Скарлетт Сент-Клэр
Прикосновение зла
Глава VIII
Уступка
Персефона проснулась в панике.
Но ее спровоцировал не сон, а чувство, что она проспала. Богиня вскочила с кровати, и ее взгляд упал на Аида, что стоял перед камином. После того напряжения, с которым он занимался с ней любовью прошлой ночью, она ожидала, что он заснет рядом. Обнаружив его бодрствующим и полностью одетым, она ощутила в груди щемящую пустоту.
И все же он был прекрасен, и в выражении его лица было что-то другое – уязвимость, открывшаяся после слов, что он произнес прошлой ночью.
Он боялся.
И имел на то полное право, потому что кто-то там, наверху, обезоружил бога.
Тем не менее Персефона знала, что Аид боится не за себя, а за нее. И все, о чем она могла думать, это то, что, вероятно, если бы она была сильнее – если бы она могла призывать свои силы подобно Аиду, ему бы не пришлось за нее волноваться.
– Ты вообще спал? – поинтересовалась она.
– Нет.
Богиня нахмурилась. Она не слышала, как он ворочался. Он встал с постели вскоре после того, как она уснула?
– Ночные кошмары? – спросил он.
– Нет. Я… подумала, что проспала.
– Хмм.
Он осушил бокал и отставил его в сторону, а потом подошел к ней. Она наклонила голову, не сводя с него глаз, когда он провел пальцами по ее щеке.
– Почему ты не спал?
– Потому что мне не хотелось, – пожал плечами он.
Персефона изогнула бровь:
– Я думала, ты будешь опустошен.
Он хохотнул и с нежностью ответил:
– Я не говорил, что не устал.
Его большой палец задержался у ее рта, и Персефона обхватила его губами, посасывая. Аид шумно вдохнул, раздув ноздри, и другая его рука вцепилась ей в волосы у основания шеи.
Это был знак – намек, – что он не полностью выпустил ту тьму, что пытался сдержать прошлой ночью, или, возможно, заново наполнил свой колодец, пока она спала. В любом случае она увидела ту же искру жестокости, ту же необходимость выплеснуть безоглядную страсть, что и прошлой ночью.
Его взгляд задержался на ее губах, и напряжение между ними сделало ее влажной.
– Почему ты сдерживаешь себя? – прошептала она.
– Ох, дорогая, если бы ты только знала.
– Мне бы хотелось. – Она позволила простыне соскользнуть вниз, обнажив ее грудь. Аид на мгновение замер, но не купился на это – вместо этого он тяжело сглотнул и произнес:
– Я запомню эту картину. А сейчас я хочу, чтобы ты оделась. У меня для тебя сюрприз.
– Что может удивить меня больше, чем то, что происходит у тебя в голове?
Он ответил ей хриплым смехом и поцеловал в нос.
– Одевайся. Я тебя подожду.
Персефона проследила за ним взглядом, когда он направился к дверям, окликнув его у самого выхода:
– Тебе необязательно ждать снаружи.
– Нет, обязательно.
Она не стала задавать вопросов – просто позволила ему ускользнуть, а сама встала с постели и пошла одеваться. В обычный июльский день она бы надела на работу летнее платье, что-нибудь яркое, с рисунком, но буря, устроенная ее матерью в верхнем мире, требовала теплой одежды. Она выбрала черную блузку с длинным рукавом, серую юбку и колготки. Дополнила их парой туфель на каблуках и самым теплым шерстяным пальто. Когда она вышла в коридор, ждавший ее Аид нахмурился.
– Что? – Она снова оглядела свой наряд.
– Я пытаюсь подсчитать, сколько времени у меня уйдет на то, чтобы раздеть тебя.
– А разве ты не ради этого вышел из комнаты? – поинтересовалась она.
Уголок его рта приподнялся:
– Я всего лишь планирую заранее.
Ее охватило тепло – он давал обещание реализовать свои мечты? Аид протянул ей руку и притянул к себе, после чего их окружила его магия.
Они оказались в комнате, похожей на гостиную. Там стоял изумрудного цвета диван, над которым висели два произведения современного искусства, а также кофейный столик из золота и стекла. Пол был из белого мрамора, а через стеклянную стену открывался вид на знакомую улицу – богиня узнала в ней улицу Константина, ту самую, по которой гуляла с Лексой, когда впервые попала в Александрийскую башню.
При воспоминании о подруге ее захлестнула буря эмоций, от которой защипало в глазах. Персефона прокашлялась и спросила:
– Почему мы в Александрийской башне?
Эта башня была еще одним зданием, чьим владельцем являлся Аид. В нем размещались офисы фонда «Кипарис» – филантропического бизнеса Аида. Персефона узнала от Лексы, что у Аида было множество благотворительных организаций – тех, что поддерживали животных, женщин, а также тех, кто лишился всего. Она помнила, как смутилась из-за того, что не знала о его многочисленных проектах. Когда она спросила его о них, Аид объяснил: он так привык быть один, что ему даже в голову не пришло рассказать ей о своем влиянии на верхний мир.
Позднее Персефона также выяснила, что его мир охватывал не только подземный мир и его филантропию, но и подполье Новой Греции. Она осознала, что даже не понимала всей важности того, что контролировал Аид, и от этой мысли ее охватывала дрожь.
– Я хочу, чтобы у тебя был здесь свой офис, – сказал Аид.
Персефона повернулась к нему, широко распахнув глаза:
– Это из-за того, что случилось вчера?
– Это лишь одна из причин, – ответил Аид и продолжил: – А еще так будет удобнее. Я хочу, чтобы ты внесла свою лепту в развитие проекта «Алкион», и думаю, что твоя работа в «Защитнике» принесет новые идеи.
Она приподняла бровь:
– Ты просишь меня работать с Катериной?
Катерина являлась директором фонда «Кипарис» и вместе с Сивиллой работала над проектом «Алкион» – передовым реабилитационным центром, оказывавшим бесплатную помощь смертным. Не так давно они объявили о создании терапевтического сада в честь Лексы, которая перед смертью разрабатывала его план.
– Да, – кивнул он. – Ты станешь царицей моих владений и моей империи. Будет отлично, если этот фонд начнет поддерживать и твои увлечения.
Персефона, ничего не ответив, повернулась вокруг себя, оценивая пространство. Здесь было четыре двери – две по обе стороны от зоны ожидания. Одна вела в конференц-зал, три другие – в офисы поменьше. Они были пусты, за исключением простых столов, но, осмотрев их, она уже могла представить себе, как здесь работает.
– Ты против? – уточил Аид.
– Нет, – ответила она. Ее мысли развивались по спирали.
Она вспомнила, как бог сказал ей однажды: «Это лишь вопрос времени, когда кто-то, кто жаждет отомстить мне, попытается причинить тебе вред». Тогда Персефона с трудом могла поверить в его слова, по большей части потому, что не хотела, – но позднее ей не раз пришлось взглянуть правде в лицо: с Кэлом, Пирифоем, той злобной женщиной, что выплеснула на нее свой кофе.
Теперь же появилась еще одна потенциальная угроза – неизвестные преступники, напавшие на Адониса и Гармонию.
С ее стороны было безумием не принять предложение Аида.
– Спасибо. Жду не дождусь, когда смогу рассказать Елене и Левке.
Приподняв уголок рта, Аид протянул руку к ее щеке.
– Хоть это и эгоистично, я буду рад знать, что ты рядом.
– Но ты ведь редко работаешь здесь, – напомнила Персефона.
– С сегодняшнего дня это мой любимый офис.
Она спрятала улыбку и, прищурив глаза, взглянула на бога, своего будущего мужа.
– Лорд Аид, я должна вам напомнить, что я здесь ради работы.
– Конечно. Но у тебя будут перерывы и ланчи, так что я с нетерпением жду того, чем мы скоротаем это время.
– Разве смысл перерыва не в том, чтобы ничего не делать?
– А я и не говорил, что заставлю тебя работать.
Его руки обхватили ее за талию. Этот жест был ей знаком – за ним обычно следовал поцелуй. Но стоило только ему притянуть ее к себе, как кто-то позади них прокашлялся. Персефона обернулась и увидела Катерину.
– Миледи Персефона! – улыбнулась та с милым реверансом. На ней были желтая шелковая блузка и классические брюки цвета хаки. Густые кудри окружали ее лицо подобно нимбу.
– Катерина, – улыбнулась в ответ Персефона. – Рада вас видеть.
– Я извиняюсь за вторжение. Услышала, что сюда прибыл лорд Аид, и сразу поняла, что мне нужно перехватить его, прежде чем он исчезнет.
Персефона подняла взгляд на Аида, который теперь смотрел на Катерину. Выражение его лица вызвало у нее любопытство. Он казался спокойным, но то, как Аид слегка поджал губы, заставило Персефону задуматься, чем же Катерина так желала поделиться с богом мертвых.
– Я буду через минуту, Катерина.
– Хорошо. – Взгляд смертной переместился на Персефону: – Для нас честь видеть вас здесь, миледи.
После этого она ушла, и Персефона устремила взгляд на Аида:
– И что это было?
– Я расскажу тебе позже, – ответил он.
Она с вызовом приподняла бровь:
– Как рассказал мне о том, где ты был прошлой ночью?
– Я же ответил, что торговался с чудовищами.
– Это никакой не ответ.
Аид нахмурился:
– Я не собираюсь ничего от тебя скрывать. Просто не знаю, стоит ли нагружать тебя, пока ты горюешь.
Персефона открыла рот и тут же закрыла.
– Я на тебя не злюсь. Я пошутила вообще-то.
Аид ответил легким смешком.
– Вообще-то.
Он с нежным взглядом вновь погладил ее по щеке.
– Мы поговорим сегодня вечером, – пообещал он.
Персефона подумала, что сейчас он ее поцелует, но вместо этого он развернулся и вышел из офиса. Богиня постояла секунду, потерянная в тумане желания, и ей вдруг больше всего на свете захотелось побежать за ним и потребовать взять ее в его стеклянном офисе на глазах у всего мира, как он однажды пообещал. Он бы сделал это, не мешкая – ведь Аид был так же ненасытен, как и она сама, – и если она не будет аккуратнее со своими мыслями и действиями, сегодня ночью не будет никаких разговоров, которые он обещал.
Богиня вздохнула, достала свой телефон и отправила сообщение Левке и Елене о том, что их встреча состоится не в привычном месте, а в Александрийской башне. Персефоне пришлось признать – она испытала облегчение, узнав, что сможет работать без внимания публики, следящей за каждым ее движением.
Она снова прошлась по комнате, погружаясь в реальность, где у нее теперь есть новое место для ее бизнеса, размышляя над тем, как она организует пространство и свой новый офис.
Персефона подошла к окну. Офис располагался на третьем этаже, а это значило, что из его окон открывался ошеломительный вид на Новые Афины, накрытые тяжелыми тучами, туманом и снегом. На дорогах почти беспрерывно работали снегоочистители и машины, рассыпающие соль, но с неба падало все больше снега и льда. Даже окно перед Персефоной уже покрылось наледью. Ей вспомнились слова Гекаты: «Твоя мать терроризирует верхний мир снегом и льдом. Солнце – это именно то, что нужно миру смертных».
Она приложила ладонь к стеклу.
В глубине души богиня знала, что способна побороть свою мать, ведь однажды ей это уже удалось. Она заставила Деметру встать на колени в замке Аида, и богиня плодородия, древняя и могущественная, не смогла подняться. И все же Персефона боялась, что Деметра просто обладала меньшим могуществом, находясь во владениях Аида.
«Ты использовала против Аида его же магию», – напомнила она себе. И это было ужасно. Еще долго у нее все сотрясалось внутри, несколько последующих недель она ощущала такое истощение, что спала все время, пока не работала. Персефона знала, это был знак, что она еще недостаточно сильна для управления такой силой. Ей необходимо увеличить свою выносливость, а достичь этого можно лишь упорными тренировками.
Внимание богини привлекла капля воды, скатившаяся по стеклу. Она убрала с него руку и обнаружила, что лед под ней начал таять. Она сжала пальцы, пытаясь понять, было ли дело в ее силе или же она просто согрела стекло своим прикосновением. Ее кожа была не теплее, чем обычно, но магия пришла в состояние готовности – словно чувствительные нервные окончания, реагирующие на ее отчаяние.
Но именно в этом и заключалась проблема.
Персефоне нужно было начать использовать свою магию направленно.
Снова приложив руку к окну, она сосредоточилась на энергии в своей ладони, теплой и наэлектризованной. Вскоре лед снова начал таять. Богиня смотрела, как по стеклу побежали ручейки воды, но все это казалось Персефоне лишь дешевым трюком. Ведь ей требовалось несравнимо больше магии, чтобы побороть вечную зиму Деметры.
Ее рука безвольно опустилась, и ручейки воды тут же застыли.
– Персефона?
Она обернулась и увидела в дверях офиса Сивиллу.
– Сивилла, – улыбнулась Персефона. Они обнялись.
– Так это правда? Ты теперь тоже будешь здесь работать? – спросила Сивилла.
– Аид предложил мне занять этот офис, и, должна признать, я этому очень рада.
Здесь она будет в безопасности, но, что еще важнее, Левка и Елена тоже будут под охраной.
– Как ты? – поинтересовалась Персефона. – Бен тебя достает?
Сивилла ответила ей мрачным взглядом и сердито выдохнула:
– Мне за него так стыдно, Персефона. Я не знала, что он такой…
– Странный?
– Кажется, мне придется сменить номер телефона.
– Я бы предложила его припугнуть – или попросить об этом Аида, – но он как будто совсем не боится богов.
– Думаю, он слишком самовлюблен, чтобы бояться богов.
– Мне жаль, Сивилла.
Та пожала плечами.
– Вот что я получила за попытку забыть бывшего, – пошутила она. И все же Персефона нахмурилась. Подруга говорила про свои скоротечные отношения с Аро. Этот смертный был давним другом Сивиллы и казался для нее отличной парой, но по какой-то причине захотел, чтобы они остались друзьями.
– Кажется, меня больше расстроил тот факт, что я больше никогда не смогу ходить в «Четыре оливы». Это было одно из моих любимых кафе.
– Ну, ты всегда можешь заказать доставку оттуда, – напомнила Персефона.
– Да, но он наверняка самолично явится с моим заказом, а мне бы очень не хотелось, чтобы он знал, где я работаю.
– С учетом того, какой он подозрительный тип, думаю, он уже знает, где ты работаешь.
Сивилла ответила ей унылым взглядом:
– Ну спасибо, подруга.
Богиня улыбнулась:
– Не волнуйся, ему вряд ли удастся проскочить мимо Айви.
Айви работала администратором Александрийской башни. Она была дриадой – древесной нимфой. Организованной и строгой. Мимо ее стойки никто не мог проскользнуть незамеченным.
– Давай потом вместе сходим на ланч? – Сивилла обняла подругу, прежде чем вернуться на свое рабочее место.
Персефона недолго оставалась одна – вскоре приехали Левка и Елена. Елена завизжала от восторга, услышав новости об их новом офисе, и обе девушки, взбудораженные, обежали все пространство, осматривая комнаты, споря о том, кто какой стол займет, и обсуждая декор. Персефона зашла в первый офис слева, сняла пальто и достала свой ноутбук.
Стоило лишь ей сесть, как в дверь постучали. Подняв голову, она увидела в дверном проеме Елену.
– Слушай, а ты успела прочитать мою статью?
– Да, присядь, – ответила Персефона.
– Она тебе не понравилась, – тут же отреагировала Елена, заходя в офис.
– Это не так, Елена. В ней есть несколько ценных мыслей, но… эта статья опасна.
Елена сдвинула брови:
– Как она может быть опасной?
– Ты рассуждаешь о богах, – ответила Персефона и процитировала: – «В мире, где смертные превосходят богов числом, стоит ли нам спрашивать, что должны делать боги?»
– Я рассуждаю о них не больше, чем ты, когда писала свою статью об Аиде, – возразила Елена.
– Елена.
– Ладно, я уберу это предложение, – ответила девушка резким тоном, который явно выдавал ее досаду. Это заставило Персефону замолчать – она никогда прежде не замечала за ней такого поведения. Работая в «Новостях Новых Афин», а потом перейдя в «Защитника», Елена всегда демонстрировала добродушие и энтузиазм. Но, опять же, Персефона никогда прежде не критиковала ее работу.
Несмотря на реакцию девушки, Персефона испытала облегчение от того, что та согласилась удалить свой комментарий о богах.
– Мне бы также хотелось, чтобы ты взяла интервью у кого-нибудь из лидеров Триады.
Елена поджала губы:
– Ты думаешь, я не пыталась? На мои электронные письма так никто и не ответил. Эти люди не хотят, чтобы о них узнали.
– Электронные письма – не единственный способ отследить источник, Елена. Если ты действительно этого хочешь, придется быть изворотливой.
Голубые глаза Елены засверкали:
– И как ты предлагаешь мне выследить тайных лидеров террористической организации?
Персефона пожала плечом:
– Я бы притворилась одной из них.
– Ты хочешь, чтобы я притворилась членом Триады?
– Ты хочешь опубликовать сенсационный репортаж? Хочешь стать первой, кто разоблачит верхушку самой опасной террористической организации Новой Греции? Тогда без этого никак. В конце концов, все зависит только от тебя – чего ты хочешь?
Елена уставилась на Персефону. После долгого молчания она наконец спросила:
– А что, если они узнают, чем я занимаюсь?
Персефона напряглась, но ответила:
– Я смогу тебя защитить.
– Ты имеешь в виду, Аид сможет.
– Нет. Я имею в виду, что я тебя защищу.
Елена ушла, и у Персефоны опустились плечи. Почему разговор с Еленой превратился в противостояние? Она явно ожидала, что Елена примет ее комментарии с чуть большей готовностью, и ее удивила реакция девушки. Она была обратной тому, чего богиня ожидала от Елены, но, может, Персефона ее совсем не знала.
Внезапно вокруг заклубилась магия, заставив богиню выпрямиться, и в нос ей ударил знакомый запах лавра.
– Проклятье, – успела лишь произнести Персефона, прежде чем исчезнуть.
Глава IX
Дельфийская Палестра
Вряд ли ей когда-нибудь удастся привыкнуть к тому, что ее крадет какая-то другая магия, кроме Аидовой. Персефоне не нравилось это ощущение – то, как она обволакивала ее, струясь по коже, захватывая ее органы чувств. Но, по крайней мере, она знала, кто это делает, благодаря запаху магии.
– Аполлон, – прорычала она.
Богиню сразу же окружил холод, стоило ей только появиться в центре длинного прямоугольного двора, окруженного крытой верандой. Снегопад почти прекратился – в воздухе кружилось лишь несколько снежинок, – но земля у нее под ногами уже превратилась в грязь. Персефона огляделась, пытаясь понять, где оказалась, но замерла на месте при виде того, как обнаженный мускулистый мужчина отшатнулся назад, прямо на нее, словно его толкнули.
Глаза ее широко распахнулись, сердце загрохотало в груди – «отходи», крикнула она про себя, но по какой-то причине ноги отказались ее слушаться. Потом богиню дернули за руку, и она ударилась о твердую грудь в кожаных доспехах. Персефона оттолкнулась руками, но, кто бы ее ни держал, он тут же ее отпустил. Она отпрянула, и ее взгляд медленно охватил огромную мужскую фигуру. От его мощных икр в кожаных сандалиях на завязках до кожаного линоторакса и круглых глаз с белыми зрачками. Они были самой ошарашивающей деталью его облика – и самой нервирующей. У него были массивные челюсти и мужественное лицо, обрамленное черными, как смоль, волосами. Мужчина был воином, гоплитом – предположила она, судя по его экипировке.
Персефона начала было благодарить мужчину за помощь, как вдруг услышала грохот позади. Развернувшись, она увидела, что обнаженный мужчина перекатился на живот, в то время как другой голый мужчина, схватив того за подбородок обеими руками, оттягивал его голову назад.
– Сдаешься? – крикнул он.
Лежащий на земле мужчина ответил ему злобным грудным рычанием.
Мужчина, что спас Персефону, хохотнул.
Она подняла на него взгляд.
– Где я? – спросила она.
Мужчина словно ее не услышал, так что она повторила вопрос:
– Вы знаете, где я?
Он как будто снова не услышал. Тогда она встала прямо перед ним. Тот опустил глаза, встретившись с ней взглядом.
– Вы можете сказать мне, где я?
Он нахмурил брови и огляделся вокруг. Может, его смутил ее вопрос. Спустя мгновение он протянул руку, словно прося ее дать ему свою. Секунду помешкав, она все же подчинилась, и он перевернул кисть ее руки, чтобы вывести на ладони буквы.
Д-Е-Л-Ь-Ф-И-Й-С-К-А-Я – обвел он, а потом продолжил: – П-А-Л-Е-С-Т-Р-А.
Палестра была тренировочным центром, в основном используемым для борьбы.
Дельфийская палестра.
Значит, она была в Дельфах.
– Аполлон, – выдавила она, стиснув зубы, придя в негодование, что бог солнца перенес ее сюда совершенно неожиданно. Несмотря на его предупреждение в доме Афродиты, она думала, что он хотя бы сам явится за ней, прежде чем унести в какое-то незнакомое место неизвестно зачем.
Она взглянула в белые глаза мужчины.
– Вы глухи? – уточнила она.
Он кивнул.
– Но вы читаете по губам.
Он снова кивнул.
– Спасибо, что спасли меня.
Он поднес плоскую ладонь к губам и отвел вперед, произнеся:
– Пожалуйста.
Его речь была слегка искаженной, почти гортанной.
Персефона улыбнулась. В следующий миг позади нее раздался голос, заставивший богиню поморщиться.
– А вот и ты, сахарная булочка!
Персефона обернулась и увидела шагающего к ним бога солнца. Казалось, он светится, особенно в хмари этого дня. На нем была практически та же экипировка, что и на огромном мужчине позади нее, за исключением золотого нагрудника и лавровых ветвей, вплетенных в волосы. Несмотря на энергичный тон его голоса, он казался раздосадованным – челюсти его были сжаты, а глаза отливали неестественным оттенком фиолетового.
– Аполлон, – заскрежетала она зубами, когда он взял ее под руку.
– Что, и это тоже не нравится? – поинтересовался он.
– Мы же уже обсуждали прозвища.
– Знаю, просто я подумал, вдруг ты… проникнешься.
Она бросила на него гневный взгляд, и Аполлон вздохнул:
– Ладно. Пошли, Сеф!
– Аполлон, – предупредила она, застыв на месте. – Отпусти мою руку.
Он развернулся к ней с пылающим взглядом. Что-то определенно было не так.
– Сделка, – рявкнул он, словно это слово могло убедить ее позволить Аполлону помыкать ею.
– Слово, которое ты пытаешься подобрать, – «пожалуйста».
Они обратили друг на друга испепеляющие взоры, а потом она вдруг ощутила, что у нее за спиной кто-то есть. Задрав голову, она увидела того же мужчину, что помог ей несколько минут назад. Он навис над нею, пронизывая Аполлона яростным взглядом и скрестив мощные руки на груди.
– Ты бросаешь мне вызов, смертный? – Аполлон прищурил глаза. Персефона почувствовала, как сгустилась его магия.
– Ты не будешь с ним драться, – произнесла богиня с выразительным взглядом.
Аполлон хохотнул:
– Драться? Не будет тут никакой драки. Ему не удастся втянуть меня в бой.
– Я сражусь за вас, милорд, – в их спор встрял еще один голос, и, повернувшись, они все увидели обнаженного мужчину, что до этого боролся с другим. Они уже прекратили и теперь стояли голые и покрытые грязью, не обращая никакого внимания на холод – или просто окоченевшие. С ними заговорил тот, что ранее оказался сверху. Он был красив, с большими карими глазами, копной коротких кудрявых волос и бородкой.
– В этом нет необходимости, – ответила Персефона.
– Я говорю не с тобой, женщина.
Персефона заметила, как в глазах Аполлона сверкнула ярость.
– Эта женщина – невеста Аида, будущая царица подземного царства. Преклонись перед ней или познаешь мой гнев.
У мужчины округлились глаза, он упал на одно колено. То же самое сделали его противник и глухой мужчина, ее новый друг. Когда Персефона взглянула на бога солнца, тот улыбался:
– Видишь, что твой титул делает с мужчинами, Персефона?
Она вздохнула:
– Мне следовало выйти из сделки, когда у меня был шанс.
Она обошла Аполлона, направившись под козырек крыльца. Богиня не знала, куда идет, но она замерзла и злилась.
– Ты ведь даже не знаешь куда идти, Сеф, – сказал Аполлон, догнав ее.
– Как можно дальше от соревнования «У кого длиннее член», – отрезала она.
– Ты ведешь себя так, как будто это я виноват, – заметил он. – Это ведь ты не пришла, когда я попросил.
– Ты не попросил. Ты приказал. Мы с тобой это уже обсуждали.
Аполлон молча шел рядом с ней. Спустя несколько мгновений он начал издавать какие-то шипящие звуки.
– Иззз…
Персефона замедлила шаг, глядя на борющегося с собой Аполлона. Он попытался снова.
– Извин…
Его рот скривился, словно его тошнило от этих слов.
– Извини меня, – наконец выдавил он, содрогнувшись.
– У тебя кровоизлияние в мозг? – спросила Персефона.
– Ты, возможно, удивишься, но извиняться для меня не свойственно, – Аполлон сердито взглянул на нее.
– Я поражена. Ни за что бы не догадалась.
– Знаешь, ты могла бы оценить уже то, как сложно это для меня было. Разве не для этого нужны друзья?
– О, так мы теперь друзья? Потому что раньше мы вроде как друзьями не были.
Аполлон поморщился.
– Я… не хотел тебя обидеть, – сказал он. – Я просто… немного раздражен.
– Это я заметила. А почему?
– Я… отвлекся, когда переносил тебя сюда, – признался он. – И подумал… что потерял тебя.
Персефона нахмурилась:
– А на что ты отвлекся?
Аполлон открыл рот и снова закрыл его.
– Снег опять пошел.
При упоминании снега она повернулась туда, куда он смотрел, – в воздухе теперь кружились крупные хлопья, и у нее внутри стянулся узел.
– Давай, пожалуйста, договоримся, что ты больше не будешь переносить меня без моего разрешения?
– А Аиду нужно разрешение?
Она снова пронзила его сердитым взглядом.
– Как еще мне тебя вызывать?
– Как все нормальные люди.
– Я не человек.
– Аполлон…
Они провели вместе всего несколько минут, а ей уже дважды пришлось его предупредить.
– Ладно, – он вздохнул, скрестив руки на груди и надув губы.
– Так зачем ты перенес меня сюда? – спросила Персефона.
– Я хотел представить тебя своему герою, – ответил он. – Но ты уже с ним познакомилась.
– Это тот здоровяк? – уточнила она, думая, что он имеет в виду глухого мужчину. Но ее удивило, как вдруг ожесточились черты лица Аполлона.
– Нет, это соперник моего героя, Аякс. А мой герой – Гектор. Тот, Кто Все Объединяет. – Она ожидала от него большей гордости в голосе, но, когда Аполлон продолжил, поняла причину его досады. – Тот, кто тебя оскорбил.
– Мм. И где ты его нашел?
– На Дилосе. У него много наград, но и спеси хоть отбавляй. Когда-нибудь это его и убьет.
– И все же ты одарил его своим благом?
– Моя мать нашла убежище на Дилосе, именно там она и родила нас с Артемидой, – ответил он. – Это мои люди, и я их защищаю. Я не мог не одарить его благом.
Боги устремили взоры на поле, где топтались несколько полностью обнаженных мужчин. Она заметила Гектора, который прищурил глаза с насмешливым выражением. Проследив за его взглядом, Персефона обнаружила, что тот смотрит на раздевающегося Аякса. Персефона отвела глаза. Ей было известно, что по древней традиции греки участвовали почти во всех соревнованиях обнаженными – за исключением гонок на колесницах. Но неужели и тренироваться им тоже нужно было голыми?
– Аид вряд ли обрадуется, когда узнает, как я провела день, – протянула она.
Богиня ожидала от Аполлона саркастичного ответа, но тот лишь промычал:
– Хмм.
Она взглянула на него – взгляд бога был устремлен на Аякса, глаза его горели. Ей был знаком этот взгляд, даже в чужих глазах, потому что так смотрел на нее Аид. Она ткнула Аполлона локтем.
– Я думала, твой герой – Гектор, – усмехнулась Персефона.
– Так и есть.
– Тогда почему ты пялишься на Аякса?
Аполлон поиграл желваками:
– С моей стороны было бы глупо не приглядывать за соперником моего героя.
– Особенно когда он раздевается? – она приподняла бровь.
Аполлон фыркнул:
– Вот еще.
Персефона прыснула со смеху, но ее веселье продлилось недолго, потому что затем она услышала то, что омрачило ее настроение.
– Взгляни на него – одет как воин, но ничего не слышит, – сказал один из мужчин на поле другому, кивнув в сторону Аякса. – Вот потеха.
Персефона сжала кулаки и взглянула на Аполлона, который никак на это не отреагировал.
– Я ему не доверяю, – сказал второй. – Что, если он нас всех дурачит? Может, он просто притворяется глухим, чтобы мы потеряли бдительность и вели себя с ним помягче?
– Он любовничек, одаренный благом, – добавила женщина. – Посейдона, если я правильно услышала.
Они все засмеялись, а Персефона пришла в смятение. Она посмотрела на Аполлона:
– И ты позволишь им и дальше так разговаривать?
– Это не мои герои, – ответил он.
– Может, они и не твои, но ты же главный судья Панэллинских игр. Разве не ты устанавливаешь стандарты их поведения? – Она замолчала. – Или это и есть стандарт?
Аполлон ответил ей убийственным взглядом, но их внимание снова привлекли люди на поле, потому что Гектор наклонился поднять деревянную палку.
– Аполлон, – голос Персефоны едва не сорвался на крик.
Гектор размахнулся, продемонстрировав огромную силу горы своих мускулов, и швырнул палку в Аякса. Персефона в ужасе наблюдала, как палка летит тому прямо в голову, но смертный вовремя обернулся и поймал ее одной рукой. Он окинул холодным взглядом Гектора и всех тех, кто стоял с ним рядом во время этой выходки. Их ухмылки как ветром сдуло, и теперь они глазели на него, разинув рты, как и сама Персефона.
Аякс сломал палку о колено и отбросил обломки. Гектор улыбнулся:
– У тебя отличные рефлексы – но каков ты в яме?
В следующий же миг он атаковал Аякса. Они вместе упали в грязь, расплескав воду и обрызгав тех, кто стоял рядом. Аполлон шагнул под край козырька, пока эти двое боролись – вот только они не боролись, а дрались. Пару мгновений преимущество как будто было на стороне Гектора, ударившего Аякса в лицо после того, как тот упал на спину, но Аякс быстро перехватил инициативу, сжав между ладонями кулак Гектора и сбросив с себя, будто тот был легче пушинки. Они оба встали на ноги, двигаясь по кругу с яростными лицами.
Гектор набросился на Аякса, но тот нагнулся и ударил соперника в живот. Потом он поднял Гектора, оторвав его ноги от земли, и бросил на спину.
– Они друг друга ненавидят, – сказала Персефона.
– Они соперники, – ответил Аполлон, но Персефона была в этом не уверена. Гектор смеялся и шутил с остальными героями, а отношение к Аяксу у него было другим. Она задалась вопросом, было ли дело в том, что он другой – глухой, или, может, в зависти. Аякс был сильным и хорошо обученным, несмотря на отсутствие слуха. И все же у Персефоны появилось ощущение, что ей знаком его гнев, – она чувствовала то же самое в Лесу отчаяния.
Ее взгляд переместился на Гектора, стонавшего на мерзлой земле.
Драка закончилась так же быстро, как и началась. Аякс не стал злорадствовать над Гектором, но повернулся и бросил сердитый взгляд на Аполлона, прежде чем собрать одежду и покинуть двор.
Персефона сдвинула брови, переведя взгляд с силуэта уходящего смертного на бога солнца:
– Ты не собираешься проверить своего героя?
– Нет. Гектор наказан за свою гордыню, – пояснил Аполлон. – Может, это собьет с него спесь перед поединком с Аяксом на Панэллинских играх.
– Ты собираешься проводить игры, даже несмотря на погоду?
– Если мужчины и женщины не могут соревноваться под небольшим снегопадом, им не место на играх.
– Дело не только в соревнующихся, Аполлон. Как насчет зрителей? В такую погоду опасно путешествовать.
– Если ты так беспокоишься, может, тебе стоит побеседовать со своей матерью?
