, если бы мы этого не заслужили. Давайте раскаемся в наших грехах и поймем, что Бог наносит нам удары за нашу неправедную жизнь, а не из жестокости. Мы должны покорно и смиренно склониться перед ним, ибо он сам учил нас так: «Научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим».^[55] Всякому очевидно, что лучше обратиться по добру к милосердию бога, чем попасться по неразумию в руки дьявола. Я хочу, чтобы вы все согласились присоединиться к тому, что я скажу. Обратимся святыми молитвами к милосердию бога и святой Марии и конунга Олава Святого.

Так конунг закончил свою речь, и они ударили по рукам и потрясли оружием^[56] в знак согласия с тем, что сказал конунг. И хотя, когда конунг начал говорить, буйство и неистовство непогоды были так велики, что его слова слышали только те, кто был всего ближе к нему, когда он произнес свой обет, бог так быстро проявил свое милосердие, что вскоре никто даже не знал, откуда дует ветер. Небо прояснилось, выглянуло солнце и стало тепло, как это бывает в середине лета.

Они поняли, где они, а они шли в сторону, обратную той, куда они должны были идти. Люди конунга настолько изнемогли, что двадцать человек умерло за короткое время. Теперь они собрались с силами и, хотя двигались медленно, добрели до какого-то летовья и легли отдохнуть. Они пытались высечь огонь, так как нужда в нем была большая, и было близко к середине ночи. Но они так устали, что никто из них не мог сделать этого. Как и в других случаях, без божьего милосердия было не обойтись, ибо жизнь их зависела от того, будет ли высечен огонь, и высек его тот, у кого среди них была наибольшая удача и кто все умел, и это был Сверрир конунг. Он высек огонь огнивом, зажег свечу и дал своим людям. Они развели большой костер и обсушились.

Недалеко оттуда был небольшой хутор, конунг пошел к бонду, который там жил, и заночевал у него, а часть войска конунга отправилась туда, где были другие хутора. Когда конунг увидел, что люди его подкрепились, как могли, он сам отправился, взяв с собой несколько наиболее годных для этого людей, нести дозор у единственной тропы, по которой к ним можно было подойти. Он пробыл там до третьего дня, а потом направился туда, где была остальная часть его войска.

Дорога была очень трудная. Между хуторами были крутые горы или обрывистые склоны, так что идти было очень опасно. Войско конунга не могло идти через горы, так как там разразилась такая же непогода, какая была, когда они там находились.

21. О Сверрире конунге и Торгриме

Потом Сверрир конунг направился в Вальдрес, и он со своим войском кормился там в конунговых поместьях,^[57] а оттуда в Гудбрандсдалир, где его кормили вместе с войском в течение полумесяца, в поместье в Стейге. Но дольше оставаться там было нельзя.

Двенадцать бондов в Хейдмёрке договорились, что каждый из них выставит войско в сто человек.^[58] Это были люди Магнуса конунга из Хамара. Когда до конунга дошли эти вести, он решил уйти из долины, так как не хотел, чтобы его заперли, заняв устье долины.

Торгримом звали человека, который собрал и возглавил бондов. Конунг быстро собрался, потому что хотел появиться раньше, чем донесут о его приближении.

Однажды ночью он ехал впереди своего войска, так как не хотел, чтобы все его войско задерживалось из-за необходимости разведки. С ним было пятнадцать человек, и он застал Торгрима дома с восемью людьми, и встреча их оказалась совсем не такой, на какую рассчитывал Торгрим, ибо бог распорядился так, что победил тот, кто был выше званием.

Бонд был связан, а люди его избиты. Дело кончилось тем, что конунг захватил много добра у Торгрима, и тот вдобавок уплатил Сверриру полмарки золота^[59] и еще, был рад, что дешево отделался. На этом они расстались.

22. О походах Сверрира конунга

Затем Сверрир конунг отправился в Хамар и захватил там Харальда сына Гудбранда, родича конунга.^[60] Многие просили, чтобы Харальда не убивали, и тот откупился, уплатив конунгу двенадцать эйриров золота.^[61] Другие люди Магнуса конунга спаслись бегством, оставив много всякого добра.

После этого конунг направился в Эйстридалир и добрался туда за пять ночей до рождества.^[62] Бонды боялись, что он со своим войском сядет им на шею на рождество, и договорились, что никто не будет готовиться к рождественскому пиру, ни варить пива, ни заготовлять другое угощение. Когда конунг догадался об этой хитрости, он решил перехитрить бондов, потому что он и его войско нуждались в рождественском угощении, хоть бонды и хотели отказать ему в нем. И вот он уезжает оттуда, направляясь якобы на восток в Вермаланд, и доезжает прямой дорогой до лесов Эйдаског. Добравшись туда, он делит свое войско и посылает сто человек через леса в Вермаланд, где их хорошо приняли. Конунг же повернул назад в долины с двумя сотнями людей, так как он знал, что бонды сразу же начнут рождественский пир, как только он уедет. Расчет конунга, как и во многих других случаях, был верным. Они вернулись назад к рождеству, и, нравилось это бондам или нет, всем досталось вдоволь угощения.

Конунг пировал роскошно все рождество.

23. Эрлинг ярл и его поход

Эрлинг ярл был на востоке в Вике, когда он узнал о том, что произошло. Сразу после рождества он созвал ополчение и рассчитывал застигнуть войско конунга, как овец, согнанных на стрижку в загон. Но случилось иначе.

Сверрир конунг быстро увидел ловушку, в которую его хотели поймать. Он поступил так. Он сначала ездил по пирам^[63] на севере долины, а к концу рождества поехал на юг к ее устью. Когда ярл подошел туда, он уже был на востоке в Вермаланде, и ярл остался с носом. Ярл направился, было, за ним на восток в Вермаланд, но жители его не пустили туда, устроив завалы в лесу, чтобы он не мог пробраться, и ему пришлось вернуться.

24. Сверрир конунг захватил поместье Симуна

Сверрир конунг собрал все свое войско и поехал с пятью сотнями людей в Вик в поместье Симуна в Скриксвике, захватил усадьбу, сжег дома и все его боевые корабли и корабль, предназначенный для плаванья в Восточные Страны,^[64] и велел угнать сорок голов скота в Вермаланд.

Когда Симун узнал, какой ему нанесен ущерб, он велел разослать боевую стрелу,^[65] чтобы созвать и свободных, и рабов^[66] в поход против берестеников. Симун был хёвдинг^[67] большой и могущественный, так что никто не посмел ослушаться его веления, и в короткий срок он собрал войско, которое насчитывало четыре сотни и двадцать человек. Но конунг был тогда уже у Эльва, на самой границе страны. Симун направился тогда вверх по Гаут-Эльву. Конунг был тогда в одном маленьком селении, а войско его расположилось в разных местах недалеко оттуда, так как селение было маленькое, и конунг не знал, что ему вскоре будет угрожать опасность. Но ему дали знать его друзья из Гаутланда, что Симун приближается с несметной ратью и скоро нападет на него, если он не остережется. Когда Сверрир конунг получил это известие, он сразу оделся и взялся за оружие и стал созывать все свое войско. Но этого нельзя было сделать быстро, так как войско его было широко рассеяно. Конунг отправился в лес, который называется Хувунесског, и стал там ждать войска. Когда его люди пришли, он стал советоваться с ними, как быть. Он сказал, что, как ему кажется, им будет трудно сражаться против Магнуса конунга и Эрлинга ярла, если они теперь побегут от лендрманнов, не попытавшись сразиться с ними, даже если у тех большое войско. Все сказали, что предпочитают сражение с Симуном бегству. Но они не знали, какое у того большое войско.

Затем они выступили против Симуна и сошлись с ним до рассвета в такой непроглядной темноте, что люди Симуна ничего не заметили до тех пор, пока на них не надвинулся стяг Сверрира. Сразу же начался бой. Он был жестоким, но недолгим и кончился тем, что Бог даровал конунгу блестящую победу. Сто сорок человек было убито у Симуна, а у Сверрира конунга – семь. Люди конунга не решились преследовать бежавших из-за их многочисленности и из-за темноты.

25. О походах Сверрира конунга

После этой битвы Сверрир конунг направился в Конунгахеллу и захватил там много добра тех, кто бежал, и взял с города дань в двадцать марок. Он оставался там не дольше двух ночей, так как опасался, что, поскольку войско, которое бежало с Симуном, было так велико, оно может вернуться. Оттуда он двинулся в Льодхус и оставался там две ночи.

Между тем Магнус конунг и Эрлинг ярл собрали большое войско. К ним присоединились все лендрманны, которые были тогда в Вике. Случилось так, что противники ничего не знали друг о друге, хотя двигались друг другу навстречу.

Сверрир конунг снова хотел поймать кого-нибудь в ловушку в Вике. Однажды ночью между их лагерями было не больше мили, и все же они ничего не знали друг о друге. После этой ночевки они продолжали двигаться навстречу друг другу и сблизились настолько, что между ними оставалось не больше четверти мили. Тут Сверриру конунгу стало известно, что отец и сын со своим войском уже рядом. Он сразу же повернул назад и направился на восток в Вермаланд и добрался туда. Там он встретился со всеми самыми могущественными и мудрыми мужами и спросил их, хотят ли они присоединиться к нему и быть под его защитой или они отклоняют его предложение. Те сказали, что хотят сражаться на его стороне, как если бы он был их конунг. Жители Сунндаля сказали то же самое.

И, услышав обо всем этом, Магнус конунг и Эрлинг ярл с тем и уехали и послали Орма Конунгова Брата в Упплёнд, где у него было много родичей, чтобы он отразил Сверрира конунга, если бы тот попытался пробраться туда из Вермаланда.

Сверрир конунг направляется теперь на восток к Восточному Морю, и с ним не больше двухсот человек.

Когда он добрался до Ярнбераланда, там собралось против него много народа. Они устроили завалы в лесу и сказали, что непривычны к тому, чтобы конунги ходили через их, страну и не допустят этого. Конунг выехал вперед и вступил с ними в переговоры. Кончилось тем, что они разрешили ему проехать через их страну и оказали ему такую помощь, какую могли.

26. Про хельсингов и ямтов^[68]

Оттуда Сверрир конунг направился в страну хельсингов, и, когда он достиг места, которое называется Альфтар, он встретил много народа, собравшегося против него. Их было тридцать сотен,^[69] и они были готовы к битве. Сотня из них была в кольчугах. У них был объявлен предателем всякий, кто посмел бы приютить или пропустить их. Так у них было постановлено на тинге. Оки не позволили никому из его людей прийти на их тинг и выступить там.

В конце концов всем людям конунга было все же разрешено прийти на тинг и выслушать, что там говорится.

Тогда Сверрир конунг велел своим людям построиться в боевой порядок и быть ко всему готовыми, что бы те ни предприняли. Когда те увидели это, они стали уступчивее и разрешили конунгу прийти на их тинг, и его люди должны были выступить от его имени, но ему самому не было разрешено говорить. Хельсинги говорили, что никогда его не пропустят и что он должен убираться восвояси. Но в конце концов ему разрешили сказать о своем деле. Конунг так начал свою речь:

– Нам неизвестно, в чем мы виноваты перед вами. Но вам надо вспомнить о том, что у нас один бог которого мы называем нашим отцом. Поэтому наша обязанность и наш долг жить в мире друг с другом и заботиться друг о друге, как о самом себе. Мои люди никогда не сделали вам ничего плохого. Подумайте также о том, как мало хорошего вы видели от Магнуса конунга и Эрлинга ярла!

Затем он велел привести двух лошадей и сказал, что велит их зарезать, пусть, мол, во всех странах знают, как хельсинги скупятся на пищу: крещеным людям пришлось есть у них конину, чтобы не умереть с голоду!^[70] Когда он кончил свою речь, тот, кто больше всего был против того чтобы пропустить его через страну, пригласил его к себе на пир. Тут и другие бонды пригласили его и все его войско на пиры.

Узнав, что произошло у хельсингов, ямты хорошо приняли Сверрира конунга и он поехал по пирам на запад по стране. Когда он достиг северной части страны, он, доверяя дружеским речам ее жителей, отослал от себя войско, распределив его по разным местам на постой, так что при нем оставалось не больше ста человек.

Однажды в середине ночи к конунгу пришел человек и сообщил ему, что ямты собрали войско на востоке страны и замышляют напасть на него и перебить все его войско. В этом заговоре участвовали все лендрманны. Сверрир конунг сразу же встал и распорядился, чтобы разбудили всех его людей, и велел им вооружиться. Он рассказал, какое он получил известие, и сказал, что очень боится, как бы не перебили всех тех его людей, которых он отослал от себя. В ту же самую ночь он направился с тем войском, которое оставалось при нем, туда, где, как ему было известно, собрались ямты. Они разделились на три отряда и рассчитывали так окружить конунга, чтобы напасть на него сразу с разных сторон. Когда конунг переходил через какой-то залив в озере между островами Ундурсэйяр и материком, навстречу ему вышло войско ямтов и окружило их. У ямтов было двенадцать сотен людей. Тут Сверрир конунг сказал своим людям:

– Кликните тот клич, который ямты кликнут, и старайтесь вырваться из окружения на острова, и тогда только мы бросимся на них и посмотрим, выдержат ли они наш натиск.

Берестеники кликнули клич и смело бросились вперед, а ямты нападали на них со всех сторон. Битва была долгой и жестокой, но было так темно, что люди не могли разглядеть друг друга. Тут берестеники вырвались из толпы бондов и прорвались на острова. Но продолжалась жестокая битва. Бонды долго не замечали, что сражаются друг с другом. Уже приближался рассвет.

Когда бонды наконец заметили, что убивают друг друга, и перестали сражаться, берестеники бросились на них, и натиск был так силен, что ряды бондов дрогнули. И когда они увидели, в какую беду они попали, они обратились в бегство, а берестеники стали их преследовать и убивали, сколько хотели. У ямтов пало почти сто человек и великое множество было ранено. У Сверрира конунга было сто человек, а у ямтов двенадцать сотен.

Утром конунг послал за остальными своими людьми, и они все пришли к нему. А ямты стали просить пощады, дали конунгу заложников и заключили с ним мир. Он наложил на них дань, и они признали себя подданными конунга, и он назначил сюсломаннов для сбора с них штрафов и других податей.^[71] Договор был скреплен многими клятвами.

Когда дань была выплачена, они расстались.