Слава Юденков
Губа не дура
В оформлении обложки использовано фото автора произведения, Вячеслава Юденкова
Предисловие
Каждый из нас слышал фразу «романтика 90-х». Это было культовое время, но оно прошло, и уже бессмысленно заглядывать туда и бесконечно передергивать на истории тех лет. А что известно о романтике наших дней? Кто-то говорит, что ее нет, что мы живем в обществе потребления, которому чуждо все, кроме денег. Бред. Романтика – это не красивые картинки, а своеобразная атмосфера, восприятие мира и жизни в целом. Молодое поколение всегда задавало тон обществу – так происходит и до сих пор. Легкие деньги, неустойчивые моральные принципы, повсеместное подражание, доступность, наркотики – основные составляющие котла, в котором мы сегодня варимся. Это ни плохо, ни хорошо, ведь на всех такое зелье влияет по-разному.
Процентов на семьдесят эта книга состоит из реальных историй реальных людей. И на сто процентов из реальных переживаний. В ней много обобщений, которые не нужно воспринимать буквально. Их единственная цель – показать, какая она, романтика второго десятилетия двухтысячных.
Часть 1. Как карта ляжет
С победою в руках мне будет падать мягче,
Ну а пока сияем ярче, назло лохам сияем ярче
Slim, «Независимость»
Украина. Весна 2014 года
Небритой щекой Свят подпирает холодную, липкую стену. На нем черный блейзер и джинсы с потёртостями.
– Лучше бы с Дашкой кувыркался сейчас, – вздыхает парень, ворочаясь на твердой скамейке.
– Каждый раз так себе говорю, – ироничная ухмылка скользит по лицу ЭлЭма, молодого человека в темно-коричневом спортивном костюме.
С другого конца лавки доносится басистый голос:
– Да, вам еще полбеды, пацаны, а мне потом от жены откупаться, – дядя Игорь, лысоватый мужик в пиджаке и солнцезащитных очках, директор предприятия по производству стеклопластика, всегда любил поддержать беседу с молодежью. – Нахер этот покер сдался, спрашивается?
– И не говори, дядь Игорь, – ЭлЭм пытается втиснуться между Святом и полусознательным обдолбанным арабом. – Подвинься, – он локтем пихает второго, и тот безвольно повинуется, словно пластилиновый.
В тесном обезьяннике ажиотаж. На полу, прислонившись к стене, дремлют мужчины в деловых костюмах; у клетки обособленно трутся кавказцы с суровыми лицами; вороватого вида старики тихо говорят о своем, не предназначенном для чужих ушей. Жутко несет перегаром, табаком и сыростью. Зарешеченный островок забит настолько, что, когда «пэпэсы» привозят пятерых девочек, снятых со смены, их приходится закрывать в зале для заседаний. Хотя, с такой публикой барышни легкого поведения быстро нашли бы общий язык.
– Помню случай, когда «Белый рояль» накрыли, – продолжает дядя Игорь, привлекая косые взгляды кавказцев. – Тогда по всем городам шмон жесткий был. Нас там до утра мариновали, а потом, по беспределу, на целый день в отдел увезли. После этого случая чуть холостяком не стал.
По обезьяннику прокатываются смешки – каждый находит в истории что-то знакомое. Раздается хлопок, и в темном коридоре появляется следователь. На его сутулых плечах болтается льняная шведка, пшеничные волосы взлохмачены, в руках – стопка бумажек. Дав знак дежурному открывать, он шаркает к решетке:
– Кто из покерного клуба – расписываемся в повестках и на выход.
Щелкает замок, обезьянник оживает, начинаются шевеления. Громче всех шумят кавказцы. Следак стоит у выхода как унылое античное изваяние – в его глазах, голосе, осанке читается усталость от нагибаторской политики начальства. В действительности, он и сам бы предпочел провести пятничную ночь с подругой в теплой постели или в сауне с коллегами-ментами. Но, чтобы старшие погоны получали конверты от владельцев подпольного бизнеса, кто-то должен совершать ночные рейды в казино, прессовать собравшийся там контингент и имитировать бурную следственную деятельность.
Постепенно сброд, что называется, жуликов, блатных и нищих покидает клетку.
– Свободен, – не поднимая взгляда, бормочет следак и выдает Святу корешок от повестки.
– Доброй ночи.
– Следующий.
Последними выходят старики, продолжая свою, казалось бы, нескончаемую беседу о чем-то важном. В обезьяннике остается один только араб – уронив голову на грудь, он пускает слюни на дорогую цветастую рубашку. Следователь смотрит на него с презрением и завистью.
– Блядь.
***
Старенькая «Шкода» въезжает во двор и тормозит под фонарным столбом. На лавке возле дома школьники пьют дешевое пиво и гогочут, опрокидывая совсем еще пустые головы к звездному небу. Из подъезда выходит человек в капюшоне и, бросив в адрес малолеток колкую шутку, садится на переднее сидение. За рулем – худощавый, коротко стриженый парень в кожаной куртке. В салоне приятно пахнет освежителем воздуха, негромко играет русский рэп. Через дворы машина выезжает на проспект и вливается в поток городских светлячков, став очередной точкой в созвездии автомобильных фар.
– Что расскажешь? – интересуется водитель, не отрывая взгляда от дороги.
– Ничего нового. Вчера всю ночь играл на «старзах»*.
– И как?
– По итогу вылетел десятым в шесть утра. Дали сто сорок баксов. Подтереться ими прикажете?
– Наша песня хороша. Подай «парлик» из бардачка.
Водитель открывает окно и закуривает. В салон врывается вой полицейской сирены.
– Да, в последнее время в Интернете как-то не очень дела идут. За месяц просел на треть банка.
– Не бедствуем, тем не менее. Или, может, ностальгируешь по работе в редакции? А?
– Конечно, – протягивает пассажир, – завтра же главреду позвоню и попрошусь обратно.
– Удачи. А я помощником юриста устроюсь, раз такая пьянка. Буду в бумагах копаться – не зря же диплом получал.
– Мы-то не пропадем. ЭлЭма куда пристроить?
– Завод?
– Думаю, там ему с мужиками весело будет. Правда, зная ЭлЭма, сопьется ведь бедняга.
Оба товарища смеются.
– А вот, кстати, и он.
Загорается поворотник, «Шкода» притормаживает у обочины за желтой маршруткой. На заднее сидение плюхается ЭлЭм. Он жует арахис в шоколаде, запивая энергетиком.
– Здаров, пацаны, – говорит он набитым ртом.
– Привет, труженик, – отвечает пассажир, протягивая руку.
– Костыль, – прожевав, ЭлЭм толкает в плечо водителя, – как ты, братик?
– Лучше всех. Дай попить.
Машина въезжает на длинный мост. В черной водной ряби отражается свет фонарей набережной. На мосту стрелка спидометра вскакивает вверх.
– Готов к труду и обороне? – спрашивает Свят у ЭлЭма.
– Денег много не бывает.
– Слышал? – обращается Свят к водителю. – Вот это настрой.
– Понял, принял. На сегодня сон отменяется, – подкрутив регулятор громкости, Костыль до упора вжимает педаль газа.
***
Тяжелую металлическую дверь без вывески открывает охранник в костюме размера ХХЛ, с микрофоном в ухе и выпирающей вперед краеугольной челюстью. Троица исчезает внутри громадного бизнес-центра, угрюмо нависшего над городом. В конце тускло освещенного коридора – еще одна дверь со звонком. Спустя минуту ожидания щелкает электронный замок, и уже другой секьюрити кивком приглашает гостей войти.
Тот, кто однажды бывал в покерном клубе, ни с чем не перепутает стоящий там шум – когда десятки людей одновременно перебирают пальцами фишки. Этот шелест напоминает гудение пчелиного роя – эдакий унисон множества отдельных звуков. Если проводишь за столом много времени, нужно куда-то девать руки. Это входит в привычку, и вскоре, при виде фишек у тебя начинается ломка, ты больше не контролируешь свои кисти – они принадлежат той горке пластмассы.
Время – далеко за полночь, но в зале полно народу. Снуют официанты с подносами, сменяют друг друга крупье, компанию некоторым игрокам составляют барышни в откровенных нарядах – они то забавляются фишками своих спутников, то со скучающим видом листают ленты социальных сетей.
– Уважаемый, – обращаясь к дилеру*, кричит крепко сбитый мужчина с красным лицом, – позови этого, как его там, менеджера. Денег еще дам! – он достает из кармана несколько мятых зеленых купюр и бросает на сукно. Рядом стоит тележка с целой батареей рюмок. Свят, ЭлЭм и Костыль подсаживаются за стол к шумному игроку.
– Добрый вечер. Во что играем?
– Холдем обыкновенный, – подмигивает крупье.
– Ты не моргай, а карты сдавай! – гаркает краснолицый. Заметив официантку, миниатюрную девчонку с робким взглядом и волосами, собранными в хвостик, мужик переключается на нее:
– Заинька! Принеси мне еще текилы.
Приходит менеджер. Мужик нетерпеливо забирает у него фишки и сразу же влезает в игру. В целом, атмосфера за столом спокойная, и шумный любитель текилы не дает присутствующим заскучать.
– Поговаривают, наш футбольный клуб обанкротился, – начинает беседу ЭлЭм, вставив в одно ухо наушник. – Кто что слышал?
Все с серьезным видом вглядываются в свои карты, будто пытаясь понять – что же с ними делать.
– Я думаю, не стоит верить слухам, – откликается усатый мужчина невысокого роста, практически спрятавшийся за дилером. – Знаете, как это бывает – кто-то пустит утку, а в народе и рады кипишь поднять, – мужичок скромно улыбается себе в усы. Чтобы разглядеть собеседника, ЭлЭм даже немного привстает из-за стола. Ему хватает и беглого взгляда: именные часы на кожаном ремешке, шведка из дорогого бутика классических костюмов, небольшая сумма денег в игре, барсетка рядом, сдержанные манеры и плавные, выверенные движения. Какой-нибудь отставной законник или что-то из этой оперы. Небось, приехал сюда на джипе двухтысячных годов выпуска. Бабки водятся, но в жизни он не расстанется с ним просто так. Дохлый номер.
– Возможно, вы правы, – холодно отвечает ЭлЭм, не видя смысла в дальнейшем общении с этим гражданином. Свят хмыкает, водя пальцем по экрану телефона.
– Никто никого не закроет, – вдруг авторитетно заявляет краснолицый. – Просто сменят эту, как ее, форму собственности.
– Государству отдадут, что ли?
– Э, нет, – любитель текилы заговорщицки поднимает палец, – его превратят в сеть спортивных организаций под этим, как его, патронажем какого-нибудь профсоюза, – закончив мысль, икает душа компании.
– Может быть, может быть. Кстати, – объявляет ЭлЭм, вертя в пальцах две фишки черного цвета, – мне, наконец-то, зашло хоть что-то похожее карты. Дал пятихат, проверочный.
Ставку поддерживают несколько человек, после чего Свят с невозмутимым лицом выдвигает столбик фишек:
– Три.
Любитель текилы оборачивается к нему, удивленно подняв брови:
– Деньги ляжку жмут, что ли?
– Есть немного, – непринужденно отвечает Свят.
– Тогда я это, как его, коллирую*.
В игре остаются ЭлЭм, Свят и душа компании. Остальные игроки пасуют – с такими лицами, будто совершают самый гадкий поступок в своей жизни. На сукно ложатся три первых карты – разномастные шестерка, семерка и восьмерка. ЭлЭм ставит, на что пьяный тип расплывается в улыбке:
– Блефуешь против меня? – с довольной рожей спрашивает мужик. – Уверен, что блефуешь. Давай проверим твои яйца, – он, не считая, двигает в центр стола две жмени фишек.
ЭлЭм задумывается. Дилер ставит напротив него маленькие часы и включает таймер. Когда, по прошествии минуты, часы начинают пищать, ЭлЭм еще раз заглядывает в свои карты, смотрит на любителя текилы, потом – на Свята, и, в конце концов, выдыхает с напускной горечью:
– И где только такие звери берутся?
– Выбрасывай давай, – радостно протягивает мужик.
– Ну, не прошел блеф – и хер с ним. Я сдался, – он выбрасывает в пас своих карманных тузов, заметив, что между пальцами Свята гуляет розовая фишка.
– Так. А ты что скажешь? – икнув, обращается к Святу любитель текилы.
– Дружище, не могу оставить тебя одного. Я – колл.
Пьяный тип вскакивает из-за стола и с воплем опрокидывает очередную стопку:
– Ага, есть, вези сюда капусту! – он с гордостью переворачивает свои карты, образующие две пары. Дилер кладет на стол еще две картонки, не меняющие ситуации. Возбужденный раскрасневшийся мужик уже тянется за выигрышем, но его извинительным тоном прерывает Свят:
– Не ожидал, что ты такой сильный. Но мне сегодня повезло больше, – парень переворачивает свои девятку с десяткой – у него стрит.
– Победа игрока на втором боксе*, – равнодушно объявляет крупье и сгребает разбросанные по столу фишки в одну кучу, двигая ее в сторону Свята.
– Ты куда лапы тянешь?! У меня ж две пары! – возмущается любитель текилы.
– Да ты приглядись, – говорит Свят, кладя свои карты к тем, что лежат в центре стола, – у меня стрит.
С недоумением любитель текилы рассматривает карты оппонента, хмурясь и пытаясь понять, в каком месте его наебали. Вернувшись к реальности, он набрасывается на крупье:
– Ну, ты и… руки из жопы! – он бросает в лицо дилера карты, достает из заднего кармана джинсов еще несколько мятых банкнот и, оставив деньги на столе, шаткой походкой удаляется на курилку. Приятно шелестящие фишки отодвигаются к Святу.
***
По периметру курилки расставлены красные диваны, обшитые золотистым бархатом. В комнате стоит завеса дыма. На одном из диванов, чуть оголив волосатый живот, разлегся любитель текилы. Мужик говорит по телефону, его возмущенный бубнеж слышно на всю курилку.
– Ты прикинь, залупа криворукая. Такую комбинацию угробил. Ага. Ну, я скоро к вам подъеду. Давай.
Он кладет трубку и уже тушит сигарету в тот момент, когда к нему подходит ЭлЭм.
– Извини, дружище. Огоньку не найдется?
Мужик щурится:
– А, это ты. Видел, как тот гад меня ушатал? – обиженно говорит он, протягивая ЭлЭму зажигалку.
– Неприятно, конечно. Ты реально был силен. Просто всяким дятлам постоянно доезжает, – ЭлЭм выпускает дым и тут же вдыхает его обратно вместе с воздухом со скудным содержанием кислорода.
– Зато твой блеф я сразу прочел, – явно гордится собой мужик.
– Это да, не в того я поставил. А ты молодец – выкупил, что к чему, – улыбается ЭлЭм. – Кстати, как насчет поделиться опытом с молодежью?
– В смысле? – хмурится любитель текилы.
– Хотим сейчас поехать в какое-нибудь заведение и там поиграть между собой. А то здесь дилера рукожопые, меня тоже весь вечер калечат. Сядем в спокойной обстановке, как белые люди помылим*.
В слезящихся от табачного дыма глазах кутилы вспыхивает азарт:
– Не боишься с папкой в картишки-то резаться, а? – он по-дружески толкает парня в бок.
– Надо же когда-то учиться, – пожимает плечами ЭлЭм.
– Если тебе денег не жалко…
– На такое дело раскошелимся. Ты не против, если к нам мой кореш присоединится? Он вообще нулевой в покере, пускай вникает помаленьку.
Тень сомнения мелькает на красном, гладко выбритом лице, но надолго там не задерживается:
–А, бери! – машет рукой мужик. – Как раз отмажусь.
Когда ЭлЭм возвращается с курилки, любитель текилы уже пристает к трезвому соседу, переминаясь с ноги на ногу у покерного стола.
– Ну, что, дружище, поехали? – приобнимает его ЭлЭм.
– Идем-идем, уно моменто, дай только карты глянуть, – он поочередно заглядывает в розданные ему картонки. – Так, эта дерьмо. И эта дерьмо. Э, ты! – мужик щелкает пальцами, обращаясь к дилеру. – Лови, на! – он бросает парню несколько фишек на чай, – мне не жалко. Лишь бы ты был человеком и всякую шляпу не сдавал! И позови главного, пускай мне фишки поменяет.
ЭлЭм покидает катран* в компании любителя текилы и Костыля, все это время молча сидевшего за столом. Когда охранник закрывает за ними дверь, Святу на телефон приходит СМС: «Клуб «Йогурт». Через 3 часа».
***
Такси вползает во двор ночного клуба и тормозит у забитой парковки. Из машины вылезает мужчина в черном поло и с клатчем подмышкой. Расплатившись с бомбилой, он протискивается через шумную толпу, оккупировавшую ступеньки. У входа барышни с пьяным блеском в глазах увлеченно обсуждают и сравнивают достоинства своих, как они их называют, поклонников. Приоткрытые двери выплевывают в ночь постукивание басов. Парочка сонных мордоворотов в черных футболках с бейджами охраны присматривает за публикой. Мужчина кивком здоровается с ними и входит внутрь.
Пати выходного дня в самом разгаре. Все депозитные столики заняты компаниями людей разных возрастов. За одним из столиков бородатый мужик зажимает совсем юную девушку в коротком обтягивающем платье. Светомузыка мелькает по ним зелеными пятнами, стыдливо застукивая его руку между ее бедер.
– Доброй ночи, – гость открывает дверь в банкетный зал и холодно здоровается с присутствующими. Под тусклым светом абажура на диване-уголке посапывает любитель текилы, рядом с ним отдыхает ЭлЭм, в кресле Костыль с полуприкрытыми веками пыхтит кальяном. По стеклянному столику разлит алкоголь, разбросаны покерные фишки.
– Здравствуйте. Вы за товарищем? – Костыль кивает на синего пассажира.
– Да, за ним, – мужчина подходит к пьяному и принимается шлепать его по лицу. Бормоча что-то сквозь сон, тот пытается отмахнуться.
– Че за…, – бубнит он, протирая глаза. Вглядевшись в лицо нарушителя своего спокойствия, любитель текилы расплывается в улыбке:
– А, это ты, Жека, – с неподдельной радостью он лезет обнять товарища. – А ты что тут? Текилу будешь?
– Давай, собирайся, браток, ехать пора.
– Братка, я так хочу спать, – кривя лицо, сопротивляется любитель текилы. Вдруг на него находит озарение: – Точно, это ж я тебя попросил приехать.
– Ты-ты, вставай, – Женя помогает кутиле подняться на ноги, забирает его пиджак и под руку ведет друга к двери. – Всего доброго, – бросает он через плечо.
– Саня, подожди, – вскакивает с кресла Костыль. Оба мужчины оборачиваются. Костыль берет в руку стопку фишек и демонстрирует ее любителю текилы. – Мы же не рассчитались.
По лицу Сани видно – ему трудно понять, чего от него хотят. Тем не менее, ему это удается:
– Ой, Жека, расплатись с молодыми, лады? Я пока поссать схожу.
– Сколько он должен? – спрашивает Евгений, когда его товарищ покидает комнату.
– Полторы. Долларов, – простодушно отвечает Костыль. Мужчина недоверчиво смотрит на него.
– Ты уверен?
– Абсолютно.
Какое-то время они так и стоят, глядя друг на друга. Молчание становится напряженным. В комнату доносятся звуки приглушенной музыки из основного зала.
– Подожди минуту, – говорит Женя и выходит в коридор. Вскоре он возвращается, расстегивает клатч и отсчитывает нужную сумму. Бросив деньги на стол, мужчина собирается уходить.
– Стойте, – Костыль протягивает уже раздраженному Евгению телефон и паспорт любителя текилы, – вещи вашего товарища.
Мужчина забирает вещи и, ничего не говоря, выходит из банкетного зала, хлопнув за собой дверью. Костыль падает в кресло и затягивается кальяном. Спящий ЭлЭм лукаво приоткрывает один глаз:
– Если бы ты знал, как я устал от бессонных ночей, – он потягивается на диване. – Позвони Святу, пускай приезжает.
***
Пакет с треском рвется, и продукты вываливаются на асфальт.
– Сука! – сжимает кулачки высокая стройная девушка. Она стоит посреди обочины на оживленном проспекте, вокруг разбросано содержимое продовольственной корзины. Покопавшись в сумочке, девушка достает телефон. Трубку долго не берут, на что барышня закатывает глаза. Вдруг на том конце провода раздается возбужденный голос:
– Да!
– Алло, зай, встреть меня, – девушка пытается перекричать проезжающий мимо грузовик. – У меня пакет с продуктами порвался.
– Мышка, я сейчас занят – предфиналка в турнире.
– Ты вообще на приколе?! Совсем одурел со своим… Алло!Алло!
Из трубки доносятся раздражающие гудки сброшенного вызова. Смачно выругавшись, девушка подбирает с пола пачку кофе, упаковку йогуртов и связку бананов, после чего стопит первую попавшуюся машину.
***
Свет почти не пробивается внутрь просторной комнаты, и, хоть электронные часы на панели плазмы показывают время 14:30, в помещении царит предвечерний мрак. На журнальном столике – два ноутбука и заварник с чаем. Свят сконцентрировано наблюдает за происходящим на обоих мониторах, где каждую минуту сменяются десятки карточных комбинаций. Хлопает дверь, и в прихожей появляется девушка с продуктами в руках. Она что-то кричит, но музыка в наушниках Свята заглушает звуки окружающего мира.
– Я что, в супермаркет через квартал на такси должна ездить? Мало того, что я таскаю эти долбанные пакеты, так ты еще и встретить меня не можешь. Покерист великий нашелся!
Девушка пересекает комнату и резким движением открывает жалюзи.
– Опять темень, как в пещере. Ты когда последний раз на улицу днем выходил? Срач развел тут, – она поднимает с пола рубашку и бросает ее на гладильную доску. – Ты меня слышишь вообще? – девушка срывает со Свята наушники.
– Давай позже поговорим, – не отвлекаясь от монитора, парень встает и уходит в соседнюю комнату, забрав с собой один ноутбук. Через пару секунд он возвращается, чтобы забрать второй компьютер и заварник с чаем. Исчезнув в другой комнате, Свят закрывает за собой дверь. Девушка сокрушенно падает на диван. Она включает телевизор, где ведущий прогноза погоды вещает:
– В Украину окончательно пришла весна. Средняя температура воздуха – +25 градусов, во всех регионах преимущественно солнечная погода. Самое время для прогулок на свежем воздухе и семейных поездок на природу…
– Сямое время, – скептически перекривляет ведущего девушка. – Да пошел ты! – говорит она и выключает ящик.
***
– Гори в аду, тварь! – из-за дверей спальни раздается истошный вопль, напугавший девушку. Она сидит на кухне в шелковом халатике, поджав ноги, ест мороженое и клацает телефон.
Свят вылетает из спальни и несется на балкон с сигаретой в зубах и прижатой к уху трубкой:
– Я этот турнир уже год пытаюсь затащить. Семь часов играл, дошел до финалки. Как вылетел? – парень нервно затягивается сигаретой. – А ты угадай! Тузы в шестерки, стрит по одной карте. В очередной раз меня выбил какой-то бабуин! – орет Свят с балкона. – Вообще не могу понять, что происходит. Я уже забыл, когда в последний раз что-то стоящее тащил. Весь месяц в минус. Хорошо хоть алкаша раздели позавчера. Да, будем на связи.
Парень кладет трубку и смотрит вниз. Там патруль принимает двоих окосевших бичей. Бросив в них окурок, Свят возвращается в квартиру и идет на кухню. Девушка все так же ковыряет ложечкой шарик мороженого, переписывается с кем-то и не одаряет вниманием вошедшего Свята. Он наливает себе стакан виски, выпивает залпом и, вытерев губы, садится рядом. Немного помолчав, парень спрашивает:
– Что опять? – Свят пытливо заглядывает девушке в глаза, но та не отвечает. – Даш?
Даша не реагирует и лишь улыбается увиденному на экране телефона.
– Даша, блядь! – не выдержав, бьет по столу Свят. – Ты что, не видишь – мне и так херово? Обязательно мозг выносить?
Девушка откладывает телефон в сторону и облизывает ложечку.
– А если тебе, как ты выражаешься, мозг не выносить, ты мхом порастешь и забудешь, что у тебя девушка есть. А я здесь, я как бы тут, привет, – она машет рукой перед лицом парня.
– Ну, ты же знаешь, что я не Ваньку валяю. Это работа моя.
– Работа? А по клубам ночами шляться – это тоже работа?
– И это тоже, – Свят меняет тон на примирительный, извинительно улыбается.
– Ну, офигеть теперь! Я прекрасно знаю, что после того, как вы разводите лохов на бабки, половину этих денег и просаживаете со всякими шалавами клубными. Ты что, меня совсем за дуру держишь? Так нет, зайка, я тебя огорчу! Меня отобрали на стажировку в Колумбийский университет как лучшую сотрудницу издания. Летом улечу – и будешь жить в свое удовольствие, никто тебе мешать не станет.
– Честно говоря, когда ты ездила в командировку, здесь было поспокойнее.
– Ах, так мы запели? Хорошо, я тебя услышала, – Даша бросает на стол ложечку и выскакивает из кухни в гостиную.
– Да стой ты, дура! – Свят подрывается вслед за ней, говоря самому себе: – Сколько раз мы это проходили.
– Вы посмотрите на него, великий делец. Самый умный нашелся! – впопыхах произносит девушка, без разбору запихивая вещи в чемодан.
– Далеко собралась?
– Отвали.
Даша бросается к шкафу, но дорогу ей преграждает Свят, схвативший ее за запястье. Девушка бьет его кулаком в пах, но он парирует удар. Даша смотрит на Свята широко раскрытыми зелеными глазами. Она пыхтит от злобы, обиды и женского каприза. Свят играет желваками от раздражения, вызванного неизбежностью таких вот скандалов в их отношениях. Одной рукой Свят вдруг хватает Дашу за горло, вторую пускает по внутренней стороне бедра девушки. Она еле заметно вздрагивает и томно закрывает глаза, но, взяв над собой контроль, открывает их и дает Святу пощёчину. Тот, пошевелив челюстью, резко толкает девушку к стене, развернув к себе спиной. Казалось бы, от такого обращения ее хрупкое тело сейчас разлетится на сотни утонченных деталей. Тонкая шея Даши снова оказывается в его жилистой руке, в это время ее ручки уже трудятся над ремнем парня. Вслед за спавшими на пол джинсами следует шелковый халат, улетевший на открытую дверцу шкафа. На девушке нет бюстгальтера, ее объемная грудь едва помещается в руке Свята. Сбиваясь с дыхания, Даша шепотом проговаривает:
– Как там у вас это называется? Пойти олл-ин?
Девушка издает тихий затяжной стон.
***
Терпеть на лице припекающие лучи солнца ЭлЭму больше невмоготу. С усилием подняв веки и протерев глаза, парень опирается на локти и оценивает обстановку: они с Костылем находятся на пляже, под мостом через реку. Значит, шум прибоя ему не приснился. Виски пульсируют давлением, левая рука занемела, глаза слезятся и чешутся. Рядом на лежаках – две барышни в коктейльных платьях. Одна из них вульгарно раcкинула ноги и посапывает; другая же, прикрытая мужским пиджаком, свернулась калачиком в обнимку с бутылкой шампанского. Спящие девушки всегда наталкивали ЭлЭма на мысль о том, что долго прожить можно только с той, в ком ты видишь не пилотку, сиськи и волосы, приятно пахнущие шампунем-кондиционером, а свое доверенное лицо, единомышленника или, как стало модно нынче говорить, родственную душу. Ведь невозможно захотеть еще раз ту, которую ты видел спящей и растрепанной после дикой пьянки и животного секса, если не лелеешь к ней теплых сердечных чувств. В песок воткнуто две бутылки «Маренго», рядом валяются три завязанных презерватива. Обнюхав и осмотрев себя, ЭлЭм приходит к выводу, что гуляние немного затянулось. Вытрусив из мокасин песок, он закатывает штанины и рукава рубашки и босиком бредет к воде. Неподалеку собаковод выгуливает ротвейлера, бросая собаке желтый, мать его, писклявый мяч. Высунув язык, животное с энтузиазмом несется за игрушкой и возвращает ее хозяину, пританцовывая на задних лапах и облизывая ладошки мужика в бейсболке и очках с коричневыми линзами. Почему-то это зрелище побуждает ЭлЭма обернуться на спящих барышень.
– А, фак, – шевелит пересохшими губами парень, когда в очередной раз мячик взвизгивает в зубах собаки. Умывшись холодной, еще не прогретой весенним солнцем водой, ЭлЭм немного бодрится. Он нащупывает в заднем кармане штанов смятую пачку «Парламента», закуривает последнюю сигарету и прячет пустую пачку обратно в карман. На лежаке его встречает уже очнувшийся Костыль.
– Это кто? – кивает он на девушек, щурясь от солнца.
– Ай донт ноу, – пожимает плечами ЭлЭм.
– Я так и думал.
ЭлЭм достает из объятий девушки бутылку и хмурит лоб в попытках прочесть написанное на этикетке. Сделав глоток, он вытирает рукавом щетину. Ощутив пропажу, девушка что-то недовольно бормочет сквозь сон и переворачивается на другую сторону. Наступает блаженное молчание. Солнце издевательски целится лучами в их немытые головы; где-то там, наверху, гудит поток машин; пищит мячом породистая псина.
– Солнце припекает. Может, искупаемся?
– Ну, такое, – ЭлЭм делает еще глоток и возвращает бутылку владелице, подпихнув под руку, словно плюшевого медведя.
– А я нырну, – Костыль начинает раздеваться, педантично складывая мятые, грязные вещи стопочкой на лежаке. – Ну, я погнал.
Сверкая голой задницей на весь пляж, худощавый Костыль бежит по сырому песку к реке и с разбегу ныряет в прозрачную воду. Тут же в его обмякшее тело впиваются тысячи ледяных иголок. По мышцам прокатывается волна электрического тока, каждое волокно сковывает судорога, а подкожные нервы вмиг напрягаются до максимума. Со стороны за моржом наблюдают две испуганных мамаши, вышедших с детьми на прогулку. ЭлЭм с любопытством разглядывает спящих девушек, как зверушек. Та, вульгарно распластавшаяся на лежаке, вдруг мощно икает, собирает свои конечности вместе и переворачивается набок. От реки доносится крик:
– А, сука, как же холодно!
***
Закинув ногу на Свята, Даша играет с волосами на его груди. Белая простыня местами прикрывает их обнаженные тела на полу гостиной. В соседней комнате тихо играет музыка.
– Когда мы с тобой прекратим собачиться? – глядя в потолок, спрашивает Свят. Даша не торопится с ответом. – Эй, ты чего молчишь? – Свят щелкает пальцем по кончику ее носа.
– Я думаю, – девушка закусывает верхнюю губу.
– Не могу понять, что тебя так волнует.
– Знаешь, все как раз наоборот.
– О чем ты?
– Это тебя мало что волнует. Все девушки ссорятся с парнями из-за этого. Вы, мужики, и так пофигисты по своей природе. А ты, походу, к какой-то особенной касте относишься.
– А, по-моему, это вы слишком требовательны – и к себе, и к окружающим. Поэтому у вас вечно какие-то проблемы.
– Может, ты и прав. За собой не так замечаешь.
Немного помолчав, Даша спрашивает:
– Как неделя?
– Так себе. За месяц картина совсем печальная получается.
– Тем не менее, ты неплохо зарабатываешь. По меркам нашего общества, – зачем-то добавляет девушка.
– В том то и дело, что неплохо. А дальше куда? Где рост, развитие? Такими темпами покер превратиться в мою работу, ту самую режимную работу, которой я так боюсь, – Свят поворачивается к Даше и клацает зубами у ее уха. – Если уже не превратился.
– Какой же ты лентяй. Готов на все, лишь бы не работать.
– Ты не права. Я готов зарабатывать. Это куда приятнее, чем просто работать. Иди ко мне, – целуя Дашу, Свят ощущает персиковый привкус ее губ. – Что ты там говорила по поводу стажировки?
– Ах, это… хотела выбрать подходящий момент, чтобы рассказать.
– Тебе почти удалось, – ухмыляется Свят.
– Мое журналистское расследование заметил американский корреспондент, профессор Колумбийского университета в Нью-Йорке. У них как раз программа по обмену опытом скоро начинается. Выслали в редакцию письмо с приглашением.
– И надолго это все?
– На год почти.
– Когда улетаешь?
– Через два месяца.
Свят молча встает и, обмотавшись простыней, словно греческий бог, выходит на балкон. Все еще ярко светит солнце, поэтому парень надевает очки. Выпустив кольцо дыма, он обращается к Даше, замершей в ожидании его реакции:
– Ты твердо решила?
– Послушай, Свят. Я понимаю, о чем ты. Но эта стажировка реально позволит мне выйти на новый уровень. Тот, о котором ты сам только что говорил.
– Только не подумай, я ничего не имею против.