Слава Юденков
Губа не дура
– Зачем вообще о нас думать? Мы вместе, этого разве не достаточно?
– Мне иногда кажется, что ты тупее пробки.
Свят лишь удивленно пожимает плечами.
– Меня все устраивает в наших отношениях. И прямота в общении, и секс, и отсутствие ненужных драм.
Свят достает сигарету, но Даша отнимает ее. Подождав, пока Свят ей прикурит, девушка продолжает:
– Но я же женщина, Свят. Я, в конце концов, хранительница очага. И я даже толком не знаю, нужен ли тебе этот чертов очаг.
– Нужен, конечно.
– Что бы ты еще ответил. Ведь для тебя все это игрушки, признайся? Ты суешь в петлю свою голову, но о моей даже не думаешь. А я волнуюсь за тебя. А ты этого не понимаешь.
– Я все понимаю, – Свят обнимает Дашу. – И наши отношения – не игрушки. И никуда я не сую свою голову.
– Точно?
– По-любому.
– По-моему, ты блуждаешь в трех соснах.
– Просто в моей жизни такой этап. Я еще сам не до конца с ним разобрался, но обязательно это сделаю. Ты же говорила, что не хочешь устраивать разборок.
– Я и не устраиваю. Так, мысли вслух.
– За это я тебя и люблю. Всегда знаю, что у тебя на уме.
– Не будьте таким самоуверенным, молодой человек.
Свят останавливается и целует Дашу в лоб.
– Мышка, все будет огонь.
***
Официантка вздрагивает от резкого визга автомобильных тормозов, чуть не перевернув поднос с коктейлями. После двойного сигнала с пассажирского сидения черного тонированного «Пассата» вылезает парень в зеркальных солнцезащитных очках и бейсболке. На плече у него болтается квадратная кожаная сумка. Он бросает водителю короткую фразу и, заметив знакомые лица на веранде, поднимает руку в приветствии. «Пассат» сдает назад и на скорости удаляется вверх по улице, напичканной развлекательными заведениями.
К моменту встречи с Боксерчиком лица ребят заметно зажили. Тем не менее, Свят все еще носит пластырь на переносице, а со скул и висков ЭлЭма до сих пор не сошли зеленоватые пятна.
– Ку-ку, пацаны.
Собравшиеся пожимают руки. Игорек разглядывает помятые фейсы и оценивающе кивает:
– Неплохо вас подрихтовали.
– Скажем так, приятного мало, – отвечает ЭлЭм, потягивая через трубочку мохито.
– Да, я знаю, – Игорь указывает на свой приплюснутый нос. Кроме этой части лица и мускулистых, жилистых рук, ничего не выдает в нем боксера. Заприметив потенциальный источник чаевых, официантка снова курсирует к парням между круглыми столиками тенистой летней площадки.
– Барышня, мне холодную «Боржоми» в стекле, – обращается к ней Игорь.
Когда девушка приносит заказ и окончательно удаляется, Боксерчик снимает очки и переворачивает бейсболку козырьком назад. Он достает из сумки прозрачный пакетик размером со спичечный коробок с зеленоватыми гранулами внутри, кладет щепотку содержимого за нижнюю губу и откидывается в кресле.
– А где ваш третий? Костыль, кажется?
– Дома, план мести составляет, – отшучивается ЭлЭм.
– Это можно, если осторожно. Ладно, давайте сразу к делу.
– Внимаем, – говорит Свят.
– Имеется тема, очень сладкая. Но с ней нужно попотеть.
– Например?
–Например, плотно пообщаться с малообеспеченными слоями населения. Есть заинтересованные люди в банковской сфере, через которых можно без лишнего геморра взять кредит. Все, что для этого нужно – живой человек с документами и чистой кредитной историей. Естественно, вымытый и причесанный.
– В чем заключается процесс?
– Находим бича, везем в столицу, оформляем на него кредит. Вот, собственно, и все.
Гранулы под губой мешают Игорьку говорить, из-за этого он слегка шепелявит.
– Какой выхлоп по итогу? – спрашивает Свят.
– Я получаю треть и со своей доли рассчитываюсь с вами. Все, что от вас требуется – найти мне подходящего человечка, подготовить к поездке и привезти на вокзал. Остальное – за мной.
– И о каких суммах идет речь?
– Сто, двести, триста тысяч – в зависимости от состояния кредитной истории и кое-каких нюансов.
– То есть, в среднем, по двадцать кусков на брата, – подсчитывает ЭлЭм.
– Плюс-минус.
– А сам-то почему людей не ищешь? – спрашивает Свят.
– Ты за меня не переживай. Кого нужно, я ищу. К тому же, зачем мне с бичами якшаться, если я и с процентов неплохо поимею?
– Тоже верно, – соглашается Свят, удивляясь наивности собственного вопроса.
– Допустим, мы нашли бродягу с нормальными документами, привели его в порядок, посадили на поезд. Когда ты с нами рассчитаешься?
– Точных сроков нет. Неделя, две – где-то так. Кроме того, сам знаешь, бывают форс-мажоры.
– Ты уверен, что клиент не уедет в столицу и случайно там не потеряется?
Боксерчик сплевывает густую черную слюну с размякшими комочками гранул в салфетку, ополаскивает рот минералкой и плюет в стакан.
– Послушай, ЭлЭм. Не в моих интересах вас кидать и, тем более, уговаривать как целок – ты уж не обижайся. Могу дать честное слово, если от этого полегчает, – Боксерчик снизывает плечами и делает глоток воды. Всем и так понятно – в подобных делах никто гарантий не предоставляет. Вероятность остаться ни с чем – не меньше, чем при депозите в очередной коммерческий банк.
– Я тебя услышал.
Парни молча смотрят друг на друга. Свят наклоняется к Боксерчику:
– Давай так поступим. Мы будем иметь в виду эту тему. Если что, созвонимся. Договор?
Хрустнув костяшками пальцев, Игорь отвечает:
– Мое дело предложить.
– Вот и ладушки, – говорит ЭлЭм. – Когда боксируешь?
– В октябре.
– Позовешь на бой?
Боксерчик скалится.
– Похоже, наблюдать за драками вам нравится больше, чем участвовать.
***
– То есть, вы предлагаете провернуть аферу?
Костыль сидит перед монитором с большой диагональю, на котором мигают полтора десятка виртуальных покерных столов.
– Ты бросаешься слишком громкими словами, – отвечает Свят, лежа на кровати и разглядывая вращающиеся под потолком лопасти вентилятора. – Мы выступаем лишь в роли поставщиков клиентуры. Притом, можем заработать необходимые деньги.
– С каких пор ты стал остро нуждаться в кэше?
– С тех пор, как мы отслюнявили Карете по червонцу баксов.
– Никогда не поверю, что у тебя нет заначки.
– Заначка есть. Для жизни. А деньги нужны для дела.
– Для дела? – бросает Костя через плечо.
Свят с ЭлЭмом переглядываются.
– Мы тут подумали, – говорит ЭлЭм, уже как двадцать минут безуспешно воюющий с кубиком Рубика, – подумали и решили вынести випку.
Костыль оборачивается к Святу:
– Что он несет?
– Здравую мысль. Если тема Боксерчика пройдет гладко, у нас появятся бабки на игру в ВИП-зале «Визави».
– Вы обкурились, что ли? Какой ВИП-зал? – спрашивает Костя, возвращаясь к игре.
– Говоришь так, будто мы тебе инкассаторов хлопнуть предлагаем.
– Там играют в основном одни заливные – мусора, депутаты, бизныки, которые меряются членами в том, кто больше лаве засадит. Им хочется пошпилить красиво, проверить удачу. Поэтому, деньги на випке текут рекой.
– Согласен. Только под этих заливных садятся люди с уровнем игры на порядок выше нашего. Нас там тупо раскатают. Взять, хотя бы, того же Любезного – он доил лохов, еще когда мы в школу ходили.
– Во-первых, Костылик, тебе нужно научиться верить в свои силы. А, во-вторых…
– Я просто трезво оцениваю ситуацию, – перебивает Свята Костыль.
– А, во-вторых, на этот случай у нас есть проверенная схема командной игры.
– Да, не гони. Вы же не серьезно?
– Вполне.
– Брось, – мотнув головой, Костыль продолжает играть. Свят сверлит глазами его затылок. В конце концов, парень не выдерживает.
– О'кей. Это очень сладкая затея. Но последствия. Вы выкупаете, чем такие танцы могут для нас обернуться? – он трет виски, откинувшись на спинку кресла.
– Сам-то как думаешь? – оставив в покое кубик Рубика, ЭлЭм обводит пальцем свою физиономию.
– То есть, вам этого недостаточно?
– Кончай с негативом. Ты хочешь нормально нажить или нет? – спрашивает Свят.
– Я не хочу попасть в реанимацию.
– Если делать по уму, – вмешивается ЭлЭм, – то через пол годика можно будет благополучно отправиться греть кости куда-нибудь в Таиланд.
– Хуйланд! – выпаливает Костыль. Предложение товарищей всерьез распалило его давно приспанные амбиции, на пути к реализации которых стеной встала чрезмерная опасливость парня. Из-за такого столкновения «хочу» с «не могу» злость на самого себя острыми клыками выгрызает Костыля изнутри уже не первый месяц.
– Ладно. Допустим, есть продуманный до мелочей план. Но кто нас пустит в «Визави»? Тем более, в ВИП-зал.
Опешивший от агрессивного выпада всегда спокойного Костыля, Свят зависает на пару секунд, после чего отвечает:
– Карета.
– Карета? С чего бы?
– Подумай логически. Мы попали в немилость из-за того, что уводили из катрана заливных клиентов. Теперь же мы придем в гости с толстенной котлетой и купим на нее коробку дорогущих фишек. Будь он хоть четырежды гангстером, ему не выгодно нас отшивать при таких раскладах.
– И вообще, с Каретой разошлись краями. Жаль только, что за наш счет.
– Вот. И у нас есть замечательная возможность это исправить.
Костыль бездумно клацает мышкой, глядя сквозь монитор. Постепенно количество столов на экране тает, пока не исчезает и последний.
– Сколько планируете заявлять в игру?
– Триста тысяч. Утроимся, снимем лимон – и по домам.
– Насколько я понимаю, триста кусков вы рассчитываете получить с кредитной темы?
– Да.
– Слишком все просто, вам не кажется?
– А кто сказал, что найти десять бичей при памяти, с документами, да еще и таких, которых не пасут коллекторы, – это просто? При лучших раскладах, будем оформлять по двое-трое бродяг в месяц.
Костыль закуривает прямо в комнате.
– Не помру я своей смертью, – вздыхает парень и поворачивается к товарищам, – давайте еще раз по схеме пройдемся. Я не вник ничерта.
***
– Вон туда заезжай, – ЭлЭм указывает Костылю на едва заметный поворот, где дорога огибает торговый комплекс. Вовсю жарит августовское солнце, раскаленный черный асфальт плавится и становится похожим на каучук. В салоне машины тихо гудит кондиционер. ЭлЭм открывает бутылку с водой и в несколько глотков осушает половину.
– Ну, и где? – спрашивает Костыль, поправляя на переносице очки.
– Синий недострой видишь? К нему рули. Эльдар сказал, там вечно кто-то ошивается.
Парни выходят у высотного здания, обнесенного забором-вагонкой. Через пыльные панорамные окна видны бетонные перекрытия и голые стены внутри. Забор украшен народным творчеством в виде свастик, матерных выражений и рекламы легких наркотиков, нарисованных аэрозольным баллончиком. Обойдя пол периметра, Костыль с ЭлЭмом находят калитку, через которую попадают на территорию будущего офисного центра. Когда-то здесь будут стоять кредитные «Ланосы» менеджеров среднего звена, сейчас же вокруг здания разбросана стеклотара и шприцы, растет бурьян. Стараясь не вступить ни в какое дерьмо, товарищи проходят вдоль недостроенной высотки и за углом обнаруживают вагончик охранника. Рядом, в тени, на кресле с провалившейся седушкой, спит голый по пояс мужик.
– Тук-тук, – миновав отдыхающего, ЭлЭм ныряет внутрь вагончика, для приличия стукнув один раз по двери. В сторожевом домике настоящая сауна, такое чувство, будто весь кислород оттуда выкачали мощным насосом. Единственное окошко зашторено. На столе – пустые бутылки из-под дешевой водки, черствый хлеб, пачка майонеза и, вероятно просроченные, консервы. Внутри стоит едкий запах перегара и тухлятины. На матрасе покатом спят двое мужиков и одна тетка – всем за сорок, все с опухшими лицами, блестят от пота. На одном из них, дядьке с густыми рыжими усами, надеты камуфляжные штаны – видимо, это и есть организатор вписки. ЭлЭм хочет растолкать его, но передумывает и просто брызгает мужику в лицо водой.
– Какого хера? – возмущенно бормочет тот. Протерев зенки и усевшись на матрасе, он недоуменно осматривает незваных гостей, после чего интересуется: – Вы, бля, кто такие?
– Санэпидемстанция, – отвечает ЭлЭм.
– Не понял.
– Щас поймешь.
Костыль отодвигает ЭлЭма и обращается к усатому:
– Мужик, заработать хочешь?
***
– Уважаемые пассажиры, начинается регистрация на рейс…
Пока женский голос из динамика перечисляет направления полетов, Свят тащит через терминал чемодан с заевшим колесиком. Следом за ним идет Даша, у нее в руках небольшая дорожная сумка и клатч. Одета девушка в короткие джинсовые шорты, босоножки и полупрозрачное трико-безрукавку. Глаза парочка скрывает за очками, у Даши на плече небольшой синяк. В залах ожидания пассажиры с тотальным безразличием листают журналы, у гейтов то образуются, то рассасываются шумные очереди на посадку.
– Фух, вот он, гейт 9G, – облегченно выдыхает Свят и бросает на пол чемодан.
– Ну, ты чего делаешь? Поднимай, давай, нужно еще багаж сдать.
– Блин, Даша, с твоей Америкой одна морока. Вчера напились, сегодня, вон, чемодан твой поломанный таскаю. Где компенсация?
– Ты офигел? – возмущенным тоном, но с улыбкой на лице говорит девушка. – Ты вчера компенсации на год вперед получил, еще и синяк мне поставил. Так что отрабатывай.
– То есть, ты мне вчера еще и одолжение сделала?
– Хватай чемодан быстрее, там сейчас очередь набежит.
Просканировав билет, упитанный сотрудник аэропорта выдает Даше посадочный талон и, тяжело дыша, грузит чемодан и сумку на багажную ленту. Всего из-за нескольких движений на его лбу выступают мелкие капельки пота.
– Полтора часа до посадки, – сообщает Даша, – можем кофе выпить.
– Мне бы водички, – жалобно протягивает Свят.
В новостях, которые крутят по телевизору в кафе аэропорта, ничего нового: кадры развороченных строений в зонах боевых действий, выступления откормленных политиков и, обязательно, милые ролики со зверушками – единственное, что разбавляет мрачную картину этого мира. Даша и Свят сидят за столиком с видом на терминал. Парень держит у виска бутылку воды.
– В следующий раз сама будешь свой ликер пить.
– В следующий раз мы будем пить хороший американский бурбон.
– Только когда он будет, этот следующий раз.
– Не поверю, что тебя так напрягает мой отъезд.
– Да, чего уж там. Я даже рад. Поживу спокойной жизнью, – паясничает Свят.
– Вот о спокойной жизни я и хотела поговорить. Пообещай мне, что не вляпаешься ни в какую передрягу, пока меня не будет.
– В передрягу?
– Да. Не ищи приключений, после которых тебя придется отхаживать как в прошлый раз. Не хочу, чтобы твоя мать видела сына с гематомой на пол рожи.
– То есть, меня некому полечить, кроме тебя или мамы? Плохо ты знаешь своего парня.
– Засранец такой, – Даша бьет Свята ногой под столом. – Ну, я серьезно. Ты мужчина, у тебя амбиции, жажда острых ощущений. Но ты же видишь, в какие дебри тебя завела игра. В этот раз ты отделался сломанным носом, а что, если в следующий вместо травматолога ты уедешь к другому врачу, на нулевой этаж?
– Ты такая смешная, когда паникуешь. Я же тебе говорил: тогда мы просто нарвались на беспредельщиков. Причем здесь покер вообще?
– Мне-то не вешай на уши, пожалуйста. По-моему, я заслуживаю твоего доверия.
Пенка от капучино остается на верхней губе Даши. Свят вытирает молочный след и прислоняет ладонь к лицу девушки.
– Думаешь, я рад такому образу жизни? Просто на данный момент я не вижу других путей самореализации. А, как ты правильно заметила, я мужчина и у меня есть амбиции.
– Все так говорят, пока их не затянет.
– Куда?
– На глубину, откуда бывает невозможно выбраться. Вот ты плывешь-плывешь, а потом раз – и обнаруживаешь, что тебе не хватит кислорода поднятья наверх.
– Дернул меня черт выбрать себе умную девушку. Но, все равно, я не понимаю, к чему ты клонишь.
– Все ты понимаешь. А, если нет, я очень надеюсь, что поймешь вовремя.
– Даш, не загоняйся. Я знаю, что делаю. Тем более, я ведь не бандос – ни убивать, ни сажать меня не за что.
– Ладно, пообещай хотя бы, что мне не придется лететь из Штатов на твои похороны.
– Обещаю. Вот увидишь, после смены обстановки все твои негативные мысли выветрятся.
– Надеюсь, так и будет.
Когда подходит очередь Даши на посадку, девушка оборачивается к Святу.
– Я постараюсь обустроиться поскорее, чтобы в ближайшие полгода ты уже смог прилететь в гости. А ты пока собирай документы на визу.
– Только на этот раз – никаких ликеров.
– Я же сказала – мы будем пить бурбон.
Они целуются, и Даша исчезает в коридоре, ведущем к взлетной полосе.
***
Виляя бедрами и широко улыбаясь, ринг-герл в красном купальнике проходит вдоль канатов ринга. Табличка над ее головой оповещает зрителей о начале пятого раунда. Голос артистичного конферансье теряется в свисте и шуме взбудораженной толпы. На мгновение на огромном экране появляется окровавленное лицо Игорька – алые струйки стекают от виска по правой скуле, подбородку и дальше – по часто вздымающейся грудной клетке. Потное тело спортсмена блестит в свете прожекторов. Боксерчик кивает головой, внимая советам тренера – пожилого мужчины с залысиной, которому приходится рвать голосовые связки, чтобы докричаться до подопечного. С другой стороны секундант влажной губкой вытирает физиономию Боксерчика, но кровь, как назло, не останавливается. На дальних рядах гонга не слышно, по невидимой команде бойцы сходятся в центре ринга. Игорек тут же пропускает хлесткий удар в корпус от соперника – высокого худощавого азербайджанца со следами ожогов на спине. Ответный хук идет «в молоко», оппонент резво передвигает ногами по настилу – и вот он уже забивает Игорька у канатов. Когда Боксерчик уходит из-под града ударов, его лицо по цветовой гамме напоминает переспевший помидор. Избиение продолжается на протяжении всего раунда. От рева толпы, кажется, сейчас рухнут подпорки ледовой арены. В конце раунда Игорек предпринимает попытку контратаки, но, как только он прижимает азербайджанца к канатам, раздается гонг. Сцепившись в клинче, бойцы что-то кричат друг другу, и рефери с трудом удается развести их по углам.
Игорек выплевывает капу и что-то требует у секунданта. Поначалу тот не соглашается, но, в конце концов, поддается и приводит доктора. Прямо на ринге, без анестезии, Игорю наскоро штопают бровь. Зритель в диком, животном восторге. У канатов снова появляется женская попка в красных купальных трусах. Кровь больше не заливает Боксерчику глаза, зато правое веко вздулось и побагровело.
Обмен скользящими ударами, Игорек ныряет под боковой соперника и мощно бьет по корпусу азербайджанца. Боксерчик обрушивает на него всю свою ярость и оттесняет в противоположный угол. Парень возвращает себе преимущество, раунд определенно будет за ним. Посреди боя ситуация выравнивается, хотя, казалось, для Боксерчика все закончится в ближайшие тридцать-сорок секунд.
Поединок затягивается. Десятый раунд ожесточенной мясорубки. Теперь настил кровью пачкает азербайджанец. Близится финальный гонг. Все чаще спортсмены прижимаются друг к другу в клинче, чтобы перевести дыхание, моментами руки обоих обвисают как плети. Бойцы с трудом передвигаются, в их глазах не осталось ничего, кроме первобытного инстинкта – добей врага или он добьет тебя. Боксерчик напирает, несколько раз попадает по оппоненту. И тут прилетает он – коварный боковой в печень. Резкая, парализующая боль пронзает Игоря, отнимая дыхание и волю к нахождению в вертикальном положении. Скрючившись пополам, Боксерчик падает на настил ринга. Свет для него гаснет. Рефери прекращает бой за полминуты до конца последнего раунда.
В раздевалке стоит запах пота и сырости. Боксерчик лежит на лавке с закрытыми глазами, приложив к лицу пакет со льдом. За дверьми гудит толпа, покидающая арену.
– Можно? – ЭлЭм заглядывает внутрь, пропуская впереди себя Свята.
– Кого там еще? – приподнимается на локтях Боксерчик. Кажется, что по правой стороне его лица проехались катком. – А, это вы.
– Видели бой. Ты достойно смотрелся.
– Спасибо, – Игорь отбрасывает пакет, с трудом встает и ковыляет в сортир.
– Где они этого азера достали? – бросает ему вслед ЭлЭм.
– Из «Леона» привезли. Сменили оппонента за две недели до боя, – отвечает Боксерчик, вернувшись из туалета. Под ребрами у него синеет ушиб.
– Зачем драться согласился? – спрашивает Свят. Игорек награждает его скептическим взглядом, но отвечает спокойно, отведя глаза:
– Как всегда – все решают бабки. Организаторы предложили хороший гонорар.
– Кстати, о гонораре…, – говорит ЭлЭм. – Конечно, сейчас не в тему, но все-таки.
– А я-то думаю. Сейчас.
Боксерчик достает из кожаной сумки свернутый черный пакет и бросает ЭлЭму:
– Держи. В расчете.
– Все четко прошло?
– Оформили, как полагается. С одним клиентом терки были, но мы разрулили ситуацию.
Заглянув в пакет, ЭлЭм недвусмысленно смотрит на Игоря:
– Как и договаривались?
– Да, за три последних клиента. И, это, пока берем паузу.
– Что-то не так? – спрашивает Свят.
– В банке какие-то проверки, точно я не в курсе.
– Проблемы?
– Нет. Обычные формальности.
Боксерчик возвращается на скамью и снова прикладывает к помятому лицу пакет со льдом.
– Тогда на связи, – говорит ЭлЭм.
– Ага.
– Ждем реванша.
– Валите уже.
– Игорек! – на выходе окликает спортсмена ЭлЭм.
– Чего тебе?
– Витамины ешь. Говорят, помогает.
***
Человеку, часто бывающему в покерных клубах, обеспечено стойкое ощущение дежавю. За полгода в «Визави» почти ничего не изменилось – все тот же гул от перебирания фишек, все те же бурные обсуждения проигранных банков на курилке, где никогда не спадает завеса сигаретного дыма, все тот же ковер болотного цвета на полу. Появился только новый охранник, который и встречает Свята с Костылем.
– Кто сегодня менеджер? – спрашивает у него Свят. Костыль держится чуть позади, с небольшим саквояжем в руках.
– Алиса Викторовна, – отвечает охранник.
– Алиса? Это хорошо. Позови ее.
Когда охранник оставляет их, Свят поворачивается к Костылю:
– Ну, как? Жим-жим?
– Да, – отмахивается тот, – один раз живем.
– Повезло, что сегодня Алиса работает.
– Какая разница?
– С ней будет легче договориться. Ни к чему Карете знать о нас, пока не заберем выигрыш.
Алису им приходится ждать минут двадцать. Заметив стройную брюнетку в деловом костюме, Свят, улыбаясь, подается ей навстречу.
– Привет, мадам.
– Мадемуазель, – строго поправляет его Алиса. – Что вы здесь делаете? – она косится на Костыля. – Ты же знаешь – у вас блэк-лист.
Свят берет Алису под локоть и отводит в сторону. Сблизившись с девушкой, он улавливает легкий цветочный аромат духов с древесно-мускусными нотами. Мало кто знает, что Алисе уже тридцать один, хотя выглядит она не старше двадцати пяти. Беспристрастная, но слегка ироничная манера поведения прибавляет ее образу привлекательности. Но аккуратное золотое колечко на безымянном пальце намекает о бесперспективности всяких поползновений со стороны азартных и, порой, влиятельных посетителей «Визави».
– Я помню про «блэк», – говорит Свят. – Но мы не просто так пришли.
– Вот как? – ведет бровью менеджер.
– Нам нужно два места на ВИПе.
Девушка внимательно изучает Свята, после чего спрашивает:
– Ты хорошо подумал?
– Алис, мы просто хотим поиграть. Без всякого там.
– Допустим. И на сколько?
– Триста тысяч.
Алиса продолжает смотреть Святу прямо в глаза, он отвечает ей тем же.
– Хорошо. Давайте деньги и ждите на курилке.
– Спасибо, – улыбается Свят и дает знак Костылю принести саквояж.
– Только учти – я беру на себя ответственность, пуская вас за стол. Если что-то не так…
– Мы столько рейка нагоняем, что Карета нам еще спасибо скажет.
Задумчиво пуская колечки дыма, Свят выслушивает бессвязные россказни «убитого» молодого мажора, когда на курилке снова появляется Алиса. Кивком девушка подзывает Свята с Костылем и ведет их к кассе, при этом властно наблюдая за происходящим на каждом игровом столе.
– Держи, – Алиса протягивает в окошко четыре прозрачных коробки с фишками. – Игра уже идет. И, Свят, чтобы без фокусов.
– Все будет огонь. Не волнуйся.
Свят и Костыль исчезают за массивными дверьми ВИП-зала. Поместив в счетную машинку пачку денег из саквояжа и нажав на кнопку, Алиса говорит:
– Да это не мне волноваться нужно.
***
Большая хрустальная люстра под украшенным лепниной потолком ВИП-зала нависает над овальным столом в центре комнаты. Сюда не удалось пробиться шумихе, гуляющей по остальной части клуба. Чувствуется атмосфера дружеской домашней игры – словно лудоманы собрались в гостях у одного из своих, чтобы опрокинуть по стаканчику и погонять фишки. Эдакий gentlemen club. На кожаном диване, раскрыв рот и обнажив желтые зубы, спит человек в джинсах и плаще – Витя Беспалый, владелец сети борделей, плотно сидящий на порохе*. За столом четверо игроков. Альфред Палыч, пожилой миллионер – давно перевел все активы в оффшоры, заделал в шестьдесят с лишним лет наследника и, растягивая удовольствие от жизни, не торопясь встречает, а, может, уже и провожает старость. Миша Депутат, толстяк в трещащей по швам розовой рубашке – собственно, чиновник городского совета, завсегдатай казино и покерных клубов; любимое блюдо – тендеры, любимый напиток – кровь налогоплательщиков. Вечно мучается от голода и жажды, не стесняется удовлетворять свои потребности, отчего из года в год увеличивается не только он сам, но и его банковские счета. Букмекер, сорокалетний бизнесмен, владеет недвижимостью в больших количествах – один из самых азартных людей города, балующийся всем – от ставок на собачьи бега до игры в китайский покер по несколько суток. Саша Любезный – профессиональный катала, посвятивший всю свою жизнь малоизвестным высокооплачиваемым наукам.
При виде этой сладкой компании у Свята засосало под ложечкой от предвкушения и желания поскорее взять в руки карты.
– Здравствуйте, – говорит он, подходя к столу.
– А, молодежь пожаловала, – Любезный бесцеремонно с ног до головы осматривает вошедших. Альфред Палыч отвечает на приветствие сдержанным кивком. Букмекер даже не отрывается от планшета, с которым таскается всегда и везде.
Свят и Костыль садятся друг напротив друга и выставляют фишки.
– Играем Холдем, с обязательным страддлом, – сообщает дилер, замешивая колоду.
– И миссисипи, – недовольно добавляет Букмекер.
– Без проблем, – отвечает Свят, вдруг поймав на себе цепкий взгляд Любезного. Улыбнувшись, тот подмигивает Святу.
***
Можно многое сказать о человеке по его манере игры. Например, Альфред Палыч. Он весь вечер совершает нелогичные, заведомо убыточные, а порой и откровенно глупые действия, ни капли не переживая о проигранных деньгах. По-доброму подшучивая над окружающими и, что главное, над самим собой, миллионер демонстрирует, что находится здесь развлечения ради. То ли дело Букмекер – постоянно норовит обыграть кого-то, выдавить из банка, заблефовать – одним словом, доказать, чей хер длиннее. Что касается Депутата, то этот товарищ просто оставляет за столом месячную зарплату целого коллектива какого-нибудь мелкого коммунального предприятия, упиваясь собственным пафосом. «Красивый понт – дороже денег» – это про него. На самом деле, в каждом из этих сатиричных образов присутствует весомая доля истины, ведь редко встретишь человека, садящегося за покерный стол с целью не поиграть, а заработать. Таким является Саша Любезный. Сутулый мужчина с обветренным лицом и впавшими глазами, виртуозно перебирающий костлявыми пальцами пластиковые фишки. Свят слышал истории о туманном прошлом каждого из присутствующих, но именно о Любезном больше всего говорят в игроцких кругах. И говорят столько всего, что правда давно смешалась с вымыслом. Тем не менее, о тернистом жизненном пути каталы свидетельствует его манера поведения, среда общения и, отчасти, внешность. Любезный – из сидельцев. Но за что именно он сидел – достоверно не знает никто.
Войдя в игру, Костыль занимает оборонно-выжидательную позицию. Свят же сходу начинает раскачивать обстановку, играя агрессивно и жестко. В одной из раздач он делает огромную ставку в блеф против Депутата. Неожиданно для самого Свята, тот задумывается. Парень вгрузил в банк почти половину своего стека, и проиграть эту раздачу означало бы поставить под угрозу весь их план. По выражению лица чиновника Свят понимает, что тот всерьез помышляет над коллом. Время затягивается. Грудная клетка Свята все сильнее содрогается от ударов сердца. Вспотели не только ладошки, но и ступни ног.
– Что у тебя? – вдруг спрашивает Депутат.
Волнение берет верх над Святом. Боясь выдать себя, он решает промолчать. Депутат презрительно смотрит на парня, чешет репу и уже тянется к фишкам, но в последний момент раздраженно выбрасывает карты в пас. Видно, что это решение дается ему с трудом. Волна облегчения прокатывается по телу Свята.
– Фух, – говорит он, загребая фишки. – Я уже думал, вы заколлируете, – Свят пытается держаться непринужденно, хотя его голос заметно подрагивает.
Скривившись, Депутат обдает парня перегаром:
– Какой-то ты резкий, дядя. Не боишься попасть?
– Боялся бы – не сел бы за стол.
– Ну-ну. Теперь-то хоть покажи карты.
Чиновник тянется к картам Свята, но тот опережает Депутата и бросает их в общий отбой, который находится возле дилера.
– Тебе жалко или че? – рычит пьяный чиновник, но, к счастью Свята, в спор вмешивается Любезный:
– Евгеньич, кончай грузить пацана.
Депутат хочет возразить, но осекается, столкнувшись с мертвецки спокойным взглядом Любезного. Это спокойствие – лишь ширма, скрывающая за собой глубокий колодец тех проявлений человеческой сущности, перед которыми обычные люди испытывают подсознательный страх и смятение. Допив бокал коньяку, Депутат с недовольным лицом принимается считать остатки фишек.
Выиграв банк у Депутата, Святу, наконец, удается побороть давление, вызванное дороговизной игры. Теперь он чувствует себя в своей тарелке. Без сожаления раздарив несколько стеков, Альфред Палыч прощается и в сопровождении личной охраны покидает ВИП-зал. Витя Беспалый все так же похрапывает на диванчике. Таких людей зачастую привлекает сама атмосфера игорных заведений, поэтому они проводят в казино много времени, порой даже не участвуя в катках. Букмекер окончательно залип в планшет и почти выпал из игры, зато все компенсирует щедрость Депутата – он уже не ныряет в барсетку за деньгами для докупок, а играет в долг, под запись. Всю ночь чиновник заливается коньяком, по его спине и подмышкам расползлись темные пятна пота. Каждые полчаса Любезный закуривает крепкую сигарету, выветрить запах которой не удается даже кондиционеру.
Около трех часов ночи происходит смена дилеров. Теперь раздает Дима – черненький, чуть лопоухий крупье с мышиной физиономией. Он никогда не заводит личных бесед с игроками, ходит то ли с серьезной, то ли с кислой миной и постоянно поправляет бабочку на шее. Дима – один из самых конфликтных, но в то же время виртуозных дилеров клуба. Хотя клиенты постоянно жалуются на его бескомпромиссность в решении спорных моментов и некоммуникабельность, Дима высоко ценится руководством за профессионализм в обращении с картами.