Снежана Масалыкина
Шагнув за радугу
Глава 10. Королевство Элтаннин. Эр Наг-Тэ из рода Змееподобных
Высокий худощавый черноволосый маг раздраженно стукнул по раме зеркала, затем махнул рукой, убирая изображение. Волки не справились.
Принцесса, не вовремя вернувшаяся в родной мир, нарушила все планы королевского дяди.
Эр Наг-Тэ из рода Змееподобных, родной дядя правящего райна Гримиума, раздраженно щелкнул пальцами, зажигая огонь в светильниках кабинета. Посвященный Верховный Жрец перворожденного не-бога демона божественного змея Вритру, Эр был взбешен тем, что верные волки не оправдали его ожиданий, не сумели увести наследницу с Пути Змея.
Стоило плести интриги, шаг за шагом приближаясь к власти, продумывать и переделывать планы, корректируя их в зависимости от обстоятельств. Устранять чужими руками всех Хранителей крови, прятать наследницу Золотых Драконов до поры и нужного ему, Наг-Тэ, времени, уничтожить Альфу Драконов и ее супруга-Хранителя, чтобы в шаге от трона обнаружить слабое звено в своих расчетах. Пресловутую случайность, которая сестра закономерности, как говорят на Земле.
Эр Наг-Тэ плеснул себе из высокого кувшина терпкого вина, сделал глоток, задумчиво глядя в глубину успокоившейся зеркальной глади и не видя своего в ней отражения. Осушил бокал, раздраженно стукнул им по столешнице, и стремительно покинул кабинет. Новый план, точнее, новые, созвучные ситуации, корректировки в собственных планах, начали вырисовываться в хаосе мыслей темного мага.
Прибрать к рукам принцессу с помощью верных черных волков не удалось, вторую попытку он делать не станет. Пускай себе добирается спокойно до земель Огненных Диких и спокойно получает знания, необходимые наследнице Золотых Драконов. Непонятная кошка рядом с ней его планам не помеха. Вряд ли девица чистых огненных кровей, иначе кроме оборота натворила бы дел почище дракона.
«Пусть пока живет, – решил темный маг. – Но узнать, кому принадлежит, не помешает. Пускай давер соберет пока сведения о кровных связях непонятной иномирянки-кошки, а после можно и решать: жить ей или умереть». Так размышлял Эр Наг-Тэ, стремительно спускаясь тайными переходами в подземелье своего замка, в тайное святилище, о котором не знал никто.
* * *
Задолго до прихода в этот мир Золотых Драконов, все живое на планете Тубан поклонялось перворожденному не-богу демону Вритру, старшему брату двух взбалмошных богинь Ананты и Ириды. Демон повелевал громами и молниями, градами и туманами, насылал кошмары, пил души, отправлял за Грани. При этом обожал женщин безмерно.
Первыми земли Тубана заселили дети демона: полулюди-полузмеи, рожденные от него и недолгой возлюбленной божественной змеи Айдо из другого измерения. Чувства были недолгими, богине надоел неверный сердечный друг не-бог, и она ушла в другие миры в поисках божественного женского счастья.
Демон обратил внимание на смертных храмовниц, возжигавших Огонь бессмертия в его Храмах. Преград для не-бога, как и слова «нет», не существовало: не лаской, так силой он добивался своего. Во времена не-бога демона Вритру женщина, ее желания и слово, не значили ничего. Они были разменной монетой, усладой, рабынями, кладкой для выведения змееподобных отпрысков, низшими служительницами культа, в задачу которых входило поддерживание Огня бессмертия в змеиных Храмах.
Не-бог демон Вритру любил свое змееобразное тело, покрытое золотыми чешуйками. К своим последовательницам являлся он в образе статного мужчины с волосами цвета весеннего меда, сладкими речами и нежными руками. Ни одна храмовница не устояла перед его чарующими словами и янтарными глазами. Да, собственно, кто бы их вообще спрашивал, если рассуждать здраво! Но демону временами хотелось искренней ласки и неги, потому образ прекрасного не-бога как нельзя лучше помогал в любовных приключениях.
К Верховным Жрецам не-бог демон приходил в своем истинном обличье: змееподобный, огромный, горящий золотом и огнем, если он хотел уничтожить, Жрец сгорал за долю секунды, ослепленный сиянием не-бога. Демон был жесток и безжалостен. Диким, сильным и хитрым зверем представал он перед своими покорными слугами – народом, меняющим ипостась.
Но любимой и единственной целью не-бога демона Вритру была абсолютная жажда власти над миром. Плетя интриги, вселяя ужас, даря надежды на исполнение самых неисполнимых желаний и отнимая их одним махом за малейшую провинность, демону удалось достигнуть многого. Единственный ребенок бога-создателя Ару и богини-созидательницы Дану, рождение двух сестер-близняшек воспринял, мягко говоря, без восторгов.
Когда на свет появились младшие сестры Ананта и Ирида, не-бог демон Вритру уже управлял своим миром более тысячелетия. Избалованные донельзя, богиньки бесили и раздражали демона. Когда они подросли и стали покушаться на власть над его Миром, Вритру с помощью интриг, хитрости и лести рассорил близняшек.
Но в последний момент вредные бестии объединили усилия и, лишив старшего брата не-бога силы, упекли Вритру в Преисподнюю Миров Первозданного Хаоса. Где он и «прохлаждался» до сих пор, копя силу, мощь, злобу и ненависть, возлагая надежды на скорое возвращение в свой потерянный Мир.
Последней местью свергнутого не-бога демона стала интрига, благодаря которой власть над созданиями планеты Тубан захватила Ирида, богиня Радуги, несущая Свет, Мир и Жизнь. В бешенстве от неверности возлюбленного, Ирида погрузила свою старшую сестрицу-близняшку, мать змей Ананту, в вековой сон.
Именно Ирида подарила миру Золотых Драконов. Именно от нее появились потомки рода Арракис, Заклинателей Змей, умеющих продлевать сон божественной старшей из двойняшек. С помощью радужной богини в бывшем мире не-бога демона Вритру были разрушены все его Храмы, погас Огонь бессмертия.
Редкие почитатели старшего брата-бога спрятались, ибо поклонение Вритру каралось теперь законом свободного народа, меняющего ипостась. Столько щедрый подарок, смену ипостаси, даровали в свое время Ананта и Ирида своим детям и помощникам за помощь в свержении старшего брата.
С тех пор прошло тысячелетие и в мире свободного народа поклонялись либо богине Радуги Ириде, либо богине Ночи, матери всех змей Ананту. Не-бог демон, первенец Вритру был забыт неблагодарными людишками. И лишь немногочисленные члены Ордена Дакши все еще возносили молитвы в тайных Храмах не-бога, не давая заключенному в Преисподней Миров Первозданного Хаоса не-богу демону Вритру окончательно истаять в ледяной вечности беспамятства.
* * *
В роду отца Эр Наг-Тэ все мужчины становились жрецами запрещенной религии. Несмотря на отсутствие не-бога в Верхнем мире, сила и тайные знания, оставленные им своим почитателям, имели великую и мрачную силу. Темными магами становились мужчины рода Змееподобных. Столетьями жрецы Вритру пытались вернуть демона к власти, чтобы самим править миром свободного народа. Но малое количество молящихся не давало не-богу полноты силы и демон не мог самостоятельно разрушить стены своей тюрьмы, чтобы вернуться в мир.
Наследники рода Змееподобных несколько раз пытались прийти к власти и стать правящим родом свободных земель, но без Обряда Прохождения Сквозь Радугу, без помощи Золотого Дракона стать райном не представлялось возможным. И все попытки переворота заканчивались неудачей.
И вот, наконец, Эр Наг-Тэ нашел способ помочь не-богу демону Вритру вернуть свою силу, чтобы совместными усилиями со своими верными жрецами выпустить его в Верхний мир, разрушив радужные порядки, установить былое величие Храмов Огня бессмертия и наказать мерзкую младшую близняшку, посмевшую обмануть сына-наследника бога-создателя.
Темный спустился в тайный храм, расположенный глубоко в недрах замка. Скинул простые одежды, облачился в жреческую хламиду для жертвоприношений. Омыл руки и лицо змеиным молоком из чаши, стоящей у входа и только после этого переступил порог главного зала Храма Огня бессмертия. Младшие жрецы уже приготовили все к обряду. Жрецу оставалось лишь завершить начатое.
Зал находился в подземной пещере. В центре располагалась яма, не имеющая ни дна, ни света. Служители культа называли ее Преисподней. Из центра зева, словно язык демона, выступала круглая площадка. Добраться в круг можно было по кованному золотому мостику. На площадке, покрытой янтарными плитами, разместился алтарь из черного мрамора, добытого на юге королевства, в горах Дакши. Считалось, что именно там родился демон Вритру, и жертвоприношение на камне из родовых мест вливало силу в умирающего в заключении не-бога.
Эр Наг-Тэ перешел по узкому мостику к алтарю, опустился на колени. Склонив голову и закрыв глаза, Верховный Жрец возложил на край камня руки. Слева на жертвеннике лежал тонкий узкий, похожий на жало змеи, кинжал. Справа стояла золотая чаша, инкрустированная змеей, кусающей себя за хвост. Пустой сосуд ждал своего часа.
За спиной коленопреклоненного жреца зазвучали барабаны: первым подал голос джембе, следом подключились по очереди дунумба, сангбан, кенкени. Эр Наг-Тэ, повинуясь голосу инструментов, поднялся с колен и начал священный танец вокруг пока еще пустого алтаря. В пяти чашах, распложенных по кругу, вспыхнул Огонь бессмертия, в воздухе запахло жжеными травами и сладким ядом змей.
Движения Верховного жреца становились все быстрее, древние слова молитвы на давно забытом языке не-бога срывались с губ Наг-Тэ шипящими звуками. И когда в зале Храма прозвучал долгий, протяжный, вырывающий сердце и душу, зовущий гул диджериду: трубы, способной донести молитву до слуха заключенного демона, жрец замер, воздев руки, на краю темного зева.
Младшие жрецы подвели к золотому мостику обнаженную перепуганную девушку. Ее золотые распущенные волосы струились до самых бедер, в них же она стыдливо куталась от мужских глаз. Слегка опоенная дурман-водой, чтобы быть в сознании и все понимать, но не сопротивляться, жертва, подталкиваемая служителями в спину, ступила на мостик.
Верховный жрец опустил руки и нежно и ласково улыбнулся и протянул их в ожидании, подзывая девушку к себе. Не спуская глаз с мужчины, златовласка прошла по мостику и, ступив на край площадки, замерла, не в силах отвести взор от жреца. К звуку барабанов и могучему голосу демона присоединился нежный плач флейт. Ярче вспыхнули огни в чашах, усилился запах трав и яда. Девушка колыхнулась и, поймав ритм, начала раскачиваться, повинуясь движениям рук Верховного Жреца, стоящего по ту сторону черного алтаря.
Ни единого слова, только звуки барабанов и диджериду, огонь, запах и движения женского тела в отблесках Огня бессмертия. Музыка нарастала. Вот девушка сделала шаг, другой ближе к алтарю. Жрец все так же стоял напротив, завораживая глазами и маня дивной улыбкой.
Никто из младших служителей культа, кроме Эр Наг-Тэ, не знал, что видит обреченная перед тем, как взять в руки кинжал и чиркнуть по ладони, чтобы наполнить чашу не-бога кровью. А затем, подойдя к краю пропасти без дна, с улыбкой счастья и любовью во взоре, шагнуть в распахнутый в немом призыве зев Преисподней.
Девушка сделала шаг. Диджериду, застонав в любовном экстазе в последний раз, смолк. Верховный жрец взял чашу с добровольно отданной кровью очередной возлюбленной не-бога демона Вритру и полил ею черный алтарь. На мгновенье все, кто находился в зале жертвоприношений, ощутили на лицах дыхание демона, затем черный камень вспыхнул пронзительно-голубым пламенем, огонь в чашах резко погас, все звуки стихли. И в абсолютной тишине жрец и служители услышали, как где-то глубоко внизу, в кромешной тьме без света, запаха и жизни, медленно стучит сердце не-бога, заключенного в объятья Вечности.
С каждым жертвоприношением бьется все сильней и уверенней.
Глава 11. На стыке земель, или Укротитель диких кошек
Посидев с полчаса на кошачье-драконьих пятых точках и слегка придя в себя, мы смогли перевоплотиться в человеческий вид. Собрав волю в кулак, чтобы не разораться или не разреветься, с единственным синхронным воплем: «Твою ж мать! Валим отсюда!» – мы буквально взлетели каждая на своего лисконна и, не разбирая дороги, доверившись инстинкту радужных и словам Марфы о том, что они знают, куда везти, помчались прочь от страшной поляны. И только когда совсем стемнело, мы остановились в первом попавшемся месте, выпали из седел под ближайшим деревом, недалеко от дороги, и выдохнули весь ужас пережитого нападения.
Наташка назажигала светляков, и с полчаса мы тупо сидели под деревом, не в силах шевельнуться. Руки тряслись, сердце заполошно колотилось, дыхание с трудом приходило в норму. Не знаю, что больше всего потрясло подружку, меня же все еще потряхивало при мысли о том, как запросто (походя, на автопилоте, не задумываясь!!!) в стрессовой ситуации я перекинулась в дракона и пульнула по волкам столбом огня! При этом уничтожив живое существо!
«Этой штуковиной надо срочно учиться управлять! Где мой хваленый контроль над собой и всем на свете??? Да ни разу в бешенстве я никого не ударила и не убила. Максимум, могу поорать, послать, нахамить!»
– Зато ты сегодня спасла нам жизнь, – ответила моим мыслям Наташка и я вздрогнула, осознав, что разговаривала вслух.
Мы поднялись, сняли с лисконнов седельные сумки, распрягли и опустили верховых побродить рядом в поисках пищи. Феникс слетел с плеча подруги на ветку и приводил себя в порядок, кося глазом то на меня, то на свою хозяйку. Вытащив из рюкзаков мягкие толстые одеяла из местной ткани, мы снова рухнули на землю, потому что ножки от перенапряжения нас все еще не держали.
На дне обоих мешков обнаружили по фляжке воды и сухпаек. Достав пирожки, воду, непонятные фрукты, похожие на земные яблоки, но с двумя небольшими косточками внутри, в молчании перекусили. Наташкины светляки повисли над нашими головами, освещая пространство вокруг нас. Существа едва слышно чем-то хрумтели, потом раздался писк, и я поняла, что наши лисконны далеко не травоядные, а местами очень даже хищники.
– Ну и что это было? – наконец задалась вопросом я, на этот раз действительно вслух.
– Не знаю… – протянула Наташка. – Вопрос, кому мы понадобились и зачем?
– Вот именно! Вроде никому еще дорогу перейти не успели. Судя по всему, королю мы нужны живые, так что могу предположить, что волки не от него. С другой стороны, откуда он мог так быстро узнать про нас? Разве что Агафья или Марфа весточку послали во дворец… – продолжила размышлять.
– Не срастается. Хранительницы предупредили бы нас об этом, – пожала плечами Наталья.
– А с чего ты так уверена, что они вообще нам правду рассказали? – буркнула я зло. – Мы их впервые видим, они нас тоже. Мало ли что они нам наплели. Вдруг нам лапшу на уши все это время вешали? И теперь мы сами мчимся в пасть… к волкам! Почему-то у Хранительниц на нас никто не нападал!
– Не знаю, я им верю обеим, – не согласилась подруга. – Иначе, зачем бы они учили меня азам волшебства? А тебе рассказали о том, кто и что ты в этом мире. Да и, как я поняла, кровь Золотого Дракона здесь редкость и важность. И если на тебя открыли охоту, то более логично захватить, а не убить.
– Ну-у-у-у… – протянула я в ответ, – а кто его знает, что у них тут логично, а что нет! Вот куда мы едем?? К твоей родне или на убой? А, может, к твоей родне на убой? Откуда мы можем знать, что на этой чертовой планете на самом деле происходит? Да и вообще, вдруг мы прямиком в лапы королевы этой сумасшедшей едем, которая спит и видит дракона на ремешки моднявые пустить, а шкурку на сумочки и сапоги!
– Насколько помню, местной королеве за каким-то лешим сердце дракона нужно, – зевая, проворчала Наташка, укутываясь в одеяло-спальник, – а не шкурка.
– Да какая к черту разница! – взбесилась я. – Сердце, почки, селезенка! Охотились на нас, понимаешь?! И мы не знаем, что эти волки от нас хотели: убить, съесть или еще чего! Судя по всему, волки были оборотнями. Или как они тут все себя называют: меняющие ипостась?!? – сорвалась я на почти крик.
Лисконны вопросительно рыкнули, Наташка успокаивающе шикнула им в ответ, я с психу сделала большой глоток, поперхнулась, и вода потекла по подбородку. Раздраженно утерлась, закрутила фляжку и бросила ее в мешок. Огонек подошел ко мне в полутьме и ткнулся мордой в голову. Я судорожно вздохнула от неожиданности, ухватила его за уши и прижалась к нему лбом. Просидела так минут пять и спросила:
– Дежурить будем? Или чему быть, того не миновать? Если мужики вооруженные нападут, вряд ли справимся… – вздохнула и тоскливо пояснила – Не хочу убивать… Одно дело волков, другое – людей… Да и то, не уверена я, что сегодня волки сгорели от пламени…
Лисконн тихонько сопел мне в лицо, я гладила его уши, Наташка вздохнула, ничего не ответив. Потрепав радужного в последний раз, чмокнув его в нос, вернулась к подруге. Наташка, полностью укутанная в одеяло, полулежала, опираясь на дерево. Я последовала ее примеру, укуталась и прилегла, положив голову на выступающий корень.
– Может, огонь разожжешь? – попросила Натка.
– Не боишься, что я тут все подожгу? – полюбопытствовала, приподнимаясь и настраиваясь на нужный лад. – Черт, наверное, веточек каких-то надо собрать на розжиг.
– Да ну, помнишь свой первый костер? Ну, тот, на озере от моей искры. Мы ж тогда веток не собирали, ты просто дунула, и он горел до утра на пустом месте.
Я нахмурилась, вспоминая.
– Неа, не помню. Но давай попробуем. Так, все в сторону.
Пришлось выбираться из одеяла и отползать от подруги и дерева. Вставать было лень, и я на коленках осторожненько переместилась на несколько шагов. Глубоко вздохнула и о-о-очень аккуратно выдохнула воздух из легких прямо перед собой. На опушке расцвела робкая капля слабенького огонечка. Расхрабрившись, я подула на искорку сильнее. Огонек подрос. И тут я подавилась воздухом и неожиданно для себя кашлянула в сторону костерочка.
Мне повезло, отпрянула я реактивно, иначе бы осталась как минимум без бровей! Пламя полыхнуло резко и сильно, взметнувшиеся лепестки огня опалили лицо жаром. Ошалевшая, я завалилась в бок подальше от дела рук (или губ?) своих. Отползла снова к дереву, закуталась в одеяло.
– Так что, дежурить будем? – вновь задала я вопрос.
– А может, как в дурацком кино, ну его нафиг все-таки? Ну что с нами случится? Снова нападут? Так лисконны и феникс разбудят, – пытаясь не зевать, проворчала полусонная Наташка.
– Угу, разбудят, как же, – вслед за ней подавляя зевоту, промычала я. – Может ты и права: все волки в округе теперь точно знают, где мы ночуем, судя по размеру моего кострища! Искры аж до звезды летят.
И так же, как и в первую ночь прибытия в этот мир, нас моментально вырубило.
Схватили нас под утро. Полулюди-полузмеи опутали нас странной паутиной. Мы с Наташкой находились словно в коконе: ни пошевелиться, ни голову повернуть, ни рот раскрыть. Только и торчала наружу часть лица (если конкретно, то глаза и носы). Все остальное было туго упаковано в серое нечто.
С трудом поведя глазами по сторонам, обнаружила, что феникса нет, а лисконны застыли стреноженные и обездвиженные, словно деревянные куклы. Странных существ было пятеро, насколько я могла видеть. Один из них отошел в сторонку, развел в сторону руки, что-то произнес и воздух перед ним заволновался, словно в воду камень бросили и от точки падения пошли круги. Они расширялись и, наконец, стала видна черная дыра. Нас подхватили на руки и потащили к этому черному нечто.
Не сговариваясь, мы начали извиваться. Мычать, рваться наружу из силков паутины. Но все было бесполезно, чем больше мы сопротивлялись, тем сильнее нас упаковывало в кокон. Кто-то рядом произнес, а словно прошипел:
– Не с-с-сопротивляйтес-с-сь, кольца з-з-с-с-ме-и от движ-ж-же-ния с-с-с-ж-жимаютс-с-с-сильнее, задох-х-х-нетес-с-сь рань-ш-ш-ше времени.
Мы испуганно замерли. Кто-то невидимый подхватил нас, словно кукол, на руки и шагнул в черный овал. Дыра в это раз оказалась не бесконечной норой кролика, а порталом мгновенного перехода в точку возврата.
И вот мы уже лежим (стоять в спеленатом состоянии дело нереальное) в странном помещении. На первый взгляд подземелье, по стенам мерцают непонятные надписи красными огоньками, факелы через каждые пару метров, в центре необычный рисунок, похожий на пентаграмму, как ее изображают в фильмах ужасов. Посреди этой штуковины алтарь, изрисованный клубками извивающихся змей.
В головах жертвенника возвышалась приличных размеров морда змеи с зеленым светящимися глазами. В какой-то момент мне показалось, что змея еле-еле, едва заметно, но покачивается. Были бы свободны руки, протерла бы глаза для улучшения зрения. Но руки, как и все остальное, были спелёнаты.
Наташку подтащили ближе к светящимся красноватым линиям пентаграммы, какой-то тип в балахоне и капюшоне, с ужасающе тонкими и длинными запястьями и пальцами что-то поколдовал над неподвижным телом подруги и пелена с нее спала. Я, было, обрадовалась, да не тут-то было.
Словно в кино про иллюзионистов Наташка воспарила над полом и медленно начала перемещаться к алтарю. Забыв про то, что в змеиных силках нельзя дергаться, я забилась, пытаясь вырваться на свободу, с ужасом осознавая, если сейчас к нам (как в кино!) не придут на помощь, то мою подругу прирежут во славу какого-то непонятного божества!
Никто не обращал на меня внимания, я с ужасом взирала на происходящее, разрывая в немом крике легкие. Силки давили все сильнее и воздуха не хватало. Осознав бессмысленность усилий, снова замерла, не в силах оторвать взгляд от алтаря и распростертом на нем теле подруги!
Наташку все таким же бесконтактным способом обнажили полностью, при этом она даже не шевелилась! И если бы я не видела, как колышется ее грудь, подумала бы, что она уже мертва!
Тип в балахоне осторожно шагнул в круг пентаграммы, захватив с собой странный нож в форме полумесяца чем-то напоминающий земной серп. Но ручка у него была по центру, лезвие очень тонкое, а расстояние между остриями было сантиметров пять, не больше. И оба кончика загибались рыболовным крючком. В другой руке у него был длинный кувшин с узким горлышком, из которого торчала гибкая трубка.
В какой-то момент я осознала, что с глазами начала происходить трансформация и зрение стало драконьим. Вспомнив, кто я этом мире, попыталась продолжить изменения тела, чтобы разорвав путы и обернувшись ящером спалить тут все к чертям собачьим, спасти себя и Наташку, сбежав подальше (желательно, в свое измерение!). Но не тут-то было! Сколько бы я ни старалась, с моим телом ничего не происходило.
Тем временем, балахонистый начал что-то петь на шипяще-свистящем языке, затем резко размахнулся и всадил в Наташкину грудь, прямо в солнечное сплетение, этот странный полумесяц. Я захлебнулась криком, из глаз рванули слезы, сердце на минуту остановилось, в голове зашумела кровь, страх переплавился в бешенство.
Силки сжимали все сильнее, я рвалась на свободу из всех сил, рычала, каталась по полу, пока не задохнулась в объятьях нитей кокона. Видимо, на какое-то мгновенье, я потеряла сознание. А очнувшись, увидела, как убийца пристраивает между кончиков всаженного в Наташкину грудь серпа тонкую трубку из кувшина. И по ней начинает сочиться не кровь, а какая-то голубовато-жемчужная субстанция.
«Что он делает? – забилась в сознании в слабой надежде мысль: раз бежит не кровь, значит, подруге ничего не угрожает. – А вдруг отбирают душу? Вдруг здесь это возможно? И кем она очнется без души?» – ужас рвался наружу, услужливо рисуя безобразные картины из смеси фильмов ужасов, триллеров и хардкора.
Каким-то пятым чувством я вдруг поняла, что забирают у Наташки не душу, а Силу, а вместе с Силой и Дар быть всеми своими ипостасями. Ее опустошали на моих глазах, после этого ей прямая дорога в… психушку. Без капли Силы и Дара ее разум не выживет, и на моих глазах ее все равно, что убивали!
Глаза ослепли от слез, сил биться в сетях уже не было. Чудо не происходило, никакой незнакомый принц не примчался нам на выручку, и я поняла, что вот тут и закончится наш Путь Змеи. В подземелье каких-то маньяков, на алтаре неизвестного божества.
В полубессознательном состоянии почувствовала, как меня подняли незримые руки, выпутали из пут, тело ощутило прохладу, видимо так же, как и Наташку, раздели полностью.
Второго алтаря я не видела, оттого не понимала, куда меня перемещают воздушным путем. В какой-то момент мое неподвижно-парящее тело развернули вертикально к полу, и я обнаружила себя висящей напротив головы алтарной змеи. И голова эта раскачивалась, гипнотизируя зеленым взглядом, из которого струились изумрудно-прозрачные нити света. При этом пасть чудовища распахивалась все сильнее, обнажая острые зубы и мечущийся туда-обратно язык.
Змеиный служитель вытащил странную трубку из тела Наташки, закупорил горлышко кувшина, вытащил серповидный нож из груди своей жертвы. Снова раздались шипящие звуки, убийца встал в ногах подруги, раскинув широко руки. Голова змеи раскачивалась все сильнее, пасть раззявливалась все больше. Миг… туловище чудовища резко откинулось назад, а затем… голова змеи стремительно метнулась вперед и в один мах заглотила пол тела, лежащего на алтаре!
Мой вопль сотряс своды пещеры, я орала, не замолкая, переходя в визг, возвращаясь к утробному вою и снова визжала как свинья, умирающая под тупым ножом. Захлебывалась от нехватки воздуха и снова выла, выла, выла, благословенная темнота не хотела забирать в свои объятья и весь процесс поглощения тварью моей Наташки я видела до конца!
Конец наступил быстро. Пара горловых движений, и довольное чудовище облизнуло сытую морду раздвоенным языком. Я охрипла от крика, но продолжала молча выть от ужаса и боли. Сердце разлетелась на тысячи острых кусочков, разрывающих душу на части. И к чему мне эта ипостась драконова, если подругу спасти не смогла? Если дракон оказался настолько беспомощным в руках маньяков неизвестно культа?
В полном ауте глядя в глаза довольной змеи, не сразу заметила, что настала моя очередь. По-прежнему вертикально, меня плавно начали перемещать в сторону алтаря. «Ну, вот и все, сказка закончилась, не успев начаться», – бились умирающими мотыльками мысли в моей голове. А как все начиналось! Плюнуть бы в глаза всем тем авторам фэнтези, у которых героев всегда спасают в последний момент!»
На выгоревших остатках души, сердца и разума дотлевали холодным головешками последние мысли. Хотелось врезать по зеленым сытым змеиным глазам, да не было ни сил, ни возможности. Горло напоминало пески Сахары, раскаленные и раздвоенный змеиный язык резко и шустро обследовал мое лицо. Затем меня опустили на алтарь.
Голова рептилии замерла напротив, вперив взгляд прямо в мои глаза. Тварь смотрела, не мигая, предвкушая или ожидая чего-то. Тела я не чувствовала, мозг заледенел от страха, ужаса и безнадежности. «И ведь никто не узнает, куда мы делись», – скользнула из полузабытья мысль. Я перевела взгляд, обнаружив нависающую над собой балахонистую морду в капюшоне. Хотела что-то просипеть в последнем проклятье. И в этот миг в меня всадили нож.
Острый, длинный, тонкий, он прошел ядовитым жалом змеи точно сквозь солнечное сплетение, царапнул по алтарю, выйдя со спины. Я задохнулась от боли, змея замерла в предвкушении. А убийца двумя руками разорвал мне грудину и вытащил на свет божий мое сердце. Золотое сердце дракона билось в окровавленных ладонях. Чудовище раззявило пасть в ожидании.
А я, захлебнувшись в который раз от крика,… проснулась на поляне, под деревом, судорожно пытаясь вырваться из объятий одеяла.
Перепуганная Наташка не могла ко мне подступиться минут десять, я орала и брыкалась во сне, запутавшись в ткань. Лисконны во всей своей боевой красе, нервно хлестали себя хвостами, хрипели и перетаптывались на месте, феникс метался в небе над нами с истеричным клекотом. Как оказалось, подруга проснулась от моего дикого крика и попыталась разбудить, помочь выпутаться, но я никого к себе не подпускала. И даже выплеснутая в лицо вода из фляжки не привела меня в чувство.
Очухавшись, я, наконец, заткнулась. Вырвалась из объятий мокрого одеяла (видимо именно оно во сне играло роль того самого кокона или змеиных колец, как называли их полулюди). Говорить не могла, охрипла от собственных воплей. Наташка протянула мне фляжку, и я припала к горлышку, как умирающий от жажды в пустыне к роднику.
В ответ на невысказанный вопрос подруги, мотнула головой и с трудом просипела:
– Сон дикий приснился… Нас в нем убили…
Наталья приготовилась к подробностям, но я вновь покачала головой, отказываясь даже вспоминать ночной кошмар.
Где-то через полчаса мы собрались и в молчании покинули гостеприимную поляну. Звери и Наташка иногда косились на меня, но я упрямо молчала, не желая наяву пережить ужас прошлой ночи. Ощущение, что все было взаправду не покидало меня ни на секунду. «Надо у кошачьих шаманов поспрашивать, может, драконы еще и ясновидящие. Тогда точно, сказка закончилась для нас, не успев начаться!»
Так в молчании с приличной скоростью, без перекусов и отдыха, мы неслись на место встречи с посланцами от Огненных Диких. И снова змеиным хвостом пронеслась мысль: «А ведь мы даже не узнали, каким образом Марфа передала весточку о том, когда и где нас надо встречать!» В общем, после двух нападений (реального и в мире снов), я окончательно выпустила наружу своих верных друзей: недоверие, цинизм и скептицизм, слегка приправленные агрессией, наглостью и стервозностью.
Ближе к вечеру мы, наконец, выехали на окраину леса. Выперлись, что называется, не осмотревшись, и встали, как три тополя на Плющихе (точнее, два тополя верхом на лисконнах) на всеобщее обозрение. То, что нас обозревают, мы поняли не сразу. В какой-то момент в затылке появился зуд, а внутри все сжалось от нехорошего предчувствия, и, не успела я предложить Наташке смыться под прикрытие деревьев, как прямо перед нами (и откуда только взялся!) объявился дикий камышовый кот.
Во всяком случае, на наш первый, перепуганный взгляд, схожесть с земным родственничком имелась. То, что произошло в следующую секунду, лично я могу объяснить только пережитым в пути стрессом! В одно мгновенье вместо Наташки рядом со мной оказалась огромная нервная и дикая кошка в полной боевой трансформации: пылающая огнем, с устрашающего вида когтями, скребущими землю. В оскале кошары, обнажившем белые заостренные клыки с мою ладонь, не было ни намека на человечность или хотя бы на Наташку.
И все бы ничего, если бы тут же не взбрыкнул мой лисконн. Как оказалось, его наездница, то бишь я, не отставала ни на мгновение от подруги и прямо на радужном перевоплощалась в дракона. Успев скатится с верхового, в следующую секунду я уже разъярённой золотой громадиной стояла рядом с подругой и разве что хвостом себя не охаживала по бокам (неудобно просто, я ж не кошка!). Где-то в горле начинал зарождаться огненный рык, из раздувавшихся ноздрей уже повалил дым.
